– Я слышал о тех несчастных… Студент, кажется, сошёл с ума прямо на свидании. И чуть свою подружку не прикончил. Причём зубами. И ещё девочка выпрыгнула из окна многоэтажки. Жуть жуткая!
– Да, верно. Но как вообще могло получиться такое?
– Возможно, они что-нибудь приняли. Случайно, сами того не понимая. Как знать, барышня, как знать…
– Я могу использовать ваши слова в статье?
– Разумеется. Только в качестве догадки.
Добредя до ординаторской, Варвара согласилась на кофе. Врач прикрыл дверь, прошёл к подоконнику, на котором пребывал чёрный чайник да несколько папок с больничными листами и прочими бумагами. Щелчок включения дал старт процессу закипания воды. Сама обстановочка ординаторской вполне располагала к тому, чтобы выпить и пообщаться.
– Кстати, как вас зовут? – вежливо поинтересовалась Варвара, представившись первой.
– Доктор Ловчев. Для вас – Виктор Платонович.
Чайник закипел и выключился автоматически. Ловчев налил кипяток в кружки, разбавив сначала быстрорастворимый кофе холодной водой. Варя с благодарностью угостилась шоколадной конфеткой из ассорти-коробки.
– Пишите для газеты, значит… Нравится этим заниматься?
– Если честно, не всегда. – Варвара вздохнула. – Я мечтаю книгу написать. Такую, чтобы купили многие люди. А прочло ещё больше людей…
– Надеюсь, у вас получится, – Виктор Платонович с причмоком отпил почти половину ароматно-бодрящей жидкости в своей кружке.
– Скажите, вам не кажется, будто всё случившееся напоминает некое шоу? Какой-то уродливый цирк безумия.
– А разве наша медицина, к примеру, не похожа на цирковое шоу? Некоторые доктора такие фокусники в плане взяток, знаете ли. – Ловчев поставил опустошённую чашку на стол, в выдвижных ящичках которого часто (но не очень долго) хранились купюры различного достоинства (обычно крупные), полученные исключительно в качестве самой сердечно-сосудистой благодарности от излеченных больных.
Журналистка Орлова, допив кофе, поняла, что выяснить что-нибудь ещё больше не получится. Виктор Платонович в свою очередь понял, что красавица сейчас свалит отсюда. Настала пора действовать решительно.
– Простите мою назойливость, но что вы делаете сегодня вечером?
Варвара симпатично/симптоматично улыбнулась:
– Извините, но я действительно сегодня не могу. Мне уже назначил свидание другой.
– Кто же он? Какой-нибудь кручёный богач? – сочувственно выдал порцию ревности Ловчев.
– Да нет, вообще-то. Он нищий, наверное, – ещё краше улыбнулась Орлова. – Но мне необходимо встретиться с ним. Хотя бы ради статьи.
И девушка, распрощавшись с расстроившимся доктором, покинула помещение ординаторской, независимая и занятая.
Тем же вечером Варечка предстала перед Романом Шукшиным – как-никак, единственным доступным ей свидетелем жутких событий в той школе. Он был дружелюбен, привлекателен, приятен в общении и по-своему скрытен.
Журналистка с учителем отправились посидеть в бар-ресторан с уклоном на банальный общепит, в котором почти всё скатилось к самообслуживанию. Но ничего, хорошо даже и так, если компания газетной девушки позволяет наслаждаться почти нулём в своём кармане куртки…
Размышления Шукшина отрезал очаровательный взгляд этой чертовки, напоминавшей лисицу в симпатичном нарядике. Варя в ожидании добротных суши взяла себе кружку пива, немного удивив Романа таким выбором напитков. Сам историк заказал всё то же. И разговор начался:
– Любите освещать городские события? Похвально.
– Ну, кто-то же должен заниматься подобной ерундой… Вы лучше скажите, неужели школьники способны сходить с ума и атаковать мирно спящего вахтёра?
– Так вы об этом уже осведомлены… Не знаю, по мне, так давайте поговорим о вас.
