- Я не знаю, что вы имеете в виду, - вступила в разговор Ли. - Но что касается эгалий…цев - это звучит обнадеживающе. Я была на их митингах, говорила со многими. Отце, это действительно хорошие люди.
- Возможно, - хмыкнул Трембицкий. - но насколько они эффективны?
- Сам Ганновей круто сваренный тип. Мы можем связаться с ним, хотя в этом много риска… но где его нет?
Трембицкий кивнул:
- Я запущу машину, чтобы колеса начали вертеться. Для начала мы соберем информацию, оценим ее и тогда решим, как поступить. Некоторое время мы сможем укрывать здесь наших друзей. Но чем скорее мы пристроим их в безопасном месте, тем лучше.
- Хорошо. Тогда начнем, - Абрамс повернулся к Коскинену и Вивьене.
- Мне жаль сейчас расставаться с вами, но у меня много дел. Поговорим о деталях позже. А пока Ли позаботится о вас.
Трембицкий подошел к генератору и Коскинен продемонстрировал его действие. Секретарь осторожно потрогал его, осмотрел со всех сторон и удалился. За ним последовал и Абрамс.
- Закончите завтракать, - сказала Ли. - А я распоряжусь насчет комнат. Я скоро вернусь.
Коскинен был счастлив. Пища, кров, могущество хозяев этого дома благотворно подействовали на него.
- Я думаю, - сказал он, набив рот пищей, что мы в безопасности.
- Да? - спросила Вивьена, она едва притронулась к еде. Коскинен видел, что тревога все еще владеет ей и хотел рассеять ее. Но язык его заплетался.
- Прости, - сказала она немного погодя, - но меня столько раз били и пытали, что я уже не могу поверить в Санта-Клауса.
- Даже если папа Абрамс наденет белую бороду и войдет сюда? - рассмеялся он.
Она хмуро улыбнулась и потрепала его по руке:
- Пит, ты очень необычный человек.
Послышались легкие шаги Ли. Коскинен поднялся и посмотрел на приближающуюся девушку. Он думал, что она так красиво и он несомненно влюбится в нее…
- Позавтракали? - спросила она. - Хорошо. Тогда идем со мною. Вы, разумеется хотите вымыться и спать.
- Только не спать, - сказал Коскинен. - ведь мы приняли возбуждающего.
- О, я забыла. Тогда я покажу вам наш дом и предложу какие-нибудь развлечения.
- Ты так добра к нам.
Глаза Ли стали серьезными.
- Ты же друг Дэйва, Пит. Он много рассказывал нам о тебе. И ты уже успел сделать на Земле много хорошего.
- Я? Когда?
- Благодаря тебе уничтожен этот проклятый Кратер… и вероятно, китайцы, проникшие туда. - она тряхнула головой и волосы ее растрепались. - Я до сих пор не могу поверить, что это произошло.
- Это только случайность. Я спасался от агентов и…
- Идем. - она взяла его за руку и повела. Вивьена молча пошла за ними.
Эскалатор повез их наверх. Коскинен считал, что его номер в отеле и апартаменты вивьены В Кретаре - это верх роскоши, то то, что он увидел здесь, повергло его в изумление. Он минут пять осматривался вокруг, стараясь придти в себя. Затем, раздеваясь, он заметил цепь на своей шее. - Нужно снять ее, - подумал он, но тут же забыл об этом.
Переодевшись в свежий костюм, он вышел в соляриум, где его ждала Ли.
- Идем на улицу, подождем Вивьену, - продолжила она. - Сегодня такой чудесный день.
Они прошли на террасу и подошли к парапету. Ли облокотилась на парапет и смотрела на залив. Легкий ветерок шевелил ее волосы. Ви остановилась на этом же самом месте, - вспомнил он.
Коскинен полной грудью вздохнул чистый воздух.
- Ты права, - сказал он. - На улице хорошо. Пожалуй на Марсе нам больше всего недоставало этого - земного воздуха, солнца, ветра.
- Но разве там не также?
