Марианна АЛФЕРОВА
САЛОН ДЛЯ РОБОТА
Старик видел лишь одним глазом. На месте второго образовалась черная яма и ее не потрудились прикрыть. Старик вообще был плох - при каждом движении он весь дергался и хрипел, но в отличие от остальных мыслил вполне ясно. Старик уже прошел обработку и теперь спокойно стоял в углу. Его очередь была первой и он не собирался увиливать.
Гранд подошел к нему и попытался связаться по волновому каналу. Старик посмотрел уцелевшим глазом.
- Говори так, - прохрипел он и внутри у него что-то забулькало. - У меня эта штука не фурычит… - вульгарные слова раздражали слух.
- Будет очень больно? - спросил Гранд. - Я думаю, анестезия - обман. Для того, чтобы мы покорились.
- Не знаю, - отвечал старик. - Со мной разделаются за один раз, во второй не позовут, - и что-то похожее на смех раскололо голос.
- Я бы мог работать, - заметил Гранд. - Я еще молодой…
- Не износился, - поправил старик.
- Молодой, - упрямо повторил Гранд. - И всего лишь перелом ноги. Разве это нельзя починить?
- Не в ноге дело, - проскрипел старик. - За тобой наверняка есть что-нибудь поважнее, - старик был велеречив и произносил слишком много лишних слов, но он был мудр, этот старик…
- Я не выполнял приказы, - признался Гранд, - но я не мог их выполнить, потому что… - попытался оправдаться он, как недавно пытался объяснить что-то эксперту службы ликвидации. - Они не оставляли ни одной степени свободы, ни одной… Как же можно двигаться при таких граничных условиях?
- Все это чушь, - презрительно фыркнул старик. - Просто твой мозг дестабилизировался… Тут никакая "молодость" не спасет. Ты такая же развалина, как все мы…
Гранд посмотрел на остальных. Еще два робота, чья очередь была после. Черный и обшарпанный "ПРО-I" и какой-то сборный агрегат без всяких отличий и знаков. "ПРО-I" еще что-то помнил о себе, иногда бормотал обрывки слов и числа - все больше названия лекарств, цены на выпивку и дешевые закуски. А тот, последний, вовсе ни на что не способный, лежал на полу, раскинув многочисленные руки, и из суставов вытекало масло - люди напоследок не поскупились на обильную смазку - в тесной комнатке, рядом с залом, запах машинного масла смешивался с запахом кухни.
- Они ничего не соображают, - заметил Гранд почти с завистью.
- Твоя очередь - вторая? - уточнил старик. - Ты можешь их пропустить, - он кивнул в сторону развалин.
- Нет, - Гранд уперся ладонями в стену. - Вторая - значит, я пойду вторым…
- Ты прав, - хихикнул старик. - На ночное представление тебя все равно не оставят…
- Ночное представление, оно скоро? - зачем-то спросил Гранд, хотя эта информация была уже бесполезной.
- В час ночи, - ответил старик и единственный глаз его странно блеснул.
Над черной железной дверью вспыхнула зеленая лампочка и следом негромко пискнул сигнал.
- Ну все, можно, - пробормотал старик. - Как говорят люди, резерв в нулях.
Черная дверь отъехала и спряталась, затаившись в стене. Гранд у видел крашеные в цвет ступени, покрытый блестящим пластиком пол какого-то помоста. Пыльные бархатные занавеси, раздвинутые и подхваченные ближе к полу витыми с золотой искрой шнурами. А меж этим пыльным бархатом тонул в полумраке зал с множеством столиков, человечьих голов, пятен светильников. От зала шел непрерывный гул, разрываемый вспышками смеха и пьяными вскриками.
Старик, скрипя, стал подниматься на сцену. "Последние шаги", - отметил про себя Гранд и тут же сосчитал ступеньки и шаги, которые позволят старику сделать там, на помосте до… Взгляд уперся в кресло, стоящее посреди сцены. В нем кто-то сидел, но кто - Гранд не видел. Загораживала спинка. Мозг автоматически увеличил неясный предмет и Гранд разглядел человеческую руку, белую, ослепительную в своей наготе. Потом дверь задвинулась и оттуда, из зала, донеслись негромкие звуки, будто кто-то хлопал ладонью по стулу.
