- Почему ты ему дала лекарство? Почему мне не предложила?
- Но я…
- Я думала, мы друзья, Тэлли. Я для тебя сделала все. Это я рассказала тебе про Дым. Это я познакомила тебя с Дэвидом. А когда ты оказалась в Нью-Красотауне, это я помогла тебе стать одной из "кримов". Неужели тебе даже в голову не пришло, чтобы поделиться лекарством со мной? В конце концов, это из-за тебя я такая!
Тэлли сокрушенно покачала головой.
- Не было времени… Я даже не…
- Конечно, конечно! - выпалила Шэй. - С Зейном ты едва знакома, но ведь он у нас предводитель "кримов", поэтому подцепить его - это был следующий пункт твоей программы. Все как с Дэвидом в Дыме. Вот почему ты поделилась с ним лекарством!
- Все было не так! - выкрикнула Тэлли.
- Это с тобой все не так, Тэлли! И всегда было не так! Никакое лекарство тебя не изменит - ты давным-давно научилась предавать людей. И никакая операция тебе не была нужна, чтобы сделаться эгоисткой, самовлюбленной пустышкой. Ты уже была такой.
Тэлли попыталась ответить, но горло перехватило, и она не смогла выговорить ни слова. Тут она заметила, как тихо вокруг, и поняла, что Шэй, говоря с ней, перешла на крик. Остальные "кримы" озадаченно смотрели на них, и только шипение и потрескивание костра нарушало тишину. У красоток и красавцев не было принято драться и ссориться. Они даже спорили-то более или менее миролюбиво и уж конечно никогда не орали друг на друга посреди вечеринки. Такое было позволительно только уродцам.
Тэлли посмотрела на обмотанную шарфом руку, гадая, не проник ли крик Шэй через все слои ткани и пластика. Если да, то сегодня же ночью все будет кончено.
Шэй сделала шаг назад и злобно прошептала:
- Завтра я, может быть, стану обычной красотулькой, Тэлли. Но это я тебе запомню, клянусь. Какие бы милые слова я тебе ни говорила, ты уж мне поверь: мы больше не друзья!
Она отвернулась и ушла от костра. Еще долго было слышно, как потрескивают мерзлые ветки, которые она задевала.
Тэлли обвела взглядом остальных "кримов". Бокалы с шампанским неприятно резко блестели в свете луны, отражали пламя костра - символа преступной расточительности. Все до одного не спускали с нее глаз, и Тэлли почувствовала себя одинокой и беззащитной. Но она понимала, что краткие мгновения жуткой тишины минуют, и "кримы" снова примутся взахлеб обсуждать происшествие на стадионе.
У Тэлли закружилась голова. Перемены, происшедшие с Шэй, оказались настолько разительными, настолько сильными, - а ведь она не принимала никаких лекарств. Несколько минут искренней злости превратили ее из мирной красотульки в дикого зверя… Это не укладывалось в голове.
Тэлли вдруг вспомнила последние слова доктора Кейбл - насчет того, что Зейн тоже помог Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам. Наверное, после того, как его друзья бежали из города, Зейна доставили к Кейбл, и там он выложил все, что знал о Дыме и о таинственном Дэвиде, который препровождал туда уродцев. Может быть, из-за этого его рассудок и не погрузился в оцепенение за все эти месяцы - из-за стыда. Зейн переживал, что не убежал вместе со всеми, что предал друзей.
Конечно, у Тэлли тоже хватало подобных тайн. Вот и она тоже оставалась на взводе, отличалась от остальных, не знала в точности, чего хочет, сколько бы ни пила шампанского. Старые уродские чувства всегда таились где-то рядом и были готовы изменить ее.
А Шэй тоже переменилась, только причиной тому было не чувство вины, а затаенная обида. За ее улыбочками записной красотки прятались воспоминания о предательствах, из-за которых она лишилась Дэвида, Дыма, свободы, наконец. Но стоило ей только взобраться на мачту, а наутро рухнуть вниз сквозь треснувший лед - и этой встряски хватило для того, чтобы сорвать печать с ее воспоминаний, чтобы злость всплыла на поверхность. И теперь Шэй возненавидела Тэлли.
Может быть, Шэй вообще не нужно лекарство. Может быть, ей будет достаточно воспоминаний из тех времен. Возможно, Тэлли Янгблад причинила ей столько горя, что его хватит для полного исцеления.
ДОЖДЬ
Проснувшись, Тэлли чувствовала себя так, словно снова стала уродкой.
В голове царила полная, пронзительная ясность. Серый утренний свет был для нее ярким и искрящимся, и таким резким, что казалось, о него можно порезаться. По окну комнаты Зейна сердито стучали капли полузамерзшего дождя - будто кто-то ногтями барабанил по стеклу.
Но Тэлли ничего не имела против дождя. Дождь окутывал пеленой высотные здания и сады, превращал все за окном в серые и зеленые пятна. Свет от других особняков отбрасывал размытые отблески на мокрую траву.
Дождь начался поздно ночью и в конце концов погасил костер "кримов", хляби небесные разверзлись по велению разгневанной доктора Кейбл. С того дня Зейн и Тэлли двое суток не выходили из дому и не могли свободно говорить друг с другом, находясь внутри умных стен особняка Пульхера. Тэлли даже не могла рассказать Зейну о том, как у Шэй проснулись старые воспоминания, и о встрече с доктором Кейбл. Хотя не сказать, чтобы ей не терпелось признаться ему, как выдала их тайну Шэй, и о том, что поведала Кейбл о прошлом Зейна.
В это утро на них обрушилась гора звонков и сообщений, но Тэлли пока просто не могла согласиться на новые встречи с "кримами". Происшествие на стадионе и последние двое суток непрерывного мелькания в выпусках новостей превратили "кримов" в самую популярную группировку в Нью-Красотауне, но как раз новички "кримам" сейчас были совсем ни к чему. Им нужно было оставаться просветленными, а Тэлли очень опасалась, что третий день пребывания в четырех стенах из-за дождя всех вернет в дремоту красотомыслия.
Зейн уже проснулся. Он прихлебывал кофе и смотрел в окно, рассеянно крутя браслет на запястье. Тэлли заворочалась, и Зейн посмотрел на нее, но не сказал ни слова. С тех пор как на них нацепили интерфейсные браслеты, их молчание стало заговорщицким, их секретное перешептывание - интимным, но Тэлли боялась, что из-за этой молчанки они отдалятся друг от друга. В одном Шэй была права: до того дня, когда Тэлли вместе с Зейном поднялась на мачту, она этого парня едва знала. А то, о чем обмолвилась доктор Кейбл, заставило Тэлли признаться себе, что она и до сих пор знала его не слишком хорошо.
Но как только они избавятся от браслетов и выберутся из города, память очистится от пелены красотомыслия, и тогда ничто не помешает им рассказать друг другу все.
- Жуткая погодка, да? - заметила Тэлли.
- Похолодает еще на несколько градусов - и пойдет снег.
Тэлли обрадовалась.
- Ой, снег - это была бы просто красотища! - Она подняла с пола грязную футболку, скомкала ее и швырнула, целясь в голову Зейна. - Будем в снежки играть!
Зейн не стал отбиваться и едва заметно улыбнулся. Головная боль у него прошла, но проснулся он с серьезным настроением. Они с Тэлли оба понимали, хоть и не говорили об этом, что скоро им придется покинуть город.
Мешали только браслеты.
Тэлли ради интереса попробовала снять свой браслет. Он легко соскользнул с запястья кисти руки. Еще каких-то несколько сантиметров - и его можно будет стащить. Она почти ничего не ела со вчерашнего дня и решила: лучше поголодать, лишь бы только избавиться наконец от проклятого наручника.
"Но смогу ли я стать такой тощей?" - гадала Тэлли.
Ей казалось, что окружность браслета все же чуть-чуть меньше, чем толщина костей ее руки. Это давало надежду - ведь голодай не голодай, кости тоньше не станут.
