Эпиграфом мисс Калпер взяла отрывок из поэмы Джона Драйдена, английского поэта 17 века. Это были заключительные строки из "Песни на день святой Цецилии".
"Когда последний час отпущенный
Поглотит жалкий хоровод,
Зов трубный загремит с небес,
Восстанут мертвые окрест,
И сфер небесных встанет ход".
"Черт бы вас всех побрал, - мысленно выругался Чьень. - Драйден, надо полагать, предвосхищает здесь падение капитализма? "Жалкий хоровод" означает капитализм? Боже!" Он потянулся к сигаре и обнаружил, что она погасла. Сунув руку в карман за любимой японской зажигалкой, он приподнялся с кресла…
- Твиии! - заверещал телевизор в противоположном конце комнаты.
Так. Сейчас мы услышим обращение нашего любимого Вождя, Абсолютного Благодетеля Народа. Он взовет к нам прямо из Пекина, где живет уже девяносто лет. Или сто? Сейчас с нами заговорит, как мы его ласково называем, Великая Задница…
- Да расцветут в вашем духовном саду десять тысяч цветов осознанной скромности и аскетизма, - сказал телеведущий. Чьень, внутренне застонав, поднялся и поклонился экрану, как и надлежало - каждый телевизор имел встроенную камеру, передававшую в Службу Безопасности информацию о реакции зрителей.
На экране проявился яркий цветущий лик стодвадцатилетнего вождя Восточной Компартии, правителя многих ("слишком многих" - подумалось Чьеню.). "Хрен тебе", - мысленно сказал он, усаживаясь обратно в суперудобное кресло, но уже лицом к экрану.
- Мысли мои, - начал вечно юный Благодетель, как всегда, глубоким и проникновенным голосом, - полны заботы о вас, дети мои. И в особенности озабочен я товарищем Тунг Чьенем из Ханоя. Перед ним стоит нелегкая задача, решив которую он сможет обогатить духовную сокровищницу народов Востока, а заодно - и Западного побережья Америки. Пожелаем же удачи этому благородному и преданному человеку. Я решил выделить несколько минут, чтобы поддержать и ободрить его. Вы слушаете, товарищ Чьень?
- Да, Великий Вождь, - пробормотал Чьень. Какова вероятность того, что партийный лидер действительно выделил его из миллионов именно в этот вечер? Ответ заставил Чьеня злорадно усмехнуться про себя. Скорее всего, передача идет только на его многоквартирный дом или, по крайней мере, микрорайон. А может, текст наложен методом синхронного дубляжа на телестудии Ханоя? В любом случае, от Чьеня требовалось смотреть, слушать и внимать. Что он и делал, имея за спиной годы тренировок. Внешне он являл образец напряженного внимания. Внутренне он продолжал размышлять о тех двух сочинениях. Кто есть кто? Где кончался всепоглощающий партийный энтузиазм и начиналась злая сатира? Трудно сказать… потому они и подложили ему эту свинью.
Он опять полез в карман за зажигалкой - и наткнулся на серый конвертик, проданный ветераном - калекой. "О боже, деньги выброшены на ветер, и ради чего?" - Перевернув пакетик, он увидел на обороте текст. - Интересно. - Он начал разворачивать. Текст привлек его внимание - на что и был рассчитан: "Вы не справляетесь с задачами как член партии и просто человек? Боитесь отстать от времени и оказаться на свалке истории?.."
Чьень быстро пробежал текст, пытаясь уловить суть - что именно он купил?
Абсолютный Благодетель продолжал монотонную проповедь.
Порошок. В конвертике был нюхательный порошок. Крошечные темные крупинки, издававшие приятный дразнящий аромат, внешне напоминающие порох. В Пекине, будучи еще студентом, он нюхал табак - курить было запрещено. Самопальные смеси, их изготовляли в Чанкине Бог знает из чего. К смеси добавлялся любой ароматизатор - от апельсиновой цедры до детского кала, особенно это касалось смеси под названием "Сухой Тост". Именно после него Чьень бросил нюхать табак.
