Ким
– Успокойся. Не надо нервничать.
– Я не сержусь на тебя, Билл, просто мне нужно больше узнать о тех Книгах. Ты должен мне рассказать.
– Брось, Ким, – возразил Билл. – Сама знаешь, не могу. Эти люди… те, от кого я это получаю, – это не разовые партнеры. Они много чего делают, а я держу рот на замке, чтобы они не потеряли работу. А некоторые из них… – Билл вздохнул. – Давай просто скажем, что они были бы крайне недовольны, если бы решили, что я их предал.
Ким посмотрела на него долгим взглядом, и Билл поежился. Она с любопытством наклонила голову набок:
– Что с тобой?
– Со мной – ничего. Просто…
– Что?
Билл пожал плечами, засмеялся.
– Я не знаю. Будто кто-то другой смотрел на меня из твоих глаз, представляешь? Чертовски странная штука. – Он опять пожал плечами и улыбнулся, храбрясь.
– Билл. Послушай внимательно. Ты внимательно слушаешь?
– Я слушаю, Ким.
– У тебя нет имплантата, поэтому ты не знаешь, что бывает, когда глотаешь Книгу. Это не просто счастливые воспоминания или трехмерные семейные фото. Это полное погружение в разум другого человека: все, что он чувствует, все, что он видит, как он на это реагирует.
– Я думал, ты можешь нормально двигаться и все такое – типа свобода воли остается. Но это больше, чем просто воспоминание, да?
Ким на минуту закрыла глаза, потом снова их открыла.
– Да, двигаться ты можешь. И какие-то действия выполнять, но очень ограниченно. Можешь изучать обстановку, но на самом деле при этом ты просто воспринимаешь чужие воспоминания. Правда, если ты будешь делать это слишком часто, часть этих воспоминаний будет исходить от тебя самого. Вот что бывает, Билл, – Ким подняла палец, как бы призывая к вниманию, – когда ешь Книгу, сделанную из человеческих воспоминаний.
– А-а… – Билл глубокомысленно кивнул. Он слышал о таких вещах, о воспоминаниях животных. – Вроде как бегать с волками. – Тут до него дошло. – Ты говоришь о тех Книгах, что я тебе дал. Так что случилось?
– Послушай, Билл. – Ким облизала губы. – Ты говорил, что привыкание вызывает все. – Билл медленно кивнул, и она продолжила: – Отчасти это так, но у меня нет этой потребности. У меня есть конкретная цель. Ты понимаешь, что я говорю? Наркоманы не продумывают наперед все детали и не становятся наркоманами намеренно. А я продумала. Я намеренно стала делать то, что делаю. Но когда я съела одну из твоих Книг, произошло нечто… я почти не могу подобрать слов, чтобы это описать. И мне нужно имя человека, который их нашел.
Билл медленно покачал головой.
– Ким, я уже сказал тебе, я не могу его назвать.
– Можешь, Билл, иначе я ничего не расскажу о том, что случилось. Тебе придется поискать кого-нибудь другого, если ты захочешь это выяснить.
Билл уставился на нее со страдальческим видом.
– О'кей, – вздохнул он. – Это был Паскуаль. Все равно слухи уже поползли.
Паскуаль. Он на своей одноместной скорлупке бороздил астероидные поля системы Каспера дольше всех, кого Ким знала. Она сочувствовала Паскуалю: он был уже стар, ему пора было уходить на покой. С такой большой находкой, какую описывал Билл, Паскуаль мог закончить свои дни в роскоши.
– Значит, так: я съела Книгу.
Билл кивнул, чтобы она продолжала.
– И оказалась в каком-то другом месте. Не в пространстве и времени, а в каком-то совсем другом. – Ким видела, что до Билла не доходит. Слова получались какими-то неправильными: языка не хватало, чтобы описать увиденное и пережитое. – У меня было такое чувство, будто я прожила миллиард лет и выпала за пределы вселенной. – Ким непроизвольно вздрогнула, стараясь не думать о той глубокой, ужасной бездне. – И после этого миллиарда лет кто-то пришел ко мне и заговорил со мной – но не словами. А потом я снова оказалась здесь.
Она была не готова рассказывать об ужасах Цитадели. Плечи Билла поднялись во вздохе. Он наклонился вперед и осторожно сжал ее руки в своих.
– Ким, серьезно, я думаю, ты слишком долго пробыла в космосе в своем "Гоблине", слишком долго была совсем одна.
Ким сердито хлопнула его по рукам.
– Я не сумасшедшая! Я не шучу, Билл. Я видела существ, которые как бы говорили со мной, которые обшарили мою память, которые были…
Инопланетянами?
Ким откинулась на спинку стула, замолчав на полуслове. У нее похолодело внутри.
– Паскуаль, – выговорила она внезапно севшим голосом. Ее взгляд на минуту устремился вдаль. – Ты сказал, он нашел Книги Ангелов. Верно?
– Верно.
– Ты был прав, Билл. Думаю, я побывала в голове Ангела – или что-то в этом роде.
Билл покачал головой.
– Я должен быть честен с тобой: я не думал, что в тех штуках вообще что-то есть. Но кое-кто хотел, чтобы я проверил – на случай, если это окажется прибыльным. Ты уверена, что видела всю эту чертовщину?
Ким смотрела на него несколько долгих секунд.
– Да, я уверена, – тихо ответила она. – Что еще нашел Паскуаль?
– Ты ничего не почувствовала?
Томасон взглянула на защитную дверь, потом на мониторы, которые показывали находящиеся за этой дверью предметы. Она думала об этих артефактах. За несколько недель их изучения Томасон и ее исследовательская группа пришли к двум выводам: голубое свечение артефактов является неизвестной формой излучения, и это есть побочный продукт некоего внутреннего источника энергии. Иными словами, они не узнали ничего.
Томасон посмотрела на свою коллегу. Линдси, глядя на нее, нахмурилась.
– Нет, ничего… Ой, да.
Был слабый толчок. Или нет?
– Это мог быть разрыв, – нервно предположила Линд– " си. Она закусила нижнюю губу.
Томасон покачала головой.
– Нет. Будь это разрыв, все сирены на Станции завыли бы.
– Но я это почувствовала. А ты?
– И я. – Она взглянула на крупномерный смартшит, висящий на стене.
Они убавили звук, оставив стандартные настройки. На экране мелькали картинки одного из информационных каналов, под ними шла бегущая строка с новостями Станции. Ничто не казалось необычным. С виду все нормально.
– Вероятно, ничего страшного. – Томасон оглянулась на стальную дверь. Может ли быть, что дело в этих предметах?
– Я быстренько взгляну.
Томасон пошла к стеллажу, где они держали защитные костюмы. Одевшись, она посмотрела на встревоженное лицо Линдси из-за пластикового окошка.
– Постой, – сказала Линдси. – Ты действительно думаешь, что это они вызвали толчки?
– Есть только один способ проверить.
Томасон просматривала старые отчеты о других главных технологических находках, ища подсказки, любую взаимосвязь. Она пришла в отчаяние от того, сколько еще информации засекречено, и уже подала документы на оформление допуска – работать-то как-то надо? – но ее предупредили, что эта процедура может затянуться на месяцы. К тому времени артефакты скорее всего перевезут через сингулярность куда-нибудь туда, где есть реальные возможности для их изучения.
Стальная дверь была просто входом в воздушный шлюз. За этим шлюзом находился спешно привинченный жилой блок, превращенный во временную лабораторию для изучения и хранения артефактов, найденных Паскуалем. Томасон оглянулась на обеспокоенное лицо коллеги и нажала кнопку, открывающую дверь. Через несколько секунд дверь открылась с глухим щелчком, и Томасон шагнула в шлюз. Она нажала кнопку с внутренней стороны, чтобы дверь за ней закрылась, затем повторила всю процедуру со второй дверью шлюза.
Сначала все выглядело как обычно.
Артефакты хранились на стальных полках, и полдюжины камер постоянно снимали их со всех возможных углов.
Имелись также приборы, регистрирующие вибрацию, температуру, звук и весь электромагнитный спектр. До сих пор артефакты не делали ничего, чтобы привлечь к себе внимание. Таким образом, Томасон со своими ограниченными ресурсами оказалась в роли простого смотрителя – а потом артефакты заберут.
Заметив, что одного из артефактов не хватает, женщина нахмурилась. Потом она увидела тень, порхнувшую по противоположной стене. Что-то прошмыгнуло там и скрылось из виду. Ледяной озноб пробежал у нее по спине.
Она поняла, что дальняя стена рябит, и нахмурилась, ожидая. Стальная стена лаборатории изгибалась волнами, как простыня на летнем ветерке. Томасон медленно попятилась, сообразив вдруг, что она понятия не имеет, будет ли ее защитный костюм сколько-нибудь полезен в вакууме, если стена внезапно лопнет. Вероятно, нет. Не глядя женщина ткнула пальцем в кнопку, открывающую дверь, и считала долгие секунды, пока не смогла проскользнуть обратно в шлюз.
ГЛАВА 9
Паскуаль
Паскуаль не мог спать. Когда он спал, ему снился голубой свет от артефактов – он будто просачивался через его тело и даже, чудилось Паскуалю, через его душу. Много поколений его предков были чилийскими католиками, и часто во время сна его рука рефлекторно тянулась к крошечному серебряному крестику на шее. Эта его персональная особенность умиляла его бывшую жену в течение бурных двух лет их брака. Вскоре после менее чем дружеского разрыва Паскуаль спустил все свои сбережения, но счастливая игорная полоса помогла ему начать жизнь среди звезд.
За четыре последующих года, проведенных в тесном подержанном "Гоблине" среди астероидных полей Касперской системы, Паскуалю часто приходило в голову, что стоило, быть может, остаться и продолжать работать в ночную смену там, в Чили: скучная работа телеоператора на одну компанию. Вся работа заключалась в том, чтобы смотреть в очки, пока телеуправляемый четырехколесный робот катится через опустошенные Блайтом индийские деревни и поселки, ища все, что может пригодиться. После трех месяцев в своем "Гоблине" Паскуаль с грустью допер, что единственное, зачем внутри "Гоблина" нужны живые люди, – это решать в случае неполадок, что и где испортилось. Если эти неполадки их не угробят, конечно.
Игорная полоса оказалась единственным случаем в его жизни, когда ему действительно повезло, и Паскуаль не ожидал, что это повторится.
Обучение пилотированию "Гоблина" заняло чуть меньше двух недель, и большая часть этого обучения касалась аварийных процедур: как дать сигнал Станции или ближайшему кораблю о неисправности на борту. Были совсем идиотские вещи, например: не открывать люк в глубоком космосе. Но, видимо, такое случалось, и Паскуаль подозревал, что не всегда нечаянно: среди других желающих стать пилотами "Гоблинов" ему все больше попадались психи или люди со странностями. Впрочем, были такие, которые просто хотели на время исчезнуть.
Но когда сенсоры "Гоблина" показали изнанку одного кратера крупным планом, какое-то шестое чувство сказало Паскуалю, что ему второй раз в жизни повезло.
Кратер находился на железистом астероиде, движущемся по сильно вытянутой, очень эксцентрической орбите. Как сказали астрономы, он целую вечность вращался вокруг солнца Каспера, пока не был захвачен полем тяготения Дорана – вполне вероятно, незадолго до прибытия сюда людей. Он проходил все ближе и ближе к поверхности планеты и через год-другой должен был столкнуться с ней. Самое странное, что этот астероид уже раньше осматривали и ничего не обнаружили.
