Рождение Юпитера - Максим Хорсун 10 стр.


– Нет, Айвен. Просто мы с Климентиной регулярно обменивались радиопакетами. И я не мог не заметить…

– Вот и поговорили…

– Я люблю Партию сильнее, чем жену! Но даже лучший ритуальной бой не сравнится с настоящей войной! – послышался искаженный эхом голос Алексиса Козо.

– Брось, Алексис! Разве это война? Так себе: вооруженный конфликт в масштабах малой планеты…

Брут громогласно чихнул. Огр Мейда замолчал. С некоторой опаской обернулся. Его великанская фигура, упакованная в мохнатую шубу, отлично просматривалась на фоне открытых ворот. Благородный Инспектор поправил бурый воротник и тряхнул подбородками в сторону молодых людей. В проеме сверкнул доспехом Алексис Козо и, указав на друзей двум десантникам, тут же скрылся за стеной.

…Их вели по просторному, скудно освещенному тоннелю. Каждые две-три секунды Шелли тер нос ладонью: у него свербело в переносице, слезились глаза. Во всем был виноват аммиак. Слишком уж грязным оказался воздух в плутонианских городах. Неудивительно, что здесь рождались уроды, один другого краше.

Шелли показалось, что он попал в царство аскетизма. Вот, например, тоннельный переход, соединяющий два бесформенных поверхностных сооружения. На стенах внутри нет ни барельефов, ни горельефов, ни мозаики. Столько свободного места, а где живописные истории о рождении и гибели богов? Об образовании прайдов? О строительстве Пирамид? О том, как могучие пращуры заставили планеты двигаться строем? Как укротили Уранию, что перемещалась в сторону, противоположную движению остальных планет?

Изломанные хребты регистров едва-едва теплящихся обогревателей не прикрыты, выставлены на всеобщее обозрение. В углах серебрится иней. Пол – полотно серого ноздреватого бетона. Проклятые мутанты поленились даже линолеум постелить. Если бы под ногами вдруг захрустели кости съеденных у костра диких животных, – Шелли бы не удивился.

Но нет, ничего не хрустело. Было очень чисто, только неуютно, сумрачно, холодно и… аммиак! Проклятый грязный воздух!

На Плутонии не строили биосферные купола. На планетоиде, терзаемом предвоенной лихорадкой, считали такие конструкции излишне легкой мишенью. Здесь рыли подземелья. Глубокие – до самой мантии, и длинные – от полюса до полюса.

Солдаты, сопровождавшие Шелли и Брута, были вооружены шоковыми копьями и носили на тусклой броне наплечников знак прайда Козо. Позади шагал рослый благородный в строгом плаще-патагие флотского офицера. "Мастер-инженер "Экскалибура"", – пояснил шепотом Брут.

За воротами (их стремящиеся сомкнуться створки были заблокированы дрожащей распоркой) оказался ствол вертикальной шахты. От неожиданности Шелли отпрянул и толкнул инженера "Экскалибура". Пришлось извиниться.

В шахте сиял свет. Желтые всполохи неторопливыми волнами поднимались из бездонной глубины к выходу на поверхность, но натыкались на пробку из сплавленных в единое целое породы и металла. Свет струился вдоль стен по ветвистым направляющим.

Ничего подобного Шелли видеть не приходилось. Почесав лоб, он решил, что направляющие напоминают дорожки на электрической плате. А Бруту пришла в голову полнейшая нелепость. Он присвистнул и сказал:

– Это какое-то растение, Айв. Какой-то вьюн.

– Стеклянный? – скептически поднял брови Шелли.

– Стеклянный? – удивился Брут. – Нет, это не стекло. Это минерал. Что-то кристаллическое и чистое как слеза.

– Ты серьезно?

– Я думаю, это имеет техногенный характер и антропоморфную природу.

– Ой ли?

– Ну, не пришельцев же дело рук мы видим?

Шелли безумно захотелось поведать выскочке с техническим образованием о сотнях разумных рас, населяющих нашу Вселенную; поделиться тем, что сообщил ему звездный "Странник"… Брут Всезнающий не знает ничего! И лишь отчетливое понимание, что сейчас не время и не место раскрывать секреты, помогло ему справиться с соблазном.

