* * *
После обеда король Александр и Надежда Чаликова уединились в королевских покоях, чтобы обсудить дальнейший ход следствия, или, как высокопарно выражался ново-ютландский монарх, установления истины.
- Мне показалось весьма подозрительным поведение Диогена, - заметила Чаликова, с интересом оглядывая некогда роскошное, а теперь неотвратимо ветшающее убранство - ковры, портреты и пейзажи на стенах, медные канделябры в углах широкого, заваленного всякими ненужными вещами стола. Прямо на бумагах спал Уильям, подергивая во сне хвостом.
- Да, таким я его никогда не видел, - как-то неопределенно заметил король. - Но хладнокровный убийца, да еще людоед, не стал бы себя так выдавать.
- В том-то и дело, что Диоген отнюдь не хладнокровный убийца, - возразила Надя. - Он, столько раз "евший" поэтов в переносном смысле, решил попробовать это дело на практике. И вот теперь страдает угрызениями совести. Или несварением желудка.
- Ну, Наденька, тут уж вы малость хватили, - вздохнул король.
- Это же только предположение, Ваше Величество, - напомнила Чаликова, - и чем больше версий мы выдвинем, тем вероятнее, что одна из них окажется близкой к истине. A поскольку других зацепок у нас пока нет, то я намереваюсь проследить за господином Диогеном. Кажется, он проживает в бочке?
- Все так говорят, - осторожно заметил король, - но сам я этой бочки ни разу не видел. - Тут в дверь постучали. - Заходите! - крикнул Александр, и на пороге возник пожилой слуга в выцветшей протертой ливрее:
- Ваше Величество, Его Высочество Виктор просит принять его.
- Да, Теофил, скажите ему, пускай заходит, - небрежно махнул рукой Александр и, когда слуга вышел, вздохнул: - Ох уж эти государственные мне вопросы, нет от них покоя. - При этом Его Величество выудил из своей коробочки леденец и быстро отправил себе в рот. - Честное королевское, ушел бы в монастырь, кабы там можно было предаваться не молитвам, а высокому искусству. Хорошо, хоть племянничек согласился хозяйственными делами заняться.
В комнату вошел молодой человек в самой что ни на есть цивильной одежде, резко отличающейся от пестрых одеяний, столь любимых творческими приспешниками Александра. Украдкой взглянув на портрет, Надя отметила некоторое сходство между Виктором и его отдаленным пращуром. Уильям немедленно проснулся и стал исподлобья наблюдать за Виктором.
- Здравствуйте, дядюшка, - поприветствовал короля Виктор. И, бросив выразительный взор в сторону Перси, добавил: - У меня к вам личный разговор.
- Это мой новый слуга, - ответил король, - можешь говорить при нем. Если, конечно, речь не пойдет о государственных тайнах.
- Какие уж там тайны, - энергично махнул рукой Виктор. - A если по большому счету, то какое там государство!
- Какое уж ни есть, - вздохнул Александр. - A не нравится, так поищи себе другое.
- Нужно благоустраивать то, что есть, - возразил Виктор. - A у нас просто жабам на смех: дождик закапал, и королевский дворец на три дня отрезан от мира!
- Ну и что ты предлагаешь?
- Для начала выкопать вокруг замка болотоосушительные канавки, а потом…
- A средства где возьмешь? - перебил дядюшка.
- Лопаты у нас есть, - деловито заявил племянник, - вот пускай ваши бездельники за них и берутся. Чем всякой дурью маяться и людей лопать!.. Да хоть бы съели какого-нибудь лодыря вроде вашего любимца, этого, как его…
- Диогена? - подсказал Александр.
- Вот именно. A съели простого работящего парня, хоть и с поэтической придурью. Нет чтобы съесть кого-то из ваших дармоедов, у которых за душой кроме этой самой придури ни черта нет!
- Я попросил бы тебя, Виктор, - повысил голос король. - Эти люди - мои друзья!
- Простите, дядюшка, погорячился, - слегка поклонился Виктор. - Да речь-то не об этом. Главное - начать, а тогда уж дело закрутится. Я уверен, что и князь Григорий нам поможет, он ведь, какой бы ни был, но толковые начинания всегда готов поддержать!
- Так-то, может быть, так, но не хотелось бы попасть в еще большую от него зависимость, - тихо вставил Александр.
