Прошло несколько сердцебиений, прежде чем гид вспомнил, что у него есть радиофон. Он включил передатчик и стал ждать ответа Туранда вез Нитала.
- Ну, что там у вас? - наконец рявкнул офицер, напряженный, как тетива лука.
- Мы нашли детонаторные провода, - сказал Рэднал, сперва сообщая добрые вести. - Не знаю, как они здесь оказались, но звездная бомба без них не взорвется.
После отмеченной треском статических помех паузы Туранд произнес:
- Вы что, спятили? Как можно обнаружить детонатор без бомбы?
Гарри Тертлдав
В НИЗИНЕ
Harry Turtledove
"Down in the Bottomlands"
1993
Перевод с английского:
В. Баканов
Два десятка туристов вышли из омнибуса и, возбужденно переговариваясь, стали спускаться вниз. Рэднал вез Кробир изучал их из-под длинного козырька кепочки, сравнивая с предыдущей группой, которую он провел по Котлован-Парку. Такие же, решил гид: старик, транжиривший деньги напоследок; молодежь, ищущая приключений в чересчур уж цивилизованном мире; еще несколько типов неопределенного вида - то ли художники, то ли писатели, то ли ученые - да кто угодно!
Туристок Рэднал вез Кробир разглядывал с особым интересом. Как раз сейчас он вел переговоры с одним семейством на предмет покупки невесты, но сделка была не завершена: и с точки зрения закона, и с точки зрения морали он оставался свободным человеком. А в этой группе было на кого посмотреть - две изящные узкоголовые с восточных земель, державшиеся друг друга, и такая же, как Рэднал, широкобровая - посветлее, чуть пониже и плотнее, с глубоко посаженными серыми глазами под тяжелыми надбровными дугами.
Одна из узкоголовых, завидев гида, ослепительно ему улыбнулась, и Рэднал улыбнулся в ответ, торопясь в белой шерстяной мантии навстречу группе.
- Привет, друзья! Все ли знают тартешский?.. Отлично!
Говорил он под щелканье камер. Рэднал привык к этому - почему-то туристы всегда хотели запечатлеть гида на пленке, словно именно он был здесь главной достопримечательностью.
- От имени Наследственной Тирании Тартеша и всех сотрудников Котлован-Парка, - начал он обычную приветственную речь, - с радостью говорю вам: "Добро пожаловать!" Если вы не понимаете нашей письменности и не можете прочесть табличку у меня на груди, то подскажу, что зовут меня Рэднал вез Кробир. Я работаю в Парке биологом и в течение двухлетнего срока исполняю обязанности гида.
- Срока? - переспросила улыбнувшаяся ему девушка. - Звучит, словно вас сослали на каторжные работы.
- Я не хотел, чтобы так прозвучало…
Он улыбнулся самой своей обезоруживающей улыбкой, и многие туристы заулыбались в ответ. Лишь у некоторых лица остались хмурыми -
вероятно, они подозревали, что в шутке значительная доля истины. В сущности, так оно и было, не иностранцам лучше об этом не догадываться.
- Сейчас мы подойдем к осликам и потихоньку двинемся вниз, в глубины самого Котлована, - продолжил Рэднал. - Как вы знаете, мы стараемся не допускать в Парк атрибуты технологическое цивилизации, чтобы сохранить Низину в первозданном виде. Тем не менее нет никаких основание для беспокойства. Это очень покладистые и надежные животные. За многие годы мы не потеряли ни одного осла - и даже ни одного туриста.
На этот раз в прозвучавших смешках определенно чувствовалась нервозность. Вряд ли кому-то из путешественников доводилось сталкиваться с таким архаичным занятием, как верховая езда. Туго придется тем, кто задумался об этом только сейчас, а ведь правила были сформулированы весьма недвусмысленно. Хорошенькие узкоголовые девушки казались особенно удрученными. Покорные ослы тревожили их куда больше, чем дикие звери Котлована.
- Давайте отодвинем неприятный момент, - предложил Рэднал. - Идите сюда под деревья и поговорим половину день-десятины о том, что же делает Котлован-Парк уникальным.