Он вышел на узкий козырек, нависающий над горловиной. Нащупал рукой железные, но почему-то кажущиеся хлипкими (у страха глаза велики!) перила. Шагнул к узкой лестнице, которая уходила вверх, повторяя поворот стены. Судя по мельтешению теней, Огр Мейда и Алексис Козо уже одолели подъем и ждали пленников на решетчатой платформе.

Делать было нечего, пришлось карабкаться по старым, ржавым ступеням.

Когда следом за Шелли пошел Брут, а потом инженер "Экскалибура" в компании двух десантников встали на ступени, лестница ощутимо прогнулась и принялась раскачиваться из стороны в сторону, царапая стену и высекая искры. Шелли схватился за перила и метнулся, не глядя под ноги, вверх.

Лестница выдержала.

Он взлетел на платформу, словно на крыльях. Грудь тяжело колыхалась, а воздух свистел в тонких ноздрях.

На платформе оказалось весело. Дедушка Огр и Алексис Козо рвались вперед, пытаясь спихнуть с дороги огромного, до безобразия толстого тирана с расписанной татуировками широченной лысиной. Расставив в стороны короткопалые руки, тиран с успехом сдерживал натиск обоих. Шуба мутанта была расстегнута, из-под нее струился горячий пар. Чуть в стороне, опираясь на копье, стоял козовский солдат и безучастно наблюдал происходящее.

– Прекрати эти гнусные выходки, тиран Майя!! – пришел в ярость Огр Мейда. – Не в том ты положении, мутант, чтобы препятствовать нам!

– Мы собираемся осмотреть объект! И ничего больше! – рокотал из-под шлема Козо.

– Прибор нельзя-нельзя-нельзя уничтожить! – лепетал белолицый, смертельно испуганный толстяк. – Это – замечательное наследие, оставленное предками! Это – уникальный музейный экспонат! Его нельзя уничтожить, о благородные! Его просто невозможно уничтожить, не разрушив при этом шахту!!!

– Не собираемся мы ничего разрушать! – убеждал Козо. – Быть может, нам удастся отключить…

– Отключить?! Отключить?! – зашипел тиран Майя. – Да что вы понимаете? Это устройство получает энергию за счет сжатия! За счет давления в глубинах планеты! В мантии!

Шелли, наконец, увидел устройство, о котором шла речь. Увидел и обомлел. Брут взобрался на платформу и охнул. Инженер "Экскалибура" выругался на незнакомом Шелли наречии.

Над краем платформы висел конус. Правильный, абсолютно прозрачный конус в половину человеческого роста высотой, направленный вершиной вниз. Вокруг него вспыхивали полупрозрачные, призрачные пояса. Розовые, сиреневые, светло-зеленые… Что это могло быть? Какое-то излучение? Казалось, светился воздух, обтекавший конус. Шелли поискал глазами генератор антигравитационного поля, но не нашел. Очевидно, поле создавал сам прибор.

Шелли ощутил жгучее любопытство: ведь объект прозрачен, внутри него нет ни одной электронной или механической детали! Впрочем, прозрачность могла быть обыкновенным обманом зрения, – гравитационные аномалии обычно сопровождаются оптическими искажениями.

– Убирайся с дороги, Майя! – потребовал Огр Мейда.

– Не заставляй нас применять силу! – зловеще добавил Алексис Козо. – Иначе – не поздоровится!

Толстый тиран жалобно уставился на благородных; глаза с радужкой светло-розового цвета часто-часто моргали. Он поднял руки и перетек подобно гигантской медузе в сторону.

Мейда обернулся к Шелли и Бруту. Махнул рукой.

– Вперед, молодые люди!

Они осторожно обступили конус. Брут протянул было руку, но не рискнул прикоснуться к призрачным поясам.

Вблизи конус и вовсе терял материальность. У Шелли возникло подозрение, будто он видит перед собой голограмму. На какой-то миг чувство реальности покинуло его. Шахта головокружительной глубины, мерцание неведомых полей, вытянутое лицо инженера, сиплая отдышка тирана Майи, – все потекло, превращаясь в лишенную четких линий и ярких красок аморфную массу.

