Когда стемнело так, что мы скорее бы друг друга потеряли, чем кого-то нашли, все расположились в корнях здоровенного дуба. Не знаю, как остальные, но уснуть я не мог – трясло.
– Можно к тебе? – прошептал мальчик, когда все улеглись. Я кивнул.
– А я себе придумал имя – Илья, – он переполз поближе. – А тебя как будут звать?
– Не знаю… как бы ты меня назвал?
Он почесал нос, подумал и объявил:
– Ты всех спас, поэтому тебе подойдет имя Стас!
– Ладно, пусть будет так. Буду у вас работать штатным спасателем, – попытался я пошутить.
Мальчик уткнулся мне в бок и уснул, а я смотрел на ветки дуба и видел вместо них незабудки. Во рту было мерзко, будто разжевал и проглотил лягушку. Я еще долго не мог сомкнуть глаза.
– Доброе утро, Стас, – женщина заплела волосы в косу, сняла фартук, и я ее сначала даже не узнал.
– Доброе утро.
– Мы подхватили идею пацана и решили, что имена нам всем не помешают, – сказал седой. – Меня можешь называть Сергеем, ее Эльзой.
– Конечно, – улыбнулся я.
– А меня Оскар Петровичем, – буркнул толстяк, тщетно пытаясь отчистить свой льняной костюм от пятен грязи. Да и бежевые ботинки с острыми носами выглядели жалко.
Илья прыснул, но толстяк хмуро глянул на него, и тот демонстративно зажал рот рукой. Я посмотрел на "сиамских близнецов".
– Меня зовут Оля, – тихо, как умирающий лебедь, прошептала она.
– А меня Денис, – на удивление сочным тенором сказал ее спутник.
– Ты говорил, что никто не помнит ничего о прошлой жизни. Но я сегодня разговаривал с Эльзой, и она сказала, что ее дома ждет дочь-школьница. Она помнит, что растит дочку одна, без мужа, – сказал седой.
– Правда? – обрадовался я.
– Да. И мне надо обязательно вернуться к моей Полине, потому что кроме меня у нее никого нет, – Эльза опустила глаза.
– Ух ты! Ты даже ее имя помнишь? А еще что-то?
Она покачала головой.
– Больше ничего.
– А о сне? Ты знаешь что-нибудь о лягухах? Или о том, как проснуться?
– Нет, – Эльза виновато улыбнулась.
– Никто не знает, что спит, – пробурчал толстяк, делая вид, что говорит это себе.
– Доказательства в виде нападения лягух вам мало? – спросил я, особо выделяя "вам".
– Я не видел никаких лягух. Ты заорал "беги", все и побежали. А были лягухи или ты их придумал – мне неизвестно.
– А камертон? Вы слышали звук камертона? – Я сделал вид, что не заметил его фамильярный тон.
– Не слышал я никакого камертона. Ты совсем уже спятил!
– Стас, – робко влез в разговор Илья, – я тоже не слышал никаких звуков. Я только слышал, как ты крикнул: уходим!
Я растерялся. Камертон ведь звучал довольно громко, его нельзя было не слышать. Обвел взглядом всех присутствующих.
– Извини, но я тоже не слышал ничего. И лягух не видел. Мы ведь одни из первых убежали, – развел руками Сергей.
Я замолчал.
Несколько часов мы прочесывали лес в поисках пропавших, но без толку. На привале меня дернул Сергей, тыкая в навигатор. Около арки никто не обратил внимания на жирную точку на карте, но теперь всё поменялось. Навигатор показывал одиннадцать красных точек, и если шесть из них находились в одном месте, то еще пять – в разной удаленности, причем некоторые перемещались! Мы с седым переглянулись и расплылись в улыбке. Тут же подняли всех, заставив вытащить навигаторы. Да, и впрямь, стоило кому-то отойти подальше от привала, и точка на карте навигатора перемещалась. Меня, понятное дело, устройство не показывало. Тут же был отправлен отряд из Сергея, Дениса и Оскара Петровича на поиски.
– Стас, – Илья дернул меня за рукав, – я тебе кое-что хотел рассказать. Но только тебе.
– Да?