- Ничего подобного. Днем воздух такой прозрачный, что кажется, что между тобой и горизонтом ничего нет. Вакуум. А ночь опускается внезапно. Никаких сумерек. Звезды загораются как яркие фонари. И тишина такая, что слышан скрип камней, сжимающихся от холода. Или пыльные бури, поднимающие облака пыли в древних долинах. А весна, когда в лучах жаркого солнца тают полярные … и потоки воды вновь оживляют леса - странные маленькие корявые деревья, тянущие к солнцу свои сучья-щупальцы, на каждом из которых сидит лист длиной в целый ряд. И эти листья окрашены в самые разнообразные цвета зеленые, золотые, красные, голубые… и все они танцуют по ветру, как будто от радости… - он очнулся от воспоминаний. - Простите, мне показалось, что я снова на Марсе.
- Ты хочешь снова туда вернуться? - спросила Ли.
- Да. Со временем. У нас там много друзей среди марсиан.
Дэйв тоже говорил об этом. А ты уверен, что слово друзья подходит к этому случаю?
- Мне трудно объяснить, но между нами и марсианами было что-то, и теперь, когда прошло столько времени, я уже сам не очень понимаю, что же связывало нас.
- Я постараюсь понять, - сказала она. - Расскажи.
- Хорошо, - сказал он, внезапно охваченный энтузиазмом. - В следующей экспедиции обязательно должны быть женщины. Мы не могли провести новые исследования так как не представляли землю полностью.
Чтобы установить полные отношения с марсианами нужна полная ячейка человеческого общества - мужчина, женщина, ребенок. Видишь ли, они общаются между собой не только при помощи слова. У нас на Земле тоже есть много способов общения помимо слов, но все они не систематизированы, не развиты. Для марсиан общение - это функция всего организма. У них развит язык прикосновений, музыкальный язык, язык хореографии - и еще много языков. И они не являются эквивалентами друг другу, как наш язык слов и письменный язык. Но они перекрывают разные области описания объекта и поэтому, если они используются одновременно, ты можешь представить насколько полной можно описать объект.
Мы далеко продвинулись в изучении марсиан за пять лет. Но если мы хотим продвинуться дальше в следующей экспедиции, там должны быть люди разного пола, возраста, разных рас, культуры…
- Теперь я начинаю понимать, почему тебя любил Дэйв, - сказала она, - ты неисправимый идеалист.
- Он с удивлением взглянул на нее.
- Я не хотел, чтобы ты так подумала.
- Я очень хочу узнать все о Марсе, о том, что ты там делал, что изучал, что открыл. Дэйв там мало было дома, что я не успела расспросить его. Но мне хочется это знать. И когда-нибудь самой оказаться на Марсе. Ты так живо описал мне Марс. Теперь я смотрю на небо, я вижу красную точку и знаю, что это МИР и дрожь охватывает меня.
Как будто передо мной раздвигаются границы вселенной. Спасибо тебе за это, Пит.
Его озадачило то, что они так быстро подружились, более того, в их отношениях появилось нечто интимное.
- Вероятно, это произошло потому, что мы находимся в стрессовой ситуации и наши защитные барьеры рухнули, когда мы почувствовали, что находимся среди друзей. И мы оба любим Дэйва, которого я знаю, как себя. - затем он забыл об этом. Все это такая ерунда по сравнению с красотой дня.
Внезапно Ли рассмеялась:
- Ты должен извинить меня, Пит. Но я входу в состав Комитета Защиты Мира и мы собираемся возобновить Ралли Освобождения, если тебе это что-то говорит. Сегодня у нас встреча, а я не рискую именно в этом время вызывать к себе внимание тем, что не буду на ней присутствовать.
Он согласился с нею, хотя и с большим сожалением. И после того, как она ушла, он стал осматривать дом. В конце концов он забрел в грандиозный зал, который служил библиотекой. Хорошо, подумал он, здесь, по крайней мере я смогу убить время.
Вивьена уже была здесь и читала. Она была в белом платье и это напомнило ему тот вечер, когда он впервые встретился с ней. Ему стало стыдно, что он забыл о ней.
- О, - сказала она небрежным тоном, и ты здесь?