Тургруппа гуськом последовала за гидом в тень; кое-кто облегченно вздохнул. Рэднал с трудом сохранил серьезное выражение лица. Тартешское солнце нельзя назвать прохладным, но если им тяжело уже здесь, то внизу, в Котловане, бедолаги просто изжарятся.
- Двадцать миллионов лет назад, - начал Рэднал, указав на первую карту, - Низины не существовало. Море отделяло южную часть Великого континента от остального массива суши. Потом на востоке поднялась горная гряда-перемычка.
- Он вновь указал на карту. - А море стало частью Западного океана.
Рэднал перешел к следующей карте, увлекая туристов за собой.
- Приблизительно шесть с половиной миллионов лет назад, по мере того как юго-западная часть Великого континента дрейфовала на север, вот здесь, у западной оконечности Внутреннего моря, поднялась новая гряда. Потеряв связь с Западным океаном, море начало высыхать, поскольку впадающие в него реки не могли компенсировать испарение. Теперь прошу подойти сюда…
На третьей карте разными оттенками синего было изображено как бы несколько слоев.
- Потребовались тысячи лет, чтобы море превратилось в Низину. За это время оно несколько раз наполнялось водами Западного океана, когда тектонические потрясения "глотали" Барьерные горы. Но в последние пять с половиной миллионов лет Низина практически не менялась.
Изображение на последней карте было знакомо каждому школьнику: впадина Низины пересекала Великий континент гигантским шрамом. Перепады глубин на атласе были обозначены различными оттенками синего цвета.
Настала пора отправляться к загону. Ослы уже были оседланы. Рэднал объяснил, как на них садиться, и стал ждать, пока туристы все перепутают. Разумеется, обе узкоголовые ставили в стремя не ту ногу.
- Нет, надо вот так, смотрите, - повторил он.
- В стремя - левую ногу, а правую заносите через спину.
Улыбнувшаяся ему девушка со второй попытки добилась успеха. Однако у ее подруги ничего не вышло, и она капризно надула губки:
- Помогите же мне!
Рэднал поднял девушку за талию и практически усадил ее в седло. Она хихикнула.
- Вы такой сильный!.. Он такой сильный, Эвилия!
Другая узкоголовая посмотрела на него с нескрываемым интересом.
Тартешцы и другие народы расы широкобровых, жившие в Низине и к северу от нее, действительно были сильнее, чем большинство узкоголовых, зато менее подвижны. И что с того?..
- Теперь, научившись садиться на ослов, научимся с них слезать. - Туристы застонали, но Рэднал был неумолим. - Вам все равно еще надо забрать свои вещи из омнибуса и уложить их в седельные сумки. Я ваш гид, а не слуга.
Я вам ровня, а не раб - так понял бы эту фразу истинный тартешец.
Большинство туристов спешились, но Эвилия осталась сидеть на осле. Рэднал подошел к ней: даже его терпение начинало истощаться.
- Вот так. - Он помог девушке проделать все необходимые движения.
- Благодарю вас, свободный, - сказала Эвилия на неожиданно хорошем тартешском. Она повернулась к подруге: - Ты права, Лофоса, он действительно сильный.
Рэднал почувствовал, как уши под кепочкой налились жаром.
Смуглый узкоголовый с юга покачал взад-вперед бедрами и воскликнул:
- Эй, я ревную!
Кое-кто из туристов рассмеялся.
- Продолжим, - сказал Рэднал. - Чем скорее мы навьючим ослов, тем быстрее отправимся в путь, а значит, больше увидим.
Вся поклажа была обмерена и взвешена заранее, чтобы ослам не пришлось нести ничего слишком крупногабаритного или тяжелого. Большинство туристов легко уложили свое имущество в седельные сумки. И только узкоголовые, раскрасневшись будто от дыхания ночного демона, тщетно пытались все рассовать. Рэднал хотел было помочь им, но потом передумал: сами виноваты, пускай платят за грузовых ослов.
