– Я не могу ответить, Моллинес, – почему-то мне захотелось обратиться к нему по настоящему имени.
– Ты не знаешь, потому что никогда не был в такой ситуации, ведь Укентре ничто не мешало стать настоящей галактической планетой. Но разве Земля имеет меньше прав самостоятельно войти в галактическое сообщество?
– Наверное, нет.
– Ты знаешь, что ждет эту планету, когда она станет колонией Хайлама. Да, местные жители получат в свое распоряжение последние галактические достижения, но за это они заплатят правом распоряжаться тем, что имеют, по своему усмотрению, согласно своим желаниям. Они утратят старые желания и приобретут новые, потому что станут подобными хайламцам. Но ведь и полноценными хайламцами они не будут. Нет – они будут сродни индейцам, бывшим некогда хозяевами Америки, а теперь – либо живущим в резервациях, либо разбросанным по стране и затерявшимся среди новых ее хозяев. Хотел бы ты быть таким индейцем?
– Землянам все-таки будет лучше, чем индейцам, – пытаюсь спорить я. – Тех уничтожали и изгоняли, а этим ничего такого не грозит.
– Да, это им не грозит. Им грозит другое: потерять самих себя! Индейцы, борясь с поработителями, все же оставались самими собой, пускай и ценой многих жизней. Но здесь борьбы не будет, Кайтлен! Люди с радостью примут все, что вы им дадите, и даже не заметят, как лишатся при этом своего прошлого. Кто дал Галактическому Союзу право распоряжаться другими планетами? Разве в этом он чем-то отличается от земных империй начала двадцатого века?
– Наверное, ты прав, Моллинес. Может быть, со временем что-то изменится.
– Наверняка изменится. Но для Земли это может быть слишком поздно.
– Поэтому ты решил подарить Земле шестой уровень? Чтобы Галактический Союз и Хайлам не имели на нее никаких прав, так?
– Шестой уровень нельзя подарить. Люди должны прийти к нему сами. К сожалению, теперь у них нет на это времени.
Я гляжу на священника – и не могу смотреть ему в глаза. Потому что сейчас он прав, а я нет. И тем не менее я знаю, что иначе поступить не могу.
– Ты нарушил Инструкцию, маймриец Хьен Пунпод. Ты предал Организацию галактических наблюдателей.
– Организация стремится сделать всех нас роботами, тупо следующими Инструкции. Со мной у нее так ничего и не вышло. Но с большинством из вас это получилось.
– Ты говоришь – из вас, значит, уже не считаешь себя наблюдателем?
– Прежде всего я землянин. И я верю, что Господь видел наш путь иным.
Я глубоко вдыхаю, чтобы сказать то, что должен сказать:
– Я не стану с тобой спорить и что-то доказывать тебе, потому что это ничего не даст. Я – не землянин, я притворялся им одиннадцать лет, но никогда им не стану. Я – житель свободной Укентры, которой никогда не грозило ничего подобного. Ты прав, что каждая планета должна прийти в галактику своим путем. Но я подчиняюсь Организации, какая бы плохая она ни была. И согласно Инструкции я имею право сейчас же отвезти тебя в Порт. Еще я могу просто сообщить об этом наверх. Но что-то говорит мне, что я должен сделать это сам.
– Я тебя понимаю, Кайтлен.
– Ни черта ты не понимаешь! Меня достало все это дело! Мне плевать на будущее Земли, Хайлама и нашей Организации! Я хочу спокойно дожить здесь эти несколько месяцев, а потом вернуться на Укентру и забыть обо всем! Я слишком долго искал тебя, Моллинес. Несколько дней назад я бы тебя убил. Теперь – нет. Я просто приведу тебя к Эйносу в целости и сохранности, остальное – его проблемы.
– Ты ошибся только в одном. Тебе не удастся забыть обо всем – если только ты не прибегнешь к радикальным средствам.
Он снова прав, только у меня совершенно не осталось злости на этого человека, чтобы ответить ему, как полагается.
К черту, Кайтлен! Просто сделай то, что нужно сделать!
