"Сити-холл" располагался в северном конце улицы. "Джип" остановился у подъезда, пассажиры выбрались из машины и прошли между двумя массивными колоннами. Джилл подумала, что здание на редкость безвкусно, если судить с точки зрения архитектуры. Да и в ландшафт оно никак не вписывалось. Издали этот район выглядел как гибрид между Парфеноном и Руром, телепортированным на задворки Гаити.
Комплекс офисов Фаербрасса был расположен слева от входа в огромный холл. Шесть стражей охраняли дверь, каждый был вооружен однозарядной винтовкой, стрелявшей восьмидесятикалиберными пластиковыми пулями. На поясах у них висели палаши и кинжалы. Радиорубкой служила большая комната рядом с конференц-залом и святая святых - личными покоями Фаербрасса. Они вошли в рубку и увидели несколько человек, собравшихся вокруг радиста. Тот подкручивал рукоятки приборов, вставленных в большую панель, перед которой он сидел. Услышав, как хлопнула дверь, открытая могучим толчком его главного начальника, радист поднял глаза.
- Я разговаривал с Сэмом, - сказал он. - Но секунд тридцать назад контакт прервался. Погодите-ка! Кажется, я снова его поймал.
Из динамика раздалась целая серия тресков и визгов. Внезапно помехи ослабли и, перекрывая шум, раздался голос. Оператор снова подкрутил верньер настройки и уступил свой стул Фаербрассу.
- Говорит Фаербрасс. Это ты, Сэм?
- Нет. Подождите минуточку.
- Это Сэм, - сказал приятный низкий голос. - Это ты, Милт?
- Он самый. Как вы там, Сэм? Как идут дела?
- На сегодняшний день, Милт, электронный измеритель показывает, что мы прошли 792 014 миль. Если хочешь, можешь перевести их в километры. Я предпочитаю старую систему измерений, а поэтому мы… Ладно, все это тебе известно. Неплохо для трехлетнего плавания, а? Но чертовски утомительно. Улитка, и та добралась бы до Северного полюса быстрее, чем мы, если бы она могла ползти по прямой. Ох, извини, по дуге большого круга. А потом у нее хватило бы еще времени построить для нас огромный отель и заработать колоссальные деньги, сдавая комнаты моржам, которые ожидали бы нашего прибытия. Даже если б улитка проползала только милю за каждые 24 часа, а мы делали бы в среднем 800 миль в сутки.
Что же касается небольших затруднений… (фырканье, треск).
Фаербрасс подождал, пока передача улучшилась, а затем прокричал:
- Все остальное в порядке, Сэм?
- Роскошно, - ответил Сэм. - Ничего неожиданного не произошло. Это значит, что у нас постоянные чрезвычайные ситуации, постоянные затруднения, не хватает лишь мятежей экипажа, а ссор много. Мне пришлось кое-кого даже вышвырнуть за борт. Если так будет продолжаться, то ко времени прохождения миллионной отметки я буду единственным человеком на борту из тех, кто отплыл со мной из Пароландо.
Снова треск. А потом Джилл услышала голос - такой низкий, что можно было подумать, что он раздается со дна глубокого колодца. Она почувствовала, как по ее шее побежали холодные мурашки.
Сэм сказал:
- Чего тебе? Ох, ну конечно! Про тебя-то я и забыл, хотя это и нелегко, когда ты дышишь мне прямо в затылок самогоном… Джо говорит, что он тоже будет на палубе. Он хочет сказать тебе "привет". Джо, скажи ему "привет".
- Привет, Милт.
Словно гром, грохочущий в бочке.
- Как идут делишки?
- Здорово, я надеюзь. Зэм, он вроде бы зазкучал из-за шлюхи, которая зоежала от него. И еще он опять видел плохие зны назчет этого Эрика Кразнобородого. Я велел ему воздержатьзя от замогону, и взе будет о’кей. У него нету зпирта, чтоб напиватьзя, а перед ним вечно зтою я как пример трезвозти.