Девушки, однако, сумели уложить вещи, хотя их седельные сумки раздулись, словно питон, только что проглотивший детеныша безгорбого верблюда. Зато несколько других туристов беспомощно копошились возле переполненных сумок, не зная, куда деть то, что не уместилось. Надеясь, что улыбка на его лице выглядит не очень хищной, Рэднал отвел несчастных к весам и взял десятину серебра за каждую единицу лишнего веса.
- Грабеж! - возмутился смуглый узкоголовый. - Да известно ли вам, кто я такой? Я - Мобли, сын Сопсирка, приближенный принца Лиссонленда!
Он выпрямился во весь свой немалый рост - почти на тартешский кьюбит выше Рэднала.
- Значит, вы тем более можете позволить себе подобные траты, - ответил Рэднал. - Серебро ведь идет не мне лично, а на содержание Парка.
Не прекращая ворчать, Мобли расплатился, подошел к ослу и с изяществом, которого Рэднал от него не ожидал, вскочил в седло. В Лиссонленде, припомнил биолог, важные персоны имеют обыкновение кататься верхом на полосатых лошадях. Сам он понять этого не мог. Ему бы и в голову не пришло седлать осла вне пределов Котлован-Парка. Зачем, когда есть гораздо более удобные средства передвижения?
Виновной в превышении веса поклажи оказалась и пожилая тартешская чета. Они и сами-то были грузноваты, но тут уж Рэднал ничего поделать не мог. Супруг, Эльтзак вез Мартос, пытался возражать:
- Мы взвесили весь багаж дома - все было в норме.
- Ты, должно быть, не так смотрел, - сказала мужу Носко вез Мартос.
- Да на чьей ты, в конце концов, стороне?! - набросился он на жену. Она ответила ему криком.
Рэднал подождал, пока супруги поостынут, и взял положенную плату.
Когда туристы вновь сели на своих ослов, биолог подошел к воротам у дальнего конца загона, распахнул их и убрал ключ в сумочку, которую носил на поясе под мантией.
- Отсюда начинается территория Парка и вступают в силу подписанные вами обязательства. По тартешскому закону гид в пределах Парка обладает правами офицера действующей армии. Я не собираюсь злоупотреблять своими полномочиями, и надеюсь на ваш здравый смысл. - В одной из его седельных сумок лежала ручная пушка, однако об этом Рэднал умолчал. - Пожалуйста, держитесь меня и старайтесь не сходить с тропы. Путь нам сегодня предстоит несложный, заночуем там, где раньше был край континентального шельфа. Завтра мы уже пойдем по дну древнего моря, местность будет более пересеченная.
- К тому же там жарко, гораздо жарче, чем сейчас, - добавила широкобровая. - Я была в Парке три или четыре года назад: там просто пекло. Имейте это в виду.
- Вы совершенно правы, свободная… э-э…
- Тогло вез Памдал, - представилась она и торопливо добавила: - Лишь самая отдаленная родственница, по боковой линии, уверяю вас.
- Как скажете, свободная. - Рэднал с трудом сохранил спокойствие.
Наследственным Тираном Тартеша был Бортав вез Памдал. В отношениях даже с отдаленными его родственниками требовалась величайшая деликатность. Хорошо, что у Тогло хватило такта предупредить, кто она такая - вернее, кто ее родственник. По крайней мере, девушка не похожа на тех, кто сует повсюду свой нос, а потом жалуется высочайшим, среди которых наверняка имеет друзей.
Местность, по которой брели ослы, была лишь немного ниже уровня моря и практически не отличалась от унылой окружающей Парк равнины - сухая, с низкорослыми колючими кустами и редкими пальмами, торчащими наподобие метелочек для пыли на длинных рукоятках.
Ландшафт был достаточно красноречив, и Рэднал лишь заметил:
- Начните под ногами рыть яму, и через несколько сотен кьюбитов наткнетесь на соляной слой - как и повсюду в Низине. Море здесь высохло быстро, и слой довольно тонкий, но он есть. Именно так геологи очерчивают границы древнего моря, занимавшего территорию нынешней Низины.