Рома заискивающе юркнул взглядом по всей видимой области тела девушки-красавицы. Ему, признаться, впервые попалась такая красотка. И Ромка хотел взять от неё как можно больше всего, что придётся (конечно, если повезёт).
– Рассказывать вам особенно нечего…
– Может, станешь обращаться ко мне на ты? Так проще пройдёт твой допрос, – молодой специалист примирительно ухмыльнулся.
– Идёт, придумщик фактов реальности. – Варвара мило ответила своей расчудесной улыбкой.
Наконец-то им принесли суши с палочками, соусом, жгучим васаби и таким же жгучим имбирём, который некоторые называют "гари", кстати. Никакого хлеба, никаких блинов.
Взяв ещё пивка, Варенька и Роман подзагрузили друг друга всяческими расспросами. При этом суши палочками кушать никто из них не умел. Тогда Роман Андреевич беззастенчиво воспользовался руками, а журналистка Орлова всё же применила японские палочки (добротного местного производства) по назначению. Суши прижимались к берёзовым деревяшкам в её пальчиках не хуже, чем ручка для письма когда-то, ещё до использования клавиатуры для написания статеек. И в целом, кусочки рыбы, обёрнутые в рис, пришлись по вкусу девушке, привыкшей к бутербродам, лапше быстрого приготовления или магазинной пицце. А молодой историк Шукшин чуть было пару раз не расплакался от зелёного васаби. Но пиво, пиво, пиво…
– Что вы сейчас преподаёте детям? – поинтересовалась насытившаяся красотка-журналистка. Её собеседник, проглотив последнюю сушу, учтиво просветил пытливую девушку:
– Историю Древнего Рима и Древней Греции… Довольно любопытный материал, если честно. Мне самому нравится.
– Отлично, должно быть, веселитесь на уроках, да?
– Не так чтобы очень, но иногда устраиваем переоценку ценностей старых времён.
– А ученики у вас в школе часто нападают на педагогов?
– Постоянно такое происходит, – улыбнулся молодой человек, поигрывая пальцами по стакану. – Я вряд ли смогу тебе поспособствовать с журналистским расследованием… Я правда не знаю, почему двое наших восьмиклассников внезапно сошли с ума и пытались прикончить кучу народа.
– Ну, ничего страшного, – чуток захмелевшая Варечка всячески давала понять, что пора бы уже продолжить вечер на новой стадии. Желательно постельной.
Девушка предложила проводить её до квартиры (жила она неподалёку), а уже в самой квартире заняться кое-чем поинтереснее бесед в ресторане с пивом и сушами.
Рома Шукшин с превеликим удовольствием согласился на (все) подобные условия соблазнительной красотки…
А через два дня в одной из городских газет появилась блистательно написанная статья Вари, в которой освещался весь драматизм шокирующих публику событий. Но, в принципе, ничего досконально конкретного или важного почти не сообщалось. Материал напоминал какую-то фантастику с триллером вперемешку.
Однако, доктор Массодов (тот самый химик-вирусолог, устроивший весь этот кошмар наяву), прочтя статью Варвары Орловой в газете, твёрдо понял, что ещё не все бутылки "выстрелили". И это будет только первой частью журналистского обозрения. А значит – эксперимент продолжается…
Часть вторая
Замечательный новый день в разгаре весны принёс в общежитие педагогического института, радостно сверкавшее скошенной крышей, ощущения самые разные. А Митя Гордеев (студент факультета психологии) принёс в комнатку на четвёртом этаже в белом целлофановом плотном пакете водку для себя и Серёги, бутылку содовой для облегчения процесса потребления алкоголя и тетрапак вина для девушек, которых звали Люся и Надя.
