- Послушай - это бессмысленно! - быстро сказала Марта. - Это то же самое, что мстить камню, упавшему на голову… Да и что ты сделаешь голыми руками?
Корин сделал два шага навстречу "тигру" и остановился, пораженный. Большая часть раздробленного панциря уже восстановилась, выделяясь молочными пятнами на туловище зверя. Тот уже поднялся и стоял, покачиваясь и хрипло рыча. Пока "тигр" не мог сделать и шага, но силы его с каждой минутой заметно прибывали.
Игорь в раздумье огляделся и пристально посмотрел на разбросанные по земле части "слона".
Марта поняла замысел друга и в раздражении уселась на соседнем валуне, не выпуская лучемета. Что ж, Игорю надо разрядиться. Мужчинам такие вещи необходимы. Ей же, напротив, хотелось побыстрей уйти. Зачем мучить безмозглое животное?
Уловив мысленный приказ хозяина, две половины скафандра медленно двинулись навстречу друг другу, используя для этого вращение кольцевых пил, встроенных в спину головной и в поясницу нижней частей. "Остроумно", - подумала Марта, невольно захваченная необычным зрелищем: она еще никогда не видела "слона" в автономной работе. Прошла минута, другая, звучно щелкнули захваты, и скафандр уже стоял на ногах, выставив вперед согнутые для боя руки. Обзорное стекло его шлема было непривычно пусто, но скафандр двигался, да еще как быстро и мощно! Человек внутри его отсутствовал, и ничто больше не ограничивало ускорений при сокращении его синтетических мускулов. Теперь это был просто робот, находившийся в телепатической связи с Кориным, - робот могучий и неустрашимый.
Зверь, оскалясь и давясь воем, попятился. Чуть прыгающей походкой на него двигался покрытый пеплом "слон", стремительно вращая руками в локтевых суставах, - перед хищником словно раскрылись два смертоносных веера. После секундного замешательства "тигр" яростно бросился вперед, не обращая внимания на пронизывающую боль. Сейчас он раздавит лапой и это непонятное раздвоившееся существо…
Этого и добивался Корин. Могучая, покрытая черной чешуей лапа, недавно нанесшая смертельный удар Анге, была переломлена, как тростинка, а сам двухтонный зверь со страшной силой отброшен на отвесную стену. Скатившись на землю, чудовище прыгнуло еще раз и, получив еще более сильный удар, покатилось по террасе, поднимая облако пыли.
- Игорь, Игорь… - вздохнула Марта, осуждающе покачав головой.
"Тигр" лежал, уже не способный подняться на искалеченные лапы. Налитыми кровью глазами он беспомощно смотрел, как на него двигается робот, стремительно вращая руками с выдвинутыми пилами. Зверь понял, что настал его последний час. Напрягшись, он до предела ускорил регенерацию поврежденных органов и вскоре сумел приподнять голову с оскаленной пастью.
Внезапно рядом раздался шум осыпающихся камней. В воздухе промелькнуло гибкое темное тело, и вскоре перед "слоном" стоял новый противник - почти в два раза меньше прежнего, с небольшой головой и гладкой, лоснящейся кожей. Оскалясь, зверь словно предупреждал: она примет бой на себя. Она?!
Робот, поколебавшись, вновь двинулся вперед, готовясь одним ударом сразить нежданного защитника поверженного "тигра". Защитника?!
Почти минуту они стояли друг против друга. Затем, продолжая стремительно вращать смертоносными руками, "слон" стал пятиться назад. Самка - похоже, это была самка - завыла еще громче. В ее голосе появились победные нотки, но все остальное был страх, один страх. И не только за себя…
Когда непонятное существо отошло назад достаточно далеко, опасаясь ее острых клыков, самка бросилась к тяжело дышавшему супругу. Облизав его покрытую ссадинами голову, она осторожно захватила в пасть теплое ухо и слегка прикусила его зубами. Почувствовав вкус крови, она ласково, стараясь не причинять боль, прикоснулась к ране своим исцеляющим языком. Теперь регенерация в израненном теле супруга пойдет вдвойне быстрее…
А Игорь сидел рядом с Ангой и не отрываясь смотрел, как на ее гладких щеках тают последние краски жизни. Вокруг, закрученная порывами ветра, вилась метель черного пепла. Пепел, везде пепел… один пепел…
Часть 3
ГОРОД
Глава 7
Неяркий свет голубого светильника едва рассеивал предрассветную мглу, царящую в комнате. Было тихо, и только на сводчатом потолке порой раздавался мягкий шорох - это перебегали из угла в угол небольшие ящерки - да еще там, за массивными книжными шкафами, уютно стрекотал майорийский сверчок.