Мобли, сын Сопсирка, вытер рукой вспотевшее лицо. Если Рэднал, как все тартешцы, укрывался от зноя одеждой, на Мобли были лишь ботинки, кепочка и пояс с кармашками - для серебра, может быть, для маленького ножа или зубочистки, или какой-то иной ерунды, которую он считал совершенно для себя необходимой. Мобли был достаточно смуглым, чтобы не тревожиться о раке кожи, но и ему жара не давала покоя.
- Сохранись в Низине немного воды, Рэднал, - сказал он, - Тартеш был бы куда более приятным местом!
- Вы правы, - ответил биолог. Он давно смирился с тем, что иностранцы употребляют его семейное имя, тогда как среди тартешцев это позволительно только близким друзьям. - Зимой было бы теплее, а летом прохладнее. Но если Барьерные горы снова рухнут, мы вообще потеряем всю огромную территорию Низины и несметные богатства, которые здесь скрыты: соль, минералы, месторождения нефти, недоступные через толщу воды. За многие столетия тартешцы привыкли к жаре.
- Я бы не стала утверждать это столь безапелляционно, - улыбнулась Тогло. - Вряд ли можно назвать случайностью тот факт, что наши кондиционеры продаются по всему свету.
Рэднал кивнул.
- Верно подмечено, свободная. Однако плюсы Низины с лихвой окупают все неприятные стороны климата.
Когда они добрались до края древнего моря, солнце еще светило в небе, медленно опускаясь за горы на западе. Туристы с облегчением слезли с ослов, потирая натруженные ягодицы. Рэднал послал их за поленьями, заранее заготовленными сотрудниками Парка. Костер он разжег с помощью кремниевой зажигалки, предварительно спрыснув щепу из бутылочки с горючим.
- Способ для лентяев! - с улыбкой признал биолог.
Как и его умение обращаться с ослами, это его действо с костром произвело на туристов сильное впечатление. Рэднал достал из поклажи пищевые пакеты и бросил их в огонь. Когда они стали лопаться и повалил пар, гид выудил их при помощи специальной вилки на длинной рукоятке.
- Прощу! Снимайте фольгу, и перед вами тартешская еда: может, это и не пиршество богов, но кушанье вполне способно утолить голод и отсрочить неминуемую с ним встречу.
Эвилия прочитала надпись на своем пакете.
- Это же солдатский паек! - подозрительно протянула она. В группе раздались стоны.
Как и все тартешские свободные, Рэднал отслужил положенные два года в Добровольной гвардии Наследственного Тирана и патриотично стал на защиту родного снаряжения:
- Повторяю, все очень питательно.
Содержимое пакетов - ячменная каша с бараниной, морковью, луком, молотым перцем и чесноком - оказалось недурно на вкус. Чета Мартос даже попросила добавки.
- Увы, - произнес Рэднал, - поклажа ослов ограничена. Если я сейчас дам вам по пакету, кто-то может остаться голодным.
- Но мы хотим есть! - возмутилась Носко вез Мартос.
- Вот именно, - поддакнул Эльтзак. Супруги уставились друг на друга, удивленные редким единодушием.
- Извините, - твердо повторил Рэднал. Никогда раньше У него не просили добавки.
Тогло вез Памдал не произнесла ни слова по поводу столь непритязательной пищи. Девушка смяла пустой пакет и поднялась, собираясь выбросить его в мусорный бак. У нее была грациозная походка, хотя фигуру скрывала просторная мантия. Как свойственно молодым - и даже не столь уж молодым, - Рэднал на миг погрузился в фантазии: это с ее отцом он спорит о цене невесты, а не с Маркафом вез Патуном, который ведет себя так, словно его дочь Велло испражняется исключительно серебром и нефтью…
По счастью, у него хватало ума, чтобы понять, где фантазии переходят в откровенную глупость. У отца Тогло, безусловно, множество гораздо лучших партий для дочери, чем предложение заурядного биолога. Столкновение с суровой действительностью не могло удержать Рэднала от мечтаний, но с успехом удерживало от чересчур серьезного к себе отношения.