Общага исторгала биение молодости. Пока Митя шёл до заветной двери в "комнату удовольствий и услад", пару раз услышал совершенно сумасшедшую музыку (стиль хэви-метал, грайнд и рэп), звучащую из комнат на первом и втором этажах. Несколько раз парень наткнулся на действительно обалденных девчоночек, которые либо спешили куда-то по срочным делам, либо просто прогуливались по длинным коридорам, болтали по сотовым телефонам или молча мечтали…
Митя Гордеев весело ворвался в комнату, где его ждали чуть заскучавшие подружки и Серёга, который вообще-то учился в другом институте. Люся и Надя жили здесь, а парней пригласили, чтобы провести время и как следует поразвлечься. Свои постиранные трусики девушки целомудренно спрятали в шкаф, создавая тем самым атмосферу максимальной аккуратности и убранства.
В комнатке из наиболее заметных предметов (кроме шкафа) имелись две кровати, стол у окна, два деревянных стула, крючки-вешалки на стене и цветок в горшочке рядом с магнитофоном на подоконнике.
А в заднем кармане джинсов Гордеева имелись две пачки презервативов. В общем и целом, повсюду проскальзывал дух весеннего настроения.
– Мальчики, открывайте вино нам, – попросила красивая Люся кокетливо. Её подружка-соседка выглядела менее симпатичной, но после трёх рюмок водки Надя также превращалась в невероятную красотку.
Серёга сначала отвернул крышечные головушки всем бутылям. Затем вскрыл пакет красной бурды. Девушки наигранно захлопали в ладошки. Приватный праздник начался.
Налили по стаканчикам винцо и водку. В отдельные запустили газировку, чтобы запить сорок градусов. Выпили…
Парням повеселело совсем, а девушки, легко подстроившись под подобное состояние ухажёров, исхитрились сразу же полезть целоваться. Митя врубил музло, но не особенно громко. Радио дарило типичную попсу, вполне любимую студенточками факультета психологии (да что уж говорить – любимую девушками любых факультетов).
Поцелуи сладко продолжились. Серёга даже расхотел ставить диск-сборник группы Ленинград, столь почитаемый им вполне заслуженно. Всё-таки близость с разгорячёнными вином девчонками была намного лучше любой замечательной музыки.
Выпив ещё алкоголя и запив его газировкой (девушки вино не запивали), Митя и Серёга заторопились приступить к действиям.
– Давай я на тебя гандон надену… – нежно прошептала Надя, мягко гладя Серёгу под футболкой. Тот только стеснительно кивнул и разомлел ещё больше. Надежда точно знала, что у Гордеева есть контрацептивы. И вынула их, родных, из кармана на заднице парня, пока Митя продолжал обласкивать тихонько стонавшую Люсю, начавшую "течь" совсем уж нестерпимо…
Серёга почему-то вдруг увидел, как простыня, на которой он лежал почти уже без штанов, стала страшно чернеть. А потом она резко дёрнулась своими чёрными краями и, крепко обхватив парня, стала мучительно душить его. Серёга пробовал пошевелиться, но не мог, будто парализованный. Страшнейшая (живая) темнота обволакивала его разум…
А Митя увидел что у Люси, сексуально склонившейся над его промежностью, чтобы подарить парню долгожданный мир оральных удовольствий, изо рта высунулись мерзкие жвала, обычно принадлежавшие только насекомым.
Гордеев, не веря глазам ни секунды, хотел было сбросить с себя подружку, претерпевшую столь жуткую метаморфозу, но не успел. Девушка дёрнулась к нему, цепко обхватила голову руками, прижалась уродливым ртом к его губам и откусила парню язык. Кровавый фонтан, вспенившись между зубами Мити, закипел, разбрызгивая по кровати бурую жидкость.
Митя едва не захлебнулся солёно-мерзкой кровищей. Он повернул голову, превозмогая дичайшую боль: рядом задыхался друг Серёга, замотанный в чёрную простынь. У изножья кровати стояла Надя и тихонько хихикала. Должно быть, ей казалось сильно смешным, что Серёга не может дышать, укутанный кошмарной простынкой…
Собравшись с духом, Гордеев отпихнул от себя Люсю, больно ткнув её ногой между сисек, прикрытых футболкой в обтяжку. Пакостная девка, ойкнув, оказалась отброшена к шкафу и стукнулась спиной о его правую дверцу.
