* * *
Трохин думал, что Ваня повезет его в полицейском каре, но Ваня взял личный - невзрачную плоскую капсулу без полицейских знаков. Когда они уселись, прозрачный люк над головой упруго чавкнул, и Ваня стремительно повел кар вверх. Трохин почему-то подумал, что модель у Вани гоночная.
- Гоночная модель? - спросил он, чтобы начать разговор.
По лицу Вани проползла удовлетворенная улыбка, а уши чуть порозовели.
- Меня устраивает эта машина. Я счастлив! - произнес он наконец. - А более подробные описания будут спамом. Вот если бы я был рекламным агентом, имел лицензию на беседы с частными лицами и платил налог на рекламу, я бы рассказал больше.
- А мне и так все ясно, - кивнул Трохин.
- Посмотрите вниз, - предложил Ваня. - Все эти башни - это Новгород, столица Московской губернии.
- Очень красиво, - сказал Трохин.
- Вы представляете, в каком госцударстве мы находимся?
- В этом… Всемирном! - вспомнил Трохин. - Я уже слышал про Объединение!
- Плохо слышали, - нахмурился Ваня. - Последнее Великое Объединение, которого мы ждали так долго, состоится через трое суток на стадионе острова Пасхи. Мы сейчас туда летим.
- Зачем?
- Вы все поймете. Гражданин Трохин, у нас мало времени, не отвлекайтесь. Итак, мы находимся на территории свободного госцударства, которое называется Евро-индо-афро-китайский союз. Сокращенно: ЕИАК.
- Можно шепотом вопрос? - Трохин наклонился к Ване. - А вот было такое государство - Россия…
- Россия давно вошла в ЕИАК.
- А вот был такой язык - русский…
- Весь мир, да и мы с вами, говорим сегодня на лингвике, великом и могучем, седьмой версии. Когда вас вынимали из машины времени, его вписали прямо в мозг.
- Помню, - кивнул Трохин и нервно почесал виски.
- Вернемся к нашим делам. Существует второе госцударство, тоже совершенно свободное, оно называется СШП. Есть идеи?
- Соединенные штаты… э-э-э… политики?
- А еще писатель… - недоуменно поморщился Ваня, склонившись над штурвалом. - Чего вдруг политики? Соединенные Штаты Планеты!
- Очень разумно, - на всякий случай кивнул Трохин и начал глядеть вниз.
Внизу мелькали дороги, леса, поля и купола населенных полисов.
- Хотя постойте! - обернулся Трохин. - Какой планеты? А этот наш ЕИАК что, на другой планете?
- СШП называется так очень давно, с момента объединения с Австралией. Ну, захотелось им так. А по размеру территория СШП намного меньше, всего треть земного шара! - Ваня усмехнулся, но тут же спохватился. - Мы их очень, очень любим! Очень любим!
- А я в этом и не сомневался! - громко сказал Трохин.
- Не бойтесь, прослушивания здесь нет, - проворчал Ваня. - Но ход вашей мысли мне нравится.
- А я и не боюсь прослушивания! Да здравствует ЕИАК и СШП!
- Да! У нас с ними не может быть никаких разногласий! - подтвердил Ваня.
- Мир и дружба, - заявил Трохин. - Просто как родные братья! То есть… Я хочу сказать, конечно же, и сестры тоже! В том смысле, что независимо от пола…
- Абсолютно родные нам граждане и их звери! - облегченно закончил Ваня. - Наконец произойдет долгожданное Объединение.
- И как будет называться окончательное государство?
- Это пока госцударственная тайна. Но вам я по секрету скажу. Так и будет называться: Госцударство.
- Я счастлив! - сказал Трохин.
- А вы делаете неплохие успехи в общении! - улыбнулся Ваня.
- Тогда можно вопрос? А в СШП какие деньги?
- Деньги?
- Ну, вот у вас… то есть у нас - бонусы, а в СШП?
