- Ты сойдешь с ума в темноте, - уверяла его одна из теток, старая женщина. - Звездный свет оказывает подобный эффект на людей.
Это не соответствовало действительности. Люди могли адаптироваться, и, кроме того, Новые острова освещались голубовато-белым светом, очень похожим на солнечный. Тем не менее он холодно поблагодарил старушку.
- Ты сойдешь с ума, - повторила тетя. - Ни на секунду не сомневайся в моих словах, мой мальчик.
Затем юные кузены Опала - брат и сестра, близнецы, - поделились тем, что считали совершенно очевидным.
- Когда придет время, - заявили они, - дух Человека поднимется из центра Океана и спасет всех хороших людей.
Это была старая вера, наполовину забытая и адаптированная к новым временам.
- Только истинные верующие будут спасены, - обещали они. - А ты, Опал? Ты присоединишься к нам с возрожденными?
- Никогда, - ответил он, удивляясь собственному гневу.
Его брат и сестра, вероятно, заблуждались относительно будущего ничуть не больше, чем люди, подготовившие себе бункеры. Но он заметил, что говорит на одном дыхании:
- Глупое кредо, и я на это не куплюсь.
- Тогда ты погибнешь ужасной смертью, - ответили они ему в один голос. - Именно этого ты и заслуживаешь, Опал.
Но люди редко получают то, чего заслуживают; не является ли это главным уроком современного мира?
Упаковав самые необходимые вещи, драгоценные билеты и документы, Опал направился к ближайшему червевокзалу в сопровождении своего единственного оставшегося псевдочеловека. Никто не провожал его с добрыми пожеланиями. Слава богу. Опал и несколько других путешественников стояли на открытой платформе и смотрели на восток. Огромный серый червь появился по расписанию и остановился перед ними. От глубокого влажного дыхания червя затряслась вся станция. Путешественники выстроились в очередь и приготовили документы для солдат. Вдруг раздался голос:
- Опал.
Это был женский голос, смутно знакомый. Опал бросил взгляд через плечо. Он вырос вместе с этой женщиной - настоящей красавицей, которая и десятком слов с ним не обмолвилась за последние десять лет, - но сейчас она стояла там, одетая как человек, собравшийся в путь, и улыбалась только ему.
Опал предположил, что женщина направляется на запад, возможно даже к Новым островам.
Однако его знакомая объяснила, что у нее нет билета. Она слышала о планах Опала и просто пришла сюда поговорить с ним.
- Пожалуйста, - умоляла красавица, приложив одну руку ко рту, а другой проводя по роскошным волосам.
Опал вышел из очереди.
- Это трудно, - признала женщина. Затем с глубоким душераздирающим вздохом она добавила: - Хотела бы я сделать то, что удалось тебе.
Но она, конечно, не сделала.
- Если я останусь здесь, я умру, - сообщила она ему и всем находящимся неподалеку. - Но я спрошу тебя Опал: можно ли сделать так, чтобы я отправилась с тобой?
Такой возможности не было. Нет.
- Все места на Новых островах уже заняты. Я в этом не сомневаюсь. И я беру с собой лишь то, что мне позволено взять. Даже с этими маленькими сумками я почти выхожу за пределы.
Женщина обхватила себя руками и задрожала, словно ей было холодно.
- Но существует способ, - сквозь сжатые зубы проговорила она.
- Какой?
Рядом с Опалом стояла его рыжеволосая служанка. Красавица подняла взгляд на гигантское существо.
- Оставь ее здесь и возьми меня с собой, - потребовала женщина напряженным и чуть сердитым голосом.
Может, Опал неправильно расслышал?
- Я поеду в желудке червя вместе с псевдолюдьми, - пообещала она. - И буду носить твой багаж.
- Нет, - отказался он.
- Я даже буду есть еду псевдолюдей…
- Нет.
Женщина зарыдала, слезы потекли по ее красивому, искаженному болью лицу.