В это время Митя решительно схватил со стола бутылку водки, обливая кровью из-под губ почти всю обстановку комнатки, хлестанул ею по краю подоконника – стеклянные осколки брызнули во все стороны. "Розочка" в руке изувеченного парня сверкала опасными переливами…
Люся истошно заверещала, оставаясь, впрочем, на месте. Но смешливая хохотушка Надя находилась куда как ближе к истекающему кровушкой студенту. Её глаза, моментально почернев, налились леденящей злостью. Девушка приготовилась атаковать, Митя, пошатываясь от боли, приготовился отражать атаку…
Вместо пальцев у Надюхи красовались острейшие лезвия-стилеты, которыми она с противным звуком разрубала воздух. Митя почувствовал, что сейчас потеряет сознание.
Когда мимо коменданта общежития с криками пронеслись две студентки, он сильно удивился, но почти сразу же понял – произошло нечто страшное и крайне серьёзное.
Комендант поспешил в комнату, где проживали эти напуганные девушки. И напугался сам, увидев, как двое мёртвых парней лежат на кроватях: один обильно залит собственной кровью, которая, кажется, краснеет по всей комнате; другой бедолага почему-то обмотан простынёю, а на ней прямо-таки красуется пятно синюшно-тёмного цвета. Видать, парнишку вывернуло рвотой, когда он с головой замотался простынкой…
Часто крестясь, комендант общаги скоренько покинул проклятую комнатёнку.
В грязно-оранжевого цвета здании, где располагался следователь УгРо Свиридов в своём не особенно уютном кабинете, по коридору шли зарёванно-бледные студентки психолого-педагогического факультета. Люсю и Надю вызвали для дачи свидетельских показаний.
За дверью кабинета их встретил моложавый мужчина, немного напоминавший симпатично-героических киношных милиционеров из прошлого века. Следователь представился. В свою очередь, узнал, как имена девушек, предложил им присесть, сам прошёл за стол с документами и монитором компьютера, уселся за него и начал расспрашивать свидетельниц о произошедшем. Из общего течения фраз можно было выделить следующие:
– Что пили покойные парни?
– Водку только. Газировкой запивали. И всё.
– Наркотиков с собой каких-нибудь у них не было? Или были?
– Мы такого не употребляем.
– Весьма похвально. И не вздумайте, девушки, начинать. Впрочем, после случившегося… Так, ладно. Когда вы увидели, что Гордеев и Травников ведут себя странно?
– Почти сразу. Минут пять, наверное, прошло после первого стакана. И этот ужас начался…
– В чём он заключался? Что конкретно стали делать покойные молодые люди?
– Сначала Серёжа Травников зачем-то простынёй накрылся и мычал что-то, будто задыхается под ней. А после он в неё ещё плотнее замотался… Надя очень испугалась, а меня в этот момент Митя Гордеев целовал… И вдруг язык сам себе откусил. Кровь полилась, крови было много…
– А вы что в это время делали?
– Я растерялась, просто рядом с кроватью стояла.
– А меня Митя ногой пнул, я к шкафу отлетела… Гордеев вскочил, заливая всё кровью изо рта, разбил бутылку водки недопитую… Он себе вены стеклом перерезал. Все руки себе искромсал…
– Ясно, девушки. Задерживать вас больше не буду. Вы свободны. До свидания.
Когда разволновавшиеся вновь студентки, попрощавшись, покинули кабинет следователя, Пётр Свиридов остался в задумчивом одиночестве. В его голове роились мысли разного характера. По поводу трагедии, произошедшей в общаге, не имелось ни одного мало-мальски подходящего предположения, как такое могло произойти. И почему ни с того ни с сего двое вполне благонадёжных парней, не наркоманы, без приводов, в институтах своих на хорошем счету, почему они в один миг сходят с ума и совершают жуткие самоубийства, когда рядышком две очень привлекательные девушки, наверняка, ждут не дождутся, чтобы их, таких расчудесных, трахнули хорошенько, а не откусывали бы себе языки и не душили себя простынями…
Сыщик Свиридов сплюнул воздухом без слюны, провёл ладонью по лбу и как-то затравленно уставился в окно надоевшего кабинета.