- Оба госцударства совершенно одинаковы во всем. И у нас единая система бонусов. Но бонусы - это не деньги. Деньги давно отменены на всей планете! Весь соцминимум бесплатен!
- Как это? - изумился Трохин. - Все бесплатно? Кушать бесплатно? Ходить в это… в гала-кино бесплатно?
- Так и есть. Свободный равноправный мир.
- И можно не работать? - удивился Трохин.
- Работает только шесть с половиной процентов людей.
- Ради чистого интереса? - восхитился Трохин.
- Ну, скорей ради персональных бонусов. Например, в гала-кино бесплатны только кресла задних рядов. А для передних кресел нужны персональные бонусы.
- Ага, то есть бонусы - это деньги? И сколько бонусов надо отдать за билет в гала-кино?
- Да нисколько! Почетные кресла резервируется для высокобонусных. Бонусы при этом не отнимаются.
- Тогда я ничего не понимаю, - вздохнул Трохин.
- Объясняю, - кивнул Ваня. - Бонусы можно приобрести: заработать или отсцудить. Количество бонусов определяет ваш уровень, бонусы при этом не тратятся. И наконец, бонусы можно потратить - купить на них VIP-услугу или VIP-товар, не соответствующий вашему уровню. Если у вас бонусов ноль - вы можете ходить в гала-кино на последние ряды. Если бонусов двести - можете сидеть в средних рядах и даже сажать рядом своего френда. А можете купить за пару бонусов место в первом ряду, хотя оно предназначено для тех, у кого бонусов двести тысяч.
- Все понятно, - грустно кивнул Трохин.
- Очень рекомендую книгу профессора Койло из СШП "Как стать счастливым" или отечественный справочник: Мишурко, Вальдер "Высокобонусность для чайников". Школьные азы, так сказать.
- Спасибо, обязательно прочту. Последний вопрос: а что с теми, у кого бонусов меньше нуля?
- Они поражены в правах. Чем меньше - тем глубже.
- А если, к примеру, минус сто двадцать тысяч ровно?
- Это у кого ровно?
- Это ж у меня.
- У вас, гражданин Трохин, уже минус сто двадцать три тысячи с мелочью.
- Что?!! - заорал Трохин. - Черт побери, да откуда взялись еще три тысячи?
- Частные иски, - пожал плечами Ваня.
- Что я еще такого натворил?! Когда?!
- Успокойтесь, гражданин Трохин! Помимо иска от инфоканала, в вашем деле фигурирует около сорока частных исков морально травмированных вами людей. Это ученые и лаборанты Института времени, работники канала "ПТК", транспортеры, экскурсоводы, зрители гала-кино, рядом с которыми вы вчера смотрели картину… Вы же с ними пообщались?
- Мы только перекинулись парой фраз! Я ничем их не оскорблял!
- Вот уж не знаю, как вы с ними говорили, - грустно покачал головой Ваня, - Но если как со мной, то ничего удивительного.
- Но никто мне не делал никаких замечаний!
- А вы как думали? Это чтобы потом подать больше исков. Кстати, больше всего исков подал ваш прежний следователь - тысячи на полторы бонусов, потому что он был при исполнении. С ним-то вы много говорили вчера?
- Ну, тварь! - возмутился Трохин.
- Тс-с-с!!! - округлил глаза Ваня. - Ни в коем случае не говорите таких слов!
- И ты на меня подашь кучу исков? - грустно вздохнул Трохин и отвернулся, глядя на ползущую внизу пелену облаков, между которыми изредка мелькал далекий океан.
- Нет, - убежденно сказал Ваня. - Ни одного! Обещаю! Там у вас и так около двадцати дискриминаций, десяток моральных травм, пять религиозных оскорблений, тринадцать домогательств сексуальных, восемь гомосексуальных…
- Что за бред?! - подпрыгнул Трохин. - Я никого пальцем не тронул!!!