Игорь сидел за маленьким столом, на котором лежала раскрытая книга с пожелтевшими от времени страницами, и не отрываясь смотрел в треугольное окно, дожидаясь рассвета. Было прохладно. Легкий комбинезон не спасал от тумана, ползущего снаружи через щели в оконном проеме, но он и не пытался включить обогрев. Холод бодрил его, обострял чувства и не давал расслабляться. Сосредоточиться мешала лишь боль в руке - она еще не успела срастись после инъекций биоцелителя - да назойливое жжение в глазах. Те два часа на террасе без скафандра дорого обошлись ему… Напряженность провремени все-таки успела под конец немного измениться, и он немедленно провалился в беспамятство, как в бездонную пропасть. Могло быть, конечно, и хуже. Впрочем, куда уж хуже…
"Не надо об этом, - сказал он себе в сотый раз, стиснув зубы и растирая ладонями онемевшие от неудобной позы колени. - Ничего не исправить, ничего не вернуть… До самой смерти я буду вспоминать тот проклятый перевал! Вооруженный до зубов, могучий, как десять слонов, я, болван, стоял и смотрел, как черная кошка… Стоп!"
Вскоре мгла за окном стала рассеиваться, седеть, а еще через четверть часа ночь наконец сгинула, уступив место промозглому серому утру. Хрустальное окно тут же запотело, отгородив Корина от внешнего мира, но вскоре опять запылало от лучей оранжевого солнца, поднявшегося над вершинами гор. Подул резкий ветер, и туман стал стремительно уходить вверх, освобождая лежащую внизу, за крутым склоном перевала, необъятную равнину. Игорь закрыл глаза и выждал минут пять, стараясь ни о чем не думать. Да и не хотелось ни о чем думать…
Досчитав до трехсот, Корин открыл глаза и увидел Город.
Он стоял посреди долины, за синей дугой горной реки. Отсюда, с перевала, открывалась величественная панорама каменистой чаши, усеянной десятками озер, извилистыми трещинами и множеством иглистых скал. Но всю эту красоту дикого ландшафта подавляла черная пирамида, вздымавшая свой белый шпиль почти на километровую высоту. Стены Города были складчатые, отлитые словно из дымчатого стекла, опоясанные спиралевидными гребнями, рвущимися к небу. Восходящее солнце эффектно осветило золотистыми лучами верхнюю часть исполина, рядом с которой проплывали розовые пушистые облака.
Игорь почувствовал, как на него накатывается волна восторженного благоговения. Вот уже неделю они с Мартой и Лланмой находились в замке, выстроенном кем-то на самом гребне перевала, и каждое утро он проводил здесь, в башне-библиотеке, наслаждаясь фантастической картиной. Город был удивительно красив… Словно дымчатый бриллиант, он был вплавлен в серое кольцо скал и насажен на палец горного хребта. А вокруг нетронутая природа - без подъездных дорог, парков, городов-спутников… "Такое можно увидеть только здесь, на Майоре! - размышлял Игорь. - Странная штука эти Скачки… Из деталей планетарной поверхности они выкладывают, словно из кубиков, все новые и новые мозаичные картины. Непостоянный, переменчивый мир, мир-калейдоскоп…"
Позади тихо скрипнула дверь. В комнату боком вошла Марта, держа двумя щупальцами перед собой поднос с узорчатым кувшином. В воздухе сразу же расплылся запах свежезаваренного кофе.
