- Года два-три, если я не буду тебя кормить, - вздохнул старик. - И полгода, если буду. У меня очень плохая кровь. Прости, друг, у меня нет другой.
- Я знаю. Благодарю тебя, друг.
Старик ещё раз посмотрел на экран. Тот почернел - потоки радиации глушили показания приборов. Отвернулся и пошёл в темноту.
Там стоял гранитный саркофаг, испещрённый странными символами.
Когда-то его обнаружили последние обитатели атомного убежища - когда пытались освоить пещеры. Те оказались непригодны для жизни, но в одной из них они обнаружили древнее захоронение, логово спящего. Они побоялись будить это существо, но последний выживший, оставшись в одиночестве, всё-таки сделал это - и теперь был связан с ним нерушимой и прочной связью, самой крепкой из известных живущим.
Крышка саркофага была чуть отодвинута - ровно настолько, чтобы можно было опустить руку.
- Постарайся сразу попасть в вену, - попросил старик. - Твои укусы плохо заживают.
- Прости, - донеслось из саркофага, - ты же знаешь, у меня шатаются клыки. И больные дёсны. Последствия солнечных ожогов. Проклятый ультрафиолет. О, если бы не потоп…
- Кажется, ты появился на свет позже? - сказал старик, массируя руку, чтобы разогнать кровь.
- Да, я не видел жёлтого неба, - донеслось из саркофага. - Я последний из своего рода. Как и ты… Мы думали, что это сделали люди.
- Я же рассказал тебе, - устало вздохнул человек, - это был объективный процесс. Атмосфера Земли постепенно насыщалась кислородом, выделяемым растениями. В какой-то момент она уже не могла удерживать в себе влагу. Ну да, случился потоп. После этого состав воздуха качественно изменился. Небо стало голубым…
- Какое оно для тебя сейчас? - спросил лежащий. - То, что ты видишь через свои приборы?
- Как сказать. Что-то вроде пылающей темноты, - сказал старик, массируя кисть, - Невесёлое зрелище, но не лишённое известного величия.
- Таким его видели и мы, это ваше небо, - отозвался лежащий в гробнице. - Когда для вас оно было… как ты говоришь? Голубым? Жаль, что я не могу понять ваши цвета…
- Это да. То, что для тебя - свет, я просто не вижу. А то, что свет для меня, жжёт твои глаза. В этом смысле нам трудно понять друг друга.
- Кажется, я рассказывал тебе: мы ведь тоже когда-то воевали с тёмными. Теми, кто жили на Земле до нас. И они говорили, что всякий свет мерзок, потому что он рождается от насилия энергии над веществом. Они-то ещё помнили другой свет, рождающийся от любви…
- Любовь, - грустно усмехнулся человек. - Ну да, конечно, любовь. Мы все так на неё надеялись.
Он опустил руку в отверстие. Кровь еле-еле тянулась по артерии - из последних сил.
- Я надеюсь, - сказал он, чувствуя, как клыки вампира ищут его плоть, - когда-нибудь в мир придёт Свет такой силы, что сожжёт звёзды. И с ним непременно явятся какие-нибудь ангелы, бессмысленные и беспощадные… Кусай.
Старик дёрнулся от резкой боли.
- Ну что? Тебе удобно? Пей, друг.