Нечто подобное время от времени он испытывал на борту "Странника".

Неужели принцип работы плутонианского прибора основан на взаимодействии с гиперпространством?

– Что это, Огр? – спросил Шелли.

– Инструмент строителей Сопряжения, – важно ответил Инспектор. – При помощи него местные экстремисты трижды десинхронизировали орбиту несчастной Плутонии.

Тиран Майя всхлипнул.

– Я к этому непричастен! – захныкал он и тут же стал сбивчиво объяснять: – Бандиты врываются… Сами! Охраны почему-то не оказывается на месте! Они угрожают! Вы не знаете, что значит быть добропорядочным гражданином Сопряжения на Плутонии! Они оскорбляют, а я – всего лишь музейный служащий, я не воин и даже не ученый! Я скромный смотритель, не более!

– Виновен – не виновен, – пробурчал Мейда, в его черных зрачках мерцало отражение загадочного конуса. – Все вы здесь виновны… Сколько ущерба причинила Сопряжению ваша дурно пахнущая планетка…

– Ну, я же вернул Плутонию на нужную вам орбиту!

Шелли и Брут переглянулись.

Оказывается, этот запуганный мутант обладает могуществом, о котором заносчивые и благородные до мозга костей божки Трайтона не осмеливаются даже мечтать!

– Прекрати стенания! Будь мужчиной! – прикрикнул на едва сдерживающего слезы смотрителя Алексис Козо. – Лучше скажи, как устройство работает!

Тиран Майя повесил нос.

– А вы не станете здесь ничего рушить?

– Будет видно, – неопределенно пообещал Козо.

– И меня не тронете?

– Перестань клянчить, жалкий тиран! – неожиданно закричал, срываясь на фальцет, Мейда. – Наглости – сверх меры! Возмутительно! Немедленно отвечай, как управлять сей дрянью, иначе я собственноручно сброшу тебя с платформы!

По стенам шахты прокатилась очередная волна желтого света. Заиграли, заискрились кристаллические дорожки. Где-то вдалеке стали ухать шоковые копья. Кто-то отчаянно закричал, затем послышался частый, раскатистый грохот, и Шелли сразу подумал о камнепаде.

Тиран Майя нервно облизал дрожащие губы.

– К-как же управлять? – повторил он вопрос, оглядываясь по сторонам. – Управлять? Воздействуй поочередно на пояса, начиная с нижнего.

– Чем воздействовать? – с жадностью переспросил инженер "Экскалибура".

– Да! Скажи чем? – Бруту тоже не терпелось узнать разгадку технической головоломки.

– Силой мысли! – ответил толстяк и неожиданно для всех захихикал.

Из глубины шахты бесшумно вынырнул компактный летательный аппарат. Очевидно, от основного ствола ответвлялись несколько горизонтальных тоннелей, и не обо всех из них ведали вояки Козо. Флаер завис напротив платформы. Его хромированный блистер сверкал, сквозь голубоватый фонарь белело сосредоточенное лицо пилота. Под каждым из четырех антигравитационных генераторов, вынесенных на пилоны, дрожало фиолетовое марево.

Продолжая хихикать, тиран Майя рухнул ничком на платформу, от чего конструкция содрогнулась.

Шелли все еще ничего не понимал, когда воздух слева и справа от него пришел в движение. Нечто невидимое и, несомненно, смертоносное пронеслось вдоль платформы.

Бум! – обиженно отозвалась стена за их спинами, и всех накрыло облаком ледяной пыли.

Бум! – в воздух взметнулись клочья рыжего пуха, и Шелли понял, что в эти неприглядные лохмотья превратился вместе со своим плащом старший инженер "Экскалибура".

Похожий на блистающего жука флаер бил по платформе из шоковых орудий, абсолютно не страшась повредить эфирное коническое устройство. Разил из четырех щелевидных гнезд, что раскрылись в последнее мгновение, нарушив зеркальную поверхность блистера. Пилот быстро, но без лишней суеты ловил рамкой электронного прицела фигурки вражеских солдат, – закованных в полный доспех десантников из прайда Козо, – и жал на гашетку. В кабине флаера звучала эзотерическая музыка, витал пряный аромат жженой "колючки".