Под монотонное жужжание Абсолютного Благодетеля Чьень осторожно понюхал порошок, перечитал показания - как утверждалось, порошок вылечивал все, от привычки опаздывать на работу до любви к женщине с сомнительным политическим прошлым. Заманчиво, но уже набило оскомину…
В дверь позвонили.
Чьень подошел и распахнул дверь, заранее зная, что его ждет. На пороге, конечно, стоял управдом Ма Куй в металлической каске и с обязательной нарукавной повязкой. Вид у него был деловой и решительный.
- Товарищ Чьень, мой партийный соратник! Мне позвонили из телестудии. Вместо того, чтобы отдавать все внимание передаче, вы возитесь с пакетом сомнительного содержания.
Ма извлек блокнот и шариковую ручку.
- Две красные отметки. С сего момента вам предписывается занять удобное положение перед экраном и всецело погрузиться в речь Великого Вождя. Его слова обращены непосредственно к вам.
- Сомневаюсь, - услышал Чьень собственный голос.
Ма ошарашенно моргнул.
- Как это понимать?
- Вождь правит восемью миллиардами товарищей. Он не станет выделять именно меня. - Чьень с трудом сдерживался.
- Но я слышал собственными ушами! Он упомянул ваше имя, - с доводящим до безумия рвением настаивал управдом.
Подойдя к телевизору, Чьень прибавил звук.
- Слышите, он говорит о трудностях товарищей в Народной Индии. Меня это не касается.
- Все, что сообщает Вождь, касается каждого. - Ма поставил закорючку в блокноте, сдержанно поклонился и собрался уходить. - Мне звонили из Центральной студии. Ваше внимание к передаче - важный фактор. Обязываю включить автоматический записывающий контур телевизора и заново просмотреть предыдущий фрагмент выступления Вождя.
Чьень громко пукнул. И захлопнул дверь.
"К телевизору - приказал он себе. - К алтарю нашего свободного времени. И два сочинения - как два камня на шее. И все это вместо нормального отдыха после напряженного трудового дня, круто, ничего не скажешь. Эх, провалитесь вы все".
Он подошел к телевизору и хотел его выключить. Туг же загорелся красный предупредительный сигнал - Чьень еще не имел права выключать приемник. "Нас погубят принудительные просмотры речей Вождя, - подумал он. - Хотя бы на миг освободиться от треска штампованных проповедей, от лая партийных гончих, выслеживающих наше…"
По крайней мере, он имел право понюхать порошок. Не было закона, запрещающего нюхать табак - или его аналоги, - во время речей Вождя. Поэтому, высыпав из конвертика горстку мелких черных гранул на тыльную сторону ладони, Чьень профессионально ловким движением поднес руку к носу и глубоко вдохнул. Когда-то считалось, что носовые полости напрямую соединяются с головным мозгом, и нюхательная смесь непосредственно воздействует на кору, подкорку и прочее. Он снисходительно улыбнулся, уселся и сфокусировал взгляд на бесконечно знакомой физиономии Абсолютного Благодетеля.
Изображение мелькнуло и исчезло. Пропал звук. Чьень смотрел в пустоту, в вакуум. Экран мерцал белым прямоугольником, из динамика доносился ровный шипящий свист.
"Неслабая штука", - подумал он и жадно вдохнул остаток порошка, стараясь загнать гранулы поглубже в носовые полости. Может, они в самом деле соединяются с мозгом?
Несколько секунд экран оставался пустым, потом медленно появилось изображение. Но это был не Вождь. Не Абсолютный Благодетель Народа. По сути, это даже не было человеческим существом.
Перед Чьенем материализовалась механическая конструкция из печатных плат, линз, шлангов-щупалец, коробок с раструбами. Из раструбов слышался угрожающий монотонный звон.
Чьень не мог оторвать взгляда от механического чудовища. Что это? Реальность? "Галлюцинация, - решил он. - Торговец наткнулся на забытый секретный склад с психоделиками времен Войны за Освобождение. И я принял громадную порцию этой гадости!"
На ватных ногах Чьень добрался до видеофона и вызвал ближайший участок слубеза.
- Я случайно обнаружил торговца психоделическими наркотиками, - пробормотал он в трубку.