- Почему же ты не пришла к нам? - спросил он. - Мы уже решили, что ты легла спать…
- Нет, я выходила на террасу, но вы так оживленно беседовали, что я решила не мешать вам.
- Ви! Мы же не обсуждали никаких секретов! Мы просто болтали!
Ее губы сжались в улыбке:
- Разумеется, я знаю. Какие у вас тайны?
- Тогда почему же?
Улыбка погасла на лице Виьвены. Она отвернулась.
- Я знаю, что меня вышвырнули из своего класса, а я имею достаточно гордости, чтобы не делать вид, что ничего не произошло.
- О чем ты говоришь, Ви? - воскликнул он. - Ты же видишь, что тут об этом никто не думает, все относятся к тебе, как к другу!
- Возможно. Хотя я имела в виду не это. - ее тон резко изменился.
- Послушай, Пит. Я совсем не сержусь на тебя, но не мог бы ты оставить здесь меня одну? Закрой дверь за собой, когда будешь выходить.
Глава 12
Коскинен вернулся в свою комнату после игры в мяч с Ли и слуга ему сообщил, что в 16.ОО в кабинете Абрамса его ждут на совещание. Он переоделся и пошел в назначенное время в кабинет. По пути он встретил Ли. Когда они вошли в кабинет, Абрамс, Трембицкий и Вивьена уже были там.
Абрамс недовольно посмотрел на дочь.
- Только без тебя, дорогая, - сказал он.
- Не будь глупым, отец, - запротестовала она. - Я ведь тоже участвую в этом деле.
- Да, но я не хочу этого. Мы тут не играем в куклы.
- Я уже давно понял, что чем меньше людей посвящено в планы организации, тем лучше, - заметил Трембицкий.
- Я не буду болтать, - негодующе ответила она.
- Конечно. Но есть такие вещи, как психологические исследования, наркотики.
- Ты боишься, что меня могут похитить?
- Нет. Но они могут просто арестовать тебя, как это они сделали с Дэйвом.
- О, - она прикусила губу. - Но что же тогда мне делать, чтобы быть полезной?
- Самое трудное: сидеть тихо и ни во что не вмешиваться.
- Хорошо… - она выпрямилась. - Мы увидимся позже, Пит. Я имею в виду это. - Она коснулась плеча Пита и дверь закрылась за ней.
- По этой же причине, - сказал Трембицкий, - мы должны оставить бомбу у тебя на шее.
Вивьена неспокойно шевельнулась. Ее рука потянулась к небольшому кошельку на поясе. Затем она медленно расслабилась.
- Может быть, - ровным голосом сказала она.
- Ты вполне подходящий человек, обладающий логикой и здравым смыслом, чтобы хранить подрывное устройство у себя. - сказал Трембицкий. - ты ведь сама не знаешь, как сделать генератор?
- Нет. Мы занимались им в Кратере, но без фундаментальных знаний теории, все, что я помню, лишь бессмысленное соединение электронных устройств.
- Значит, Пит, ты единственный, кто знает генератор, - Абрамс встревоженно посмотрел на него. - Ты должен согласиться, что если произойдет худшее, у нас должна быть возможность заставить замолчать тебя. Правда, не совсем приятно чувствовать себя пленником.
- Конечно, - Коскинен взял себя в руки.
- Но я надеюсь, что к этому не придется прибегать, - сказал Абрамс уже менее угрюмо. - Садись, и давай обсудим наш следующий шаг. - Он сел за стол, стиснул пальцы рук и медленно оглядел кабинет, прежде чем начать. - Наша проблема, как я вижу ее, в следующем. Мы должны сохранить экран, чтобы он не попал во враждебные руки, и использовать его, как средства шантажа, чтобы вызволить наших друзей из тюрьмы и, если возможно, выманить Маркуса из его убежища. Действовать лучше всего через президента. Если его можно будет убедить, то он будет действовать. Ведь совершенно ясно, что если США будут владеть экраном, они могут закрыть им самые уязвимые точки города. И тогда не будет необходимости в строгом контроле всего остального мира, а функции СБ можно будет в значительной степени ограничить. Таким образом Конгресс получит возможность действовать более свободно, не оглядываясь на тех, кто сделал национальную безопасность своим фетишем.