- Здравствуй, - сказал Игорь, с трудом отрываясь от завораживающего зрелища. - Как Лланма?
- Сначала позавтракай, - ворчливо ответила нью-дорианка, поставив поднос на стол. - А потом спускайся-ка вниз, в каминный зал. Я уже поставила там герметичную палатку и наполнила ее земным воздухом из аэрозольного баллона. Сам знаешь, здешняя атмосфера нам не очень полезна…
- Как дела у девочки? - упрямо повторил Корин, не прикасаясь к кувшину.
- Пока неважно… Но все будет хорошо, - успокаивающе погладила его по плечу Марта, с любопытством бросая взгляд в окно. - Да чего же эффектный вид! И похоже, нам еще не один день придется им любоваться…
- Торопиться не будем - Лланма должна полностью прийти в норму. Рано или поздно заложенный в ее генах страх перед дальним путешествием должен был сказаться. Удивительно еще, что она потеряла сознание только здесь, на перевале!
- Раньше ей помогало присутствие Анги… Прости…
- Ничего, - угрюмо сказал Игорь.
Он неохотно отпил дымящийся кофе из кувшина - несколько глотков, чтобы только не обидеть Марту, - и отодвинул поднос в сторону. Нью-дорианка с сочувствием смотрела на него. Она понимала, что любые слова утешения будут сейчас неуместны.
- Я спустилась вчера вечером в подвал, - наконец сказала она. - Ты был прав - там стоят стабилизаторы провремени, похожие на те, что ты видел в пещере под Храмом. Значит, в замке нам ничего не угрожает, мы можем продержаться здесь хоть целый месяц.
- Ты больше не пыталась связаться с Наблюдателями? - перебил ее Корин.
- Хватит с меня одного раза! Позавчера я поднялась на глайдере почти на пятьсот метров над перевалом и выстрелила информационным пакетом в сторону станции, когда она проходила над горным хребтом. И - ничего! Я даже позывных станции не слышала - одни помехи… Не стоит тешить себя бесплодными надеждами, Игорь. Пока мы не вернемся на побережье, на связь надеяться нечего.
- Жаль, - сказал Корин, - жаль…
Марта с сочувствием смотрела на его темное, со следами сильного потрясения лицо. Сколько седых волос прибавилось в его густой шевелюре! Передышка Игорю сейчас совершенно необходима… Ему надо смириться с утратой Анги, а у нее свои заботы. Корин любуется видом Города и почитывает книги, Лланма лежит в глубоком сне в салоне глайдера, а все неотложные дела на ней, Марте. И никому не интересно, что она тоже устала, что нервы у нее не железные. Чего ей стоил один подъем на гребень перевала - с потерявшим сознание Кориным и ослабевшей девочкой! Страшно вспомнить… Вокруг черно от пеплопада, с неба сыплется град камней (извержение все-таки началось в самый неподходящий момент!), а она, обессилевшая, сплавляет лучеметом груду камней над телом бедной Анги в сплошной саркофаг - чтобы ни один хищник не смог добраться до нее. Хорошо еще, "Гриф" смог вывезти на перевал Игоря с Лланмой, а уж ей пришлось подниматься по отвесной стене почти в полной темноте…
А дальше счастливый, невероятный случай - должно же было и им немного повезти! Она стояла в полной растерянности на скалистом гребне, не зная, что предпринять, и вдруг в малиновом отсвете извержения разглядела странное грибовидное строение.
Это спасло экспедицию от гибели - спасло, поскольку в районе здания поле провремени было стабилизировано. Бывший владелец этого экзотичного замка был человеком предусмотрительным: машины в подвале работали исправно, хотя им явно была не одна сотня лет! Но ситуация весьма сложная… "Гриф" выдохся, его батареи почти полностью сели. Быть может, до Города глайдер еще дотянет - а что делать на обратном пути? Остается надеяться, что Логинов, обеспокоившись их долгим молчанием, пошлет на помощь группу десантников на тяжелом "Беркуте". И не прогадает! Да, планета велика и почти не исследована, но главное находится здесь. Главное - здесь…
- Главное - здесь… - невольно произнесла она вслух, и Корин с недоумением посмотрел на нее.