– Мне кажется, что я помню, почему лягухи тащат к себе людей.
Он замолчал, ожидая моего "почему", и я не стал его разочаровывать.
– Они плохие и притягивают к себе плохих. Мне кажется, что этот лес – чистилище, где взвешивают плохие и хорошие поступки за всю жизнь. Если в тебе больше плохого, то ты притягиваешься к лягухам. Ты говорил, что они как магнит. Но если обычно плюс притягивается к минусу, то тут наоборот: минус к минусу. Если ты сам минус, то между тобой и лягухой, которая тоже минус, возникает "тяга".
– Получается, мы все плохие? – спросил я.
– Ну-у-у-у… наверное, раз тут оказались. И чем больше в нас плохого, тем "тяга" сильнее.
– То, что ты мне рассказал, – это твои домыслы, или ты помнишь?
– Кажется, помню, но не уверен… То, что я сплю, – я знаю точно. А то, что сейчас рассказал, – не точно.
– А ты не помнишь, зачем лягухи строят броненосцев? – спросил я и тут же сам понял ответ.
Он покачал головой.
Да. Если принять теорию Ильи, то многое становится понятным. Но не упрощаю ли я? Ведь так просто объяснить все неясности божьей волей. На бога можно списать все нестыковки, весь кажущийся абсурд. Как просто принять за бога человека с зажигалкой, если у самих есть лишь два камня, высекающих искру. Или наоборот, усложняю? Ведь это лишь сон. Сон не обязательно должен быть логичным. Не обязательно должен что-то значить.
– Нашел! Нашел! – Крик Дениса вывел меня из задумчивости.
Мы сбежались и увидели, что он держит за руку блондинку.
"Вечно он всех держит за руку", – раздраженно подумал я. Блондинка дрожала от холода. Еще бы! По моим ощущениям, ночами температура опускалась градусов до четырех. При такой погоде не очень-то походишь в футболочке, пусть даже и с надписью "горячая штучка".
Я накинул на нее ватник, спросил:
– Как ты?
– Н-н-нормально. Только х-холодно очень и ест-т-ть хочется, – простучала она зубами.
Я мысленно хлопнул себя по лбу. Привыкнув сам питаться пару раз в день почти святым духом, я и забыл, какой голод мучил меня первые дни. А ведь остальные в группе тоже хотели есть.
Вскоре появились и другие: накаченный парень, будто с обложки мужского журнала о фитнесе, еще один парень, в синем тренировочном костюме, дама в костюме бизнес-леди и, о ужас, на шпильках и девушка габаритов Оскара Петровича.
– А мы вас так искали, так искали! – громко радовался качок. – Я ж говорил им, не может такого быть, чтобы всех утащили лягухи!
– А вы их видели, лягух-то? – брякнул я, вспоминая брошенные в мой адрес обвинения.
– А то! Мерзкие создания! Видели, как вы пытались спасти ту женщину в цветастой юбке и дедушку.
– А дальше? Дальше видели? – спросил я, затаив дыхание.
Мне было стыдно, что я бросил женщину, даже не попытался ее увести с собой. Хотя и понимал, что останься я там хоть на секунду дольше – сгинул бы вместе с ней.
– Куда там! Мы бежали так, что только пятки сверкали.
Я подавил вздох облегчения.
Попытался было организовать поиски пропитания, но наша небольшая компания уже разобралась сама. Седой ушел "на разведку", а вернулся с двумя заячьими тушками. Эльза и Оля к тому времени насобирали ягод, остальные принесли дрова. Когда стемнело окончательно, у нас уютно потрескивал костер да ароматно пахло жарящимся мясом.
Ели жадно, за сутки все изголодались, два зайца на такую ораву оказалось очень мало, в ход пошли собранные ягоды и грибы, но всё равно все остались голодными. Я же, после вынужденного поста, чувствовал сытость. Народ у костра завел разговоры, а я лежал на остывающей земле и смотрел в небо. Перед глазами стояли незабудки.
– Стас, – негромко сказала Эльза, присаживаясь рядом. – Я хотела тебя попросить.
– Всё, что смогу.
– Отправь, пожалуйста, меня домой. Мне к дочке очень надо.