Джилл взглянула на Харди и начала:
- Что за…
Харди широко улыбнулся:
- Да, он гундосит. Джо Миллер по размерам больше двух Голиафов, вместе взятых, но он гундосит. Джо принадлежит к расе недочеловеков, которую Сэм называет Titanthropus clemenci, хотя, как мне кажется, Джо просто гигантский вариант homo sapiens. Но в любом случае они вымерли на Земле этак 50–100 тысяч лет назад. Он и Сэм встретились много лет назад, и с тех пор неразлучные друзья. Дамон и Пифий. Роланд и Оливье.
- Скорее уж как Матт и Джефф или Лорел и Харди, - пробормотал кто-то.
- Харди? - спросил Харди.
- Заткнитесь, - сказал Фаербрасс. - Ладно, Сэм. У нас все на орбите. У нас отличный новый кандидат, по-настоящему первоклассный офицерский материал. Австралийка по имени Джилл Галбирра. Налетала больше восьмисот часов, имеет опыт полетов на дирижабле и степень по машиностроению. Как тебе это понравится?
Треск. Затем:
- Женщина?
- Ага, Сэм. Я знаю, что в твои времена на речных пароходах не бывало женщин-лоцманов, а на железных дорогах - машинистов. Но в мои - женщины были и летчиками, и жокеями, и даже астронавтами!
Джилл почувствовала, что оттаивает, и наклонилась к нему.
- Дайте мне поговорить с ним, - выдавила она, - я скажу этому сукиному сыну…
- Да он не возражает. Он просто удивился, - сказал Фаербрасс, поднимая взгляд. - Успокойся. Что тебя кусает? Он отличный парень. А если б он даже не был таким, то все равно не смог бы ничего изменить. Тут я - Numero Uno. Сэм, она говорит, что рада познакомиться с тобой.
- Я ее слышал, - ответил Сэм и хмыкнул. - Слушай… (треск, шипение, шумы)… а когда?
- Статические разряды глушат все к чертовой матери! - кричал Фаербрасс. - И ты куда-то исчезаешь. Думаю, нам дольше не удастся держать контакт. Поэтому буду краток. У меня набрана далеко не вся команда, но до окончания строительства большого корабля пройдет еще не меньше года. К этому времени у меня, возможно, будет полный состав. Если же нет, то какого черта? Авиационных пилотов и механиков тут на пятак дюжина, а обучить их воздухоплаванию - пара пустяков.
- Слушай… - Он замолчал, оглянулся вокруг, хотя Джилл не могла понять почему, и спросил: - Что-нибудь было от Икса? Ты…
Разряды обрушились на его голос, скомкали его, и было ясно, что даже обрывки слов не долетают до слушателя. Попробовав в течение еще нескольких минут снова связаться с Клеменсом, Фаербрасс окончательно отступился.
Джилл спросила у Харди:
- А что это там такое насчет Икса?
- Не знаю, - ответил янки, - Фаербрасс говорит, что у них с Сэмом просто такая шутка.
Фаербрасс выключил радио и встал со стула.
- Ладно, время уже позднее, а завтра у нас хлопот полон рот. Ты не хочешь, чтоб Вилли отвез тебя домой, Джилл?
- Мне не нужно никакого эскорта, - отчеканила она. - И я с удовольствием пройдусь пешком. Нет, спасибо.
Одетая в свои скрепленные магнитными скрепками полотнища, Джилл не торопясь шла по равнине. Еще до того как она подошла к первому холму, она обратила внимание, что по сверкающему небу быстро несутся рваные ошметки облаков. Она вынула из наплечной сумочки палочку мечтательной резинки, отломила половину и сунула ее в рот. Ей казалось, что прошли целые годы с тех пор, как она последний раз жевала ее.
Теперь, ворочая языком отдающий кофе кусочек резинки, она сама не могла понять, почему так внезапно, почти бессознательно решила снова прибегнуть к резинке. Какой тайный мотив был у нее для этого? Это было фактически почти неосознанное действие. Если бы у нее не выработалась привычка анализировать все свои поступки и мысли, она вообще могла не заметить того, что сделала.