- Иное слово трогает хуже пальца, гражданин Трохин! - сказал Ваня убежденно и проникновенно. - Стыдно не знать, а еще писатель… На сегодняшний день не все травмированные успели подать иск. Думаю, еще подадут. Так что в одиночную камеру, которую вы почему-то упорно называете тюрьмой, вас изолировали для вашего же блага.
- Господи! - всплеснул руками Трохин. - И это называется свободная страна?!
- Кстати, давно хотел спросить, но раз уж разговор сам зашел… Вы поминаете то Черта, то Бога, и я никак не могу понять - по вере вы сатанист, христианин или кто?
- Атеист, - мрачно сказал Трохин. - Опять оскорбил всех?
- Почему же? Это ваше право на веру, - задумчиво кивнул Ваня. - Атеист… Кто б мог подумать… Но тоже все будет хорошо! Наберитесь терпения. Мы, кстати, уже прилетели. Это пятно на горизонте - остров Пасхи, сейчас мы снизимся и увидим гигантский стадион. Он построен специально для церемонии Объединения.
* * *
Ваня умело посадил кар на площадку и повернулся к Трохину.
- Повторяю еще раз: никаких разговоров ни с кем, кроме меня. И запомните: здесь никто не должен знать, что я следователь! На худой конец, если зайдет разговор, то я - ваш близкий френд.
С этими словами Ваня приладил к правому уху небольшую сережку.
- В каком смысле френд? - насторожился Трохин. - Если нас спросят, я должен буду ответить, что мы геи?
- Я вижу, гражданин Трохин, вы еще слишком плохо понимаете законы свободы. Если кто-нибудь наберется наглости подойти и поинтересоваться, каковы наши отношения, то мы подадим иск и отсцудим прекрасные бонусы!
- Ах, ну да… - вспомнил Трохин.
- А серьга для маскировки надета, - пояснил Ваня. - Представьте: два гражданина с большой разницей в годах - не подумайте, что я вас оскорбляю, но года не скроешь, - появляются вдвоем в общественном месте. Кто это? Или отец с сыном - а многие смотрели вчера канал и знают, что вы прибыли из далекого века и сыновей у вас тут нет. Или же - гей-френды. Иначе, согласитесь, такая пара выглядит очень подозрительно и наводит на мысль о разных извращениях.
Трохин вздохнул и ничего не ответил. Ваня подмигнул ему, хлопнул по штурвалу, и люк кара распахнулся. Трохин неуклюже задрал ноги, перекинул их через бортик и спрыгнул на землю, выстланную зеленым податливым пластиком. Краем глаза он увидел, что Ваня шагнул прямо сквозь борт, который распахнулся перед ним непонятным образом.
Дул приятный ветерок, пахло океаном - солью, чайками, водорослями. Впереди возвышалась белая, совершенно гладкая стена. Ее верх терялся в небе, а края тянулись вдаль по обе стороны, насколько хватало глаз. Трохин оглянулся - сзади до самого горизонта простиралась пустыня, выстланная упругим пластиком, по ней кое-где бродили люди.
- Нравится, гражданин Трохин? - спросил Ваня.
- Красиво, - кивнул Трохин и поспешно добавил: - Я счастлив!
- Сейчас мы пойдем внутрь стадиона и посидим на трибунах. Просто чтобы иметь представление.
- Так это остров Пасхи? А знаменитые статуи убрали?
- Насчет статуй не скажу, не искусствовед я. Может, они на старом острове? А это новый остров Пасхи, - Ваня топнул ногой, - Искусственный. Сто двадцать километров в диаметре! Специально построен для Объединения.
Они зашагали вперед к стадиону. Людей вокруг почти не было, и Трохина это радовало. Зеленый пластик упруго гнулся под его подошвами, далекая стена приближалась неохотно.
- А ближе нельзя было подлететь? - спросил Трохин.