Да, как говорится, без бутылки тут не разобраться.
Приятный вечер накрыл город с головой. Весеннее тепло, расплескавшись по тёмным улочкам, радовало жителей, давая возможность отстраниться от проблем и страшных слухов. Жизнь шла, казалось бы, привычным чередом.
Богатя и успешная женщина тридцати лет от роду спешила поскорей оказаться дома, чтобы в своё удовольствие провести едва ли не первый свободный вечер за последнее время. Милана Васильева заехала в супермаркет, где затоварилась всяческой вкуснотищей. Среди купленных продуктов притаилась (та самая) бутылочка содовой…
Поставив машину у высотного дома за ограждением, которым в ночное время суток заведовал бдительный консьерж-охранник, красивая Милана вошла в лифт и поднялась на свой этаж, практически под крышу.
Открыв первую, затем вторую дверь, Васильева прошла в квартиру, поставила пакет с покупками на полочку чудесного шкафа дизайнерской работы, туда же положила сумочку и стала снимать туфли, предварительно повесив свой модный жакетик в прихожей.
Её никто не встречал. Домашних животных ей заводить не хотелось. А детей у Васильевой пока не было. С бывшим мужем пробовали завести ребёнка, но по какой-то причине не получилось. И они развелись. Да и муженёк, надо сказать, был так себе. А у Миланы наладился бизнес, денег стало хватать на независимую жизнь и, разумеется, любовников, каждого из которых вполне хватало на несколько месяцев, потом они ей просто надоедали. Женщина ещё не встретила подходящего человека, а выходить замуж за кого попало не собиралась.
Переодевшись в удобное домашнее одеяние, Милана отнесла продукты на просторную хорошо обставленную кухню и освободила их от плена пакета. Многое отправилось в гигантский холодильник, а что-то, помыв руки в ванной да смыв косметику, сегодня больше не нужную, бизнес-вумен решила употребить на ужин…
Сварганив для начала парочку бутербродов с красной рыбой и прихватив бутылку газировки, которую она любила ещё со студенческих лет, Васильева прошла в гостиную, включила плазменный телевизор и, расслабленно усевшись на роскошный диван, стала с равнодушным интересом смотреть новости, но через минуту переключила на одно из многочисленных ток-шоу. Сегодняшняя его тема рассказывала о беременных школьницах и вечно недовольных ничем родителей этих бесстыжих бедняжек.
Васильева следила за болтовнёй людей в широком экране, почти не вникая в предполагаемую суть чужих проблем и несчастий. Она несколько раз отпивала из бутылки с содовой пока доедала бутерброды… Тут вдруг с резким пугающим звуком внутренние рольставни окна грохнулись о подоконник нижним краем. "Точно гильотина какая-то", – пронеслось в голове Миланы. И почти сразу за этим зазвонил мобильник в сумочке, оставленной в прихожей.
Васильева со странным ощущением чего-то, леденящего душу и отдельные части тела, направилась на зов сигнала, достала свой дорогущий телефон с множеством функций и включила "принять вызов".
– Да? Алло, – произнесла женщина первой. Она успела посмотреть, что номер звонящего не определился.
– Ты больше не увидишь свою маму… – почему-то просипели в телефоне, а дальше кто-то заупокойно зарычал.
Васильева вздрогнула. По спине побежал холодок, запуская свой ледяной язычок в мозжечок. Женщина почувствовала, как наступает настоящее необъяснимое отчаяние.
– Твоя мама умерла… – просипело существо на той стороне сотовой трубки. Милана чуть не выронила телефон, но волевым усилием смогла вернуться к ускользающей реальности.
– Прекратите эти дебильные шутки! Моя мать жива и здорова… Я говорила с ней два часа назад! – голос Миланы сорвался на грудной всхлип. Она действительно навестила маму сегодня, завезя ей новую порцию лекарств от давления и боли в суставах. Тогда мать выглядела вполне себе бодрой старухой, спросила даже о личной жизни своей замечательной доченьки.