Серая Дымка забормотала безжизненным, тихим голоском:
- …К западу от Южного моря возвышаются Базальтовые столбы, а прямо за ними раскинулся город Катурия. На восток побережье покрыто зеленью, среди которой ютятся рыбацкие деревушки. На юге, за черными башнями Дилат-Лина, простирается земля белесых грибов, где строения все коричневого цвета и лишены окон; в водах тех мест в спокойные дни можно увидеть аллею хромых сфинксов, ведущую к огромному куполу ушедшего в глубь озера храма. А если взглянуть снова на север, то покажутся упокойные сады Зуры, града недостигнутых удовольствий, храмовые террасы Зака, два мыса, вытесанные из хрусталя и образующие залив Соны-Нил, шпили Талариона…
Пока она это говорила, мы подплывали все ближе, и мой взгляд скользил по морскому побережью, то и дело останавливаясь, ибо описываемые ею места странным образом увеличивались, становясь видными на большом расстоянии. Я очутился будто бы во сне и, надо признаться, был буквально ошеломлен этим необычным феноменом; лишь какая-то частица меня принимала все увиденное как нечто должное, давно забытое, а не только что познанное.
- …Дилат-Лин, - как бы про себя вспоминала она, - куда стекаются алчноокие торговцы в странных тюрбанах в поисках рабов и наживы, прибывая на черных галерах, смрад которых способно затмить лишь благоухание дерева таг. И расплачиваются они рубинами, и отплывают на мощных ударах весел невидимых гребцов. Обратим взоры на юго-запад, к Трану, окруженному катящимися алебастровыми стенами, - возносящиеся к небу замки его сияют белизной и златом, там, у реки Шай, а пристани сплошь из мрамора…
А вот, на брегах Церенейского Моря, лежит гранитостенный город Хланит. Его пристани - из дуба, а крыши домов остроконечны…
Пред нами благоухающие джунгли Кледа, - продолжала она. - Там затерянные дворцы из слоновой кости - прежняя обитель монархов из забытого королевства - спят бестревожным сном.
…А вверх по течению реки Укранос, впадающей в Церенейское Море, поднимаются яшмовые террасы Кирана, куда раз в год, в золотом паланкине, прибывает король Илек-Вада, чтоб вознести молитву речным божествам в семибашенном храме, сладко поющим, когда на храм падает лунный свет.
Мы медленно приближались, теперь уже проплывая над огромными землями - коричневыми, желтыми, зелеными…
- …Бахарна, в одиннадцати днях пути по морю от Дилат-Лина, есть наиважнейший портовый город, занявший остров Ориаб, врата в залив охраняемы великими маяками Тоном и Талом, молы все из порфира. А вот канал к озеру Йат - все, что осталось от рухнувшего города. И несет он воды свои по туннелю, запертому гранитными вратами. Люди, живущие на холмах, ездят на зебрах. К западу, средь пиков Трока, раскинулась долина Пнот. Там мерзкие дхоли, переродившиеся из гулей[3] за многие века беспрерывного пиршества, копошатся среди гор останков… Тот пик на юге есть Нгранек, всего за два дня можно доскакать до него от Бахарны на зебре, если найдется смельчак, не боящийся ночных мрачнецов. Тот же, кто осмелится взойти на склоны Нгранека, в конце концов очутится у огромного, вырезанного в скале лика с большими мочками и заостренными носом и подбородком. И нет счастья в очах его.
…И снова назад, в северные земли. Прекрасный Ултар расположился неподалеку от реки Шай, за огромным каменным мостом, в котором, когда строительство завершилось, целых тринадцать столетий назад, замуровали живьем человека. Это город, аккуратных домишек и булыжных мостовых, где бродят коты и кошки, и несть им числа, ибо благословенные правители давным-давно издали закон в нашу защиту. Добрая, милая деревенька, где усталый путник может найти свой последний приют и взращивать и любить кошек, множа их число, как и быть должно.