– Я сейчас выйду, нужно поговорить. Используй это время, чтобы собраться.
– Я буду собираться недолго. Какую смерть вы хотите мне устроить?
– Думаю, тебя избавят от участия в этом процессе.
– Я предпочел бы что-нибудь поспокойнее. Но решать все равно будете вы.
В дверях я оборачиваюсь в последний раз:
– Вообще-то я не должен оставлять тебя одного. Но я верю, что ты не станешь бежать.
Вдруг неожиданно возникает мысль: подсознательно я надеюсь на обратное. Что Моллинес догадается убежать, и тогда им займусь уже не я, а другие наши люди. Но я знаю, что этого не случится, и мне самому придется довести дело до конца. И еще знаю, что именно так и должен поступить.
Бог дал человеку право принимать решения о своих поступках и необходимость нести ответственность за эти поступки. Кажется, так.
В церкви по-прежнему никого нет. Набираю номер.
– Алло?
– Здравствуй, Лена.
– Почему ты такой мрачный, Тони? Что, Моллинес – не тот человек?
– Нет, это он.
– Правда?! Значит, мы все-таки это сделали!
– Да, мы это сделали. Сейчас он выйдет, и я отвезу его в Порт.
Некоторое время длится молчание.
– Ты уверен, что хочешь сделать это сам?
– А что, Эйнос будет возражать?
– Думаю, что нет.
– Тогда в чем проблема? Заодно у меня будет возможность поговорить с нашим координатором.
– Хорошо, Тони. Я сообщу о вашем прибытии. Он действительно признался во всем?
– Он не сказал ничего конкретного, но никаких сомнений нет.
– Может, тебе нужна помощь? Вдруг он попытается бежать?
– Нет, он не будет бежать. Я справлюсь один. Спасибо за предложение, конечно.
– Тони, мне так хотелось бы, чтобы на этом все закончилось! Чтобы тебя восстановили во всех правах, а потом мы встретимся и сможем просто говорить, не думая об этих проблемах!
– Лена, мне тоже этого хочется. Поговорим, когда я вернусь?
– Конечно!
– Тогда пока. Нет, вот еще что: какую смерть ему устроят?
– Не знаю. Наверное, Эйнос сначала захочет просветить ему мозги. Тебя это не должно беспокоить.
– Тогда меня это и не беспокоит. Ну, еще раз пока.
Прячу в карман мобилку и жду. Долго ждать не приходится: через минуту отец Гэбриел выходит ко мне со странно смотрящимся у священника дипломатом в руке.
– Я готов, сын мой, – извещает он.
– Лучше эту штуку понесу я, ты не против?
– Пожалуйста, – дипломат оказывается у меня.
– Теперь идем, – и мы направляемся на улицу, где стоит взятая напрокат машина.
* * *
Меня встретили сразу же, на выходе – двое сотрудников Центра, которых я наверняка видел и раньше, но не помню по именам. Одни из тех людей, что просто и незаметно делают свою работу; к их помощи приходится прибегать постоянно, но никто не вспоминает о них, когда речь заходит о наградах за выполненные задачи. Почему-то мне кажется, что оба они – хайламцы, хотя никакого значения это не имеет. Они поприветствовали меня, затем один осведомился, все ли в порядке, и я дал утвердительный ответ. Можно подумать, если бы не все было в порядке, я начал бы им об этом рассказывать – не дождетесь! Потом он сказал, что по указанию координатора наблюдатель Хьен Пунпод должен следовать за ними, и я понял, что Эйнос решил с ходу брать быка за рога.
Я отпускаю священника, и почетный эскорт уводит его, едва ли не держа под руки. Судя по направлению движения, они идут не к координатору, а сразу в то место, где над ним будут применять "наши совершенные методы" – прицепилось же ко мне от сенатора это выражение! Я оказываюсь в хорошо знакомом спиральном коридоре, но сейчас меня не очень тянет наслаждаться его загадочной красотой. Ноги сами несут меня туда, куда надо.
– Эй, Кайтлен, привет! – окликает меня кто-то из бокового коридора, чье имя сейчас я даже не могу вспомнить, хотя уверен, что хорошо его знаю. – Как там дела внизу? Что, разобрались наконец-то с этим предателем?