Она уставилась на красную полоску, оставленную металлическим обручем. Больше всего мешал сустав большого пальца. Тэлли мысленно нарисовала картину: она рывком заламывает палец, кость трескается и браслет соскальзывает с руки. Трудно было представить себе способ страшнее.
В дверь позвонили. Тэлли вздохнула. Кому-то надоело, что ему не отвечают, и этот человек решил явиться лично.
- Нас нет дома, правильно? - осведомился Зейн.
Тэлли пожала плечами. Наверное, стоило сделать вид, что их нет, - на случай, если явилась Шэй или кто-нибудь, страстно желающий пополнить ряды "кримов". В конечном счете, она вообще не горела желанием ни с кем общаться.
Звонок прозвенел снова.
- А кстати, кто это там? - спросила Тэлли у майндера комнаты, но комната ответить не смогла.
А это означало, что за дверью стоит кто-то без интерфейсного кольца.
- Интересно, - проговорил Зейн.
Они переглянулись, и Тэлли поняла, что настал один из тех моментов, когда любопытство пересиливает осторожность.
- Ладно, открывай, - сказала она комнате.
Дверь скользнула в сторону. На пороге стоял Фаусто. Выглядел он, как котенок, которого выловили из реки: промокшие волосы прилипли к голове, одежда вымокла до нитки, но глаза радостно сверкали. Под мышками он держал два скайборда. С их пупырчатых поверхностей на пол стекала дождевая вода.
Фаусто без слов вошел в комнату и разжал руки. Скайборды выскользнули и замерли примерно в полуметре от пола, а Фаусто вынул из карманов четыре спасательных магнитных напульсника и два колечка-датчика, которые нужно было крепить на пупке. Затем он взял одну из летающих досок, перевернул ее и показал на крышечку доступа к панели управления. Тэлли скатилась с кровати, шагнула ближе и осмотрела скайборд. Гайки, которыми крепилась панель, были отвернуты, наружу торчали два красных проводка, концы которых были скручены между собой и перемотаны черной изолентой.
Фаусто пантомимой изобразил, как разрывает проводки, после чего развел руками, изображая поддельное изумление: "Куда все подевались?", и самодовольно ухмыльнулся.
Тэлли медленно кивнула. Прошло почти три дня после происшествия на катке, а Фаусто по-прежнему был бодр и сообразителен, и его флэш-татуировка весело вертелась. Хорошо, что хотя бы он не потратил впустую дождливые дни и ночи. Эти два скайборда были перепрограммированы в старом добром уродском стиле. Стоило разъединить проводки - и механизм ограничения и слежения за скайбордом выходил из строя, летающая доска исчезала из вида городской системы слежения.
Теперь, избавившись от браслетов, Тэлли и Зейн смогли бы полететь куда угодно.
- Просто блеск, - сказала Тэлли громко, не боясь, что ее услышат стены.
Они не стали дожидаться, когда проглянет солнце.
Полет под дождем напоминал холодный-прехолодный душ. Окно доставки выплюнуло защитные очки и туфли с подошвами-липучками, поэтому стоять на летающей доске было можно, хоть и с трудом. Из-за сильного ветра стеганое зимнее пальто Тэлли прилипало к коже, капюшон сразу слетел с головы и норовил при повороте окатить ее дождевой водой.
Сноровка, обретенная в пору уродства, не пропала. Если операция что-то и изменила, то только в лучшую сторону: чувство равновесия у Тэлли значительно улучшилось, и она не соскальзывала с доски, несмотря на то, что дождь уже больше напоминал мокрый снег. Она включила подогрев пальто на максимум, но и это мало спасало. Сердце билось учащенно, зубы стучали от холода, зато голова оставалась ясной.
Они с Зейном полетели к реке вровень с верхушками деревьев, вдоль извилистой дорожки Дензел-парка. Под ними плясали на ветру ветки, и казалось, будто множество рук тянется вверх и пытается поймать отчаянную парочку. Тэлли изгибалась на поворотах, разрезала ветер расставленными в стороны руками, и последние остатки ее утренней сонливости как рукой сняло. Пусть маленький, но все же ощущаемый вес датчика, прикрепленного к колечку-пирсингу на пупке и извещавшего скайборд о положении центра тяжести, напомнил Тэлли о вылазках к Ржавым руинам в компании с Шэй, о том, как легко в уродские времена им было улизнуть из города.