- Да мы и так уже во всем от него зависим, - с жаром продолжал Виктор, - а вот если осушим болото, поднимем земледелие, заведем ремесла, так уж и не придется во всем глядеть из рук князя Григория или кого бы то ни было еще!.. Извините, дядюшка, если был слишком резок, - как-то внезапно успокоился Виктор. - Просто для меня это невыносимо - сидеть тут и любоваться на болота!
- Ну так приходи к нам вечерком, стихи послушаешь, - предложил король.
- Да нет, лучше уж лягушек, - хмыкнул Виктор. - A еще лучше ловить их и отправлять в Галлию. Лягушек, конечно, а не господ поэтов - там этого добра своего хватает. И нам польза, и им. В смысле галлам.
- A ты не боишься ненароком отправить туда княжну Марфу? - усмехнулся Александр.
- Я в сказки не верю. - Почтительно приложившись губами к изумрудному перстню Государя, племянник покинул его покои.
- Вот так вот и живем, Наденька, - печально произнес король, когда двери закрылись. - Я ведь тоже по молодости надеялся все перестроить, переделать, порядок навести, да потом понял - болото оно и есть болото. И никакая мы не Новая Ютландия, а самое настоящее Мухоморье! Может, Виктору удастся?..
- A вдруг это он и съел Касьяна? - смекнула Надя. - Ведь Его Высочество явно недолюбливает ваших поэтов и даже не скрывает этого.
- Что? - вскинул брови Александр. - Виктор… съел… - И неожиданно король разразился столь громким и веселым смехом, что даже дверь приоткрылась, и в покои заглянул испуганный слуга. А Уильям укоризненно уставился на хозяина. - Ха-ха-ха, ведь это ж готовая поэма - "Королевич-людоед"! Да, Надежда, рассмешили вы меня, - уже успокаиваясь, произнес Александр. - Это ж надо же…
"Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно", подумала Надя, в глубине души понимая, что малость хватила лишку, но радуясь, что смогла хоть на миг рассеять неизбывную печаль ново-ютландского короля.
- A кстати, Ваше Величество, - как можно непринужденнее спросила Чаликова, - что это за сказка о княжне, как ее, Марфе?
То есть вообще-то Надя немало была наслышана об этой истории, интересовавшей ее и с чисто практической стороны, но она надеялась услышать от короля что-то такое, чего раньше не знала.
- A, ну это дело совсем давнее и довольно темное, - охотно откликнулся Александр. - Два столетия назад, после таинственной смерти последнего из правителей Белой Пущи, князя Ивана Шушка, его бывший постельничий Григорий женился на княжеской дочке Ольге. Уж не знаю, как он этого достиг - колдовством ли, каким ли зельем - но, став ее супругом и как бы соправителем Белой Пущи, он быстро прибрал всю власть к себе в руки. Потом Ольга умерла - тоже, как говорят, не своей смертью - и Григорий воцарился единолично. Так до сих пор и княжит. A чтобы утвердить свое право на престол, всех оставшихся в живых князей Шушков извел под корень. Одна княжна Марфа, двоюродная сестра Ольги, успела убежать из Пущи, чтобы найти прибежище у моих пращуров, но ее настигли прямо на болоте, и некий злой колдун, сподвижник князя Григория, превратил ее в лягушку. И в этом виде она, должно быть, до сих пор и обретается - в ожидании некоего Ивана-царевича, который один может вернуть ей прежний облик.
- И что же, вы верите в эту легенду? - деланно равнодушно пожала плечами Надя. Король на минутку задумался:
- Даже и не знаю, Наденька, что вам ответить. Но мне кажется, что доля истины во всем этом есть - доподлинно известно и то, что Марфа бежала в нашу страну, и что Григорий снарядил за ней погоню, и что она исчезла бесследно. Так что считайте сами - верить или нет.
- Спасибо, Ваше Величество, - чуть разочарованно сказала Чаликова. Ничего нового для себя из рассказа Александра она не узнала. И вообще, Наде было известно куда больше, чем ей поведал король.
A знала она об этих драматических давних событиях, что называется, из первых уст - от самой княжны Ольги, которую она встретила во время своего предыдущего визита в параллельную действительность. Правда, и Ольга, как выяснилась, уже две сотни лет существовала в облике средней головы страшного Змея Горыныча, в которого княжну и еще двоих противников Григория, а именно воеводу Полкана и боярина Перемета, превратил заморский колдун Херклафф. Причем сделал он это настолько "не по правилам", что даже царь-городский чародей Чумичка не был в силах расколдовать Ольгу и ее товарищей по несчастью.
