Можно подумать, что папа - прямо какой-то Пол Баньян, лесоруб-первопроходец. Да, он бы запросто построил Гнездышко своими руками. Но на самом деле строили наше подземелье и собирали из готовых блоков наземную часть испаноязычные рабочие из Ногалеса. Стройматериалы и блоки доставлялись на транспортном самолете из Альбукерке, из строительной компании, которую Джейн купила для папы через подставных лиц - одну далласскую юридическую контору. Менеджер компании управлял самолетом сам, ему дали понять, что это делается для некоего богатого клиента этой конторы и что благоразумно было бы по исполнении поручения обо всем забыть. Папа руководил работами издалека, в чем ему помогала секретарша, то есть я - курс испанского я прослушала для получения докторской степени.
Рабочие и техники не имели ни малейшей возможности догадаться, где именно они работают, но получали хорошую зарплату, хорошую кормежку, жили в хороших блочных домиках, доставленных самолетом, - а кому интересно, что там делают "полоумные гринго"? Двое летчиков, конечно, знали, где идет строительство, но они приземлялись на сигнал радара-маяка, а его уже нет.
Вся эта секретность не имела никакого отношения к Черным Шляпам, это была просто мудрость джунглей, которой я научилась у мамы: никогда ничего не выбалтывай налоговым инспекторам. Плати наличными, держи язык за зубами, не проводи через банки ничего такого, что потом не вошло бы в налоговую декларацию; плати налоги выше, чем требует твой видимый уровень жизни, и соответственно декларируй доходы. Со времени маминой смерти было три ревизии, и каждый раз правительство возвращало нам небольшую "переплату" - я создавала нам репутацию людей честных и глупых.
Мое предложение искупаться было встречено молчанием. Потом папа сказал:
- Зеб, твоя жена чересчур энергична. Дити, немного попозже вода будет теплее и тени от деревьев будет больше. Тогда мы не спеша отправимся в бассейн. Как ты считаешь, Зеб?
- Согласен, Джейк. Мне нужно беречь эрги.
- Может, вздремнешь?
- На сон у меня энергии не хватит. Что ты там говорил сегодня утром насчет перестройки системы?
Тетя Хильда встревожилась:
- Я думала, мисс Ая Плутишка уже перестроена. Вы что, опять хотите все переделывать?
- Успокойся, Шельмочка. Ая Плутишка действительно перестроена, и делать там больше нечего, только загрузить кое-что, грузы мы уже взвесили и центровку рассчитали.
Я-то знала, что это за "кое-что". Подсчитывая, что куда можно рассовать и как это повлияет на центровку Аи, я обнаружила, что у моего мужа имеется абсолютно незаконная лазерная пушка. Иногда я начинаю сомневаться: кто из нас нарушитель закона, я или Зебадия? Вообще-то большинство мужчин проявляет нездоровую склонность к законопослушанию. Но тут я призадумалась.
- Слушайте, не надо переделывать, - взмолилась Хильда. - Мы не должны задерживаться. Джейкоб и Господь Бог знают, как мне тут хорошо. Но Вам Всем Прекрасно Известно, По Какой Причине Мы Не Должны Оставаться Здесь Дольше, Чем Необходимо.
- Мы говорили не про Аю Плутишку. Мы обсуждали с Джейком перспективу перестройки Солнечной системы.
- Солнечной системы?! А чем она вас не устраивает?
- Мало ли чем, - сказал Зебадия. - Она запущена. Отличное жилье стоит без пользы. Эта старая замотанная планетка перенаселена и сильно обветшала. Правда, заводы и энергостанции на орбите очень помогают, и население Лагранжа-Четыре и Лагранжа-Пять само себя обеспечивает. Все, кто вложил деньги в космические станции достаточно рано, немало на этом нажили. - (Не исключая и папу, Зебадия!) - Но это мелочи по сравнению с тем, что можно сделать, а состояние планеты с каждым годом ухудшается. Шестимерный принцип Джейка может тут помочь.
- Что, отправлять людей в другие вселенные? А они отправятся?
- Мы думали не об этом, Хильда. Мы предполагали применить закон Кларка.
- Я такого не проходила. Может, у меня тогда была корь?