- Почему ты в этом так уверена? - спросил он. - Ты словно мои мысли прочитала. Я который день уже терзаюсь: быть может, все было напрасно? И гибель Анги, и наш тяжелый переход… Город-то может оказаться заброшенным и пустым, как гнилой орех!
Марта пытливо посмотрела на друга:
- Нет, Анга погибла не напрасно. Мы в двух шагах от разгадки тайны Ветра Перемен. Еще три дня назад я нашла в каминном зале один странный документ… несколько страниц из дневника бывшего владельца этого замка, старого аристократа и гениального ученого Ронуса Белиуса. Он жил в полном уединении здесь, на перевале, почти девятьсот лет назад…
- Он имеет какое-то отношение к Городу? - заинтересованно спросил Игорь.
- Он ко всему имеет отношение… Ты уверен, что уже пришел в норму? Тогда пойдем в каминный зал - я дам прочитать тебе перевод, сделанный мозгом глайдера. Это самая ценная находка за все годы существования станции!
* * *
"…Такой отменной, я бы даже сказал, отборной тупости я еще нигде не встречал, даже в нашей доблестной и высокоученой Академии. Эти человекоподобные вояки заполнили весь замок - естественно, под предлогом защиты моей лаборатории от возможного нападения десанта коварных шариан. По флигелю, построенному еще моим прадедом, стало невозможно ходить: коридор там узкий, и теперь его через каждые десять шагов закупоривает брюхо очередного солдата.
Все они, видите ли, жаждут положить голову за отечество! Хотя именно во флигеле нет ни одного прибора, ни одной машины - зато там располагаются кухня и продуктовый склад. Ну да Бог с ними, с солдатами…
Настоящие хлопоты мне приносит один бравый субкапитан по имени Нейт Горскин. Интересный тип… Всего в нем понемножку: и изысканных манер (родом он, кажется, из боковой ветви анграфов Горскиных, прославившихся во время Двухвекового Противостояния), и казарменной наглости, и даже кое-каких научных познаний. Мне уже за пятьдесят, я объездил полмира и встречался с сотнями умнейших людей, но почему-то с этим воякой я нередко теряюсь. Это опасно - в моих планах Горскин играет важную роль. Впрочем, у него наверняка имеются и СВОИ планы, мне еще не вполне ясные…
Очень своеобразное у него лицо: длинное, узкое, с красивыми серыми глазами и изящно свитыми раковинами ушей, которые выдают в нем древность и почтенность рода. Но волна губ явно не удалась… Брак, дурно пахнет полукровкой. А вот голос у Горскина хорош - глубокий, бархатный, с красивыми обертонами и замечательно поставленной дикцией. Не прост тот субкапитан, не прост…
Манеры у него тоже своеобразные. Например, в самые мои плодотворные утренние часы, когда слуги ходят только на цыпочках и бояться дохнуть, Горскин обожает вламываться ко мне в кабинет и с крайне утомленным видом падать на антикварное кресло времен Бескровной Войны. У меня, естественно, перо начинает дрожать в руке. Приходится собирать волю в кулак и делать вид, что на меня нашло вдохновение, чтобы не доставить этому полукровке удовольствия. Минут десять мы занимаемся каждый своим любимым делом: я вывожу какую-нибудь изящную формулу поля вероятностей, а субкапитан обозревает свои давно не чищенные сапоги. Затем он громко кашляет, вскидывает голову, отбрасывая на плечи красивые вьющиеся волосы, и произносит нечто вроде:
- А хороши вчера были за ужином грибы! Вы любите грибы, Белиус? Нет, ежели в них добавить сорок капель мускуса из печени морских доржей, а затем обложить свежесрезанными листьями комии и вымоченными в дарском вине устрицами…
Я делаю вид, что не слушаю эти разглагольствования, и старательно вывожу одну и ту же формулу третий раз подряд. Ничего не скажешь, в старинной кухне Горскин разбирается недурно…
Субкапитан неожиданно теряет интерес к тушеным грибам и вновь начинает неподвижным взором обозревать кончики своих сапог. Я мысленно облегченно вздыхаю и возвращаюсь к работе. Но минут через двадцать этот тип вдруг произносит сравнительно интеллигентным тоном:
- Сегодня у меня к вам серьезный разговор, Белиус.