- Ваше имя и адрес? - рявкнул деловой, энергичный голос дежурного офицера.
Чьень сообщил нужные сведения, потом с трудом вернулся в кресло. И снова оказался лицом к лицу с чудовищным видением на телеэкране. "Это смертельно, - решил он. - Наверное, какой-то супернаркотик, синтезированный в тайных лабораториях Вашингтона или Лондона. Во много раз сильнее ЛСД-26, который сбрасывали в наши резервуары. И я собирался отдохнуть от речей Вождя… Дурак! Этот электронный, пластиковый, звонящий и машущий щупальцами монстр гораздо хуже. У меня душа уходит в пятки - жить так до самого конца…"
Через десять минут в дверь забарабанили сотрудники слубеза. К этому времени, знакомый образ Вождя постепенно вернулся на экран, заменив нереального робота со щупальцами и визгливыми раструбами.
- Психоделический токсин, - объяснил Чьень, подведя двух слубезовцев к столу, где лежал конвертик. - Короткодействующий. Адсорбируется непосредственно в кровь через носовые полости. Я сообщу подробности об обстоятельствах его приобретения - где, у кого, все приметы. - Чьень с трудом вздохнул. От потрясения голос у него стал хриплым.
Слубезовцы ждали, изготовив шариковые ручки. И где-то на заднем плане дребезжал неутомимый Абсолютный Благодетель. Как тысячу вечеров до этого. "Хотя теперь все будет по-другому - подумал Чьень, - я уже не смогу воспринимать его как всегда. Может, они этого и добивались?"
Странно, что он подумал так - "они". Но почему-то это показалось правильным. На миг он засомневался - выдавать ли слубезовцам точные приметы калеки-торговца?
- Уличный торговец, - сказал он. - Где, не помню.
Хотя он прекрасно помнил тот перекресток. В конце концов, преодолевая непонятную нерешительность, он выложил все.
- Спасибо, товарищ Чьень. - Начальник патруля собрал остатки порошка и убрал в карман красивой, аккуратной формы. - Мы сделаем анализ как можно быстрее и сообщим вам в случае, если вам потребуется медицинская помощь. Некоторые военные психоделики были смертельно опасны, как вы, несомненно, читали.
- Читал, - согласился Чьень. Именно этого он и боялся.
- Всего хорошего и спасибо за звонок.
Слубезовцы удалились. Похоже, они были не очень удивлены - очевидно, подобные инциденты случались нередко.
Лабораторный анализ был произведен на удивление быстро - учитывая разветвленность бюрократического аппарата: видеофон зазвонил, когда Вождь еще не окончил речи.
- Это не галлюциноген, - сообщил Чьеню работник слубезовской лаборатории.
- Разве? - Странно, он не испытал облегчения. Ни в малейшей степени.
- Даже наоборот. Это фенотиазин. Как вам, наверное, известно, это антигаллюциногенный препарат. Доза на грамм смеси довольно сильная, но безвредная. Возможно, понизится давление, вы будете испытывать сонливость. Скорее всего, препарат украден из тайного военного склада, брошенного отступающими варварами, Так что не волнуйтесь.
Чьень медленно опустил трубку. И подошел к окну - оттуда открывался прекрасный вид на другой ханойский многоквартирный комплекс, - чтобы подумать.
В дверь опять позвонили. Словно во сне, он пошел открывать.
На пороге стояла девушка в плаще, голова повязана платком, частично скрывавшим длинные темные волосы. Она сказала тихим, кротким голосом:
- Товарищ Чьень? Тун Чьень из Министерства…
Чисто машинально впустил ее в прихожую и запер дверь.
- Вы подключились к моему видеофону, - сказал он. Это был выстрел наугад, но что-то подсказывало Чьеню, что он угадал.
- Они… забрали препарат? - Девушка огляделась. - Хорошо, если нет. Сейчас так трудно его доставать.
- Фенотиазин доставать труднее, чем нюхательный табак. Так вас нужно понимать?
- Девушка пристально посмотрела на него большими загадочными глазами.