На севере сверкнула молния. А затем обрушился дождь - как песок, сыплющийся из вспоротого балластного мешка. Джилл накинула на голову капюшон и ссутулилась. По голым ногам стекали струйки воды, но ткань одежды была водоотталкивающей.
Джилл отодвинула засов на двери хижины. Войдя, она сняла с плеча сумку, открыла ее и достала тяжелую металлическую зажигалку из тех, что дважды в год выдавались граалем. Ощупью она добралась до стола, на котором стояла спиртовая лампа - подарок Фаербрасса. Гроза приближалась, и при ярких вспышках молний она смогла различить очертания лампы.
Что-то коснулось ее плеча.
Джилл вскрикнула и круто обернулась, уронив зажигалку на пол. Сделала рефлекторный выпад правой рукой, сжатой в кулак. Чья-то рука перехватила ее запястье. Она нанесла удар коленом, целясь туда, где, как она надеялась, должен находиться низ живота противника. Колено скользнуло по его бедру, и другая рука цепко сжала запястье второй руки. Джилл обмякла, и это обмануло нападающего. Он хихикнул и крепко прижал ее к себе. Теперь Джилл смутно могла различить его, так как вспышки молний все еще слегка рассеивали мрак хижины. Его нос оказался прямо перед лицом Джилл - совсем близко, но чуть ниже ее собственного носа, так как противник был не очень высок.
Она быстро наклонила голову и, вцепившись зубами в кончик его носа, с силой откинула голову назад. Мужчина взревел от боли и отпустил Джилл. Прикрывая руками лицо, он отступил на несколько шагов. Она последовала за ним, и на этот раз ее нога с силой нанесла удар вверх, попав прямо в цель. Хотя на Джилл не было сапог, удар ее твердых пальцев заставил насильника рухнуть на пол, корчась и зажимая руками ушибленные гениталии.
Джилл подскочила к лежавшему и несколько раз прыгнула на него. Ломаясь под ее тяжестью, его ребра громко хрустели. Соскочив с врага, она наклонилась и схватила его за уши. Он попытался было дотянуться до нее, но Джилл с силой рванула уши к себе. Они оторвались с омерзительным треском.
Мужчина, не обращая внимания на страшную боль от ушибленных гениталий и сломанных ребер, все же умудрился подняться с пола. Джилл тут же нанесла ему рубящий удар по шее краем ладони. Он снова упал, а она отошла к столу и зажгла лампу, еле удерживая зажигалку в прыгающих пальцах. Фитиль занялся, и, когда пламя охватило его, Джилл повернула рычажок, помещавшийся на боку корпуса лампы. Наладив освещение, она повернулась и снова дико закричала.
Мужчина уже стоял на ногах; больше того, он успел вырвать из зажимов висевшее на стене копье и теперь готовился нанести Джилл решающий удар.
Лампа вылетела у нее из рук - реакция была мгновенной и убийственной для противника. Лампа попала ему прямо в лицо, разбилась вдребезги, и спирт струей побежал по лицу и груди нападавшего.
Взвились языки пламени. Мужчина страшно вскрикнул и слепо - из глазных провалов рвалось пламя - кинулся к ней. Только теперь она поняла, кто он такой.
Джилл пронзительно выкрикнула "Джек!", но он уже набросился на нее, обхватил пылающими ручищами, сшиб с ног, так что она рухнула на спину и воздух со свистом вырвался у нее из легких. Не в силах вздохнуть, но обуреваемая стремлением любой ценой вырваться из его горящих рук, она с нечеловеческой силой оттолкнула Джека и откатилась в сторону. Несгораемая ткань одежды пока спасала Джилл от ожогов.