- Если вы опять об угрозе шарианского десанта… - говорю я нарочито небрежно.
- Десант? Какой десант? Белиус, не стройте из себя ребенка. Вы отлично понимаете, что предлог, под которым я со своими людьми торчу здесь целый месяц, смехотворен. Десант! Откуда? Неужто вы не заметили из окон своего кабинета, что там, за горами, нет ни одного шарианского поселения до самого побережья?
- Тогда не понимаю, чему обязан… - смущенно бормочу я, но Горскин недоверчиво качает головой:
- Белиус, на каком свете вы живете? У вас в гостинице стоит видеоприемник, вы выписываете кое-какие газеты - я проверял. Я уже не говорю о том, что вы, как и вся высшая аристократия (с какой иронией он произносит эти слова!), постоянно получаете секретную информацию о положении дел в Кардиании и за рубежом. Верю, верю, вы растапливаете секретными пакетами камин, так и не распечатав их, но признайтесь: разве вы не догадываетесь, что мы стоим на пороге войны?
- Войны?! - кричу я, поднимаясь из-за стола. Надеюсь, удивление у меня получилось достаточно естественным.
Горскин устало усмехается:
- Вот именно, мой дорогой Белиус, войны. Я не собираюсь обсуждать с вами, почему и зачем это происходит. Впрочем, у меня с собой есть несколько листовок общества пацифистов, сам изымал у них недавно при обыске. Там все прямо написано: мол, виноваты крупные толстосумы-промышленники, жаждущие наживы на крупных военных заказах. И правительства Шарии и Кардиании хороши - им бы только свалить свои провалы в экономике на соседа, на "вражеские происки". А поддерживает военную истерию одряхлевшая, выжившая из ума аристократия, которая мечтает в общем хаосе вновь прийти к власти. Устраивают вас такие объяснения?
Я негодую - на сей раз вполне искренне.
- Так я и думал, - удовлетворенно говорит Горскин. - А теперь в двух словах напомню, что пишут про это наши славные газеты…
- Не надо, - умоляюще прошу я. - Только не это!
- Очень хорошо, эта жвачка предназначена не для умных людей, а для тупой толпы. Для нас, людей дела, важно другое: война приближается с каждым днем! Из донесений разведки следует, что шариане активно работают над созданием нового мощного оружия. Вы слышали что-нибудь о тирах?
Недоумевая, я отрицательно качаю головой.
- Хм… Впрочем, об этом молчит пока даже закрытая информация для избранных. Тиры - это страшная штука, Белиус. Представьте себе огромных биороботов, похожих на сказочных летающих драконов. Каждое из этих чудовищ, размером с линейный корабль, несет на брюхе зеркало, испускающее молнии, - они способны испепелить целый город. В брюхо "драконов", кроме того, вмонтированы психоизлучатели фантастической силы. Об их назначении пока точных данных нет. Разведка полагает, что они способны превращать нормальных людей в хищных зверей. А что? Очень может быть!.. Подумайте теперь, Белиус, о нашей бедной, многострадальной Кардиании!
Горскин замолкает, давая мне возможность обдумать услышанное и морально созреть для ЕГО следующего хода. Хода, который спровоцировал Я, послав в столицу верного Сойренца.
Сдерживая волнение, я сокрушенно вздыхаю:
- Бедная, бедная Кардиания! Оказаться беззащитной перед лицом этих варваров-шариан… Правда, ходили слухи о каких-то ракетах…
Эту фразу я заготовил заранее: ничто так не бесит военных, как упоминание об известном конфликте с ракетами. Субкапитан мигом теряет хладнокровие и начинает орать: