- Ой, ну что вы, Олег Евгеньевич, беспокоились, - всплеснула руками хозяйка. - Витя все бы сделал. Он хорошие шашлыки готовит.
- Таких, как Олег Евгеньич, - он не делает, - заявила Тося.
Она уже успела переодеться и теперь стояла, подбоченясь, в коротких розовых штанишках и такой же маечке с открытым животом.
- От, Тонька, - покачал головой отец, перехватив мой взгляд. - Иди - ка, лучше, дрова достань из подпола.
- Не надо никаких дров, - быстро сказал я. - Я угли привез. Готовые.
Готовые? - изумился Матвеич. - Горячие, что ли?
Да нет, - засмеялся я. - Просто угли. Их только разжечь надо. Есть жидкость специальная. Пять минут и готово, можно жарить.
- Так у меня дрова-то не простые, - не унимался хозяин. - Дубовые, специально нарубленные. Вон, под верандой лежат. От них дух, знаешь, какой…
- Ну, так и у меня угли дубовые, - сказал я. - Да вы не волнуйтесь, Виктор Матвеевич, все отлично получится. Дело проверенное. Я понимаю, вам страшно, наверно, чужого мужика к своему мангалу подпускать.
- Ну, есть немного, - согласился Матвеич и вздохнул. - Первый раз шашлык не сам делаю.
Я открыл багажник и достал мешок углей для шашлыка.
- Ну вот, ведите к мангалу.
Высыпав уголь в великолепное сооружение, выполненное в виде сказочной печи, я облил его специальной жидкостью, чиркнул спичкой и бросил ее туда же. Жидкость быстро прогорела, и угли засияли чудесным переливающимся жаром, слегка потрескивая.
- Все, - сказал я. - Сейчас жар силу наберет и можно загружать. Шампура у вас далеко?
- А, да-да, сейчас, в сарайчик только сбегаю, - заспешил Матвеич. - Это мы мигом. Девчата, а вы что там стоите? В кино, что ли? Ну-ка, зелень там, помидорчики достаньте… И вообще…
Я принес из багажника кастрюлю и, поставив на скамью возле мангала, достал из нее кусок мяса.
- Не понял, - удивленно сказал Матвеич, заглядывая в кастрюлю, - это что, майонез?
- Хуже, - засмеялся я. - Кефир.
- Ну, все, - поднял руки Матвеич. - Молчу.
Я аккуратно уложил шампуры с мясом на мангал и вытер руки тряпкой. Матвеич оглянулся на веранду и заговорщицки наклонился ко мне.
- Надо бы пропустить для почина, а то не пойдут шашлыки. Закон такой.
- Это точно, - согласился я. - Для почина можно, сейчас принесу.
- Чего принесешь? - не понял Матвеич.
Я снова открыл багажник и, достав из него сумку-холодильник, открыл ее.
- О-о, - округлил глаза Матвеич. - Серьезные напитки. Это что же такое? Все по-импортному…
- Это виски, - сказал я. - Шотландское. Очень подходит к шашлыку. Еще джин есть, водка хорошая: "Текила", "Кальвадос". А это вино красное…
- Та-ак, - он почесал затылок. - А ну, пойдем.
- Куда? - не понял я. - А шашлык?
- Да мы быстро, - засмеялся Матвеич. - Пошли, пошли.
В сарайчике, куда мы вошли, было прохладно. Матвеич наклонился и достал откуда-то из угла пластиковую колбу. Потом, нашарил на полке два маленьких стаканчика и протянул один мне.
- Держи.
- Это что, самогон? - пробормотал я. - Я вообще-то…
- Это ты потом скажешь, - прервал он меня, наливая в стаканчик прозрачную жидкость. Мне показалось, что жидкость была тяжелой. - Попробуешь, вот и скажешь, вообще или в частности.
Я вздохнул и вылил содержимое в рот, чтобы одним глотком покончить с этим. Самогон я не люблю и больше пить его не собирался. Жидкость пролилась мне в горло и от неожиданности я замер. По пищеводу катился ароматный, густой, невероятно возбуждающий огонь. Я закрыл глаза и с наслаждением следил, как он распространяется внутри меня.