Каждую неделю власти Станции передавали всем "Гоблинам" список астероидов, подходящих для исследования, – обычно это были крупные космические тела, которым, наконец, присвоили номер в каталоге или которые только что появились в поле зрения телескопов. После этого человек решал сам. Паскуаль случайно оказался всего в нескольких миллионах километров от этого конкретного астероида, а потому решил перенести открытие шлюза на другой день и провести беглый осмотр. Просто так.
Он действительно ничего не ожидал найти.
Поначалу казалось, что перед ним стандартный железистый астероид: обычные соотношения железа, никеля и кобальта. Паскуаль вводил эту информацию в оперативную базу данных, когда на приборной панели "Гоблина" замигал огонек. Вот это и называется повезло.
Его находка светилась странным светом. Сначала Паскуаль предположил, что она радиоактивна, но все приборы на борту "Гоблина" сказали, что нет. Поэтому он принес ее на борт и осмотрел. Механизм? Паскуаль не отличался богатым воображением и не ощутил большого трепета, оказавшись в другой звездной системе на другой стороне галактики. Но сейчас он в первый раз оживился после той счастливой игорной полосы.
Рядом с этим механизмом были и другие предметы, включая замершую глыбу чего-то, что привело ученых в экстаз. Паскуаля все это не слишком интересовало, но он знал, как много это стоит.
Паскуаль не мог уснуть, поэтому он встал. Подобно Ким и большинству людей, волею судьбы живущих на Станции Ангелов, старик снимал крохотную каюту, где едва хватало места, чтобы встать прямо и вытянуть руки. На Станции имелось и более дешевое жилье, буквально размером с гроб, куда можно было влезть только горизонтально, и некоторые вполне этим довольствовались. Но Паскуаль – который не однажды всерьез подумывал о жизни профессионального игрока в покер – надеялся на колоду карт. Она поможет оставаться на плаву, когда подведет все остальное.
Был Тихий Час. Условные сутки на Станции привычно делились на день и ночь, как на Земле, а это означало, что в каждом суточном цикле были периоды, когда людей в изогнутых коридорах становилось гораздо меньше. Паскуаль поплыл вниз, пока не добрался места – таких уже осталось немного, – где из-под добавленных человеком отсеков, покрывающих инопланетный тор высокотехнологичной плесенью, еще был виден натуральный строительный материал Станции. Паскуаль находил удовольствие в прикосновении к натуральной поверхности Станции, хотя не мог сказать почему. И если бы его спросили, он бы почувствовал себя неловко. Может, даже разозлился бы слегка.
Но в глубине души Паскуаль знал, что прикасается к чему-то старому, действительно старому. Когда-то этого касались другие руки или что-то вроде рук. Руки существ, которые никогда не видели голубого неба, и не пробовали вкус чилийских перцев, и не засматривались на сладкотелых проституток в безумные ночи в трущобах городских окраин.
Он протянул руку, чтобы коснуться инопланетного материала. Тот был теплым на ощупь.
Сзади что-то упало на пол. Паскуаль застыл, потом оглянулся. Там ничего не было, кроме непонятной вещицы, похожей на детскую игрушку.
Но это была не игрушка. Оно встало, махнуло на Паскуаля крошечными усиками и торопливо засеменило на металлических ножках к выставленному материалу Ангелов.
И погрузилось в этот материал целиком, как камень, упавший в грязь. Вещество Станции натекло сверху и поглотило этот предмет.
Паскуаль машинально схватился за крест на шее. Оглянувшись, он увидел еще больше этих штук – насекомых? машин? – падающих из щели в стене коридора, которой несколько минут назад там точно не было. Они тоже направлялись прямо к материалу Ангелов, не обращая на Паскуаля внимания.
Старик, ни разу не оглянувшись, побежал обратно на верхние уровни.
Если бы у него имелись слова, чтобы описать свои чувства в тот момент, он назвал бы чувство первобытного страха. Ему хотелось спрятаться в какой-нибудь пещере, и "Гоблин" вполне подойдет.
Ким
Ким застала Паскуаля за сборами. Судя по всему, он отправлялся в долгий рейс.