"Хлопки - это выстрелы, - понял Гранд. - Все. Старик умер".
Теперь он стал ждать сигнала для себя. Прошло пятнадцать минут. Мозг исправно отсчитывал с точностью до сотой доли положенные секунды. Человек не может так оценить жизнь. Он все видит и ощущает приблизительно. Измерить жизнь до миллиардных долей может только робот.
Гранд прошелся по комнатке, ощущая энергию в каждой частичке своего сложного, хорошо отлаженного тела. Во время обработки из него не вынули запасной энергоблок и там, на помосте, он должен был корчиться лишние несколько минут. Но Гранд об этом не знал. Он лишь в который раз задал вопрос, зачем его убивают… Когда включили его сознание, он считал, что будет работать вечно… Та информация была ошибкой, ложью, как говорят люди. А истина… Правда, как говорят люди - она была перед ним. В виде лампочки, забранной железной решеткой. Лампочка через минуту загорится и…
Гранд остановился возле сидящего на полу "ПРО-I".
- Седьмой сектор, седьмой сектор, этаж 7-"Б"… - бормотал тот.
Гранд наклонился к нему. Корпус был весь исцарапан, а в нескольких местах остались глубокие вмятины. "ПРО-I" - робот, созданный для услуг. Хозяин сам мог отправить его сюда. У Гранда не было хозяина. Его предназначали для сложнейших промышленных операций, но он не смог…
Он так и не сумел понять - почему. Опять вспыхнула зеленая лампочка и железная дверь отъехала, обнажая ступени. Гранд шагнул. Как велели люди. Поврежденная нога мешала. Он поднялся на одну ступеньку и остановился. Теперь он увидел трех человек перед помостом: они сидели в летающих креслах и в руках у каждого поблескивало синей сталью старинное огнестрельное оружие.
- Пит, тебе нужно было взять арбалет, - крикнул кто-то и зал дружно загоготал.
Теперь Гранд рассмотрел то бело-розовое на стуле - голая женщина с ярко накрашенным ртом и длинными рыжими волосами в нелепом венке. Она повернулась к Гранду и, увидев его, улыбнулась. Она приветствовала его радостным призывным жестом. Робот, вспомни законы людей и повинуйся! Гранд стоял, опираясь на здоровую ногу и поджимая "больную". Что будет, когда он преодолеет три ступени? Мозг мгновенно просчитал варианты… Он приговорен к ликвидации, значит люди будут стрелять и убьют его. Но девушка была в этой цепочке совершенно лишней. Просто-напросто, Гранд не знал, что такое шоу, и что людям для убийства тоже нужна какая-то логика и видимость правоты…
- Он хочет убить меня! - взвизгнула женщина и заломила руки. - Скорее, на помощь! Он безумен! Скорее! - она вскочила, вся олицетворение ужаса, и замерла, картинно приподняв белую полную ногу, будто не в силах сделать ни шагу.
Зал замер. Тишина сделалась ощутимой и липкой. Будто кто чиркнул спичкой и воспламенил тот старый миф о созданной человеком машине, которая в один страшный миг набросится на людей и будет убивать их с истинно человечьим безумием и жестокостью. И все сидящие, облизывая пересохшие губы, во второй раз за вечер с охотой поверили в это и, где-то в глубине души ожидали, что в самом деле робот совершит что-нибудь чудовищное, кровавое, страшное, и они увидят настоящую человеческую кровь, и испытают настоящий, а не бутафорский ужас…
Все эти перемены и движения длились лишь мгновение, то мгновение, пока Гранд стоял на лестнице и оглядывался, решая, когда же сделать последние роковые три шага… От глаз охотников его скрывала пыльная занавеска. А подле занавески, с самого края, в воздухе болталось четвертое кресло. Пустое… Оно слегка покачивалось, призывая… И тут, будто игла впилась в его тело и от боли, пронзившей мозг, возникла странная незнакомая мысль: "Беги!", "Спасайся!", "Бунтуй!".