* * *
Но нужно время, чтобы устроить встречу с президентом. Да и один разговор мало что даст. Единственное, на что можно надеяться при первой встрече, это то, что президент заинтересуется и согласится, чтобы ему продемонстрировали действие прибора. Это должно быть сделано в тайне от Маркуса. Если Маркус узнает о встрече, то тебя придется убить, а генератор уничтожить. Ты это понимаешь? Значит, эта встреча должна быть проведена в глубокой тайне. А затем снова потребуется время, чтобы президент мог подготовить общественность, политическую арену к выступлению против Маркуса. На это время вам нужно подыскать надежное убежище.
Раньше Ян легко бы мог организовать бы это, но к сожалению сейчас мы живет на виду и не имеем нужных контактов. Я во всем доверяю своим служащим, но не уверен в их возможности вести игру с ко ***
Если бы у нас была бы хотя бы неделя, мы бы нашли вам убежище, но у нас нет даже недели. Вы не должны оставаться здесь даже на час дольше, чем можно. Твои предположения, Пит, относительно СБ оправдались. Я получил сведения из Вашингтона. Сейчас они бросили все свои силы на борьбу с китайским подпольем. Однако они тут же вернутся к тебе и прибору, как только спадет напряжение. И я думаю что это произойдет скоро.
Исходя из всего этого я думаю, что нам следует обратиться к эгалитариянцам. Это тоже риск, но наименьший из всех возможных.
- Кто они? - спросил Коскинен. - Я слышал это название, но не знаю, что это такое.
- Коротко о них. Это идеалистическое движение, члены которого хотят, чтобы Протекторат превратился в справедливое мировое правительство. Эта идея не противоречит закону, хотя Маркус объявил их мягкотелыми идиотами, стоящими на службе иностранных государств.
Правда, никаких мер против них не было принято, так как это и не требовалось. Эгалитарианцы организуют клубы, митинги, дискуссии, и пропагандируют своих кандидатов в правительство. И они имеют какое-то значение в общественной жизни только потому, что многие интеллектуалы разделяют их убеждение.
- Все это звучит малообещающе для нас, - заметила Вивьена. - Все те эгалитарианцы, с которыми я встречалась в прошлом, были всего лишь милые старые лэди… обоих полов.
Абрамс рассмеялся.
- Верно. Но не совсем. Есть и такие, кто требуют немедленных действий. И они не говорят милым старым лэди о своих планах.
- Каких действий?
- Если бы я это мог рассказать, то эта группа состояла бы из одних болтунов. Во всяком случае в стране ходит много запрещенных книг и памфлетов, призывающих к уничтожению СБ. И еще: некоторые из тех, кто выступает против Протектората и подвергается опасности ареста, иногда исчезают. Помните случай с Аманитой несколько лет назад? Он пытался расшевелить японцев - если слово расшевелить правильно. Он призывал их к пассивному сопротивлению. Его арестовали, но затем он исчез и его до сих пор не могут найти, хотя он появляется в городах, произносит речи и исчезает до того, как прибудут агенты. Мне известно несколько подобных случаев, а о скольких я еще не знаю? Да, такие вещи требуют организации. Кто-то действует из подполья, но не националистического, а всемирного. Я сильно подозревают, что здесь замешаны эгалитарианцы.
- Мне все это очень не нравится, - пробормотал Трембицкий. - Я думаю, что эта организация замешена и в убийствах.
- Может быть. Но эти убийства были необходимы. Помнишь генерала Фридмана, который подавил меры протеста в Риме?
- Хм. Да, пожалуй, я не тот человек чтобы обсуждать это. Кроме того, у меня нет лучшего предложения. Продолжай, Нат.