- Да, товарищ Чьень. - Она помолчала. - Что вы видели на экране? Скажите. Это очень важно. Мы должны знать.
- Разные люди видят разное?
- Да. Это и сбивает нас с толку. Мы не можем понять… Это ни в какую схему, ни в какую теорию не укладывается. - Ее глаза стали еще темней и глубже. - Морской дракон? С чешуей, клыками, плавниками? Или инопланетное чудовище, покрытое слизью, да? Пожалуйста, расскажите, мы должны знать. - Ее плащ поднимался в такт неровному взволнованному дыханию. Чьень вдруг обнаружил, что наблюдает за ритмом.
- Я видел машину, что-то вроде робота.
- Ага! - Она кивнула. - Понятно. Механическое существо, абсолютно нечеловеческое. Не андроид, а нечто на человека непохожее.
- Совершенно непохожее. "И разговаривать по-человечески оно тоже не умеет", - добавил он про себя.
- Вы ведь понимаете, это была не галлюцинация.
- Мне сообщили - препарат оказался фенотиазином. Больше я ничего не знаю. - Чьень старался говорить как можно меньше. Ему хотелось услышать, что скажет девушка.
- Итак, товарищ Чьень… - Она глубоко вздохнула, - Если это не галлюцинация, то что? Может, то, что называется "сверхсознанием"?
Чьень не ответил. Он взял со стола сочинения, повертел в руках, бросил обратно. Он ждал продолжения.
Девушка стояла рядом, словно возникнув из весеннего дождя: она пахла дождем. Он чувствовал ее волнение, и она была прекрасна в этой взволнованности, в том, как она пахла, как выглядела и говорила. "Это тебе не телевизор, к которому привыкаешь с пеленок", - неожиданно подумал он.
- Люди, принимавшие стелазин, а вы действительно приняли стелазин товарищ Чьень, - видят разные вещи, - немного хрипло произнесла она. Но варианты ограниченны, их можно собрать в характерные группы. Одни видят то, что и вы - мы называем этот феномен "Железяка". Другие что-то вроде морского чудовища - "Пасть". Еще есть "Птица", "Заоблачная труба" и… - Она запнулась. - Остальные реакции говорят нам еще меньше. Теперь, товарищ Чьень, вы тоже видели это. Мы бы хотели, чтобы и вы участвовали в наших собраниях. В группе наблюдателей, которая видела то же, что и вы. Это так называемая Красная группа. Мы стремимся выяснить, ЧТО это на самом деле…
Она пошевелила гладкими, словно вылепленными из матового воска пальцами. - Не может же оно быть всем одновременно. - В тоне девушки слышалось недоумение, какое-то детское удивление. Ее настороженность явно ослабла.
- А что вы видите? Лично вы?
- Я в желтой группе. Я вижу…бурю. Воющий смерч. Вырывающий с корнем деревья, разносящий в пыль здания… - Она грустно улыбнулась. - Это "Разрушитель". Всего двенадцать групп, товарищ Чьень. Двенадцать совершенно разных восприятий одного и того же телеобраза Вождя. Под воздействием одного и того же препарата. - Она снова улыбнулась. Теперь она смотрела на него с доверием и ожиданием. Как будто он мог помочь.
- Вообще-то я должен вас арестовать, - сказал Чьень. - Произвести гражданский арест.
- Нет статьи в законе. Мы тщательно изучили советский кодекс, прежде чем организовать распространение стелазина. Запас у нас небольшой, и мы не раздаем его кому попало. Вы нам показались подходящей кандидатурой - известный, пользующийся доверием молодой чиновник послевоенного типа, уверенно поднимающийся по ступенькам карьеры. - Она взяла сочинения. - А, вас просчитывают, да?
- Что делают? - не понял он.
- Дают вам изучить какой-нибудь документ и проверяют, соответствует ли ваша реакция текущему взгляду партии. Она улыбнулась. - Когда вы подниметесь на ступеньку выше, то узнаете это выражение. Подниметесь к товарищам Цзо-Пиню и Петелю, - добавила она уже серьезно. - Товарищ Петель стоит очень высоко. Никакой школы в Сан-Фернандо нет, эти сочинения сфабрикованы специально, чтобы проверить вашу идейную надежность, товарищ Чьень. Кстати, вы уже определили, где ересь? - Она произнесла эти слова тоненьким, как у гнома, голосом, с ноткой насмешливой угрозы. - Один неверный шаг, неверный выбор, и ваша расцветающая карьера будет задушена в зародыше. Но если вы угадаете…
- А вы-то знаете, где какое сочинение? - возмутился он.