Эльза смотрела на меня преданным взглядом, напоминающим взгляд той, кого я оставил лягухам.
– Эльза, ну что я могу? Я же не бог. Я такой же человек, как и ты. Если бы я мог, то давно сделал бы это для всех, и для себя в том числе.
Я видел, что Эльза мне не верит.
– Понимаешь, мне очень надо! Мне нужно к моей Полине.
– Я не могу.
Она опустила голову и отошла, будто побитая собака. Чувствовал я себя скверно. Но как я не мог предоставить доказательств того, что это сон, так же не мог доказать, что не бог. Ни в то, ни в другое люди без доказательств верить не хотели.
– Не помешаю? – Седой появился незаметно. А может, я просто сильно задумался.
– Если не будешь просить вернуть тебя домой, то нет.
– Эльза?
Я кивнул.
– Она считает меня богом.
– Во сне мы все боги.
– Но не в этом.
– Не в этом. Я хотел спросить, может, ты еще что-то знаешь? Или умеешь? Ведь звук камертона при приближении лягух никто кроме тебя не слышит. Я не думаю, что ты бог. Я просто думаю, что в этом сне у тебя больше возможностей, чем у нас. Может, это просто твой сон, а мы тебе снимся так же, как и лягухи?
– Вряд ли тогда бы вы мне не верили, – хмыкнул я. – Нет у меня ничего в загашнике, кроме домыслов.
– Поделишься домыслами-то?
– Бери сколько хочешь. Домысел номер один: мы все умерли и находимся в чистилище или в аду. Домысел номер два: это просто бредовый сон. Домысел номер три, твой: вы все существуете только у меня в голове, так что вам нечего переживать.
– Есть домысел номер четыре?
– Есть. Лягухи пробуждают в нас всё отрицательное, и за это отрицательное, как за веревочку, тянут к себе.
Седой задумчиво поцокал:
– Отрицательное к отрицательному… А броненосцы?
– Это же очевидно. Если принять, что цель лягух – притянуть к себе человека, усилив в нем всё отрицательное, которое тем больше проступает, чем больше лягух собирается, то броненосец – это супермагнит. Рядом с ним не устоит даже святой. Единственного в жизни плохого поступка будет достаточно, чтобы "зарядиться" отрицательным зарядом и, подпав под "тягу" броненосца, превратиться в итоге в зомби.
Седой задумался.
– Да, в этом есть смысл. Но зачем это всё?
– Хотелось бы мне знать…
Камертонный звук ворвался в голову, как гудок паровоза на переезде.
– Лягухи! Бежим! – заорал я, вскакивая.
На этот раз их было очень много, около пятнадцати. С диким визгом, не дав никому опомниться, они похватали ближайших и утащили в темноту. Началась паника, люди метались, не зная в какую сторону бежать. Казалось, они везде. Мощный импульс "тяги" чуть не сбил меня с ног.
– Туда, туда! – орал я, указывая, в какую сторону бежать, но меня почти никто не слышал.
Лишь один метнулся в ту сторону, остальные же либо завязли в лягушачьих лапах, либо очумело носились туда-сюда. Я схватил первого попавшегося и силком потащил в безопасное место. Оттащив шагов на двадцать, толкнул в спину:
– Беги!
И Денис, а это его, оказывается, я вытащил, побежал. Я вернулся к костру. Кто-то из наших, то ли Эльза, то ли Ольга, разобрался, наконец, куда бежать, – я увидел женский силуэт. Но, переведя взгляд обратно, похолодел.
Седой какой-то неестественной походкой шел к лягухам, толстяка уже держали двое, еще одна лягуха вцепилась в Илью. Я рванул вперед и почувствовал, как меня накрывает. В голове билось лишь одно: мне надо к лягухам, мне надо к лягухам. Но вид дергающихся из последних сил мальчика и седого держал меня, как якорь в бурю. Я мог сорваться в любой миг и понимал, что успевал лишь к одному. Доли секунды на размышление, и я шагнул вправо. Схватив Илью за руку, дернул к себе. Лягуха не отпускала. Пришлось съездить кулаком ей по морде. Она разжала лапу, мальчик тут же обмяк, и я поймал его в падении. Взяв на руки, побежал прочь. Бежать пришлось долго, слишком много наших "ушло" к лягухам, слишком выросла "тяга". Отпустило только минут через десять бега на пределе. Я прошел еще и споткнулся о Дениса.