- Что, огурчика? - испуганно засуетился Матвеич. - Может, запить? Вот, сок, сок возьми…
Не открывая глаз, я поднял указательный палец и отрицательно покачал им перед носом, блаженно ожидая, когда же божественная жидкость займет, наконец, предназначенное для нее место. Тогда я открыл глаза и осторожно выдохнул.
- Ну, Виктор Матвеич…
- Повторить… - обрадовался хозяин.
- Шашлык! - спохватился я. - Потом, потом…
Я успел как раз вовремя. Мясо уже начало пузыриться снизу, и капли сочащегося жира падали на угли, рождая языки пламени. Схватив бутылку с водой, я сбил пламя и принялся переворачивать шампуры.
- Ну, так что, - подошел сзади Матвеич. - Нальем еще-то?
- Давайте, - кивнул я. - От такого грех отказываться.
Мы приняли еще по одному стаканчику, но от следующего я воздержался. На мой взгляд, в этом напитке домашнего приготовления было никак не меньше шестидесяти градусов. Я спросил об этом хозяина.
- Обижаете, - хохотнул он, - ласково похлопывая по колбе. - Тут все семьдесят пять. Мы-то ее разбавляем обычно.
- Вот тебе и раз, - удивился я. - А за что же мне-то такая честь?
- А так, для проверки, - добродушно сообщил Матвеич. - Сразу видно, кто есть кто.
Я отвернулся и снова принялся переворачивать шампуры, незаметно улыбаясь. Хитрый, однако, дядька. Ишь, проверку устроил. Не будешь пить, - значит, гордый. Не откажешься от трех подряд, - следовательно, пьющий. А уж если после нескольких порций на ногах устоишь, так еще хуже того - сильно пьющий, значит.
- Как же это вы, Виктор Матвеич, наловчились такой продукт изготавливать? Честно признаюсь, лучше этого еще пить ничего не приходилось. А я-то вам привез этикеток заморских, удивить хотел. Вот и вышло, что вы меня удивили. Ну, хоть вылейте их. Вашему самогону они и в подметки не годятся.
- Ну-ну-ну, - довольно закряхтел Матвеич. - Еще чего придумал - такую красоту выливать. Да и не верю я, что такие уж они плохие, попробуем как-нибудь. А сегодня, правда, давай, пожалуй, моим угощаться. Только не этим. Я сейчас Галке скажу, она достанет любимого моего.
Он закрыл колбу и отправился в сарай. Я снова перевернул шампуры. На мой взгляд, мясо уже было почти готово. Над двором плыл восхитительный запах. Я достал из кармана складной нож и осторожно надрезал большой кусок. Покрытое аппетитной корочкой, внутри мясо светилось нежным розовым цветом. Из надреза сочилась прозрачная жидкость.
- Еще пять минут и готово, - решил я. - Однако, где бы взять кастрюлю?
Будто прочитав мои мысли, словно из под земли появилась хозяйка с миской в руках.
- По запаху чую, что готово, - засмеялась она. - Ну, что, пошли к столу?
- Сейчас, сейчас, - пробормотал я, стягивая с шампуров загорелые куски и складывая их в миску. - Сейчас, овощи только поджарю.
Она унесла ароматно дымящуюся горку на веранду, а я достал из багажника помидоры и "синенькие", быстро нанизал их на шампуры и разложил над еще не остывшими углями.
Когда я вошел на веранду с горячими шампурами в руках, стол был накрыт во всей красе деревенского радушия. Оглядев все это великолепие, я покачал головой и вздохнул. Грешен, люблю хорошую кухню. А здесь она явно была хорошей.
- Так, Олег Евгеньевич! - сказал хозяин, когда я, наконец, разместился за столом. - Давай сразу решим, ночевать остаешься или как?
- То есть, как это не остается? - вскинулась Галина Петровна. - А для кого же мы все это готовили? Чего тогда и приезжать было? Да уж и вечер скоро. Нет, нет, ничего у вас не получится.
- Ну, я не знаю, - замялся я. - Неудобно, вроде. Я у вас никогда не был и сразу ночевать…
- Очень даже удобно, - решительно заявила хозяйка. - Комнат у нас хватит, постели чистые.
Она вдруг накинулась она на мужа.
- Да ты-то что сидишь? А ну, давай, наливай гостю.
- И то правда, - согласился Матвеич. - Давай-ка, за знакомство!
Мы церемонно чокнулись, как это бывает обычно в начале застолья, и я, впервые в жизни выпил стопку настоящей русской водки. Наверно такую водочку пивали наши пра-прадеды, когда слагали о ней песни. Про современную вряд ли стали бы слагать.
- Ну, и что? - горделиво спросил Матвеич, глядя, как я сижу с пустой стопкой в руке. - Не пошла, что ли?
- Вас Петр Первый, наверняка во главу питейного ведомства определил бы, - сказал я. - Честно скажу, я первый раз такое пью. Как же это вы делаете?
- Ага-а! - засмеялся Матвеич. - А ну, теперь эту вот попробуй…
"Эта" оказалась не хуже первой, с заметным привкусом какой-то душистой травы. Матвеич тут же открыл еще одну колбу, но я решительно поднял руки.
- Не буду пить, пока не отведаете шашлыки.
- И то, - согласился Матвеич. - Ну-ка, Тонька, вон тот шматок мне наколи…
Он отрезал кусочек мяса, прожевал и молча показал мне большой палец.
- Уважаю! Спец! Потом рецептик расскажешь.
- Конечно, - облегченно кивнул я. Вообще-то, я и не сомневался в качестве своего блюда, но, признаюсь, почему-то слегка волновался.
- Я же говорила, - промычала Тося с набитым ртом, - что у Олег Евгеньича шашлыки классные, а вы не верили.
- Я с уксусом обычно мариную, - сказал Матвеич, протягивая руку за очередным куском. - Но тоже ничего получаются.
- А я еще на сухом вине люблю, - сказал я. - Только мясо нужно особое. Лучше всего очень молодой и очень свежий барашек подходит.
- Где это вы, Олег Евгеньевич, готовить научились? - засмеялась Галина Петровна. - Вот уж повезет кому-то, когда женитесь.
- Да я - то что, - я не стал развивать тему. - Вот сестра у меня научилась, так это точно. Представляете, она не хуже вас спиртным занялась. Наливки производит. Говорит, даже за границу отправляет. Лицензию выправила, хочет свой заводик открыть. Вот ей бы с вами состыковаться.
- А что, видать, серьезная девка, - согласился Матвеич, вытирая салфеткой губы. - Я серьезных уважаю. Можно и поговорить.
Громкая залихватская мелодия, донесшаяся с улицы, прервала нашу беседу.
- О! Принесла нелегкая, - сказала Галина Петровна. - Ну, прямо, как часы, мать твою, уж прости, что скажешь.
- А кто это приехал? - полюбопытствовал я. - Цирк, что ли?
- Да какой там цирк. Машина доильная прибыла, тьфу! Каждые выходные приезжают, хоть бы раз пропустили.
- У вас здесь что, коров много? - глупо спросил я. - А почему только по выходным?
- Мужиков они наших доят, - сердито сказал Матвеич. - Не к столу будь сказано. Блядовозка городская прибыла.
- Ой, папа! - завопила Тося. - Ну, ты что?
- А что, - махнул он рукой. - Не так, что ли? Ну, пусть публичный дом на колесах. Извиняюсь, мужской клуб. Жемчужный какой-то.
- "Жемчужный гейзер", наверно? - догадался я.
- Точно, он самый, - кивнула Галина Петровна. - И все мужики там. Ну, чисто жеребцы скачут, ей-богу.
- А что ж не скакать, - проворчал Матвеич. - За тысячу-то.
- Тысячу платят? - удивился я. - Долларов?
- Да каких там долларов. Рублей, конечно. И сразу из автодоилки в автопоилку. Рядом ведь стоят. А на следующий день опять все по-новой.
- Они и раньше-то к женам раз в полгода подкатывались, - возмущенно продолжала Галина Петровна, - а теперь так и вообще в постель не затащишь.
- А как же жены-то их отпускают? - спросил я, ошарашенный услышанным. - Ну и вышли бы с палками к этой, гм…
- Так ведь заработок какой никакой, - объяснил Матвеич. - Не все же они пропивают. Что-то и домой несут. Все-таки восемь тысяч в месяц не помешают. Ну, пусть пропьют немного.
- Да как же они могут-то? Ведь пьяные?
- Ну, пьяный - не больной, - засмеялся Матвеич. - Видать, устраивает девок тамошних. А, может, и подпаивают виагрой какой-нибудь.
- А дойка-то причем? - не унимался я.
- Так, а за что же деньги-то дают? - удивленно спросила Галина Петровна. - За удовольствие от их пьяных ласк, что ли? Так я в жизни не поверю.
- А вы знаете, они и в нашу войсковую часть приезжали? - возбужденно выпалила Тося. - Ну, к этим, к летчикам? Мне Анька дядь Володина рассказывала. Так их прямо на территорию пропускают. Вроде как для укрепления дисциплины, чтобы солдатики в самоволку не бегали.
- И солдатам платят? - ахнула Галина Петровна.
- Нет, у них, кажется, на счет войсковой части перечисляют. А солдатам чего платить, у них удовольствие одно.
- Так! - сердито сказал Матвеич. - Хватит языком о всякой нечисти чесать. Говна после Советской власти много появилось и еще больше, видать, появится. Было бы у нас дома все в порядке, и то ладно. Давай, Евгеньич, подставляй.
После того, как мы опрокинули еще по паре стопочек и отведали от каждого блюда, я, наконец, решился задать хозяину вопрос, ради которого и приехал сюда:
- Мне, Матвеич, Тося говорила, что здесь рядом какой-то завод строят? Вы там, вроде, работаете.
- Строят, - согласился он. - Не знаю только, завод, или ферму, или склад, хрен разберешь. Что-то делают, суетятся, а что - не поймешь. А тебе - то зачем? Если на работу, то, скажу точно, твоей специальности я там не встречал.
И, довольный своей шуткой, он захохотал.
- Нет, - улыбнулся я. - Спорили как-то с ребятами. Тося говорила, что очень уж быстро строительство идет. Вот мы и думали - из чего могут корпуса возводить? Там что - бетон в миксерах возят? Или из панелей собирают, не обратили внимания?
Матвеич пошевелил губами, поднял глаза к потолку.
- Да нет, не видел я миксеров. Честно говоря, и панелей не видел.
Он снова помолчал, явно что-то осмысливая. Потом озадаченно посмотрел на меня.
- Слушай, я вот только сейчас соображать стал. Я ведь там и механизмов никаких не видел. Ну, кранов, там, экскаваторов.
- А как же стройка-то идет? - не понял я.
- А шут их знает. Я прихожу, свое дело делаю. А к строительству меня близко не подпускают, да оно мне, вроде и не нужно было. - Он покачал головой. - Ну, по крайней мере, до сих пор. Посмотрю теперь повнимательней, даже интересно стало…
- А чем вы занимаетесь? - поинтересовался я.
- А-а, - он махнул рукой. - Что всегда на подсобке делают? Поднять, принести, забор наладить, дверь навесить…
- А далеко отсюда? - спросил я. - Посмотреть нельзя на это строительство?
- Так, не проедешь, пожалуй, - почесал он в затылке. - Тут низина, вода кругом… За нами-то машину присылают. Но по той дороге не проедешь - шлагбаум стоит. А посмотреть… Разве что с дамбы?
Он повернулся к Тосе.
- Своди гостя на дамбу. Оттуда кой чего видно. Заодно и позагораете.
- Конечно, - обрадовалась Тося. - Поплаваю с удовольствием, а то я объелась уже, честное слово.
- Вернетесь, чаю попьем, - пообещала Галина Петровна. - У меня как раз пироги подходят.
- Прогуляюсь с удовольствием, - сказал я. - А то от вашего угощения, Галина Петровна, очень трудно отказаться.
- Я сейчас, только купальник одену, - объявила Тося. - А у вас, Олег Евгеньич, плавки есть?
- Нет, - виновато развел я руками. - Я думал, в деревнях так купаются, в чем мать родила.
- Ой, - прыснула Тося. - Представляю картину. Ладно, я скоро…
Я достал из багажника сумку с полотенцем и, подумав, положил туда же бутылку минералки и специально захваченный бинокль. Плавки я предусмотрительно надел заранее.
Глава 7
Дамба замыкала довольно большой пруд, по берегам которого обильно росли камыши. Народ от купания, видимо, уже остыл, и на бетонных плитах лежало всего несколько человек. Насколько я успел заметить, мужчин среди них не было. Мы дошли до конца дамбы и поднялись на небольшой пригорок. В низинке за ним тоже торчали камыши. Желтая полоска огибала пригорок и уходила куда-то далеко влево. На другой стороне видна была серая стена, из-за которой виднелись несколько крыш, на мой взгляд круглых. На крышах играл синеватый отблеск. Во всяком случае, это был не шифер, не рубероид, и не оцинковка. Мне даже показалось, что это, вообще, стекло. Ничего, более интересного, я не обнаружил.
