- Если это я написала. И если это правда. Ведь ко мне пришел Крой, а не… Дэвид.
Стоило ей произнести это имя, и воспоминания нахлынули волной: ладони Дэвида, загрубевшие от многолетнего труда, его куртка, сшитая из шкурок, белый шрам, пересекающий бровь… В сердце Тэлли зашевелился страх.
- Что случилось с Дэвидом, Зейн? Почему он не пришел?
Зейн покачал головой.
- Не знаю. У тебя с ним что-то…
Тэлли снова вгляделась в строки письма, но они поплыли у нее перед глазами, и на лист бумаги упала слезинка. Чернила в этом месте растеклись, слеза окрасилась в черный цвет.
- Что-то точно было, - сдавленным голосом проговорила Тэлли, охваченная воспоминаниями. - Но что-то произошло.
- И что же?
- Не знаю.
"Почему я не могу вспомнить? - в отчаянии думала Тэлли. - Из-за этих повреждений мозга, о которых предупреждают в письме? Или я просто не хочу этого вспоминать?"
- А что у тебя в руке, Тэлли? - спросил Зейн.
- Это лекарство. Дай я дочитаю до конца.
Она вдохнула поглубже и продолжала читать письмо:
"И вот еще что: Мэдди (мама Дэвида, придумавшая лекарство) говорит, что я должна приписать кое-что насчет "ознакомления и согласия".
Я, Тэлли Янгблад, свидетельствую, что разрешаю Мэдди и Дэвиду дать мне капсулы с лекарством, которое помогает вылечиться от последствий Операции Красоты. Они называют эту болезнь "красотомыслие". Я отдаю себе отчет в том, что это непроверенное лекарство, что у него могут иметься побочные действия, что мой головной мозг может серьезно пострадать.
Ты меня прости за этот абзац. Это тот риск, на который мы должны пойти. Именно поэтому я добровольно иду на Операцию Красоты, чтобы протестировать лекарство, спасти Шэй, и Периса, и всех в нашем мире, кому изуродовали мозг.
Поэтому ты должна принять это лекарство. Ради меня. Заранее прости, если ты не захочешь его принимать, и Мэдди с Дэвидом придется сделать это насильно. Тебе станет лучше, обещаю.
Удачи тебе.
С любовью,
Тэлли".
Тэлли уронила листок с письмом на колени. Почему-то эти каракули отняли у окружающего мира ясность, у нее снова закружилась голова, все словно бы затянулось пеленой. Сердце у Тэлли по-прежнему часто билось, но не так чудесно, как тогда, когда она падала с вышки и успела чудом спастись. Теперь она была близка к паническому страху, ее словно бы заперли в этой тесной металлической будке.
Зейн негромко присвистнул.
- Так вот зачем ты вернулась!
- Ты в это веришь, да?
Золотые глаза сверкнули в темноте.
- Конечно. Теперь все понятно. Почему ты не можешь вспомнить Дэвида и свое возвращение в город. Почему Шэй все время по-разному рассказывает о том времени. Почему тобой так интересуются новодымники.
- Потому что у меня с мозгами непорядок?
Зейн покачал головой.
- У нас у всех с мозгами непорядок, Тэлли. Я так и думал. Но ты добровольно пошла на эксперимент, зная, что существует лекарство. - Он указал на белые капсулы на ладони Тэлли. - Из-за этого ты здесь.
Тэлли уставилась на капсулы. Они казались такими крошечными и незначительными в сумраке, сгустившемся в будке.
- Но в письме сказано, что это лекарство, возможно, не подействует так, как надо. Я могу стать полной идиоткой.
Зейн ласково сжал ее запястье.
- Если ты не хочешь принять их, Тэлли, я приму.
Она поспешно зажала капсулы в кулаке.
- Я не могу позволить тебе сделать это.
- Но это же как раз то, чего я ждал! Способ уйти от этой дурацкой красоты и постоянно иметь ясную голову!
- А я этого не ждала! - воскликнула Тэлли. - Я только хотела стать "кримом", и все!