- Да. - Она серьезно кивнула. - У нас есть микрофоны в кабинете Цзо-Пиня. Мы подслушали его беседу с товарищем Петелем. На самом деле его зовут Джуд Крейн: он старший инспектор высшего отдела Сеслужа - секретной службы. Наверное, вы слышали это имя - он был главным ассистентом судьи Ворлавского на послевоенном процессе 1998 года в Цюрихе.
- Я… понимаю, - с трудом выдавил Чьень. Теперь многое становилось ясным.
- Меня зовут Таня Ли, - представилась девушка.
Он молча кивнул. Потрясение было еще сильно, и ошарашенный Чьень никак не мог собраться с мыслями.
- В общем-то, я мелкий служащий в вашем Министерстве, - продолжала Ли. Но, насколько я помню, мы с вами никогда не встречались даже случайно. Мы стараемся пробраться на самые разные посты государственной машины. Мой начальник…
- Может, не стоит все рассказывать? - Он показал на включенный телевизор. - Они могут подслушать.
- Мы заблокировали прием и передачу по каналу вашей квартиры. Повысили уровень помех. Им потребуется не менее часа, чтобы отыскать экран. У нас осталось… - Она посмотрела на крошечные часики на тонком запястье, - пятнадцать минут. Пока мы в безопасности.
- Скажите… какое из сочинений искреннее? - попросил он.
- Вас волнует только это?
- А что еще должно меня волновать?
- Разве вы еще не поняли? Вы узнали такое… Вождь на самом деле не Вождь. Он - нечто другое, хотя мы пока не можем выяснить, что. Пока. Товарищ Чьень, вы когда-нибудь делали анализ вашей питьевой воды? Я знаю, это похоже на манию преследования, но все же?
- Конечно, нет. - Он уже знал, что она скажет.
- Анализы показывают, что питьевая вода насыщена галлюциногенами. Была, есть и будет. Но это не те галлюциногены, которыми пользовались во время войны. Это новое квазиэрготическое соединение "Датрокс-3". Вы его пьете дома, в ресторанах, у друзей. Вы пьете его на работе - вся вода в городе отравляется из одного источника, - гневно сказала она. - Мы раскусили эту загадку и поняли, что фенотиазин нейтрализует действие наркотика. Но чего мы не предполагали - так это целого букета, целого веера реакций. Ведь галлюцинации могут отличаться, но реальность должна восприниматься однозначно. Все получилось наоборот. Перевернулось с ног на голову. Мы не смогли даже прийти к какой-нибудь теории, объясняющей этот феномен. Двенадцать видов галлюцинаций - это понять несложно. Но одна галлюцинация и двенадцать реальностей! - Она замолчала, наморщив лоб, посмотрела на сочинения. - Вот эта, с арабским стихотворением, правильная работа. Если вы укажете на нее, то получите повышение. Поднимитесь еще на одну ступеньку в партийной иерархии. - Улыбнувшись - у нее были красивые белые зубы, она добавила: - Сегодня утром вы совершили выгодное вложение капитала Теперь вашей карьере некоторое время ничего не грозит - благодаря нам.
- Я не верю вам. - Им руководила инстинктивная осторожность, выработанная долгой жизнью среди головорезов ханойского отделения восточной компартии. Они владели мириадом способов "вырубить" соперника - некоторыми из них Чьень сам пользовался за годы карьеры. Возможно, сейчас он имеет дело с новым еще незнакомым ему способом. Всегда остается такая вероятность.
- В сегодняшней речи Вождь упомянул вас, - сказала Таня. - Вам это не показалось странным? Вас, мелкого кабинетного служащего заштатного Министерства…
- Согласен, - признал он. - Меня это поразило.