– Отстань, пожалуйста! – стараюсь облечь свой ответ в вежливую форму.
Краем глаза вижу, как, пожав плечами, несостоявшийся собеседник удаляется, а я спешу дальше – к двери, за которой находится кабинет координатора. Я не думал о том, что конкретно буду ему говорить, но знаю, что в нужный момент все мысли придут сами собой.
А вот и дверь. Она заперта, и сознание того, что придется докладывать о своем прибытии, слегка охлаждает мой пыл. Впрочем, ненамного. Я дергаю за ручку, и дверь неожиданно распахивается. Наверное, компьютер все-таки сообщил о моем приближении, и Эйнос решил не тянуть. Впрочем, мне сейчас не до того, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Захлопнув за собой дверь, я смотрю на главного координатора. Кажется, с тех пор, как мы виделись в последний раз, он постарел и теперь выглядит на столько, сколько ему и есть на самом деле. Но взгляд все еще сохраняет его былую уверенность в своих действиях.
– Здравствуй, Кайтлен, – говорит он. – Мне приятно видеть, что с тобой по-прежнему все в порядке.
– Здравствуй, Эйнос, – отвечаю я. – Мне приятно сознавать, что ты как всегда уверен в себе.
Затем подхожу ближе и со всего размаха бью его кулаком по лицу, прямо в нос. Координатор отлетает назад и падает в кресло, с которого привстал, когда я вошел.
– Кайтлен, ты бы немного умерил свои эмоции, – говорит он, вытирая выступившую из носа кровь. – Я уже не в той форме, что раньше.
– Извини меня, Эйнос, но ты подлец! Может, ты и не считал меня предателем, но никогда мне не доверял, как своему Тар-Хамонту! Но хайламец сейчас гниет в своем секретном домике, а я, несмотря ни на что, привез тебе того, кого вы с ним искали.
Координатору наконец удается остановить кровь, и он вытирает с лица ее остатки.
– Ты напрасно тратишь на меня свою злость. Поверь, что мне приходилось иметь дело с сорвавшимися наблюдателями, а среди них попадались еще те бандиты – похлеще тебя! Может быть, ты сядешь, и мы поговорим спокойно?
– Это смотря о чем говорить! – сознание того, что Эйноса и в самом деле не удастся разозлить, раздражает меня.
– Ты все еще мой подчиненный, Кайтлен, а я – твой начальник.
– В самом деле? А я где-то слышал, что больше уже не наблюдатель!
– Некоторое время ты не имел статуса наблюдателя, потому что считался погибшим. Теперь, когда твоя смерть признана ошибочной, твой статус восстановлен со всеми правами. Это понятно?
– Ну да! Всего-то изменить одну букву в таблице! Человек был жив – стал мертв. Был мертв – стал жив. Так?
– Кайтлен, для таких, как ты, у меня есть специальная комната, где ты можешь остаться на несколько часов наедине с моим виртуальным образом. Тебе организовать это удовольствие, или обойдешься без него?
Надо же, я и не знал, что координатор использует такой проверенный веками способ освобождения от гнева своих подчиненных!
– Попробую обойтись, – я наконец опускаюсь на стул.
– Я не стану просить у тебя извинений за свои действия. В то время, когда все только начиналось, я считал, что будет лучше, если о деле не будет знать никто кроме тех, кто уже о нем знает. Дело не в том, доверял я тебе или нет. Двоих и так уже было больше чем достаточно.
– Допустим, но зачем было затевать эту дурацкую игру со мной в качестве псевдопредателя?
– Теперь-то легко об этом рассуждать, Кайтлен. Теперь я вижу, что это ничего нам не дало, кроме того, что настроило тебя против меня и Организации вообще. Но когда все начиналось, мы не знали, с кем придется иметь дело и с какой стороны к нему лучше подойти. Нам повезло, что Ларрок сумел вычислить сенатора, а ты успел выжать из него имя. Иначе неизвестно, сколько бы все это еще тянулось.