Зейн указал на письмо.
- Нет, ждала.
- Это была не я. Она сама так говорит.
- Но ты…
- Может быть, я передумала!
- Ты не передумала!
Тэлли раскрыла рот, но не смогла выговорить ни слова.
- Тэлли, ты добровольно пошла на это, зная, что тебе придется рискнуть с лекарством. Это потрясающе храбрый поступок. - Зейн погладил Тэлли по щеке. Его глаза сверкали в луче света, просочившемся в будку. - Но если ты не хочешь, позволь мне рискнуть вместо тебя.
Тэлли покачала головой, не в силах решить, чего боится больше: того, что лекарство навредит ей самой, или того, что ей придется наблюдать за тем, как Зейн у нее на глазах превращается в растение. Но может быть, сильнее всего она страшилась узнать, что стало с Дэвидом. И зачем только Крой не оставил ее в покое, и зачем она разгадала его загадку! Ах, если бы только она могла попросту забыть о лекарстве, остаться глупенькой и красивой и больше не переживать из-за всего этого…
- Я просто хочу забыть Дэвида.
- Почему? - Зейн шагнул ближе к Тэлли. - Что он тебе сделал?
- Ничего. Он ничего не сделал. Но почему лекарство мне оставил Крой? Почему Дэвид не пришел и не увел меня? А вдруг он…
В этот миг будка на секунду дрогнула, и Тэлли умолкла. Они оба непроизвольно посмотрели вверх. Над крышей пролетело что-то большое.
- Аэромобиль… - прошептала Тэлли.
- Может быть, он просто пролетал мимо. Они ведь думают, что мы в увеселительном саду.
- Если только кто-то не заметил нас на… - Она не договорила. В приоткрытую дверь влетело облако пыли, и пылинки затанцевали в солнечном луче. - Он приземляется.
- Они знают, что мы здесь, - заключил Зейн и начал лихорадочно рвать письмо.
- Что ты делаешь?!
- Нельзя, чтобы они нашли это, - объяснил Зейн. - Они не должны узнать, что существует лекарство.
Он сунул обрывок письма в рог и стал, морщась, жевать его.
Тэлли бросила взгляд на капсулы, лежащие на ладони.
- Они такие маленькие, - проговорила она. - Мы могли бы их спрятать.
Зейн покачал головой и проглотил второй пережеванный клочок письма.
- Нас поймают без колец-интерфейсов, Тэлли. Это сразу наведет надзирателей на нехорошие мысли. Они захотят узнать, что у нас на уме. Как только ты поешь, голова у тебя перестанет работать ясно, ты струсишь и отдашь им лекарство.
С крыши донесся звук шагов. Тэлли рванула дверь на себя, почти закрыла, втянула внутрь концы цепочки, щелкнула замком. Комнатушка погрузилась в темноту.
- Это ненадолго их задержит, - покачал головой Зейн. - Отдай мне лекарство. Если оно поможет, обещаю, я сделаю так, что ты…
Снаружи послышался голос - режущий слух, острый как бритва. На крыше были не надзиратели. Это были агенты Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам.
В полумраке капсулы на ладони Тэлли походили на безжизненные белые глаза. Тэлли сейчас почему-то верила в то, что в письме были ее собственные слова, а капсулы будто бы умоляли ее принять их. "Может быть, если я сделаю это, - в отчаянии думала Тэлли, - у меня все время будет ясная голова, как говорит Зейн".
"А может быть, ничего не получится, мой мозг умрет и от меня останется только оболочка".
Тэлли подняла руку, поднесла капсулы ко рту, но не смогла разжать губы. Она представила себе, как ее мозг исчезает. Как ее стирают, как ту, другую Тэлли, которая написала письмо. Она посмотрела в прекрасные, умоляющие глаза Зейна. Хотя бы он ни в чем не сомневался.
Быть может, ей не стоило делать это в одиночку…
Дверь резко заскрежетала. Кто-то попытался открыть ее. Цепочка туго натянулась. Затем на дверь обрушился удар, прозвучавший внутри маленькой будки, будто взрыв фейерверка. Чрезвычайники очень сильны, но разве они могут сломать металлическую дверь?