- Артур Ч. Кларк, - объяснил папа, - великий человек. Так жаль, что его ликвидировали во время Чистки. Кларк установил, как сделать великое открытие или эпохальное изобретение. Выясни, что, по общему мнению самых авторитетных специалистов, невозможно осуществить - и осуществи это. Мой континуумоход - крестник Кларка через его Закон. Я вдохновлялся им, когда начинал заниматься шестимерными континуумами. Но сегодня утром Зеб подкинул мне кое-что новенькое.
- Джейк, не обижай девочек. Я задала вопрос, а вы схватили мячик и бежать.
- Э-э-э… мы усилили твой импульс. Хильда, тебе, безусловно, известно, что путешественник в пространстве-времени не нуждается в энергии.
- Впервые об этом слышу, милый мой. Зачем же тогда вы загружали в Аю энергопакеты?
- Для вспомогательных нужд. Чтобы тебе не пришлось готовить пищу на костре, например.
- А сама чертова крутилка энергии не тратит, - подтвердил Зебадия. - Почему, не спрашивай. Я вот спросил, так Джейк пустился писать уравнения на санскрите, и у меня началась дикая головная боль.
- Это верно, тетя Хильда, - сказала я. - Энергии она не потребляет. Небольшая паразитная мощность, несколько микроватт - на то, чтобы гироскопы не замедляли ход, милливатты - на дисплеи приборов, на управление. А так никаких энергозатрат.
- Куда же делся закон сохранения энергии?
- Шельма, - ответил мой муж, - в качестве старого механика-любителя, бывалого погонщика электронов и многоопытного перевозчика самых немыслимых вещей по воздуху я никогда не беспокоюсь насчет теории, покуда техника делает то, что от нее требуется. Беспокоиться я начинаю, когда машина оборачивается и кусается. Вот почему я специализируюсь на страховочных приспособлениях, дублировании функций и тройной надежности. Я стараюсь добиться, чтобы машина никогда на меня не огрызалась. Никакой теории на это нет, но это понятно любому инженеру.
- Хильда, любимая, закон сохранения массы-энергии нашим континуумоходом не нарушается: этот закон просто не имеет к нему отношения. Как только Зеб это понял…
- Я не говорил, что понял.
- …как только Зеб это допустил, он выдвинул несколько интересных идей. Например, Юпитеру Ганимед не нужен…
- А Венере нужен. Хотя Титан, пожалуй, подошел бы больше.
- Гм… Возможно.
- Точно, точно. Его скорее можно превратить в обитаемую базу. Но есть более насущное дело, Джейк: засеять Венеру, снабдить атмосферой Марс и подвергнуть их принудительному старению. А затем переместить. В троянские точки, не так ли?
- Совершенно верно. Мы миллионы лет эволюционировали именно на этом расстоянии от Солнца. Новые поселения не должны быть ни ближе, ни дальше. И должны иметь надежную стратосферную защиту. Но у меня есть сомнения относительно заброски якоря в кору Венеры. Не хотелось бы, чтобы Венера застряла у нас на оси may.
- Дело техники, Джейк. Просчитать давления и температуры, соответственно разработать снаряд - сферический, за исключением внешних якорей. Заложить четырехкратную надежность. А для механизмов управления - пятикратную. Поймать его, когда вывалится в наше пространство, закрепить на земной орбите, в шестидесяти градусах от нас, и можно приступать к распродаже участков для колонизации. Надо бы, Джейк, раздобыть побольше вещества и изготовить новые Земли во всех троянских точках: шестиугольником вокруг Солнца. Пять новехоньких планет земного типа: человечеству будет где жить и плодиться. Так что давай в нашем первом путешествии сделаем предварительную прикидку.
Тетя Хильда с ужасом воззрилась на Зебадию.
- Зебби! Создавать планеты! Ты что, решил, что ты Иисус Христос?
- Подымай выше. Вон сидит Святой Дух, видишь, живот себе чешет. Это Верховный Оплодотворитель. А я Создатель и Творец. Но при учреждении пантеона Небесного Века мы намерены уважать права женщин, Хильда. Дити будет Мать-Земля: она для этого идеально подходит. А ты Селена, лунная богиня. Выгодная должность: лун-то больше, чем земель. Ты справишься. Ты маленькая, серебристая, прибываешь и убываешь и прекрасна во всех своих фазах. Идет? Мы четверо, больше никого.
- Перестань меня разыгрывать!