Люди стали метаться по платформе, тщетно надеясь избежать расправы. Пилот сосредоточенно водил прицелом, жалея только о том, что размеры флаера не позволяли установить турель со скорострельным излучателем. Шелли увидел, как шлем одного из бойцов Козо плющится, словно жестяная банка под каблуком сапога. Как загадочный конус скрывается за вихрящейся завесой ледяных частиц. Как отчаянно, резкими перекатами, Брут пытается добраться до лестницы, и как падает второй солдат.

– Алексис! Алексис!!! – Лежавший на пузе Огр Мейда был в ужасе. Он бил по платформе руками и ногами, словно ребенок, которому сообщили о предстоящем визите к врачу.

А в это время иерарх Козо уже стоял на одном колене, тупой конец шокового копья он воткнул в решетку пола, а многогранник наконечника навел на летательный аппарат. Ухнул заряд, и на блистере агрессора появилась вмятина. Флаер качнул пилонами.

Бум! – выплеснула энергию пара его орудий, и третий солдат Козо, переломив перила, полетел на дно шахты.

– Шелли, сделай же что-нибудь! – вновь обозвался Мейда. Он уже не кричал, он глухо стонал, хватая ртом воздух, подобно вынутой из аквариума рыбе.

Но что мог сделать Шелли? В свое время он не овладел ручным оружием – поленился. Он не готовился к участию в ритуальных битвах Партии, подобно большинству благородных отпрысков. Да, в космические войнушки играл, – ему были интересны ракетные и лазерные дуэли на расстоянии мегаметров. Но чтобы целиться в кого-то из ядомета или шокового копья – никогда и ни за что!

Силуэт Алексиса Козо скрылся за плотной завесой из ледяной пыли. Плутонианский флаер снова качнулся, и Шелли понял, что старый воин опять попал в цель.

Шелли нащупал металлическое древко. Подхватил копье, уже не нужное погибшему солдату. Насколько он мог судить, оружие было заряжено и, более того, приведено в боеготовность.

Неумело навел наконечник на флаер и нашел дрожащими пальцами верньер активатора. Одновременно с Шелли вскинул копье несгибаемый Алексис Козо.

Раздался звонкий хлопок. Фонарь летательного аппарата раскололся на мириады осколков. Орудия флаера еще раз врезали по платформе… но это была уже агония. Блистающий "жук" поднялся над платформой, – им явно больше не управляли.

Шелли ощутил неожиданный азарт. Он вскочил на ноги, вскинул копье и принялся прицельно расстреливать окутанные фиолетовым маревом антигравы. Мимоходом заметил, что Козо упал лицом вниз, и что между лопаток у него курится внушительная воронка. Вертя большим пальцем верньер активатора, Шелли решил, будто воинственного иерарха сразил заряд, отразившийся от стены за их спинами, а точнее – от какой-то кристальной дорожки.

Ему было некогда об этом думать, – он добивал флаер.

Наконец, фиолетовое свечение одного из антигравов погасло. Флаер сейчас же потерял устойчивость, завертелся, словно юла, а затем нырнул вниз, чудом не сбив при этом засыпанную ледяным крошевом платформу. Прогремел взрыв, вдоль стен пронеслась ударная волна.

Шелли опустился на колени. Если бы не копье, на которое можно было опереться, то лежать бы ему лицом вниз в полуобморочном состоянии… А так он напомнил самому себе сошедшего с барельефа утомленного битвой героя времен Империи Лун Юпитерекса.

Огр Мейда на четвереньках подполз к телу Козо.

– Эх, Алексис… – выдохнул он с неподдельной горечью. – Я все видел, Шелли! – Белые после пережитого ужаса губы Инспектора были перекошены, в глазах пылало полоумное пламя. – Имей в виду – я все видел!

– Как мы с Козо сбили флаер? – не понял Шелли. Он мысленно продолжал жать на активатор: чувство реальности возвратилось к нему не в полной мере.

– Видел, как ты выстрелил Алексису в спину! – крикнул Мейда.

Шелли тряхнул головой. Он запутался в происходящем окончательно. Действительно ли нерадивый дед верит в свои слова или же попросту заигрался во врага семьи?