Он улыбнулся, доставая из поклажи грузовых ослов спальные мешки. Туристы по очереди надували их ножным насосом. В такую жару многие предпочитали ложиться поверх спальников. В Тартеше существовало табу на нудизм: Рэднал, конечно, не пришел в ужас при виде голых тел, но не смог отвести глаз от Эвилии и Лофосы, беспечно скидывающих с себя рубашки и брюки. Они были молоды, привлекательны и даже мускулисты для узкоголовых.
- Постарайтесь хорошенько выспаться, - сказал он, обращаясь к группе. - Не засиживайтесь допоздна. Почти весь завтрашний день мы проведем в седле, а путь будет потяжелее.
- Слушаюсь, отец клана! - с иронией отозвался Мобли, сын Сопсирка. У себя на родине за подобный тон, обращенный к главе семейства, его бы немедленно высекли.
Как обычно, в первую ночь Рэднал не последовал собственному совету.
В дупле пальмы заухала сова. В воздухе стоял острый пряный запах; шалфей и лаванда, олеандр, лавр, чабрец - многие местные растения выделяли ароматические масла. Тончайший слой масла уменьшал потерю воды - что имело здесь первостепенное значение - и делал листья несъедобными для насекомых и животных.
Затухающий костер привлек мошкару; иногда из темноты появлялись и более солидные гости - летучие мыши и козодои, явившиеся полакомиться объедками. Туристы не обращали внимания ни на насекомых, ни на хищников, их храп перекрывал уханье совы. После множества походов Рэднал был убежден, что храпят практически все, вероятно, и он сам, хотя собственного храпа ему слышать не доводилось.
Рэднал потянулся на спальном мешке, положил руки под голову и уставился на яркие звезды, будто бриллианты, выставленные на черном бархате. Да, такого не увидишь в городе - еще одна причина для работы в Парке… Ни о чем не думая, он смотрел, как они искрятся и мерцают в бездонном небе: лучший способ расслабиться и уснуть.
Его веки уже смыкались, когда кто-то поднялся со своего спального мешка - это Эвилия направилась за кусты в кабинку туалета. Потом глаза Рэднала невольно расширились: в тусклом свете умирающего костра она казалась ожившей статуей из полированной бронзы. Как только девушка повернулась к нему спиной, он облизнул пересохшие губы.
Но вернувшись, вместо того чтобы забраться в свой мешок, Эвилия присела на корточки возле Лофосы. Подружки тихо засмеялись. Еще через секунду они встали и направились к Рэдналу.
Он сделал вид, что спит.
Девушки опустились рядом с ним на колени, слева и справа.
- Ну-ну, не притворяйся, - прошептала Лофоса. Эвилия положила руку ему на грудь. - Ты нам нравишься.
- Как, обеим сразу? - испуганно спросил Рэднал, открывая глаза.
Девушки возбужденно захихикали…
…Погружение в сон походило скорее на нырок. И все же прежде, чем поддаться, Рэднал обратил внимание, как возвращается из туалетной кабинки Тогло вез Памдал. И мгновенно проснулся. Неужели она видела?..
Рэднал прошипел сквозь зубы, как песчаная ящерица, хотя все же скорее покраснел, чем позеленел. Тогло забралась в свой мешок, не глядя ни на него, ни на узкоголовых девушек. Все его фантазии о ней померкли и развеялись. В лучшем случае можно рассчитывать впредь на холодную вежливость, какой благородная персона удостаивает мелкую сошку. В худшем… В худшем ему грозила обструкция. И естественно, потеря работы. Тартешцы с презрением относились к обществу вседозволенности узкоголовых, и Рэднал рисковал оказаться парией.
Несмотря на усталость, заснуть он так и не сумел.
Разбудило его солнце. С воспаленными глазами, невыспавшийся, биолог заставил себя выбраться из мешка. Кое-кто из туристов уже бродил по лагерю.
Презирая себя, подстегивая и понукая предательское тело, он старался двигаться вдвое быстрее и, разумеется, совершал мелкие досадные промахи: то и дело спотыкался, путал слова и никак не мог сообразить, что же ему делать.