- Я тебя не разыгрывал, - сказал мой муж, - а было бы неплохо тебя разыграть, ты красивая, хорошо тому, кому ты досталась, миссис теща. Все эти наши с Джейком планы вполне осуществимы, коль скоро на перемещение в шестимерном пространстве-времени не тратится энергия. Машина Джейка может переместить что угодно куда угодно - в любое место, в любые времена. Что касается времен - во множественном числе, то я сначала не понял, что Джейк имеет в виду, когда он заговорил о принудительном старении планет. Ставишь Венеру на ось may, отправляешь ее назад по оси т, возвращаешь в эту точку на нашей оси £, постаревшей на века - или тысячелетия. Может быть, стоит передвинуть ее на годик-другой в будущее - наше будущее, - чтобы все тут было уже подготовлено, когда она вернется, уютная, зеленая, красивая, готовая к заселению детишками, собачками и бабочками. Землеподобная, но девственная.
Тетя Хильда испуганно поежилась.
- Джейкоб, как ты думаешь, не повредит этому орешку внутри меня один хайболл? Мне необходимо что-нибудь укрепляющее.
- Думаю, не повредит. Джейн не отказывалась от крепких напитков, когда была беременна. Врач запретил ей пить только к началу седьмого месяца. И Дити ничуть не пострадала. Дити у нас родилась такой здоровенькой, что сама отвезла маму домой из больницы.
- Папа, не выдумывай. Я научилась водить только в трехмесячном возрасте. Но я бы тоже выпила, пожалуй. А ты, Зебадия?
- С удовольствием, принцесса. Лечебная доза спиртного определяется массой тела. Это означает полстаканчика для тебя, дорогая Шельма, стаканчик для Дити, полтора для Джейка и два для меня.
- Это же несправедливо!
- Конечно, несправедливо, - согласилась я. - Я вешу больше папы: я набираю в весе, а он худеет. Взвесь нас - увидишь!
Мой муж обхватил меня и папу за пояс, присел, выпрямился и поднял нас в воздух.
- Ничья, - объявил он. - Папу, возможно, чуть тяжелей выжиматЁ, но к тебе приятнее прижиматься.
Он поцеловал меня и снова поставил нас на пол.
- Если уж к кому приятно прижиматься, так это к Джейкобу, он не сравним ни с кем!
- Ты пристрастна, Хильда. Пусть каждый нальет себе сам, в соответствии со своим эмоциональным и физическим состоянием.
Мы так и сделали: Хильда и я взяли себе по стаканчику с содовой, папа опрокинул себе в бокал полтора стаканчика чистого со льдом, а Зебадия удовлетворился половиной стаканчика водки и разбавил ее кока-колой. Мы сидели и посасывали свою "лечебную дозу", и тут Зебадия уставился на стену над камином.
- Джейк, ты служил во флоте?
- Нет, в армии. Если можно считать армией "сидячую пехоту". Мне присвоили офицерское звание за докторскую степень по математике, сказали, что я им нужен для баллистики. И я весь свой срок отбыл в канцелярии, подписывал бумаги.
- Стандартная процедура. У тебя там морской кортик и портупея. Я решил, что они твои.
- Дитины. Клинок принадлежал дедушке Джейн Роджерсу. А у меня есть парадная сабля. Отцовская, он подарил мне ее, когда меня взяли в армию. И парадная форма. Но я ее никогда не носил, случая не было. - Папа поднялся с места, направился к себе в спальню и позвал оттуда: - Пойдем, покажу тебе саблю.
- Дити, - сказал мне мой муж, - ты не возражаешь, если я сниму со стены твой клинок?
- Мой капитан, этот кортик твой.
- Что ты, это же семейная реликвия! Я не могу принять такой подарок.
- Если мой повелитель не позволяет мне подарить ему это оружие, то пусть лучше оно висит там, где висит! Я все думала, что подарить тебе на нашу свадьбу, и не сообразила, что у меня уже есть идеальный подарок для капитана Джона Картера.
- Прости меня, Дея Торис. Принимаю твой дар и буду беречь его. Он пригодится мне, чтобы защищать мою принцессу от всех врагов.
- Гелиум счастлив слышать тебя. Если ты поможешь, я залезу и сниму его.