Я вижу, что совершенно напрасно задал вопрос – ведь я и так знал ответ на него.
– Эйнос, на самом деле я тебя понимаю. Простить не смогу, уж извини, но понимаю. Но объясни мне другое. Ты же знал Тар-Хамонта, что он собой представляет как человек. Как можно было его назначить учителем Кел Неры?! Ты же знаешь, что он с ней сделал.
Эйнос смотрит мне прямо в глаза:
– Я не должен ничего объяснять тебе, но я объясню. Тар-Хамонт имел двойное подчинение, кроме меня, его начальником был хайламец из самой верхушки Организации, а этот хайламец поддерживает связь с самим Кам-Хейнаки. Они хотели иметь дополнительный контроль над нами в его лице, особенно в последний год. Я полностью разделяю твою неприязнь к его методам, хотя как наблюдатель Тар-Хамонт был безупречен. Но если бы я стал придираться к его действиям, он мог сказать наверх несколько слов, и в тот же момент наружу всплыли бы все мои грешки.
– Значит, твое место тебе было дороже, чем судьба подчиненных тебе наблюдателей? Твой предшественник был другим: он не простил себе срыва Нальгора.
– Ты же никогда не был на этом месте, Кайтлен! Возможно, тебе еще придется занять его, и я не уверен, что ты всегда будешь объективен.
– Не дай бог мне оказаться на этом месте!
Эйнос с сомнением покачал головой:
– Я бы все равно ничего не добился. Ты, может, не в курсе последних событий в галактике. Огрянам сейчас плевать на все, Маймра уже давно не у дел, а наши с тобой соотечественники только поднимают крик и на большее не способны. Хайлам диктует политику Союза и нашей Организации. Они прислали бы вместо меня своего человека, который бы тут же простил Тар-Хамонту все. Я должен держаться за это место, Кайтлен! Иначе они совсем перестанут с нами считаться.
Я не очень понял, кто и с кем перестанет считаться, но не стал уточнять.
– Хочешь, чтобы я тебя пожалел? Не получится!
– Я на это и не рассчитываю. Но не хочу, чтобы ты думал, что тяжело только тебе одному – там, внизу. Ты же отвечаешь только за свои действия, а я – за вас всех.
Я понял, что по крайней мере одного Эйносу удалось добиться – моя злость на него наконец прошла.
– Между прочим – кто все-таки убил Тар-Хамонта?
– Откуда мне знать? Я только нашел труп. Скорее всего, "Лунное затмение". Если к этому имел отношение Моллинес, ты это скоро узнаешь.
– Я тебе не верю, Кайтлен.
– Это твое право. Ты же не будешь меня просвечивать, как его?
– Не буду, хотя и могу. Очень жаль, что ты совсем мне не доверяешь.
– Не больше, чем ты – мне.
– Я никому из наблюдателей не рассказывал о второй должности Тар-Хамонта. Только тебе.
– Об этом я тебя не просил. А выдать мне всю информацию по делу о предателе – просил!
– Иди к черту, Кайтлен!
Координатор повысил голос, и я понял, что мне удалось все-таки вывести его из состояния равновесия.
– Насколько я понимаю, будет большой скандал?
– Совсем скоро. Они скорее простили бы мне предателя, чем смерть хайламца.
– И какие последствия?
– Есть два варианта. Все может пройти тихо, они дадут мне навести порядок на Земле, потом с началом колонизации всех отзовут, и уже тогда начнут разборки.
– А второй вариант?
– Отзовут меня немедленно и пришлют своего человека, который как минимум наполовину сменит состав. Срок колонизации, скорее всего, отодвинут на будущее.
– Меня в этом случае, конечно, вышвырнут.
– В числе первых.
– Ясно. И как всегда, сделать ничего нельзя?
– Только одно – побыстрее разобраться с предателем и последствиями его деятельности. Тогда будет больше шансов, что нас пощадят.
– Дерьмо! – выкрикиваю я в потолок.
– Согласен. Увы, так устроена наша жизнь. Ты все еще мне не доверяешь?
– Что я должен делать?