- Давай, Тэлли, - прошептал Зейн.
- Не могу.
- Тогда отдай их мне.
Она покачала головой, придвинулась ближе к нему и зашептала, надеясь, что только он расслышит ее слова на фоне громоподобных ударов:
- Я не могу сделать это с тобой, Зейн, и не могу сделать это одна. Может быть, если бы мы с тобой приняли по одной…
- Что? Это глупо! Мы же не знаем, как лекарство подействует…
- Мы не знаем ничего, Зейн.
Стук прекратился, Тэлли прижала палец к губам. Чрезвычайники были не только невероятно сильны, но еще обладали острейшим слухом, как хищные звери.
Вдруг ослепительный свет хлынул в щель. По комнатушке дико заплясали тени, перед глазами у Тэлли замелькали светящиеся точки, в ноздри ударил запах плавящегося металла. Режущий инструмент с шипением пережигал цепочку. Еще несколько секунд - и чрезвычайники войдут внутрь будки.
- Вместе, - прошептала Тэлли и, протянув Зейну одну капсулу, сделала глубокий вдох и положила вторую на язык.
По рту расплылась горечь. Вкус чем-то напоминал раскушенную косточку винограда. Тэлли проглотила капсулу, и у нее в горле остался кисловатый привкус.
- Пожалуйста, - тихо, умоляюще проговорила она. - Сделай это вместе со мной.
Зейн вздохнул и проглотил капсулу, скривившись от горечи. Глядя на Тэлли, он покачал головой.
- Это может быть очень и очень глупо, Тэлли.
Она попробовала улыбнуться.
- По крайней мере, эту глупость мы совершили вместе.
Она потянулась к нему, обвила рукой его шею и поцеловала его. Дэвид не пришел, чтобы спасти ее. Он или умер, или ему было все равно, что с ней и как. Он уродец, а Зейн красавец и умница, и он сейчас рядом с ней.
- Теперь мы нужны друг другу, - сказала Тэлли.
Их поцелуй еще не закончился, когда в будку ворвались чрезвычайники.
Часть вторая
ИСЦЕЛЕНИЕ
А поцелуи - удел лучше,
Чем мудрость.
Э.Э Каммингс "Ибо чувство важнее"
ПЕРЕЛОМ
Ночью ударили первые заморозки. Голые ветви покрылись инеем, и деревья заблестели, как стеклянные. Глянцевые черные линии ветвей протянулись за окном, разрезали небо на маленькие кусочки с острыми краями.
Тэлли прижала руку к окну, и холод от стекла перетек в ее ладонь. От мороза послеполуденный воздух стал чище и прозрачнее. "Он такой же хрусткий, как корочка наста на ветках", - подумала Тэлли. Чистота воздуха и ясность мира за окном не давали расслабиться, держали в узде ту часть ее души, что хотела вернуться в полудрему красотомыслия.
Она отдернула руку от стекла и стала смотреть, как медленно исподволь тает отпечаток ее ладони.
- Нет больше сонной Тэлли, - проговорила она нараспев, усмехнулась и прижала холодную ладонь к щеке Зейна.
- Да что за… - пробормотал он и пошевелился, но ровно настолько, чтобы отодвинуться от ее руки.
- Вставай, красотуля.
Зейн чуть-чуть приоткрыл глаза.
- Затемнить, - распорядился он, обращаясь к интерфейсному браслету.
Комната исполнила его приказ: окно сделалось непрозрачным.
Тэлли встревоженно нахмурилась.
- Опять голова болит?
Порой у Зейна все еще случались тяжелые приступы мигрени, продолжавшиеся по нескольку часов, но последнее время они были уже не столь мучительные, как в первые недели после приема лекарства.
- Нет, - буркнул он. - Спать хочу.
Тэлли взяла пульт и снова сделала окно прозрачным.
- Значит, пора вставать. А то на каток опоздаем.