Зебадия ухватил меня за ноги где-то повыше колен, и я мгновенно выросла до трехметровой высоты. Клинок и портупея висели на крючках; я сняла и опустила их, после чего опустили меня. Пока я прилаживала оружие на своем муже, он стоял вытянувшись, затем опустился на одно колено и поцеловал мне руку.
Мой муж несомненный безумец, но мне нравится его безумие. У меня навернулись слезы на глаза - с Дити такое случается нечасто, но с Деей Торис, кажется, бывает, после того как Джон Картер сделал ее своей.
Папа и тетя Хильда посмотрели на все это и немедленно проделали то же самое - не исключая и слезы в глазах тети Хильды (я видела!), после того как она застегнула на папе портупею, а он преклонил колено и припал к ее руке.
Зебадия вынул клинок из ножен, проверил его балансировку, осмотрел лезвие.
- Ручная работа, центр тяжести вблизи рукоятки. Дити, твоему прапрадеду эта вещь, должно быть, недешево обошлась. Славное оружие.
- Вряд ли он знал, сколько оно стоит. Это была награда.
- Уверен, что заслуженная, - Зебадия отступил назад и сделал несколько выпадов, стремительный, как нападающий кот.
- Видел? - тихо спросила я папу.
- Владеет саблей, - спокойно ответил папа. - И мечом.
- Зебби! - воскликнула Хильда. - Ты никогда не рассказывал мне, что учился в Гейдельберге.
- Ты никогда не интересовалась, Шельма. В окрестностях "Красного Вола" меня называли "грозой Неккара".
- Где же твои шрамы?
- У меня их нет и не было, дорогая. Я проторчал там целый лишний год, надеясь получить хотя бы один. Но от моего клинка никому не было спасения. Страшно вспомнить, сколько немецких физиономий я порубил в капусту.
- Так это там ты получил свою докторскую степень, Зебадия?
Мой муж ухмыльнулся и сел, все еще опоясанный клинком.
- Нет, не там.
- В Массачусетсском технологическом? - спросил папа.
- Нет, что ты! Папа, не надо об этом особенно распространяться… Я задался целью доказать, что можно получить ученую степень в крупном университете, абсолютно ничего не зная и ничем не поспособствовав приросту человеческого знания.
- Я думал, у тебя степень по аэрокосмическому конструированию, - без выражения сказал папа.
- Соответствующие курсы я прослушал, это правда. Но степеней у меня две - бакалавра гуманитарных наук… ну, это я по нахалке… и доктора, причем полученная в старом, престижном университете - Д.Ф. по педагогике.
- Зебадия! Как ты мог!
Я была шокирована.
- Да вот так. Чтобы продемонстрировать, что степени сами по себе ничего не стоят. Часто они служат почетными украшениями для настоящих исследователей, эрудитов или педагогов. Но гораздо чаще это маски для болванов.
- Не стану спорить, - согласился папа, - Докторский диплом - это просто цеховое удостоверение, дающее право занимать определенные должности. Он, безусловно, не говорит, что его предъявитель учен или мудр.
- Именно так, сэр. Мне это объяснил мой дед, Закария, тот самый, из-за которого у нас в роду у всех мужчин имена начинаются на букву "з". Дити, он оказал на меня такое сильное влияние, что я должен рассказать про него поподробнее, тогда станет понятно, зачем я получал эту никому не нужную степень.
- Дити, он опять дурит нам голову, - сказала Хильда.
- Цыц, женщина! Уйди в монастырь.
- Ты мне зять, я тебе не подчиняюсь. В монастырь если и пойду, то только в мужской.
Я помалкивала. Байки моего мужа доставляют мне удовольствие. (Если это действительно байки.)
- Дедушка Зак был несносный ворчливый старикашка. Он не выносил правительство, терпеть не мог юристов, ненавидел проповедников, автомобили, школы и телефон, презирал почти всех редакторов, почти всех писателей, почти всех профессоров и вообще почти все на свете. Но щедро давал на чай официанткам и швейцарам и всегда обходил на дороге букашку, чтобы на нее не наступить. У дедушки было три докторские степени: по биохимии, по медицине и по юриспруденции, и всякого, кто не умеет читать по-латыни, по-гречески, по-древнееврейски, по-французски и по-немецки, он считал неграмотным.
- Зебби, а ты что, читаешь на всех этих языках?