Сделав несколько сложных телодвижений, Мейда сумел подняться на ноги.

– Я сообщу, кому надо! – пообещал он, стыдливо прикрывая ладонью мокрое пятно внизу туники. – Негодный мальчишка! Грубиян и убийца!

Шелли опустил руки и огляделся. Солдаты из прайда Козо погибли. Брут лежал на ступенях, и было непонятно, жив он или увы… А вот массивная туша тирана Майи пришла в движение. Розовые глаза со снисходительным любопытством осмотрели Шелли.

– Ну и не повезло же тебе, благородный!

8

– Ты знаешь, что такое диюдарх?

Климентина не сразу поняла суть вопроса. Она глядела на остывающие в камине угли; угли были багровыми, как древние созвездия. Глаза застилала туманная поволока, продолжать беседу с дотошным дознавателем не было ни сил, ни желания.

– Не пей больше вина, Климентина.

Сабит Хенцели забрал кубок из ее вялой ладони.

– Диюдарх? – сонно пробормотала Климентина.

– Ты расслышала правильно.

В каминном зале не было никого, кроме них. Даже расторопные рабы Баттиста – и те покинули трапезную, после того как убрали со стола посуду.

– Я не знаю ничего о… диюдархе.

– Но ты уже слышала это слово?

Ничто не могло ускользнуть от внимания дознавателя Сопряжения. Ни слово, ни жест, ни даже взмах ресниц.

Диюдарх… Климентина провела по лицу ладонями, ощущая, как к онемевшим щекам возвращается чувствительность. Она помнила это отвратительное слово.

"Здесь… ночь… всегда… ночь… время диюдархов…"

Так сказал Ай-Оу во время последнего сеанса связи.

О, Ай-Оу! В какую историю ты угодил?

– Тебе, наверное, известно, – прайд Хенцели имеет сеть осведомителей. Были такие и в Пирамиде Тэгов.

– Мне ничего не известно… – повторила Климентина усталым голосом.

Хенцели вздохнул.

– Мы наблюдали за Ай-Оу. Мы, вообще-то, всегда присматриваем за… неординарными людьми. Вдвойне внимательно – за теми, кто ищет способ достичь звезд. А вдруг у кого-то действительно получится? А вдруг кому-то будет недоставать малого, и наша своевременная помощь придется к месту?

Дознаватель задумался; на четверть длины вытащил из ножен корд.

– Что-то было не так с этим достойным парнем, – проговорил он, любуясь отсветами на серо-голубом лезвии, – что-то отличало его от обычных… кгм… сумасшедших. Прости, Климентина. Кое-кто был склонен предположить, что энергия Солнца изменила работу мозга Ай-Оу. Случилось это во время полета, положившего начало вашей крепкой дружбе.

– Если ты все о нас знаешь, зачем тогда расспрашивал?

Дознаватель усмехнулся:

– Традиции существуют и в моем деле.

– И о диюдархе, похоже, ты знаешь больше, чем я, – заключила Климентина.

– Ай-Оу выходил на связь?

– Да.

– Откуда? С Тифэнии?

– Не знаю. Мне показалось… он был ближе.

– Так-так, – Хенцели потер подбородок, – так-так. В пространстве людей появляется человек, который полагает, будто способен путешествовать к звездам телепатически. После первого зондирования одной из планет Ахернара…

– Первого? – переспросила Климентина.

– Да, твой друг был частым гостем в системе Ахернара. – Хенцели перелил вино, оставшееся в кубке Климентины, в свой бокал и сделал большой глоток. Посуровел и принялся рассказывать: – После первого зондирования изменилось поведение Ай-Оу. Он перестал быть молодым человеком, преисполненным благородными качествами. Он превратился в нервное создание со скверным характером, склонное к эксгибиционизму и в поведении которого наблюдались явные признаки деградации и раздвоения личности. Каждый следующий мысленный полет становился более продолжительным; вскоре у Ай-Оу проявились способности, не свойственные людям. Возникло предположение, что на определенном этапе произошло замещение личности Ай-Оу психоэмоциональной матрицей разумного или близкого к разумности инопланетного существа.

Назад Дальше