"Ну что ж, значит, надо будет заняться Марфой, - размышляла Надя, выходя из королевских покоев. - Чтобы избавиться от Григория, нужно, чтобы борьбу возглавил кто-то из легитимных наследников, то есть из рода князей Шушков. И если не Ольга, то хотя бы Марфа. A уж Ивана-царевича мы найдем…"
* * *
Корчма представляла собой большую покосившуюся хибару в два этажа, сложенную из грубо обтесанных валунов, густо поросших вековым мхом. Вход в сие почтенное заведение был подстать - низкая громоздкая дверь, сколоченная из толстых дубовых досок. Василий толкнул ее рукой. Дверь не шелохнулась. Тогда он пнул ее ногой - с тем же успехом. Тогда он, недолго думая, навалился на нее плечом. И дверь поддалась… Да только не так, как это положено делать приличной двери. Она просто ввалилась вовнутрь. И, соответственно, заодно с ней и Василий.
- Кхе-кхе. Добро пожаловать, - услышал Дубов, лежа на двери.
Когда глаза его привыкли к сумраку, царившему в этом обширном и сыром помещении, он разглядел, наконец, стоявшего за широкой стойкой мужичка. Судя по всему, хозяина корчмы. А мужичок был худ, сутул, а лицо и руки его были темны, будто покрыты сосновой корой.
- Кхе-кхе. С прибытием, - ухмыльнулся хозяин, хитро щуря глаза под мохнатыми бровями. - Надолго ли к нам?
Василий, ничего не отвечая, поднялся с двери и стал старательно и даже нарочито отряхивать кафтан. И тут он заметил вторую фигуру, сидящую на колченогом стуле за не менее колченогим столом. Этот посетитель был так же странен, как и хозяин. Весь он был какой-то одутловатый, с круглым невыразительным лицом и мутными белесыми глазами. Время от времени посетитель наливал себе из кувшина в кружку некую мутную жидкость и одним движением отправлял ее в свой большой рот. И при этом с нескрываемым интересом наблюдал за Дубовым.
- Кто может задержаться надолго в такой дыре? - произнес он неожиданно высоким голосом.
- А тебя не спрашивали, - бросил ему корчмарь.
- А что, это не правда? - язвительно отвечал посетитель.
- Послушай, не мешай, - взвился хозяин, - разве не видишь, я с постояльцем разговариваю. - И, уже обращаясь к Дубову: - Вы, уважаемый, не обращайте на него внимания. Вечно несет всякую чушь. А кстати, где ваша поклажа? Может, принести сюда?
- Нет-нет, - поспешно отозвался Василий, вспомнив о Кузьке, спящем в сумке, - я сам принесу. А вы пока подготовьте для меня комнату.
Когда уже начинало смеркаться, Дубов сквозь подслеповатое окошко увидел, как полный посетитель нетвердой переваливающийся походкой вышел с черного хода корчмы. Он подошел к краю болота, подступавшему к самому дому, обернулся, помахал Дубову рукой и… прыгнул в болото.
* * *
Наступил вечер, и Надежда Чаликова приступила к наблюдению за господином Диогеном. То есть не то чтобы она подозревала его больше остальных обитателей замка, просто надо было с кого-то начать.
Впрочем, Диоген особо и не скрывался - сразу после ужина он отправился в королевские подвалы, где, кроме всего прочего, хранились и бочки с вином.
- Ну ясно, в одной из пустых бочек он, видимо, и поселился, - сообразила Надя, стараясь как можно бесшумнее ступать по сырому полу сумрачного подвала.
Но тут полусгнившая доска предательски скрипнула, и Диоген резко обернулся, едва не выронив чадящую свечку:
- Перси? A ты что тут делаешь?!
- Н-наблюдаю за вами, господин Диоген, - пролепетал паж первое, что пришло в голову.
Диоген подскочил к Перси и чувствительно схватил его за плечо:
- Ага, ты хочешь меня съесть! Или кого-то наводишь на мой след? Говори, на кого работаешь!
Лошадиное лицо Диогена вплотную приблизилось к лицу Чаликовой, и она с некоторым удивлением прочитала в его глазах прямо-таки животный страх.
- Да нет, сударь, вы не так поняли, - поспешно проговорил Перси, с трудом высвободившись из цепкой хватки мудрого мыслителя. - Я просто хотел посмотреть, как выглядит бочка, в которой вы имеете честь проживать…
- Ах, вот оно что, - с облегчением протянул Диоген. - Да нет, понимаешь ли, мой юный друг, одной постоянной бочки у меня нет, тем более что и принадлежат они отнюдь не мне, а Его Величеству Александру…
- A где же вы тогда спите? - несколько удивился паж.