- Итак, - продолжал Абрамс. - Здесь есть Карсен Ганновей, исполнительный секретарь местного филиала ЭВМ. И эгалитарианец. Я имел с ним дело несколько раз, а сейчас направил детективов, чтобы они изучили его жизнь. Разумеется, он открыто не связан с подпольем, но у меня есть подозрения. Например, кое-где возникают незаконные забастовки с сопротивлением. И Ганновей, как и остальные чины Комитета ЭВМ, публично осуждают их, уговаривают людей вернуться на работу и утверждают, что он беспомощен восприпятствовать спонтанным действиям забастовщиков. Однако кое-кто считает, что Ганновей способствует возникновению забастовок, хотя это никогда не было доказано. Теперь я точно знаю, что Ганновей мог бы предотвратить забастовки, если бы захотел. У него есть такие возможности. А это заставляет предположить, что за ним кто-то стоит. Время от времени он берет отпуск, и это подозрительно совпадает по времени с некоторыми событиями, например, забастовка в Торонто, где забастовщики применили оружие против полиции.
- СБ обратила на него внимание? - спросила Вивьена.
- Нет, я уверен в этом. Благодарю Бога, что они не могу следить за всеми нами. Ганновей не такая уж выдающаяся фигура. Я только потому заметил его связи с подпольем, что долгие годы наблюдал за ним. Я не собираюсь связываться с ним. До последнего времени я не был ярым антиМаркусистом, хотя никогда не любил СБ. Почему люди, подобные Яманите, не должны напоминать своим соотечественникам, что когда-то они были гражданами самостоятельного государства? Поэтому я держал свои наблюдения при себе. Подполье никогда не причиняло мне вреда. Теперь это может помочь нам.
- Вы думаете, что Ганновей может… - Коскинен задохнулся в своем возбуждении.
- Мы попытаемся поговорить с ним, - сказал Абрамс. - Я связался с ним по телефону и попросил встречи, чтобы обсудить кое-какие деловые вопросы. Вы оба поедете с ним. Если он сможет спрятать вас прекрасно. Если нет, то я уверен, что он будет держать рот закрытым.
Тогда мы организуем для вас другое убежище, хотя это не лучший вариант.
- Если он предложит нам убежище, но мы почувствуем, что здесь что-то не так, мы должны иметь путь к отступлению, - заявил Трембицкий.
- Мы? - спросила Вивьена. - Значит, вы будете с нами?
Абрамс кивнул:
- Что касается меня, то я все еще недурно обращаюсь с пистолетом, - и он похлопал себя по бедру, где под туникой обозначался пистолет. Что касается Ви, то я не беспокоюсь, она может двигаться резко и быстро, как тигрица. А вот Пит мне кажется несколько наивным, хотя возможно пребывание в преступном мире его кое-чему научило.
Глава 13
В доме Ганновея в Квин жили его жена и четверо детей. Но у него был собственный кабинет и хозяин заверил посетителей, что кабинет абсолютно звуконепроницаемый, в нем нет подслушивающих устройств, а вся его семья сегодня вечером отсутствует.
Высокий, угловатый, чем-то напоминающий Эндрью Джексона Ганновей закрыл дверь кабинета и осмотрел своих гостей. Коскинен переминался с ноги на ногу под этим взглядом. Он посмотрел в окно на сияние ночного города, на Вивьену, стоящую рядом с ним, и не зная, что сказать. Когда Ганновей нарушил тишину, обращаясь к Трембицкому:
- У вас должны быть веские основания, чтобы привести ко мне этих преступников. Мы не тот тип, чтобы провоцировать людей. Но я пойму вас, если вы объясните мне и откинете мои подозрения.
- Преступников? - воскликнула Вивьен. - Уже объявлен розыск?
- Да. Час назад, - сказал Ганновей. В вечерних новостях. Имена, фото, выдержки из записи переговоров м-ра Коскинена с Баро. Теперь вы опасные агенты иностранных держав.
- Проклятье! Я надеялся, что у нас еще есть время, - сказал Трембицкий. - видимо дело с китайцами кончилось. Теперь они все силы бросят на нас, Пит.
- Что от вас хочет СБ? - спросил Ганновей.
- Это длинная история, - ответил Трембицкий, - вы услышите ее, если…
- Я знаю, что все члены Экспедиции на Маркс изолированы, и терялся в догадках, почему. Мне очень жаль сына Ната.