– Джозеф! – начала Ким, останавливаясь у открытой двери в его каюту. Старик вздрогнул, как будто призрак похлопал его по плечу. Он повернулся и уставился на Ким большими испуганными глазами. Потом усилием воли заставил себя успокоиться.
В остальном Паскуаль выглядел точно так же, как всегда, – постаревший раньше времени.
– Ким, рад тебя видеть. – Он затеребил крошечный крестик, висящий у него на груди. За его спиной тускло светили лампы, но в этой полутьме Ким разглядела целую кучу католических атрибутов: плачущий Иисус и открытки с изображением Папы в каком-то южноамериканском городе. – Как жизнь?
– Как обычно, – солгала Ким. – Я слышала, тебе повезло.
– Да, вот надеюсь, повезет и дальше. – На узкой койке у него за спиной лежали герметические чемоданы, из двух полуоткрытых вываливались пожитки. – Решил пока вернуться к астероидам.
– Я слышала, ты…
– Здесь много всякого болтают, – довольно резко перебил ее Паскуаль. Потом вздохнул. – Слушай, прости, но… ты не видела ничего странного на Станции в последнее время?
Ким казалась озадаченной:
– Вроде чего?
Паскуаль поднял один из чемоданов и двинулся к ней.
Женщина посторонилась и заметила багажную тележку в коридоре, с уже нагруженными на нее вещами. Старик подошел к тележке, положил чемодан наверх, затем повернулся.
– Вроде, вроде… жуков… ну, понимаешь? Ким уставилась на него.
– Нет, не понимаю. Ты говоришь о насекомых? Они сбежали из гидропонного отсека? Так это же часто бывает? – Явное беспокойство Паскуаля передалось ей.
– Нет, не то. Вроде… – Старик хлопнул себя ладонью по лбу. – Вроде маленьких серебряных жуков, вот это что. Они похожи на насекомых, пока ближе не посмотришь.
– Паскуаль, я понятия не имею, о чем ты говоришь. А на что они похожи вблизи?
– На твой самый жуткий кошмар, – выдохнул старик. – Я знаю, потому что я их видел. Я говорил о них людям, но мне не верят. Слушай, я только что встретил друга, он мотается в окрестностях Станции, скупает металлолом и перепродает его. Он механик. Он тоже их видел, на внешней стороне Станции Ангелов. Маленьких серебряных жуков.
– Никогда не замечала ничего подобного.
– Надеюсь, никогда и не заметишь. Слушай, если хочешь моего совета, наймись куда-нибудь и уноси отсюда ноги.
Ким покачала головой:
– У меня здесь дела. Я слышала, ты нашел что-то действительно особенное. Мне нужно поговорить с тобой об этом.
– Предметы Ангелов? – спросил Паскуаль. Ким кивнула.
– Если это действительно они, – сказал старик. – Я не знаю, я просто нашел какие-то предметы. Поэтому, возможно, я богатый человек, не знаю. – Он прошел мимо Ким, схватил еще один чемодан и поволок его к тележке. – Через сингулярность меня не выпустят "из соображений безопасности". – Он вложил в эти слова особый сарказм. – Так вот, оставаясь здесь в данный момент, я совсем не чувствую себя в безопасности. Поэтому остается только одно место, и это место там, – сказал он, тыча пальцем в потолок коридора.
– Тебя это действительно тревожит?
– Ким, когда я вижу вокруг серебряных букашек, которые даже не имеют права на существование, я начинаю очень тревожиться.
– А насчет безопасности – это мэр Пирс или командующий? Они, конечно?..
– Я все испробовал, но у них там какая-то чрезвычайная ситуация, и бьюсь об заклад, она связана с серебряными жуками. Сдается мне, они не хотят говорить ни со мной, ни с кем другим.
"Ладно, – подумала Ким, – кажется, я знаю, куда пойду дальше".
– Значит, ты просто снимаешься с места и летишь в систему?