…А вот приземистые купола Урга, промежуточного пункта на пути к Инкваноку, столь часто посещаемому искателями оникса…
…Сам же Инкванок - ужаснейшее место вблизи пустыни Ленг. Дома его подобны дворцам с остроконечными куполами, минаретами и пирамидами, златоиспещренные их стены, черные от летописной вязи, разбрасывают во все стороны буйные пляшущие блики. Улицы вымощены ониксом, иногда звонит колокол громадный, вторят ему рожки, виолы и чарующие голоса. Высоко-высоко, на срединном холме, возведен во славу Древнейших огромный храм, окруженный семивратным садом с колоннами, фонтанами и прудами, в которых светящиеся рыбы гоняются друг за другом и где мерцают и резвятся отражения треног, что установлены на балконе храма. На самой верхушке плоского купола храма высится поднебесная башня, и когда в ней начинает звонить колокол, то жрецы в рясах с лицами, сокрытыми масками, проносят в ложи подземные дымящиеся кубки. На ближайшем холме вздымается дворец Сокрытого Правителя. Он проезжает сквозь бронзовые врата во влекомой яками колеснице. Стерегись прародителя шантакских птиц, обитающего под куполом храма того: задержи чуть свой взгляд - и он одолеет тебя кошмарами ночными. Избегай честного Инкванока. Ни одна кошка не может селиться в нем, ибо тени его несут яд нашему роду.
…А вот Саркоманд, сразу под плато Ленг. По покрытым солью ступеням путь лежит к его базальтовым стенам и докам, храмам и площадям, мимо бесконечных колонн улиц, к месту, где врата с летучими сфинксами открываются на центральную площадь и два окаменевших крылатых льва охраняют вершину лестницы, ведущей в Великую Бездну.
Мы спустились еще ниже, и я уже мог расслышать звуки ветра, завывавшего меж мирами, а она все продолжала читать свой молебен географии Мира Грез:
- …По пути в Кадаф мы должны пересечь ужасную пустыню Ленг, где в огромном монастыре без окон, окруженном монолитами, обитает Верховный жрец Мира Грез, чье лицо спрятано под желтой шелковой маской. Это здание древнее самой истории, и стены его расписаны фресками, повествующими о судьбе Ленга: там изображены танцы нечеловеческих существ средь давно сгинувших городов, война с пурпурными пауками, приземление черных галер, пришедших с луны…
… И вот мы входим в сам Кадаф - чудовищных размеров город, состоящий изо льда и тайн, мы входим в столицу этой земли…
- И наконец мы возле честного Целефаиса в землях Ут-Наргай на брегах Церенейского моря.
Теперь мы плыли совсем низко, минуя увенчанный снежной шапкой пик.
- …Гора Аран, - молвила Дымка, и я разглядел на нижних склонах "чудные" деревья; а немного погодя на расстоянии проявились мраморные стены, минареты, бронзовые статуи. - Здесь в море впадает река Наракса. В некотором удалении лежат Танарийские пики. Бирюзовый храм, что вниз по улице Колонн, и есть то место, где великий жрец почитает Нат-Гортота. Вот так мы прибыли в место, куда меня призвали.
Мы медленно опустились на ярко горящий камень ониксовой мостовой. Снова нас окружили всевозможные звуки, шорохи, говор, создаваемые отнюдь не ветром, чье дуновение я ощущал. Серая Дымка соскочила с моей спины, легко приземлилась рядом, встряхнулась и огляделась по сторонам.
- Сюда ты приходишь в снах, пока дремлешь? - спросил я.
- Иногда, - ответила она. - А порой я оказываюсь в других местах. А ты?
- Мне кажется, что и я бывал здесь.
Покружившись на месте, она секунду помедлила и неторопливо тронулась вперед. Я последовал за ней.
Мы шли довольно долго, но никто из торговцев, восседающих на верблюдах, или облаченных в увитые орхидеями одеяния жрецов не тронул нас.
- Здесь нет понятия времени, - заметила она.
- Не сомневаюсь.
Мимо проследовали матросы, идущие из окутанного розовой дымкой порта; солнечный свет отражался от мостовой, играл на минаретах. Ни одной собаки я поблизости не заметил, даже не почуял. Вдалеке показалось какое-то ослепительно сверкающее здание, к которому мы и направились.
- Дворец Семидесяти Наслаждений, вырезанный когда-то давным-давно из розового хрусталя, - пояснила она. - Отсюда Он и призвал меня.