– Решай сам. Я могу поручить тебе руководство операцией по ликвидации последствий, и ты будешь настоящим руководителем, а не подставной фигурой, как раньше. Можешь даже лично присутствовать при извлечении информации из Пунпода.
– Нет, Эйнос, я не хочу. Пусть этим занимаются другие. Я пообещал, что найду его – и нашел. Остальное – не по моей части. Я предпочитаю добывать информацию, а не уничтожать свидетелей.
– Хорошо. Тогда делай, что хочешь. Можешь продолжать заниматься компанией "Экстроникс" и "Куполом", как раньше. Можешь вообще ничем не заниматься. Твоим именем остается Тони Эйбрахамс. Детальную легенду составлять нет времени, но до завтра тебе кое-что набросают. Где будешь жить, выбирай сам. Как тебе нравится такой расклад?
– Он меня устроит.
– И чем же ты займешься?
– Я обязан об этом отчитываться?
– Нет. Поступай по своему усмотрению. Я развязываю тебе руки. Можешь называть это особыми полномочиями. Тебя устроит такое доверие?
– Мне больше понравилось бы, если бы оно не было следствием отчаяния.
– Кто говорит об отчаянии? Меня не так просто будет прогнать.
– Ладно, Эйнос. Это твои проблемы. Если я правильно понял, я могу оставаться здесь до завтра?
– Ты правильно понял. Отдохни, поиграй в наши галактические игры.
– К черту! Нальгор еще здесь, или уже улетел?
– Он улетает завтра, на грузовике.
– Я могу его видеть? Впрочем, вы, наверное, уже его обработали…
– Кайтлен, я знаю, что ты имеешь в виду. Мы не имеем права делать такие вещи без его согласия.
– Знаю, так в законе записано. Значит, он не захотел?
– Нет.
– Но вы ему предлагали!
– Предлагали, и он отказался. Что в этом такого?
– Да ничего особенного, – я встаю и подхожу к двери. – Где его найти?
– На втором уровне в зеленой комнате. Кайтлен!
– Что еще? – останавливаюсь, уже готовый покинуть помещение.
– Жаль, что ты не хочешь быть координатором. Я бы тебя порекомендовал.
– Ты сам знаешь, что это невозможно. С Землей все закончено, а на другую планету меня никто не возьмет, если бы я даже и хотел. К чему эти разговоры?
– К тому, что я высоко ценю тебя и твои способности. И всегда их ценил. Ты действительно один из немногих прирожденных наблюдателей. Я должен был тебе это сказать еще раньше.
– Не надо, Эйнос. Сейчас мне станет тошно, и я обделаюсь прямо у тебя в комнате. Встретимся завтра перед моим возвращением.
Я выхожу в коридор и направляюсь ко второму уровню.
Словно в насмешку, наша лунная база состоит из семи этажей – семи уровней. И комната координатора, естественно, находится на пятом…
Зеленая комната оказалась незапертой, и, войдя, я сразу же увидел огрянина. Он, расслабившись, сидит на диване и слушает музыку – галактическую музыку своей родной планеты, очень подходящую для медитации. Его одежда наподобие древнеримской тоги говорит о том, что он уже приготовился ко встрече с родиной.
– Здравствуй, Нальгор, – приветствую я его.
Он обращает на меня свой спокойный умиротворенный взгляд, и кажется, что это совсем другой человек в отличие от того, с кем я говорил по связи несколько дней назад.
– Здравствуй, Шалькин. Проходи, не стой на пороге.
Я прохожу и присаживаюсь рядом с ним.
– Мое имя Хейл Кайтлен, – говорю я и тут же перехожу к тому, ради чего в основном и пришел: – Нальгор, я хочу извиниться перед тобой, если это возможно.
– Извиниться? Но что ты такого сделал?
– Я позвонил тебе тогда, ночью, и вырвал признание. Если бы не мой звонок, ты был бы еще на Земле.
– Но при чем здесь ты? Я сам принял решение, и я не жалею о нем.
– Если бы не я, ты не принял бы это решение.
Огрянин замолкает на минуту, и я тоже молчу. Потом он говорит: