Мы не совсем понимали их, и я спросил:
- И что это значит?
- Это значит, что этот базовый источник недоступен для них, и, вероятно, даже враждебен им. Другими словами, если бы мы как-то смогли достигнуть его, нам бы вполне хватило энергии, чтобы уничтожить Паразитов.
Я заметил, что такая же мысль была у меня и раньше, только я не мог ясно уловить её смысл. Беда была в том, что мне не удавалось достигнуть источника. Каждый раз мне недоставало силы воли. Райх заметил:
- Но если Паразиты находятся между тобой и источником, то, вероятно, они каким-то образом и мешают тебе.
Мы начинали понимать, что в этом был смысл. Паразиты всегда применяли против человечества этот метод "препятствования", намеренно отвлекая человеческий разум, когда он начинал познавать свои собственные тайны. Мы уже знали, как противостоять этому: проникнуть в те глубины разума, откуда Паразиты обычно действовали. Но они отступили на тот уровень, куда мы не могли спуститься, и, вероятно, продолжали использовать против нас всё те же старые приёмы.
До сих пор я считал, что мне мешает опуститься ниже определённого уровня моего разума некая "естественная" причина. Ныряльщик может достигнуть только той глубины, где вес вытесняемой им воды равен весу его тела, а если он хочет опуститься ниже, он должен утяжелить свой водолазный костюм. Но я не знал, как можно сделать разум тяжелее, чтобы погрузиться в себя глубже, и думал, что это и объясняет все мои неудачи. Но так ли это было на самом деле? Теперь, размышляя над этим, я понял, что мне мешала какая-то утечка моей воли. Мой разум словно опустошался, моё чувство индивидуальности становилось более шатким. Другими словами, было вполне вероятно, что мне мешали.
Я решил проверить это снова, и остальные присоединились ко мне. Я закрыл глаза и совершил обычное погружение через уровни воспоминаний. Но на этот раз оказалось, что теперь пройти через них гораздо труднее. Всё казалось бурным и ожесточённым, как во время плавания под водой после взрыва глубинного заряда. Я вспомнил, что мои сны предыдущей ночью были такими же бурными.
Почему? Паразитов вокруг как будто не было. Что же тогда вызывало это волнение?
Я отчаянно попытался опуститься ниже, и ценой невероятных усилий мне удалось достичь детского уровня. Но здесь было ещё хуже. Первичная по-детски невинная энергия стала неустойчивой, обычное глубокое спокойствие и порядок, словно мягкая качка спокойного моря, обернулись грозным волнением. Я понял, что дальше мне не пройти, и быстро всплыл на поверхность. Райх уже вернулся, и, конечно же, его впечатления были сходны с моими. Дожидаясь возвращения остальных, мы обсуждали возникшую проблему. Может, причиной этому было то огромное физическое волнение, что поразило всё человечество? Или же...
Охваченный чувством полнейшей беспомощности, я подошёл к иллюминатору и взглянул на гигантскую сияющую поверхность Луны, раскинувшуюся под нами. Оставалось всего лишь восемь часов полёта. Я взглянул на приборы проверить, компенсируется ли гравитационное притяжение Луны, и тут мне в голову пришла фантастическая мысль. Гравитация... Луна... Я повернулся к Райху:
- Может, это и идиотская догадка, но... А вдруг они используют в качестве своей базы Луну?
- Базы? - безучастно произнёс он. - Но как? Там ведь нет людей. А они, насколько мы знаем, не живут в пустом пространстве.
Я пожал плечами:
- Это всего лишь идея... Объяснить, почему разум кажется таким встревоженным.
Тут появился Холкрофт, и я кратко рассказал ему, что мы выяснили. Он сел на кровать, закрыл глаза и вскоре подтвердил, что подсознательные уровни разума действительно были в необычном волнении. И, хотя он и не слышал моего предположения, повернулся к переднему иллюминатору и указал на Луну:
- Вот. Это она как-то воздействует на нас, точно так же, как вызывает приливы.
Я спросил:
- Почему ты так думаешь?
- Могу сказать: я чувствую её притяжение.
Это было вполне возможно. Лунатики... Люди, на чей разум влияет гравитационная тяга Луны. Но почему? Почему Луна влияет на разум? Я спросил Холкрофта:
- Ты думаешь, там находятся Паразиты?
Он покачал головой:
- Не знаю, как такое может быть. И всё-таки... Луна как-то связана с ними.
Мы решили, что остальным лучше тоже принять участие в обсуждении. Это была такая проблема, где любая мысль могла пролить свет. Я попросил всех собраться и затем объяснил им кратко, что мог. Только ядерный физик по имени Бергер внёс полезное предложение:
- Вы знаете что-нибудь о работах философа Гурджиева? Он всегда утверждал, что люди являются пищей для Луны. Он сравнивал человечество со стадом овец, которое откармливается для неё...
Я обратился к Холкрофту:
- Тебе это что-нибудь говорит?
Он ответил серьёзно:
- Думаю, да. Без всяких сомнений, Луна странным образом влияет на человеческий разум. Но это не имеет ничего общего с гравитацией. Насколько известно, Луна не была частью ни Земли, ни Солнца, она откуда-то пришла. Возможно, когда-то она была кометой, и Земля захватила её. Лунный химический состав несходен с земным. Давайте предположим, что Луна действительно крадёт энергию у человека... Или же как-то воздействует на него.
Райх спросил:
- Так ты имеешь в виду, что она может быть базой Паразитов?
- Нет, я так не думаю. Но, тем не менее, допускаю, что они могут каким-то образом использовать её. Я чувствую, что Луна испускает нечто вроде возмущающей энергии - психического характера. Луна выступает в роли гигантского передатчика, а Земля - огромный приёмник...
Остальные тут же принялись вспоминать легенды о Луне, которых я никогда даже и не слышал. Они рассказали о культе Гёрбигера, к которому принадлежал и Гитлер. Гёрбигер верил, что каждые десять тысяч лет, или около того, Земля захватывает новую луну, и нынешняя Луна - уже седьмая по счёту. Предыдущие шесть падали на Землю, вызывая гигантские катаклизмы, которые уничтожали большую часть человечества. Потоп, описанный в Библии, был вызван падением шестой луны.
Были упомянуты и другие лунные теории - Великовского, Беллами, Сора, и все они показывали, что представление о Луне как о враждебной силе занимало множество различных умов. Большинство из них звучали слишком абсурдно, чтобы воспринимать их всерьёз. Но всё это напомнило мне, что я осознавал и раньше, что Луна вызывает некоторое нарушение в подсознательных уровнях моего разума. Райх также указал, что, судя по всему, большей силой Паразиты обладают именно ночью. Я всегда считал, что это происходит потому, что к концу дня мозг устаёт. Однако, когда я однажды случайно проспал весь день, а ночью бодрствовал, ночью у меня всё равно появилось смутное чувство возросшей уязвимости. Я спросил Холкрофта:
- Не думаешь ли ты, что Паразиты каким-то образом используют эту странную энергию Луны - чтобы мешать мыслительным процессам человека?
Но Холкрофт знал об этом так же мало, как и остальные. Тем не менее, одна вещь была совершенно очевидна. Нам надо выяснить, сможем ли мы выйти за пределы этого негативного воздействия. И если, как предположил Холкрофт, Луна является гигантским передатчиком, а Земля - приёмником, тогда нам нужно покинуть сферу влияния их обоих. Это означало, что наш теперешний курс должен быть изменён, иначе нам пришлось бы описать огромную дугу в десяти тысячах миль от Луны.
Я связался по радио с полковником Месси в Аннаполисе и объяснил, что мы хотим изменить курс и двигаться дальше в открытый космос, нацелившись приблизительно на точку между нынешним положением Юпитера и Сатурна. Месси ответил, что он не видит препятствий этому: топлива у нас было ещё на две недели. Следовательно, мы могли рискнуть и пройти до смены курса на обратный ещё три четверти миллиона миль. Полковник сказал, что, знай он об этом раньше, он загрузил бы нам топлива на полпути до Марса. Я ответил, что нам вполне хватит полмиллиона миль от Земли, это более чем в два раза больше расстояния между Луной и Землёй.
Следуя инструкциям Месси, я произвёл необходимые изменения в управляющей электронике, затем присоединился к остальным на ужин, который, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, прошёл необычайно весело. Мы неслись уже за лунной орбитой в регионы космоса, куда до нас не отваживался проникнуть ещё ни один человек - кроме команды злополучного "Проклиса". Тревога о судьбе Земли как-то сама собой пропала, словно в первый день отпуска исчезли все деловые заботы.
Той ночью я спал более спокойно и глубоко, чем за все предыдущие недели.
Я проснулся и взглянул на часы: половина восьмого. Я попытался вспомнить, почему чувствовал себя таким счастливым. Может, видел приятный сон? Но я не мог вспомнить никаких снов. Я встал и подошёл к заднему иллюминатору. Луна сияла огромным полумесяцем, горы на ней были ясно различимы. Примерно в четверти миллиона миль за ней виднелся сине-зелёный полумесяц Земли. Солнце было ослепительно белым, словно готовое взорваться, а звёзды выглядели во много раз больше, чем с Земли. Чувство восторга поднялось во мне с такой силой, что мне пришлось намеренно подавить его.
Я закрыл глаза и погрузился в свой разум. Было спокойнее, чем вчера, хотя волнения ещё были. Теперь мне стало очевидно, что их вызывала именно Луна. Но её сила слабела, и как результат возникло это опьяняющее чувство внутреннего спокойствия и свободы - как будто выздоравливаешь после болезни. Я разбудил Райха и Холкрофта. Было заметно, что они выглядели здоровее и счастливее, чем за все предыдущие недели. Они чувствовали такую же свободу. Много мы не разговаривали, но у всех нас наконец-то появилась надежда.
В тот день ничего не случилось. Мы только сидели, смотрели на убывающую Луну и отмечали в себе уверенный рост чувства свободы. По существу, это был самый значительный день в моей жизни, хотя сказать мне о нём почти нечего.
И вот здесь-то и встаёт языковая проблема. Повседневных слов уже недостаточно, поскольку нашему обыденному языку ещё никогда не доводилось описывать такие переживания. Могу только попытаться провести параллель. Представьте себе страну, населённую крошечными карликами, у которых для выражения размера есть различные слова и выражения - большой, огромный, гигантский, обширный, необъёмный и так далее, - и которые, описывая идею безграничности, говорят: "Такое же огромное, как человек". И что же произойдёт, когда такого карлика схватит орёл и пронесёт его над Эверестом? Какое слово должен он употребить, чтобы сказать, что эта гора такая большая, что даже человек по сравнению с ней кажется крошечным?
Вот и я стою перед такой же проблемой. Я не буду прятаться за лицемерной фразой, что это невозможно описать словами. Словами можно выразить всё что угодно, если вы только затратите время и приложите усилия: если вас сдерживают рамки вашего языка, то просто увеличьте их.
Однако, на данный момент для меня это неосуществимо, так как описание случившегося за последующие десять дней потребовало бы объёмного тома, полного всяческих аналогий, и мне пришлось бы приложить невероятные усилия, чтобы выполнить задачу с помощью доступных мне лингвистических ресурсов - естественно, абсолютно не предназначенных для этого.
Происходило же то, что мы вырывались из сферы влияния Паразитов разума. Мы поняли это в первый же день.
Пока они ещё были в моём разуме - я мог почувствовать это, стоило мне лишь закрыть глаза и погрузиться в себя. Теперь я знал, что они обитают в областях, лежащих ниже детских воспоминаний. Они всё ещё были вне пределов досягаемости, но я чувствовал, что они паникуют. Им явно не нравилось находиться в полумиллионе миль от Земли, и с увеличением расстояния росла и их паника. Я понял, что они обладают довольно низким интеллектом: если бы они были способны мыслить логически, они бы знали, что через две недели мы снова будем на Земле. Им было бы нетрудно пережить это время, но они впали в совершенно бессмысленную панику, сродни той, что испытывает ребёнок, покидающий родной дом. Они были на Земле слишком долго, плавая в глубинах морей человеческой жизненной энергии, свободно переходя от одного человека к другому, и всегда с широким выбором жертв. И вот теперь они чувствовали, что их физическая связь с Землёй натягивается и ослабевает, и это их пугало.