– Стас, мы тут, Стас! – закричал он, вскакивая. На земле сидели еще Ольга и Эльза.
– Мне надо вернуться. Вдруг там кто еще живой?
Я очень хотел, чтобы седой удержался, хотя и понимал, что это невозможно.
– Стас, я с тобой, – пискнул Илья.
– Мы все пойдем с тобой, – сказала Эльза, нащупала мою ладонь и сжала.
Когда мы вернулись, никого, конечно, уже не было. Костер оказался затоптан, на земле я нашел свой ватник. Никаких следов великого побоища не осталось. Да и побоищем это назвать язык не поворачивался. Оставшиеся достали навигаторы и увидели на карте лишь нашу маленькую компанию.
Утро было еще более хмурым, чем обычно. Молча поели ягод, молча умылись и напились из ручья.
Я решил, что лягухи нас так просто не оставят, поэтому раздавшийся звон камертона для меня не был неожиданностью. Но звон оказался тихим, поэтому я рискнул:
– В укрытие!
Распластавшись по земле меж корней, мы напряженно вглядывались в сплетение веток и дождались. Эльза охнула, но тут же замолчала. У Дениса округлились глаза, Илья вцепился мне в руку. "Тяга" была небольшая, поэтому я не стал никого уводить. Мы смотрели на броненосца, передвигающегося вдали по своим делам. Зомбированные люди, скорее даже тела людей, вряд ли в них осталось что-то еще от человека, несли на себе людские пластины. Этот оказался даже больше первого, но я к такому зрелищу был готов. Мы видели монстра всего несколько секунд, но этого хватило. Не знаю, что успели рассмотреть остальные, но мне показалось, что в ноге броненосца я заметил нашего толстяка.
* * *
Я снова очутился в лесу, а когда понял это, то выругался. Я ведь просыпался! Я вернулся в реальность, а теперь (через сколько дней или лет?) мне снова приснился этот сон! Какой раз я уже в него попадаю? Я не помнил. Когда же это кончится? Казалось, что самое главное – это проснуться. Но я не подумал о том, что в любую минуту могу снова попасть сюда.
– Черт бы побрал этот лес с его лягухами и броненосцами! Опять жрать бруснику и голубику! Ненавижу!
Впрочем, брусника мне не светила. Жара стояла как в бане, видимо, я попал в разгар лета. Оказалось, что я очень даже по погоде одет: футболка, легкие брюки и сандалии.
Лес неожиданно кончился, и я вышел на поле. Примерно в полкилометре виднелись бревенчатые дома. Я насчитал одиннадцать штук и еще один, в отдалении. Сказать, что удивился – это не сказать ничего.
"Вот те на! Тут живут люди? Или это деревня лягух?" Но камертон молчал, и я медленно, внутренне приготовившись мгновенно обратиться в бегство, пошел туда.
На подходе увидел детей. Две девочки и три мальчика, старшему не больше шести, младший, похоже, только научился ходить. Обычные дети, только чумазые и совсем без одежды. Они не испугались, но прервали свою игру и вытаращили на меня глаза, как на заморское диво. И тут из-за забора крайнего дома раздался женский визг. Прибежали мужики с дубинами, но, увидев меня, остановились, будто на стену налетели.
– Цыц! – наконец рявкнул бородатый на орущую. Та замолкла.
– Ты не лягуха, – сказал он, разглядывая меня.
– Ты тоже, – ответил я.
– Откуда ты взялся?
Вокруг бородача, видимо, главы этого поселения, стояло уже человек тридцать. Все с дубинами, в льняных штанах и рубахах навыпуск, женщины выглядывали из-за их плеч.
– Откуда и всегда. Уснул и попал сюда.
– Еще один полоумный, – сплюнул кто-то в толпе.
– Слышь ты, полоумный, убирайся туда, откуда пришел, – грозно сказал мне бородач, но дубину опустил.