- Как же ближе, если это режимная зона? - удивился Ваня. - Через три дня здесь соберутся самые высокобонусные граждане мира! А остальные, кто захочет, будут толпиться здесь, на площадке перед входом. Поэтому режим, все оцеплено. Здесь под настилом, - Ваня на ходу подпрыгнул и топнул сразу обеими ногами, - сидят тысячи робокопов. Если что - вылезут. А сейчас мы подойдем ближе и увидим настоящие войска ООЦ… Ни слова им не говорите!
Действительно, вскоре Трохин разглядел под стеной парадную арку, а рядом - толпу людей в странных доспехах, закрывавших все тело и даже щеки. Рисунки на груди у них тоже были странные - у кого крест, у кого череп, у кого зеленый лист.
- Церковные войска, - пояснил Ваня. - Международные, всех конфессий.
Трохин внимательно разглядывал самого пузатого стражника, преграждающего путь ко входу, - рослого, с золотым крестом на выпуклом пузе и белой сверкающей дубинкой в руке.
- У него в лицевой щиток встроена хаба-хаба? - шепотом спросил Трохин.
- Нет, просто броня на правой щеке толще на сантиметр, - так же шепотом ответил Ваня. - В бою, на случай удара, устав велит подставить именно правую щеку. Традиция. Никто не помнит, откуда она пошла, видимо норма физиологии.
Ворота приближались. Ваня и Трохин спокойно подошли к ним и прошли сквозь строй, а пузатый стражник, хоть и глядел насупленно, в последний момент отступил в сторону, пропуская их к турникетам. Ваня поднял ладонь, и турникеты распахнулись.
Сразу же ковровая дорожка рванулась вперед из-под ног, и Трохин бы упал, если б Ваня не схватил его за руку. Дорожка вынесла их на открытое пространство и стремительно взмыла вверх так, что у Трохина екнуло внутри, как бывало в детстве на качелях. Быть может, Ваня как-то управлял дорожкой, а может, она сама знала, куда их нести, но вскоре они оказались посередине пустого и чистого сектора. Вокруг сверкали тысячи одинаковых кресел из белой искусственной кожи, они чем-то напоминали стройные ряды унитазов. Ваня сел, Трохин сел рядом. Пустые трибуны стадиона убегали вдаль, и теперь было понятно, что он совершенно гигантских размеров. Сотни рядов ниспадали вниз, сбегая к зеленому ковру сцены, который простирался до самого горизонта. Трохин обернулся. Еще сотня бесконечных рядов поднималась вверх, упираясь в ослепительно синее небо. Справа и слева полукруг стадиона уходил вдаль, и неясно было, смыкаются трибуны впереди за полем или там просто темная полоска горизонта. Стадион был пуст, но, приглядевшись, Трохин увидел кое-где крошечные точки. Несколько точек маячило далеко внизу, где начиналась сцена.
- Потрясающе! - сказал Трохин. - Но отсюда почти не видно людей. Кто будет на сцене?
- Здесь, перед нами, - Ваня протянул руку, - будет гигантская голограмма деятелей и ведущих церемонии. А кроме того, - Ваня хлопнул по спинке переднего кресла, и она засветилась, - здесь можно будет увидеть любой участок стадиона.
Ваня быстро поводил руками, на экране стремительно мелькнули белые ряды, резко приблизились, и вдруг Трохин увидел крупным планом свое лицо будто в зеркале.
- Потрясающе! - сказал он.
- То же самое может видеть любой гражданин из своего дома по сети. Вполне возможно, что на нас сейчас кто-то смотрит - предупреждаю сразу.
- Ясно, - сказал Трохин и сел прямее. - А нас прослушивают?
- Нет. Но когда захотите сообщить мне что-то приватное, заслоните губы ладонью и говорите сквозь зубы, чтоб не читалось. - Махнув рукой, Ваня отключил экран кресла и весело продолжил. - Вот таким вот образом, гражданин Трохин! Нашей планете давно не хватало такого стадиона!
- Но если все можно посмотреть из дома, зачем стадион?