Пока мы шли ко дворцу, мне начало казаться, что часть меня, обычно бодрствующая, теперь погрузилась в сон, а другая, которая обычно дремлет, наоборот проснулась. С такой внутренней переменой я без труда воспринимал все окружающие чудеса и на время отрешился от дневных переживаний и забот, свалившихся за последние несколько недель.
Хрустальный дворец высился над нами, мерцая подобно огромной глыбе розового льда, так что я старался не смотреть на него прямо, а пользоваться лишь боковым зрением. По мере нашего приближения все меньше народу встречалось по пути, солнце мягко светило с небес.
Когда мы вошли в пределы дворца, я заметил единственное живое существо во всей округе - небольшую серую тень, купающуюся в солнечных лучах на террасе перед дворцом: голова поднята, глаза внимательно разглядывают нас. Серая Дымка направилась прямо на террасу.
Тень оказалась очень старым котом, возлежащим на плите из черного оникса.
Приблизившись и распростершись на земле, Дымка обратилась к нему:
- Приветствую тебя, Высочайший Мурлыкающий.
- Серая Дымка, дочь моя, - ответил он, - здравствуй. Прошу тебя, поднимись.
Что она и сделала со словами:
- Мне показалось, будто я ощутила твое присутствие во время неистовства Древнейших. Благодарю тебя.
- Да. Я весь месяц за тобой наблюдаю, - подтвердил он. - И ты знаешь почему.
- Знаю.
Он повернул голову, его древние желтые глаза встретили мой взгляд. Я опустил морду - в знак уважения к его почтенному возрасту и еще потому, что Серая Дымка вела себя с ним как с персоной исключительной важности.
- Ты прибыла сюда в сопровождении пса.
- Снафф - мой друг, - ответила она. - Он вытащил меня из колодца, спас от молнии Древнейших.
- Да, я видел, он оттащил тебя в сторону, когда она ударила - как раз перед тем, как я решил вызвать тебя сюда. Он желанный гость здесь. Приветствую тебя, Снафф.
- Здравствуйте, сэр, - ответил я.
Не торопясь, старый кот поднялся на ноги, выгнул спину, потянулся и снова выпрямился.
- Времена настают крайне сложные, - промолвил он. - Вы создали необычный узор. Пойдем, пройдемся со мной, дочь моя, я хочу поделиться с тобой некоторыми соображениями относительно последнего дня. Ибо иные вещи представляются слишком незначительными взору Великих, и даже кошка может знать то, что неизвестно Древнейшим богам.
Дымка взглянула на меня, а поскольку лишь немногие умеют определять, когда я улыбаюсь, я кивнул головой.
Они пошли вокруг храма, а я подумал, наблюдает ли сейчас за нами из своего убежища, расположенного высоко в горах, некий древний волк, постоянно пребывающий настороже, неизменно повторяющий одно и то же: "Всегда будь начеку, Снафф, всегда". Даже сейчас у меня в ушах раздавалось его вечное ворчание, исходящее откуда-то из подсознания.
Я побродил по округе, поджидая возвращения Серой Дымки. Сложно было сказать, сколько они уже отсутствуют - в месте, где нет времени. Но, следовательно, они не должны пропасть надолго. Однако я оказался неправ.
Когда я увидел их, вынырнувших из-за угла дворца, то снова подивился, какой-такой странный каприз судьбы свел меня дружбой с открывающим. Который, к тому же, принадлежит к кошачьему племени.
Они приблизились, и я заметил, что Серая Дымка чем-то слегка озабочена, а если не озабочена, то уж озадачена точно. Это я понял по тому, как она подняла правую передою лапку и изучила коготки.
- Теперь сюда, - произнес старый кот, и по его взгляду я понял, что на сей раз приглашение относится и ко мне тоже.
Он провел нас по аллее, рядом с дворцом Семидесяти Наслаждений. По сторонам тянулись урны темно-коричневого, красно-коричневого и светло-синего цветов, инкрустированные искусно выполненными узорами из черненого серебра, ручки их были вырезаны из малахита, нефрита, порфира и хризоберилла. Здесь прятались забытые тайны храма. Пурпурные крысы разбегались, заслышав звук наших шагов. Крышка одной из урн задрожала, издав резкий звон, эхом отразившийся от стен из розового хрусталя.