- Ну, как? - спросила Тося. - Увидели что-нибудь?
- Пока нет, - бодро ответил я. - Но еще не вечер.
Я достал из сумки бинокль и, сняв крышечки, стал протирать стекла.
Ого! - удивилась Тося. - Да вы, Олег Евгеньич, прямо как Джеймс Бонд подготовились. Откуда это у вас такой бинокль?
- Папа подарил, - отшутился я. - Чтобы легче было за девочками подглядывать издалека.
Теперь я разглядел, что крыши, действительно, очень похожи были на стеклянные. Сначала мне показалось, что они были светло-синими, но я тут сообразил, что, скорей всего, в них просто отражается небо. В бинокль стало видно, что над крышами возвышаются ажурные сооружения, которые я определил, как антенны, хотя вид у них был весьма непривычный. Больше я в бинокль ничего разглядеть не смог.
- Ой, и мне дайте посмотреть, - попросила Тося. - Интересно, а город видно будет?
Я отдал ей бинокль и разочарованно огляделся. Ничего интересного вокруг решительно не было. Разве что двадцатиэтажные башни нового микрорайона на правом берегу, что красивыми уступами сбегали к Дону. Наверно, как раз на них и смотрела Тося. Надо признаться, отсюда они выглядели очень эффектно.
- Хотела бы я жить в таком доме, - вздохнула Тося, возвращая мне бинокль. - Там, с высоты, вид, наверно, потрясающий.
- Ну что, пошли купаться? - сказал я. - А то я уже закипаю.
Мы вернулись на пляж. Горячий бетон так и подталкивал окунуться, но Тося бросила полотенце и уселась на него.
- Я чуть посижу, ладно? А вы купайтесь.
Я сбросил майку и джинсы и сделал несколько движений руками. Тося с любопытством смотрела снизу вверх на мой стриптиз.
- Олег Евгеньич, а у вас фигура, между прочим, ничего, - сказала она, наконец, видимо рассмотрев все, что надо. - Вы что, боди-билдингом занимались?
- Нет, - засмеялся я. - Тоже папа подарил. Ну, еще в армии подправили.
Хорошо смотритесь, - благосклонно заметила она. - А в халате не видно.
Я погрозил ей пальцем и, войдя в воду, нырнул, задержав дыхание на несколько минут. Когда я вынырнул, то увидел, что Тося уже разделась. Заметив меня, она помахала рукой. Я выбрался на берег и, шутливо брызнув на нее водой, уселся на полотенце, с наслаждением вытянув ноги и подставив лицо солнышку. Тося вскочила и, осторожно ступая по щербатому бетону и, ахая, направилась к воде. Узенький лоскуток на ее талии соблазнительно покачивался в такт движениям.
- Танец маленьких стрингов, - пробормотал я, с удовольствием созерцая приятный процесс. - Интересно, кто первым решил, что ЭТО можно называть одеждой?
Тут я неожиданно обнаружил, что мне вдруг стали тесноватыми плавки и, бросив быстрый взгляд по сторонам, поспешил перевернуться на живот.
- Х-ха, этого еще не хватало. Ну, начальник, твою дивизию… Пожалуй, с ночевкой надо повременить, а то рискуете вы, Олег Евгеньевич, проснуться в уютной девичьей спаленке от того, что будущая теща позовет вас к завтраку…
Я положил голову на руки и закрыл глаза, ощущая сладкую дремоту. Но холодный душ неожиданно прервал ее. Я вздрогнул и открыл глаза.
- Один-один, - рассмеялась Тося, опускаясь рядом и прижимаясь грудью к горячему бетону. - Ой, господи, до чего хорошо. Ой, я наверно, сейчас умру.
Я улыбаясь смотрел на нее, подперев рукой голову.
- Олег Евгеньич, вы же так сгорите, - вдруг всплеснула она руками. - Вы же совсем белый. А ну, подождите, я вас сейчас кремом для загара натру, у меня с собой есть.
И, заметив, что я открыл рот, решительно предупредила:
- И никаких возражений!