Зейн посмотрел на нее, приоткрыв один глаз.
- Да ну их, эти коньки! Экая мерзость…
- Нет, мерзость - это спать до вечера. Давай вставай, тогда у тебя будет ясная голова. Нам нужно быть просветленными.
- Просветленность - это полная мерзость.
Тэлли вздернула бровь, благо теперь могла это делать совершенно безболезненно. Как красотка-паинька, она сходила к врачам, и ей привели лоб в полный порядок, но на память о ранении она заказала себе флэш-татуировку: черный кельтский орнамент в виде завитка над правым глазом. Завиток вращался и пульсировал в такт с биением сердца. Вдобавок Тэлли сделала глазной пирсинг, как у Шэй, - с часиками, идущими наоборот.
- Нет ничего мерзкого в том, чтобы встряхнуться, соня ты эдакий.
Тэлли снова прижала ладонь к стеклу, чтобы зарядиться холодом. Интерфейсный браслет сверкал на солнце, как замерзшие деревья за окном. Наверное, уже в миллионный раз она поискала взглядом на металлической поверхности браслета хоть тоненький шов, место спайки. Но казалось, что браслет выковали из стали целиком, идеально рассчитав размер под запястье Тэлли. Она осторожно подвигала браслет на руке, проверяя, не снимается ли он. Она с каждым днем становилась все стройнее.
- Кофе, пожалуйста, - сказала она ласково браслету.
По комнате потек кофейный аромат. Зейн заворочался в кровати. Когда рука Тэлли достаточно охладилась, она прижала ее к обнаженной груди Зейна. Он поморщился, но отбиваться не стал - только скомкал простыню и судорожно втянул воздух сквозь зубы.
Зейн открыл глаза. Его золотые радужки светились, как холодное зимнее солнце.
- А вот это меня здорово встряхнуло.
- Ты же говорил, что встряски - это мерзость!
Зейн улыбнулся и вяло пожал плечами.
Тэлли улыбнулась в ответ. Зейн был необыкновенно красив, когда просыпался. Дрема туманила его взгляд, прогоняя лихорадочную напряженность, резкие черты лица смягчались, и в нем появлялось что-то беспомощное, что-то от мальчишки, который потерялся и хочет есть. Тэлли никогда не говорила ему ничего такого, иначе Зейн, пожалуй, сделал бы себе дополнительную пластику лица, чтобы избавиться от этого.
Тэлли пошла к кофеварке, перешагивая через кучки не отданной в переработку одежды и грязные тарелки. Весь пол, до последнего сантиметра, был завален вчерашними тряпками и посудой. У Зейна вечно царил беспорядок. Дверцы гардеробной не закрывались из-за избытка одежды. В таком ералаше проще простого что-нибудь спрятать.
Прихлебывая кофе маленькими глотками, Тэлли подошла к окну доставки и заказала обычную экипировку для катания на коньках: плотные синтетические куртки с подкладкой из искусственного кроличьего меха, штаны с наколенниками (чтобы не больно было падать), черные шарфы и - самое главное - толстые перчатки до локтя. Пока в комнату вываливалась заказанная одежда, Тэлли отнесла Зейну чашку кофе, и он наконец начал приходить в себя.
Завтракать они не стали. Они уже целый месяц ни разу не завтракали. Ввалившись в кабину лифта, они поехали вниз, к выходу из особняка Пульхера. По пути они болтали, как самые обычные красавчик и красотка.
- Ты видел, как все замерзло, Зейн-ла? Все просто заледенело!
- Зима - это так круто!
- Жуть как круто. А лето - оно слишком… Даже не знаю. Слишком жаркое, что ли.
- Совершенно с тобой согласен.
Они одарили очаровательными улыбками майндер двери и, выйдя на мороз, немного постояли на крыльце перед особняком. Тэлли отдала Зейну свою кружку с кофе и заправила длинные перчатки под манжеты куртки. В результате интерфейсный браслет оказался спрятанным под двумя слоями плотной ткани. Затем Тэлли туго обмотала руку шарфом. После этого она взяла обе кружки у Зейна и стояла, глядя на подрагивающую и дымящуюся черную поверхность горячего напитка, пока Зейн точно так же изолировал свой браслет.