- Сюда, - сказал кот, и мы прошли вслед за ним в затененную нишу, где обнаружилась дверь, ведущая внутрь храма. Рядом на хрустальной стене колыхалась несколько менее вещественная дверь: едва мы приблизились, как молочный свет внутри внезапно проявившегося на хрустале прямоугольника забурлил.
Когда мы остановились перед ней, кот повернулся ко мне.
- Поелику ты есть друг моего друга, - сказал он, - я подарю тебе знание. Спрашивай меня, что хочешь.
- Что день грядущий мне готовит?
Он мигнул.
- Кровь, - произнес он затем. - Моря и океаны ее вижу вокруг тебя. И ты потеряешь друга. А теперь проходите во врата.
Серая Дымка шагнула в прямоугольник и исчезла.
- Что ж, и на том спасибо, - сказал я.
- Carpe baculum![4] - прокричал он мне вслед, каким-то образом поняв, что я еще не успел начисто позабыть латынь, и, вероятно, посмеявшись по-своему, по-кошачьи, приказав мне на классическом языке принести палку.
Постепенно привыкаешь к вечным подколкам со стороны кошек насчет собачьей жизни, хотя, думаю, их глава от подобных глупостей мог бы и воздержаться. Но он же все-таки кот и, по-видимому, очень давно не видел собаки, поэтому не смог удержаться.
- Et cum spiritu tuo, - ответил я и шагнул в дверь.
- Benedicte[5], - донесся до меня далекий ответ.
Я снова повис в пространстве меж двух миров.
- Что там такое случилось? - окликнула меня Серая Дымка.
- Он на прощанье посмеялся над моей Вахтой.
- С чего бы это?
- Будь я проклят, если знаю. По его морде ничего нельзя прочитать, ты что, забыла?
Тут она внезапно нырнула в еще один прямоугольник. Очень странное зрелище представляла она - колеблющаяся, плоская картинка кошки. Затем Дымка превратилась в горизонтальную линию, концы черточки сошлись друг с другом, и все исчезло. Когда наступила моя очередь, дело оказалось куда проще. Я очутился рядом с ней на вершине Собачьего Гнездовища прямо перед каменной плитой, которая снова стала серым камнем с несколькими царапинками на нем. Солнце зависло далеко на западе, гроза уже кончилась.
Я огляделся по сторонам. Никто, вроде, за нами не шпионил.
- До заката время еще есть, так что мы успеем проверить место, которое ты вычислил, - предложила Дымка.
- Нет, оставим это до завтра. Я и так подзадержался, мне надо дом обходить.
- Хорошо.
Мы побежали домой. Я вспомнил о даре старого кота, но завтра будет завтра.
- Моим снам недостает пышности Целефаиса, - заметил я.
- А какие они?
- Я возвращаюсь в первобытный лес, где обитает старый волк по имени Ворчун. Он учит меня всему.
- Если там водятся зуги, - сказала она, - значит, мы пролетали над твоим лесом. Он к западу от реки Шай. Сразу под Вратами Глубоких Дрем.
- Может быть, - пробормотал я, сразу подумав о маленьких коричневых существах, которые жили на дубах, питались древесными грибами и бесследно исчезали, едва завидев людей. Ворчун частенько насмехался над ними, - впрочем, это его обычное расположение духа.
На западе багрянели облака, а наши лапы насквозь пропитались влагой, оставшейся на траве после грозы.
Кровь, моря и океаны крови. Возможно, стоит воспользоваться намеком.
Этой ночью мы с Ворчуном станем бесцельно бродить по лесам, пока не подеремся, и в очередной раз я буду бит.
23 октября
С утра я снова взялся за работу: проверил Тварей, а затем обследовал все снаружи. Прямо перед нашей парадной дверью лежало черное перышко. Оно могло принадлежать Ночному Шороху. А могло случиться, что открывающие подбросили его, снабдив каким-нибудь мерзким заклинанием. А может, оно случайно залетело. Я отнес находку за дорогу, в поле, и помочился на нее.