Но прежде чем Джилл успела вскочить на ноги, Джек схватил ее за подол и рванул к себе. Магнитные скрепки не выдержали. Обнаженная, она поднялась с пола и кинулась к копью, валявшемуся там, где его уронил Джек. Джилл наклонилась, чтобы поднять копье, но Джек уже навалился на нее сзади, его пышущие пламенем ладони сжали обнаженные груди, а раскаленный добела член скользнул в глубины ее естества.
Пронзительные вопли сражающихся бились о стенки хижины, и каждый раз эхо, казалось, придавало им еще большую силу. Джилл чувствовала, что она поджаривается, горит, что последние капли влаги покидают ее тело. Она ощущала это и нутром, и грудью, ягодицами, и даже ушами, как будто эхо, бившееся о стены, тоже пылало.
Джек уже вставал, опираясь на подгибающиеся руки и колени. Его волосы сгорели дотла, голый черный череп проступал в черных рубцах и складках, местами эта корка лопалась, открывая свернувшуюся красно-черную кровь и черно-серую кость. Единственным освещением хижины служило пламя, все еще пожиравшее лицо Джека, его грудь, живот и пенис - маленький, сморщенный, будто после оргазма слияния страсти и ненависти. Время от времени в хижине светлело - это молнии били в землю снаружи.
Теперь Джилл была уже на ногах; она бросилась к двери, чтоб вырваться туда, где благословенный дождь погасит огонь и утишит боль ее поверхностных ожогов. И все же Джеку каким-то образом удалось ухватить ее за колено. Она снова тяжело упала, вновь потеряв способность дышать. И опять Джек набросился на нее, издавая странные каркающие звуки… Может быть, его язык тоже выгорел?.. И снова обоих обволокло полотнище огня.
Джилл катилась вниз по крутому воплю животной агонии, туда, где глубоко-глубоко внизу затаилась пропасть, горловина которой ширилась, чтобы проглотить ее в тот момент, когда Джилл рухнет к центру того мира, где тяжело билось сердце всего сущего.
Глава 17
Лицо Джека нависало над ней. Оно казалось независимым от тела и медленно колыхалось в воздухе, как воздушный шар. Короткие рыжеватые волосы, широкое красивое лицо, блестящие синие глаза, сильный подбородок и полные улыбающиеся губы…
- Джек, - пробормотала она, но лицо тут же растворилось и превратилось в другое, к тому же приделанное к телу.
Лицо тоже было широкое и красивое, с высокими скулами, черными глазами с косыми складками век и волосами прямыми и черными.
- Пискатор?
- Я услышал ваши крики. - Он наклонился и взял ее руки в свои. - Вы в состоянии встать?
- Думаю, да, - ответила она дрожащим голосом. Впрочем, с его помощью она поднялась довольно легко. Обнаружила, что ни грома, ни молний больше нет. Да и дождь прекратился, хотя капли воды все еще продолжали стекать с листьев. Дверь хижины была распахнута, снаружи царила непроглядная тьма. Только облака еще не исчезли. Нет, вон там, чуть дальше, внезапно возник силуэт холма. А за ним - разрыв облака и бледное сияние газового покрова, в который вставлены тысячи гигантских звезд.
Джилл вдруг осознала, что она полностью обнажена. Она глянула вниз и увидела, что ее груди покраснели, будто находились слишком близко к огню. Пока она рассматривала свое тело, краснота исчезла.
Пискатор заметил:
- Я было подумал, что вы слегка обгорели. Ваши груди и лобок воспалились, распухли, покраснели. Но никаких следов пожара здесь нет.
- Пламя было не снаружи, а внутри меня, - сказала Джилл. - Мечтательная резинка.
Его брови поднялись.
- Ах вот как!
Она расхохоталась.
Он помог ей добраться до лежака, и она легла с тяжелым вздохом. Легкий жар внутри влагалища теперь почти исчез. Пискатор суетился, укрывая ее полотнищами, давая ей напиться дождевой воды, которую зачерпнул из бамбукового бочонка, стоявшего за дверью. Она выпила воду, держа чашу с водой в одной руке и опираясь на локоть другой.
- Спасибо, - сказала она. - Надо было быть поумнее и не накидываться на резинку. Но я была в депрессии, а когда я в таком настроении, резинка дает странные результаты. Все кажется таким ужасным и таким реальным. Мне бы и в голову не пришло усомниться в реальности видения, хотя оно явно было совершенно невероятным.
Он ответил:
- Последователи Второго Шанса пользуются мечтательной резинкой в своей терапии, но делают это под строгим контролем. Похоже, что это действительно дает благотворные результаты. Но мы к этому средству не прибегаем, кроме как на начальной стадии обучения и только в индивидуальном порядке.
- Мы?
- Эль-Ахл-Эль-Хагг, последователи культа Реальности. То, что вы - люди Запада - называете суфизмом.
- Я так и думала.
- И должны были понять после того разговора, который у нас был.
Она с трудом перевела дух и спросила:
- Когда это было?
- Этим утром.
- Должно быть, это все резинка, - пробормотала она. - Я с ней покончила навсегда. Никогда больше не прикоснусь к этой проклятой дряни! - Она села и сказала: - Вы ведь не расскажете Фаербрассу об этом, правда?
Теперь Пискатор уже не улыбался.
- Вы перенесли сильнейший психический шок. Он вызвал ожоги, появление стигматов на теле, имеющих чисто психическое происхождение… ну…
- Я больше не стану употреблять резинку. Вы же знаете, не в моем обычае давать пустые обещания. Я не наркоманка. Умственно я вполне устойчива.
- Вы очень встревожены, - сказал он. - Будьте честны со мной, Джилл. Я ведь могу вас так называть, верно? У вас уже были приступы такого рода? Сколько и как сильны они были? Иначе говоря, как долго они длились? И как много времени потребовалось на то, чтобы оправиться после них?
- Ни одного приступа в последнее время, если использовать вашу терминологию, - ответила она.
- Очень хорошо. Я никому не скажу ни слова. То есть в том случае, если повторения не последует. Вы будете честны со мной и скажете мне, если с вами произойдет снова что-либо подобное? Договорились? Вы же не захотите подвергать опасности наш корабль только потому, что вам отчаянно хочется стать членом его команды?
- Нет, ни в коем случае, - сказала она. Но эти слова дались ей с большим трудом.
- Тогда пока оставим все как было.
Джилл снова приподнялась на локте, не замечая, что полотнище соскользнуло и обнажило ее грудь.
- Слушайте, Пискатор. Будьте честны и вы со мной. Если бы вы получили пост ниже, чем я, к чему, кажется, идет дело, если Фаербрасс действительно делает назначения, исходя из опыта, вам было бы неприятно служить под моим началом?
- Ни в малейшей степени, - ответил он улыбаясь.
Она снова легла, натянув на себя покрывало.
- Вы ведь выходец из общества, где женщин держат в приниженном положении. Ваши женщины практически находятся на положении тяглового скота. Они…
- Все это в прошлом, давно ушло, умерло и осталось далеко позади, - ответил он. - Да и я не типичный мужчина - японский, другой ли. Вам следует избегать стереотипов. В конце концов, это именно то, что вы ненавидите, против чего сражались всю жизнь, ведь так? Против мышления стереотипами?
- Вы правы, - призналась она. - Но это условный рефлекс.
- Мне кажется, я уже говорил с вами об этом. Однако повторение - мать учения. Вам следует научиться думать по-другому, не так, как раньше.
- И как это сделать?
Он поколебался и ответил:
- Вы узнаете, когда подойдет время для такой попытки. И узнаете того, к кому следует обратиться за помощью.
Джилл знала, что он ждет, чтоб она попросила его принять ее в качестве ученицы. Но она не собиралась этого делать. Она просто не верила в организованную религию. Правда, суфизм не был религией, но тем не менее его адепты были религиозны. Такой штуки, как суфий-атеист, просто не могло быть на свете.