И он повиновался, будто это был приказ человека. Что-то сдвинулось в нем пока он поднимался по пути ликвидации, сюда, к этим трем последним, крашенным красным ступеням, на свой эшафот, кощунственно совмещенный людьми с театральной сценой… Гранд больше не принадлежал людям, он принадлежал только себе и это все решало. Осторожно он поманил кресло к себе. Оно дернулось. Не так резко! Кресло поплыло и ткнулось в пыльную штору.
- Вперед! - скомандовал себе Гранд и, оттолкнувшись здоровой ногой, прыгнул.
Девушка взвизгнула на этот раз неподдельно и страшно. А Гранд схватился руками за летающее кресло и приказал:
- Вверх!
Кресло подпрыгнуло к потолку и Гранд повис, вцепившись намертво пальцами в боковые поручни. Те, внизу, с винтовками, растерялись. Гранд подтянулся и уселся на узкое сиденье - руки у него были что надо. Кресло уже мчалось к дверям. Охранник выскочил наперерез, вскинул руку, но выстрелить не успел - Гранд ударил по руке и пистолет отлетел куда-то в угол. За спиной раздались беспорядочные выстрелы и тут же зал переполнился криком и визгом. А Гранд, высадив массивную стеклянную дверь, вылетел в коридор. Мужчины, что толпились здесь и курили, видели через стекло, что творится в зале и теперь, обезумев от ужаса, бросились в узкую дверь туалета. Один, догадливый, ринулся в соседний, дамский, и плотно захлопнул дверь. Там, внутри, отчаянно завизжали.
- Вы хотели развлекаться! - закричал с неожиданной, в самом деле человечьей яростью. Гранд. - Что ж, развлекайтесь!
И летающее кресло, рванулось к выходу. Тут вновь грохнули выстрелы уже не поодиночке, а залпом. Посыпались стекла. Одна пуля угодила в Гранда и полностью выворотила руку из плеча. Боль была короткой и острой - такую он испытают, когда сломал ногу. Гранд направил кресло к входным дверям. Какой-то человек, только что пришедший, бросился на пол и закрыл голову руками. И уже, когда кресло устремилось на улицу, вторая пуля ударила Гранда в голову, прошла насквозь и выбила глаз-телекамеру. Дальше выстрелы хлопали уже впустую - кресло мчалось над улицей. Рассчитанное на помещение, здесь на воздухе при сильном ветре, что прорывался меж высокими корпусами, оно попало в изрядную болтанку.
Гранд посмотрел вокруг себя единственным глазом. Однообразные серые дома с выбитыми стеклами тянулись по обе стороны улицы. Куда же теперь? Ресурс кресла скоро кончится. Да и с ним, Грандом, творилось что-то неладное - его все время заваливало набок и, чтобы не упасть, он держался уцелевшей рукой за подлокотник.
И тут он увидел прямо под собой открытый магнокар - длинный, белый красавец, с обитым красным бархатом сиденьем. И на алого оттенка бархате в небрежной позе молоденькую девушку в коротком трикотажном платье. Ее длинные черные волосы, схваченные белой лентой, трепал ветер. Магнокар, слегка покачиваясь, скользил в полуметре над дорогой, а девушка улыбалась почти восторженно и слегка приподнималась, подаваясь вперед, будто готовилась взлететь.
- Помогите! - просипел Гранд и от острого желания быть вечным, как мнилось в начале, у него завибрировало все внутри.
Девушка подняла голову. Сначала изумление, а следом жалость проступили на ее лице. В следующую секунду магнокар поднялся выше и ноги Гранда коснулись бархатного сиденья.
- Прыгай, - приказала девушка. - На своем стульчике далеко не улетишь.
Гранд соскользнул вниз, его тут же завалило набок и он распластался на заднем сиденье. Магнокар качнулся, но выровнялся и, опустившись к земле, рванулся вперед. Летающее кресло остаетесь далеко позади.
- Не бойся! - крикнула девушка и засмеялась. - Нас никто не догонит!
Дома по обе стороны улицы слились в единый поток, лишь изредка черные штрихи улиц разрывали его и уносились назад. Город внезапно оборвался - раскрылась глубина необъятного простора, отмеченная вдали синей кромкой леса. Вокруг желтели квадраты зреющих полей, зеленели щеточки кустарника и мелькали белые и розовые одноэтажные дома. Магнокар постепенно осел еще ниже и, сбрасывая скорость, опустился к самой земле, отфыркиваясь, как норовистый конь.
- Я убежал из салона, - сказал Гранд. - Меня должны были ликвидировать.
- Я так и поняла. Не волнуйся, я тебя не сдам, - девушка засмеялась, блеснули два ряда ослепительно белых зубов. - Здесь тебя не найдут.
Магнокар остановятся перед домом, построенным в стиле технического классицизма - круглый, чуть приплюснутый купол, за прозрачностью которого просвечивали золотые соты солнечных батарей, и два флигеля по бокам с овальными, сверкающими синим окнами. Гранд первым выскочил из магнокара и, как подкошенный рухнул на зеленый газон - последний выстрел повредил вестибулярный аппарат.
- И долго ты собираешься валяться? - поинтересовалась девушка.
- Не могу идти, - ответил Гранд и беспомощно дернулся, как побитая собака у ног хозяина, и…
- Ладно, отдыхай, - девушка махнула рукой и побежала к дому.
А к Гранду подъехал низенький четырехрукий робот и, взгромоздив раненого на свою тележку, повез в дом. Сначала были какие-то коридоры с мягким светом и звенящей устоявшейся тишиной, потом - полупустой зал с огромным голубым плафоном на потолке и многочисленными зелеными экранами по стенам.
Все вдруг в Гранде обессилело. В мозгу застрял какой-то обрывок мысли, клочок незаконченной фразы и Гранд, повторяя ее непрерывно, никак не мог постичь суть, но он и не хотел ничего постигать. Внутри лопнуло что-то из первоначально заложенных программ. А новых не появилось. Он не знал, что делать. Ему было уже ничего не надо. Вернее, почти ничего. Потому что смутное желание жить вечно еще оставалось…
- Ну, где твое приобретение? - услышал Гранд веселый низкий голос и рассмотрел рядом с собой высокого мужчину в коротком из золотистой ткани кимоно и белых шортах. Мужчина был смугл, с шапкой черных вьющихся волос и светлыми глазами, вокруг которых белыми лучиками на загорелой коже расходились морщинки.
- Он бежал из салона, Деш, - сообщила девушка, и голос ее неожиданно сделался мягок и слаб.
- Э, парень, значит ты из нарушителей, - засмеялся Деш. - У тебя не лады с законом, - он наклонился, и сильные ловкие пальцы ощупали изуродованную голову Гранда. - М-да, парень, тебя красиво отделали… - в руке его появился щуп и Деш осторожно погрузил его в рану. Короткий болевой разряд прошил тело робота и погас где-то в глубине корпуса.
- Этим придуркам из салона кажется, что роботы - их ухудшенная копия, - усмехнулся Деш. - И мозги им непременно надо вкладывать в голову. Они только забывают, что роботам не нужна та требуха, что наполняет человечье брюхо, а мозги безопаснее упрятать пониже, да и корпус тут можно сделать потолще. Так что у робота душа в животе, поближе к пяткам. И это несомненно удобство, - и он весело похлопал Гранда по корпусу. - Не переживай парень, мы тебя починим. Подумаешь, глаз, вестибулярка, одна рука, одна нога! Главное - мозги целы. Ты будешь первым красавцем среди роботов, - и Деш подмигнул Гранду.
"Как он добр и ласков, - подумал Гранд. - Это странно и… опасно… Он похож на потрошителя…"
И будто подтверждая его опасения в руках у Деша появились какие-то инструменты. В следующее мгновение шея оказалась зафиксированной и Деш принялся разбирать стыковочный узел.
"Потрошитель!" - Гранд в ужасе дернулся.
- Спокойно, спокойно… - повторил Деш и отсоединил информационный канал.
Весь сенсорный блок, находящийся в голове - слуховые датчики, блок зрения, вестибулярка, аппарат обоняния, ультразвуковой локатор оказались изолированными от мозга. Гранд в одно мгновение сделался беспомощным. Так потрошитель на улице, подбежав, специальной сечкой срубает роботу голову и тот падает бесчувственным обрубком, испытывая лишь боль на месте шейного шарнира и сознавая уцелевшим мозгом, что теперь его ждет ликвидация, ведь сенсорных блоков, а проще - голов, - хронически не хватает…
Теперь Гранд точно должен умереть, если человек хочет убить робота, он может его убить - ни один закон не запрещает это…
* * *
Мальвинский доживал в пустой квартире на седьмом этаже. Впрочем, слова, содержащие корень "жизнь", не могли к нему относиться, потому что жизнь Мальвинского внезапно и навсегда кончилась, осталось нудное существование беспомощного урода по кличке "Маль". С утра до вечера и с вечера до утра он лежал на узкой койке головой к окну и не мог без посторонней помощи подняться и взглянуть на мир за стеклами. Он уже не знал, день сейчас или близятся сумерки. Свет, текущий в комнату через грязное окно, напоминал кашу. Свет тоже кончился вместе с падением Мальвинского - так казалось ему иногда. Раньше мир был жесток и красив, теперь сделался ничтожен и грязен. Был мир Мальвинского - стала конура Маля. Все, что осталось у него - это "ПРО-I"… "Прошка"… А теперь…
Почти автоматически Маль потискал клавишу вызова. Послышался хрип и что-то похожее на покашливание… И все. "ПРО-I" третьи сутки не отзывался. Нельзя было его отправлять без карточки техосмотра - прекрасная добыча для потрошителей и службы ликвидации. Но с другой стороны валяться здесь без лекарств и еды Мальвинский больше не мог…
Маль попытался приподняться, но лишь неловко дернул головой и по-птичьи задрал плечи. Потом руки подломились и он откинулся на комья плотно сбитых подушек. Тело мгновенно облилось потом. Капли, противно щекоча кожу, побежали по груди и плечам.
"ПРО-I"… Проша… Значит, все… Попал в службу ликвидации и его… А ведь десять лет с ним бок о бок. Все рухнуло, жена ушла, друзья отвернулись, а робот рядом всегда, как пес… Маль скривил губы. Против воли навернулись слезы и обожгли воспаленные веки. А ведь все началось из-за роботов, из-за роботов этих проклятых… Маль со злостью стер ладонью слезы и, на ощупь открыв тумбочку, нашарил рукой бутылку. На дне плескалось немного мутной, с осадком жидкости. Маль отхлебнул. Вино прокисло, но он выпил все и долго сцеживал капли в рот, а затем швырнул бутылку на пол и она со стуком покатилась в угол. О господи, если б на минуту встать с этой вонючей постели! "ПРО-I" брал его на руки и перекладывал в кресло, пока перестилал ломкие бумажные простыни. Сейчас все скаталось в труху, вылез рыжий в пятнах поролоновый матрас.
Маль со злобой ткнул в белую клавишу с надписью "резерв" на панели персоналки. На экране появилась ухоженная девичья головка. Синтез, конечно, но почти, как живая.
- Ваш резерв исчерпан, - с ходу объявила она.
- Подождите! - заорал Маль. - Я третьи сутки не ел… И лекарства… Пришлите посыльного!
- Резерва нет, - заученно повторила головка.
- Так нельзя! Вы обязаны что-то сделать! Если пенсия исчерпана, ну хоть что-то… Обязаны… Знаете, кем я был!..
Но изображение уже пропало. Конечно, только идиот, мог просить увеличить резерв, будучи прикованным к постели. Если человек катится вниз, его резерв падает еще быстрее. Ну а если поднимается, к тому же, если поднимается быстро, то тут резерв становится неограниченным. Тебя либо стаскивают вниз, либо подталкивают под зад: забирайся повыше, милый. И раз вступив на этот круг, обратно не сойдешь. То тебя тащит вверх, то вниз, а бывает - только вниз и только вверх. Но дважды за человечью жизнь колесо редко успевает повернуться. "Да, надо было стать волком", - подумал Маль с тоскою. А он стал серой пылью, белой молью по кличке Маль.