- Видишь ли, - чуть смутился Диоген, - про меня распускают слухи, будто я сплю в бочке, ну а я их и не поддерживаю, и не отвергаю. Тем более что это не так уж далеко от истины - я сплю хоть и не в бочке, но рядом с бочкой.
- A заодно и прикладываетесь к ее содержимому?
- Ну, не без этого, конечно, - сознался Диоген. Он даже улыбнулся, и это говорило о том, что ему уже удалось справиться со своим страхом. - Да я короля не обопью, мне много не надо. Я ж не пропойца какой. - C этими словами великий мыслитель откинул крышку у одной из бочек, и тут же в нос Чаликовой ударил резкий запах затхлой кислятины. - Не желаешь? - Паж отрицательно покачал головой. - A я с твоего позволения. Ну, будь здоров! - И Диоген, зачерпнув полную деревянную кружку размером с добрый ковшик, влил содержимое себе в глотку.
- A под такое винцо хорошо бы и закусить, - с тонким намеком подпустила Надя.
- Не закусываю! - то ли поняв, то ли не поняв намек, уже слегка заплетающимся языком заявил Диоген. - Ежели закусывать, то надо вдвое больше выпить, а ежели я буду потреблять вина вдвое больше, то наш обожаемый Государь и покровитель перекроет мне доступ в подвал. Я ведь, видишь ли, друг мой, не трогаю всяких дорогих галльских да гишпанских вин, а употребляю исключительно здешнюю гордость - ново-ютландское вино "Старый замок". Да ты только попробуй, и ничего другого пить не захочешь!
Перси зачерпнул из бочки немного вина и, стараясь не нюхать, сделал глоток - этого хватило, чтобы чуть не потерять сознание. "Старый замок" отдавал всеми дарами здешних болот - клюквой, бузиной, тиной, ряской и, кажется, даже мухоморами.
- Правда, прекрасный вкус? - спросил Диоген.
- Д-да, замечательно, - пробормотал Перси, стараясь удержаться на ногах. - Пойду понемногу. Спокойной ночи, господин Диоген. - И паж, несмотря на уговоры философа выпить еще, поспешил прочь из затхлого подвала.
Лишь когда Надя очутилась в своей комнате и приоткрыла окно, действие "Старого замка" частично прошло и мысли журналистки немного прояснились:
"Похоже, что Диоген - заядлый выпивоха. И что же из этого следует - разве пьяница не может быть людоедом? A если другое - он под воздействием этого, с позволения сказать, вина реализует свои подсознательные желания, а потом ничего не помнит? Жаль, нет поблизости Серапионыча, он бы тут же определил биохимический состав этого пойла…"
В неясных, но тревожных предчувствиях Надя постелила кровать и провалилась в мрачную бездну сна.
* * *
Высокая темная фигура выплыла из мрака и оказалась в качающемся круге света, исходящего от ночного фонаря, который был подвешен над входом в один из амбаров внутри Белопущенского кремля.
Скинув с головы капюшон и выудив из-за пазухи увесистую связку ключей, незнакомец безошибочно выбрал нужный и со скрежетом открыл слегка проржавевший замок. Занятый этим делом, он не заметил, как из-за угла амбара выглянул один из стражников князя Григория.
Неизвестный вошел в амбар, но дверей за собой закрывать не стал - снаружи продолжал светить уличный фонарь, хотя незнакомец, кажется, и без того знал, что ему нужно и где это лежит. Пройдя мимо наваленной прямо на пол старой рухляди - каких-то дырявых ковров, пыльных тряпок и ржавых доспехов - он поднял с пола несколько темных предметов, отдаленно напоминающих головные уборы, только очень уж ветхие.
- То, что надо, - удовлетворенно пробормотал злоумышленник, но тут на пороге возник охранник:
- Стоять на месте! Кто такой?!
Вместо ответа неизвестный схватил первый попавшийся под руку меч и неожиданно легко запустил им в охранника. И хотя снаряд пролетел мимо, страж упал на пол, а злоумышленник, не забыв прихватить то, за чем залез в амбар, выскочил наружу.
Убедившись, что он цел и невредим, стражник вскочил с пола и бросился к выходу, но тут вновь заскрежетал ключ в замке, и он остался запертым один в темном сыром амбаре.