– Да я бы с удовольствием, только от меня это не зависит. Я не могу сам вернуться.
– Эй, а его нету на навигаторе, – толкнул молодой бородатого локтем в бок.
Женщины снова завизжали, оттаскивая детей.
– Но он и не под "тягой", – почесал затылок главный.
– И на зомби не похож, – добавил другой.
– Может, прибить от греха? – раздалось из толпы.
– Эй! Вы что тут, с ума посходили! – заорал я от такой перспективы.
Попытался объяснить, что на навигаторе меня нет потому, что у меня нет навигатора, а не потому, что я побывал в лапах "лягух", но они недоверчиво косились: как это нет навигатора? Разве так бывает? В конце концов, бородач махнул рукой и, запретив мне появляться в деревне, пошел назад. Остальные потянулись за ним.
– У-у-у! Лягуха тебя задери! – бросила мне в лицо та, которая визжала, забрала детей и ушла.
Через некоторое время я остался один.
"Вот тебе и люди!" – подумал я.
Так и не решив, что делать дальше, я стоял столбом на краю деревни, когда увидел опирающегося на клюку старика, медленно идущего в мою сторону. Длинная, белая от седины борода развевалась по ветру, как и невнятные лохмотья, служившие одеждой. Подслеповато щурясь, он подошел ко мне и… бухнулся на колени.
– Стас, – прошептал он.
– Илья?!
– Он самый.
– Сколько же времени прошло?! – Я не верил своим глазам.
– С тех пор, как ты исчез, около шестидесяти лет. Хотя сложно сказать наверняка.
– Я просыпался, Илюха, я просыпался, а сейчас опять попал в этот сон.
– Просыпался, – протянул старец, смакуя это слово. – Сейчас уже никто, кроме меня не верит в то, что мы спим.
– Кто все эти люди? Что произошло?
Мы медленно пошли к стоящей вдали от деревни избе, по дороге он рассказывал:
– Когда ты исчез, нас осталось четверо, и мы стали искать других. Навигатор вначале ничего не показывал, но потом нашел сразу группу людей, человек десять. Кстати, спасибо за ватник. Я бы точно без него помер. Сильно похолодало, я свалился с жутким воспалением легких. Местные жили в землянках уже второй год. Когда я рассказал им, что это лишь сон, – они решили, что я брежу. Эльза, Ольга и Денис отказались подтвердить мои слова: испугались, что их примут за сумасшедших и выгонят на мороз. С тех пор мы жили вместе, построили дома, научились давать отпор лягухам, но я тут в роли помешанного.
– Они тут?
– Эльзу через несколько лет утащили лягухи, Ольга с Денисом пропали одновременно. Местные говорят, что их "затянул" броненосец, так как они исчезли с навигатора, но я уверен, что они просто проснулись.
– Эти твари всё еще существуют, – полувопросительно сказал я.
– Еще как! Лягухи к нам уже боятся лезть, мы им здорово накостыляли в свое время. Теперь они насылают на нас своих монстров.
– И вы ничего не можете с ними сделать?
– Ничего, – вздохнул старик. – Стас, – он остановился и заглянул мне в глаза. – Скажи, мы ведь точно можем проснуться, да?
– Да. Я уже просыпался.
– Ну, это ты… – протянул Илья. – Знаешь, я уже сомневаюсь в том, что это сон. Сон длиною в шестьдесят лет? Сон, в котором я помню каждый прожитый день?
– Илюха, – я положил руку ему на плечо и почувствовал дряхлое тело. – Это ты тут помнишь. Вот увидишь, когда проснешься, уже часа через два будешь лишь смутно вспоминать лягух и нашу компанию, и вот эту деревню. А через несколько дней забудешь о сне вообще. Это сон. Это просто дурной сон.
Я прожил у Ильи почти неделю, когда услышал звон камертона. Он оказался настолько громким, что заложило уши.
– Слышишь? Слышишь, лягухи тут! – прокричал я.
Старик резво, такой прыти я от него не ожидал, выбежал из дома поднимать тревогу. Ошалелый от громкого звука, я тоже выбрался на улицу.