Настроение портило только неизбежное наличие интерфейсного браслета. Диаметр спасательных магнитных напульсников позволил надеть их поверх браслетов, мягкий смарт-пластик принял нужную форму. И все равно Тэлли казалось, что наручник впивается в кожу.
Они добрались до реки и полетели над ней, ныряя под мосты. Скайборд Тэлли задевал гребешки волн, поднятых ветром. Истерически хохоча, Зейн обогнал Тэлли и, проехав по воде "кормой" скайборда, поднял тучу брызг.
Тэлли присела, и большая часть брызг ее миновала, после чего она наклонила доску носом вниз и, опередив Зейна, промчалась перпендикулярно его траектории полета и ловко шлепнула доской по воде. Вода поднялась стеной, и Зейн, пролетая через нее, вскрикнул.
Промокшая до нитки, тяжело дышащая Тэлли гадала, каково это - быть чрезвычайницей: чувства обострены до предела, каждое мгновение жизни полно напряжения, тело - безукоризненно отлаженная машина. Она вспомнила, как Мэдди и Эз говорили о том, что у чрезвычайников микротравм мозга нет - они вылечены.
Безусловно, за те преимущества, которые давала жизнь агента, приходилось платить - такой малостью, как новое лицо: волчий оскал зубов и холодные тусклые глаза, пугавшие всех, кто бы ни встретился на твоем пути. Но внешность, словно бы взятая из фильмов ужасов, сама по себе не шла ни в какое сравнение с необходимостью работать на Комиссию по чрезвычайным обстоятельствам - выслеживать беглых уродцев и беспощадно расправляться со всеми, кто угрожает безопасности города.
А вдруг операция, превращающая людей в чрезвычайников, тоже каким-то образом меняет сознание: например, делает тебя из пустоголового стопроцентно послушным? При такой потрясающей физической силе и быстроте можно без проблем убежать из города, но что, если при проведении Операции Чрезвычайности в тебя вживляют нечто вроде интерфейсного браслета - нечто такое, что постоянно извещает о твоем местонахождении?
Холодные брызги ударили в лицо Тэлли, и она очнулась от раздумий. Поднявшись выше, она перелетела через пешеходный мост и сверху вниз посмотрела на Зейна. Тот обескураженно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда она подевалась.
Тэлли опустилась к воде чуть впереди Зейна, и ее скайборд ударил по реке со звуком пощечины. Фонтаном взлетели брызги, и она тут же поняла, что перебрала со скоростью. Вода показалась ей жесткой, как бетон, подошвы скользнули по поверхности скайборда…
Падение длилось пару мгновений, а потом магнитные напульсники грубо рванули ее вверх, завертели и остановили.
Подвешенная на напульсниках Тэлли оказалась по пояс в ледяной воде. А она думала, что сильнее промокнуть невозможно… Оставалось только злорадно порадоваться тому, что в результате ее атаки Зейн тоже искупался.
- Очень умно, ничего не скажешь, Худышка! - прокричал он, забравшись на скайборд.
Тэлли так тяжело дышала, что даже не смогла ему ответить, она легла животом на свою доску и расхохоталась, а потом они без слов поднялись в воздух и, постепенно приходя в себя, повернули к берегу.
Над землей, пусть и мокрой, они немного согрелись, но сердце у Тэлли все равно еще билось слишком часто.
- Как красиво! - вырвалось у нее, когда она обвела взглядом водные просторы, взбаламученные дождем.
Она попыталась представить, каково бы ей жилось посреди дикой природы вместе с Зейном, каково было бы испытывать такие же ощущения каждый день, вдалеке от отупляющих ограничений города.
У нее разболелось запястье, и она сняла магнитный напульсник, чтобы посмотреть, в чем дело. Металлический браслет слишком сильно врезался в кожу. Тэлли подергала браслет, но хотя она и была вся мокрая, дальше обычного предела он не сдвинулся.