- А как же эффект присутствия? - удивился Ваня. - Любой высокобонусный гражданин желает присутствовать лично на Великом Объединении!
- А у вас действительно все так хорошо решено с этим… с безопасностью, терроризмом? - спросил Трохин с сомнением.
- Вот! - кивнул Ваня. - Вот для того мы и здесь. Объясняю ситуацию кратко. Нынешний терроризм - не тот, что был в древности. Современные системы охраны не дадут принести сюда оружие. Бомбы, газы, ножи, вирусы - про это забудьте. Но есть в мире одна, самая опасная вещь, которую никакая система охраны не выявит…
Ваня сделал такую эффектную паузу, что Трохину показалось, будто он сейчас процитирует любимого преподавателя или начальника.
- И что это за вещь? - спросил Трохин.
- Вот она, - Ваня похлопал ладонью себе по лбу. - Голова. Что в ней творится - не знает никто. А через пару дней этот стадион будет полон. И над каждым креслом, - Ваня картинно простер руку, - будет своя голова. И какие идеи граждане принесут сюда в своих головах - этого сейчас никто не знает. А ведь не всем может нравиться идея Объединения, верно?
- Может, я чего-то не понимаю, - удивился Трохин. - Но что они смогут натворить?
- А они, гражданин Трохин, могут Объединение сорвать, - сухо сказал Ваня, прищурившись и глядя в пространство совсем взрослым, жестким взглядом. - Вы ничего не слышали про флэшмоб-террор?
- Про флэшмоб я что-то слышал… - нахмурился Трохин. - В нашем веке молодежь списывалась по интернету, собиралась в каком-то месте и разом открывала, например, зонтики… Массовое чудачество без смысла. Я, помнится, еще писал статью в журнал о том, что эти люди-машины, устав от труда в офисах, хотят почувствовать себя единым организмом и…
- Фи, какой зачаточный флэшмоб! - перебил Ваня. - Современный флэшмоб наполнен смыслом! Он продуман и давно взят под контроль каналами, ньюсами и рекламными агентствами. Флэшмобом занимаются у нас почти все. Например, моя знакомая… - Ваня замялся, что-то вспомнил, полез в карман и включил хабу-хабу. - Она увлекается спортивно-паззловым флэшмобом. Есть еще сотни видов. Но дело не в этом. Кроме мирного флэшмоба, существует флэшмоб-террор. Что ужаснее всего, им поражено огромное количество высокобонусных во всем мире. И мы не можем знать заранее, кто и что принесет сюда в своей голове.
- Но я не понимаю, в чем опасность? Что они могут сделать? Зонтики открыть?
Ваня нарочито зевнул и прикрыл рот ладонью.
- А вы представьте себе, гражданин Трохин, что половина стадиона во время церемонии вскочит и покажет "ж"? - процедил он.
- Как? - растерялся Трохин. - Наше запретное слово?
- Отнюдь, гражданин Трохин, отнюдь! - с горечью отозвался Ваня, не отрывая ладони ото рта. - Самую свою обычную голую "ж" они покажут! Снимут штаны и повернутся вон туда, в сторону Запада, к трибунам СШП! Это будет неслыханное оскорбление дружеского госцударства, это увидит весь мир, главы госцударств оскорбятся, и Объединение будет сорвано.
- Из-за чьей-то "ж" сорвется Объединение? - удивился Трохин.
- Не из-за чьей-то "ж", гражданин Трохин, а из-за чьих-то трибун, покрытых голыми "ж". Это - оскорбление. А в руководстве СШП в отличие от нашего ЕИАК сидят, между нами говоря, не самые умные и разборчивые граждане… - Ваня осекся. - То есть мы их очень любим! Очень, очень!
- Это… про "ж"… точная информация? - серьезно спросил Трохин, поставив локоть на ручку кресла, чтобы невзначай упереться в ладонь подбородком и тоже прикрыть рот от нескромных взглядов.