Серая Дымка опять куда-то исчезла, поэтому я направился к дому Ларри. Он впустил меня, и я рассказал ему обо всем, что случилось с тех пор, как мы в последний раз виделись.
- Надо будет проверить тот склон, - сказал он. - Может, там раньше стояла часовня.
- Верно. Сходим прямо сейчас?
- Давай.
Пока он искал пальто, я рассматривал его растения. Некоторые экземпляры выглядели довольно-таки экзотично. Я не стал рассказывать ему о Линде Эндерби, поскольку в нашем разговоре он вскользь упомянул, что они беседовали о ботанике, и только. Может, Великий Сыщик и вправду увлекается цветами?
Он вернулся уже в пальто, и мы пустились в дорогу. Когда мы очутились в открытом поле, небо заволокло облаками, задул сильный ветер. Спустя немного времени мы наткнулись на огромные бесформенные следы, уводящие к скрытой пеленой бури ферме Дорогого Доктора. Я принюхался - пахло Смертью.
- Здоровяк снова выходил, - заметил я.
- Я туда так и не дошел, а надо бы познакомиться, - ответил Ларри. - Я даже начинаю подумывать, не тот ли это весьма знаменитый ученый, с которым мне доводилось встречаться? Может, это он продолжает свои исследования?
Дальше развивать мысль он не стал - мы вышли к дереву, в стволе которого глубоко увяз арбалетный болт.
- Что ты думаешь о викарии Робертсе? - спросил я тогда.
- Очень честолюбивый человек. Совсем не удивлюсь, если узнаю, что он поставил себе целью в одиночку добраться до конца и быть единственным, кто откроет Врата.
- А Линетт тут при чем? Ты же сам прекрасно знаешь, что принесение в жертву человека вовсе не так уж важно. Ну, может, что-то вроде смазки.
- Я думал о ней, - промолвил он. - По пути назад мы завернем к дому викария, покажешь мне ее комнату.
- Я и сам не знаю, где она. Но попрошу Серую Дымку сводить меня туда. А потом покажу тебе.
- Сделай это, пожалуйста.
Наконец мы подошли к склону невысокого холма, к месту, где, согласно моим расчетам, должен был располагаться центр.
- Ну что, это здесь? - уточнил он.
- Да, примерно. Плюс-минус. В отличие от остальных, я как правило, работаю не по карте.
Мы прошлись вдоль холма.
- Склон как склон, - наконец подвел он итог. - Ничего необычного, если только те деревья не остатки священной рощи.
- Они совсем молоденькие. По-моему, они выросли здесь лишь недавно.
- Да. И мне тоже так кажется. Но меня не покидает ощущение, будто в своих подсчетах ты что-то упустил. В этот вариант я вхожу?
- Да.
- Мы это уже обсуждали. А что если без меня? Куда тогда уйдет центр?
- На другую сторону холма и дальше на юго-восток. Ходьбы как от твоего дома до дороги перед хижиной Оуэна.
- Давай посмотрим.
Мы взобрались на холм, спустились по противоположному склону и повернули на юго-восток.
В конце концов мы вышли к какому-то болоту, где я и остановился.
- Вон там, - сказал я. - Еще шагов пятьдесят-шестьдесят. Не думаю, что нам стоит лезть в эту грязь, если и отсюда все видно. Тот же самый вариант.
- Да. Малопривлекательное зрелище. - Он некоторое время обозревал округу. - Тогда, - наконец промолвил он, - ты, наверное, кого-то упустил.
- Таинственный игрок? - спросил я. - Ты считаешь, что кто-то все это время прячется от нас?
- Похоже. А что, раньше такого не бывало?
Я поворошил в памяти, припоминая подробности Игр, в которых довелось участвовать.
- Случалось, - ответил я. - Но остальные обязательно вычисляли его.
- А откуда им было знать о его существовании?
- Оттуда, - сказал я. - Концы с концами не сходятся.
- Ну и?..
- Игра зашла слишком далеко. До сих пор никому не удавалось скрываться так долго. Обычно к этому времени уже все друг друга знают - осталась какая-то неделя.