- Держится, - сокрушенно выговорила она. Зейн взял ее за руку и тихо проговорил:
- Не дергай его, Тэлли. - Он накрыл браслет рукавом ее пальто и прошептал: - Только рука распухнет.
Тэлли выругалась и набросила на голову капюшон. Дождь бил по синтетической ткани, словно чьи-то нетерпеливые пальцы барабанили по макушке.
- Я подумала, что, может быть, из-за воды…
- Нет. От холода металл сжимается, поэтому наши украшения и стали туже.
Тэлли посмотрела на Зейна и удивленно вскинула брови.
- Значит, - прошептала она, - от нагревания они расширяются?
Зейн ответил не сразу. Он помолчал несколько секунд, а потом еле слышно на фоне шума дождя проговорил:
- Если очень-очень сильно разогреть? Пожалуй, они станут немножко больше.
- Насколько?
Он пожал плечами, но из-за того, что зимнее пальто было таким плотным, это получилось почти незаметно. Однако он очень заинтересовался.
- А ты жар как переносишь?
- Ты же не о свечке говоришь, правда?
Зейн покачал головой.
- Нет, кое о чем намного горячее. Этим можно управлять, чтобы руки у нас не поджарились. Но все равно мы обожжемся.
Тэлли посмотрела на свое запястье и вздохнула.
- Это все-таки лучше, наверное, чем ломать себе большой палец.
- Что-что?
- Да я тут думала…
У нее сорвался голос.
Зейн проследил за ее взглядом. Тэлли смотрела в сторону противоположного берега реки. А там двое ребят стояли на скайбордах и смотрели на них. Дождевики с капюшонами скрывали их лица.
Тэлли с трудом удалось сдержаться и проговорить очень тихо:
- Дымники?
Зейн покачал головой.
- У них под накидками - интернатовские куртки.
- Но что городским уродцам делать там под таким дождем?
Зейн выпрямился.
- Быть может, стоит спросить у них.
В УРОДВИЛЛЕ
На той стороне реки, где стоял Уродвилль, все четверо забрались под навес, защищающий устройство для переработки бумаги. Тут можно было спрятаться и от дождя, и от посторонних глаз. Тэлли очень порадовало то, что двое уродцев были без колец - значит, в городской интерфейс не попадет информация о том, что они собирались вчетвером.
- Это вправду ты, Тэлли? - спросила девочка.
- Да, я. Ты видела меня в выпусках новостей?
- Да нет же! Это я, Сасси. А это Декс, - представила она мальчишку. - Разве ты нас забыла?
- А ты напомни.
Девочка изумленно вытаращила глаза. У нее на шее Тэлли заметила грубый кожаный шнурок - такую вещицу мог бы носить дымник. Сплетенный вручную, выцветший от времени. Откуда он у нее?
- Мы помогали вам с лозунгом "Новый Дым жив!", помнишь? - подсказал мальчик. - Когда ты еще была… уродкой.
В сознании Тэлли постепенно возникла картина: огромные горящие буквы зажглись над Уродвиллем. Это был отвлекающий маневр - а они с Дэвидом в эти самые минуты проникли в логово Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам. Этот маневр им организовали Декс и Сасси. А потом они помогли Тэлли и ее друзьям прятаться в Ржавых руинах, доставляли им новости и всевозможные вещи и припасы из города и отвлекали внимание надзирателей разными выходками.
- Ты действительно нас забыла, - сказал Декс. - Значит, это правда. Что-то они делают с вашими мозгами.
- Да, так и есть, - подтвердил Зейн. - Только не надо так громко, пожалуйста.
Дождь барабанил по пластиковому навесу оглушительно громко, расслышать друг друга было не просто, и приходилось напоминать уродцам о том, что говорить надо тише.
Взгляд Декса упал на запястье Тэлли - спасательный напульсник, поверх которого был намотан шарф. Видно было, что парнишка не очень верит в то, что интерфейсный браслет действительно у нее на руке и подслушивает.
- Извините.