Но некоторых из нас это радовало меньше. Мы принимали страх Паразитов за свой собственный - и это было вполне естественно, поскольку этот страх поднимался из инстинктивных глубин разума. Более опытные из нас были вынуждены постоянно бодрствовать для уверенности, что никто из наших новичков не поддастся панике. Теперь-то мы понимали природу той "космической лихорадки", которая срывала все попытки человека проникнуть в дальний космос.
Но дни шли, и мы знали, что Паразиты практически побеждены, это был лишь вопрос времени, когда они окончательно сломаются своей паникой. Каждый день добавлял к расстоянию между нами и Землёй по сто двадцать тысяч миль, и дело заключалось лишь в том, как далеко нам надо будет улететь, чтобы они сдались.
Теперь я мог опуститься в свой разум с невероятной лёгкостью. Мне не надо было прикладывать ни малейших усилий, и даже не надо было закрывать глаза. Наконец-то я стал понимать, что подразумевал Телхард де Шарден, сказав, что истинной дом человека - его разум. Я мог путешествовать по своему разуму также легко и свободно, как и автомобилист по стране. Я даже мог пройти сквозь детский уровень и погрузиться в "ничто" - только теперь я понял, что это далеко не "ничто". Определённо, там были некоторые признаки пустынного космоса: покой, отсутствие всякого напряжения. Но этот покой был сродни покою на дне Тихого океана, где давление столь велико, что там не может жить ни одно живое создание. "Ничто" было чистой жизненной энергией - хотя здесь слова со своим обычным смыслом совершенно бессмысленны.
Порой я проводил долгие часы в этом океане тьмы, ничего не делая, лишь паря. Это довольно трудно понять, так как мы очень привыкли к движению, а Паразиты запутали наши привычные мыслительные процессы. Но и покой вполне естественен человеку: покой и полная неподвижность. Это известно каждому поэту, ведь именно в состоянии полного покоя он начинает осознавать величие собственных внутренних сил - или "души", как сказал бы Вордсворт. Если вы бросите камень в бушующее море, никого результата не будет, но если вы бросите его в тихий пруд, вы увидите каждый круг ряби и услышите их плеск о берег. Паразиты всегда поддерживали разум человека возмущённом в состоянии, используя негативную энергию Луны, и поэтому человек никогда не мог воспользоваться своей невероятной силой. Даже поэты и так называемые "гении" - и те лишь подозревали о существовании этих сил.
Но настал момент, когда нам надо было принимать решение. Уже десять дней мы удалялись от Земли, и у нас было ещё достаточно топлива, чтобы вернуться к ближайшей орбитальной станции. Но Паразиты явно находились на грани уничтожения. Могли ли мы рискнуть и продвигаться дальше в космос, возможно, оказавшись в будущем в крайне затруднительном положении? Мы перестали пользоваться всем электрическим оборудованием, зная, что энергия нам ещё понадобится. У корабля были огромные фотонные паруса, раскрывшиеся сразу же после того, как мы покинули атмосферу Земли, и солнечный свет частично помогал нам продвигаться вперёд. Большая часть энергии, используемая для двигателей корабля, также получалась от Солнца. Но, очевидно, эти паруса будут бессмысленны при возвращении, да и менять курс космического корабля во много раз сложнее, чем, скажем, яхты. Мы действительно использовали очень мало энергии при удалении от Земли - как будто свободно катились по космосу, единственное, что нам препятствовало - гравитационные поля далёких планет и метеоритов, налетавших на нас с частотой два-три за час.
И мы решили рискнуть. Каким-то образом пессимизм в отношении перспективы нашего возвращения на Землю стал просто невозможен. И мы упорно продолжали двигаться дальше, не обращая внимания на проблемы, ожидая, когда Паразиты полностью потеряют свою хватку.