Когда он закончил, Тэлли негромко проговорила:
- Я думала, мы сегодня будем себя вести нормально.
- А я и веду себя нормально.
- Перестань. "Просветленность - это мерзость"?
- Думаешь, я перестарался?
Тэлли покачала головой, негромко рассмеялась, взяла Зейна за руку и повела в сторону аэрокатка.
Прошел месяц с того дня, как они приняли лекарство, и пока все шло нормально. Правда, в первые несколько часов им пришлось несладко. Чрезвычайники с пристрастием обыскали их, в бешеном темпе обшарили будку, складывая в маленькие пластиковые пакеты все, что удавалось найти. Их скрипучие "чрезвычайные" голоса тараторили миллионы вопросов: агентам не терпелось узнать, зачем парочке красотулек понадобилось забираться на мачту-ретранслятор. Тэлли попробовала было отговориться тем, что им просто захотелось побыть совсем-совсем наедине, но такое объяснение чрезвычайников не устроило.
Наконец явились надзиратели и принесли оставленные в траве интерфейсные кольца, ранозаживляющий спрей для рук Тэлли и булочки. Тэлли набросилась на завтрак, как голодная собака, и вскоре обостренность восприятия покинула ее. Очаровательно улыбаясь, она попросила, чтобы ее доставили к хирургу и убрали рану на лбу. Чрезвычайники промурыжили их еще добрый час и только потом дали надзирателям отвезти Тэлли в больницу. Зейну разрешили ее сопровождать.
Собственно, на том все и кончилось, если не считать интерфейсных браслетов. На руку Тэлли браслет надели врачи во время операции, а Зейн проснулся с браслетом на руке на следующее утро. Действовали браслеты так же, как интерфейсные кольца, но при этом с их помощью можно было откуда угодно посылать голосовые сообщения, как с мобильного телефона. А это означало, что браслеты слышат каждое твое слово даже за пределами особняков. И, в отличие от колец, они не снимались. Это были кандалы с невидимой цепью. Тэлли и Зейн перепробовали все возможные инструменты, но им так и не удалось избавиться от браслетов.
А потом случилось неожиданное: браслеты стали писком моды. Другие "кримы" пришли в восторг и тут же пожелали раздобыть себе такие же. Сколько Зейн их ни отговаривал, они не унимались, поэтому Зейн заказал в окне несколько десятков фальшивых браслетов и раздал их жаждущим. За следующие недели разнесся слух о том, что браслеты - это такой новый отличительный знак для тех, кто совершил восхождение на мачту-ретранслятор, установленную на крыше особняка Валентино. Оказалось, сотни красоту лек своими глазами видели, как Тэлли и Зейн покоряли эту вершину. Те, кто заметил их первыми, обзвонили приятелей, и вскоре уже чуть ли не весь Нью-Красотаун торчал у окон, наблюдая за верхолазами. Через несколько недель только самые равнодушные к моде красавцы и красотки разгуливали без браслетов, все остальные обзавелись хотя бы простенькими украшеньицами на запястье. А на крыше особняка Валентино пришлось установить майндеры, чтобы отгонять красотулек от мачты.
Тэлли и Зейна стали узнавать на любых сборищах. Число желающих пополнить ряды "кримов" росло с каждым днем. Казалось, все хотят стать такими, как эти двое, - просветленными.
Тэлли волновалась из-за того, что они задумали, но по пути до аэрокатка они с Зейном почти не разговаривали. Хотя браслеты были надежно спрятаны под толстой зимней одеждой и не могли ничего подслушать, молчание вошло у них в привычку, с которой они почти нигде не расставались. Тэлли научилась общаться другими способами: подмигивать и делать большие глаза, произносить слова беззвучно. Жизнь внутри безмолвного заговора наполняла каждый жест особой значимостью, заряжала каждое прикосновение тайным смыслом.