- Я сделаю все, что ты пожелаешь, Опал. Я даже откажусь от моих законных прав, и ты сможешь бить меня, если я буду нерасторопной…
- Прекрати! - воскликнул он.
- Пожалуйста, Опал! Прошу тебя!
Подошедший солдат попросил предъявить документы. Что Опал мог поделать? Он был ошеломлен и растерян. Предложение последовало слишком неожиданно, у Опала не было времени обдумать его. Эта женщина никогда не смогла бы жить жизнью, о которой просила. Кроме того, Опал не привык обходиться без псевдочеловека. И если ему когда-нибудь понадобятся деньги, за его служанку дадут хорошую цену на любом рынке.
Единственным разумным выходом для Опала стало следующее: отвернуться от женщины и ничего больше не говорить. Он молча протянул солдату удостоверение личности, а свой драгоценный билет - пожилому человеку в серой форме смотрителя.
На нагрудном кармане было написано "Мастер Брейс".
- Вы едете до самого порта Краусс, сэр? - спросил пожилой мужчина.
- Да.
Подмигнув и радостно засмеявшись, Брейс заметил:
- Что ж, сэр. Мы с вами хорошо познакомимся к концу путешествия, сэр. Я в этом не сомневаюсь.
"Он приближается"
На совершенно темном небе не было ни облачка, виднелась лишь точка мягкого желтого света - одна из Четырех Сестер, медленно кружащихся вокруг невидимого солнца. Через толстое стекло нельзя было разглядеть далекие звезды. Эти несколько сотен точек светились слишком тускло и интересовали только ученых, которые придумали им названия и нанесли на карту. Звезды значили очень мало для Опала. Его разум занимала мягкая почва за окном: Вздыбленные земли. Непрекращающееся давление ломало древесину, нарушая швы между пластами в наиболее слабых местах. Из-за частых землетрясений образовались длинные хребты и одиночные холмы. В результате колея представляла собой далеко не прямую линию, и необходимость взбираться по склону в сочетании с усталостью замедляла движение червя. Но свежие препятствия на пути отсутствовали, во всяком случае пока. Пассажиры, казалось, радовались тому, что живы, или, по крайней мере, притворялись, что снова обрели уверенность. И конечно, все хотели взглянуть на высокие сапрофиты, которые росли рядом с колеей. Пассажиры подходили к окнам, бросали взгляд на экзотический лес, возвращались на места и погружались в свои мысли.
Опал никогда не видел подобной местности, разве что на картинках в книгах.
Он поделился впечатлениями с Ду-эйн, и она отреагировала так, как он надеялся.
- Я видела Вздыбленные земли, - призналась она. - Уже несколько раз. Но я все равно думаю, что они чудесные. Просто замечательные.
Эта женщина могла быть жизнерадостной, когда хотела.
Опал стоял рядом с ней, наблюдая за бледным, отличающимся многообразием оттенков светом, исходящим от густой листвы. Иногда Опал спрашивал об особенно ярком или величественном дереве. Ду-эйн предупредила, что разбирается в грибах не так хорошо, как хотелось бы, но всякий раз ей удавалось назвать вид. Дождавшись, когда остальные пассажиры заняли свои места, оставив их одних, она тихо спросила своего нового ученика:
- Вы знаете, почему здесь такая богатая растительность?
- Старые острова разломались на сотни кусков, - ответил он. - Многие свежие поверхности готовы сгнить.
- Это лишь одна из причин, - сказала она. - Но в первую очередь - из-за влажности. Три больших острова оказались сжатыми и раскололись, что привело к образованию Вздыбленных земель. Каждый из тех островов обладал огромными запасами свежей воды под поверхностью. А именно в этом сапрофиты нуждаются так же сильно, как и в питании.
Опал дружески кивнул.
- И кроме того, дождям нравятся холмы, - продолжила она. - Если дать им возможность выбирать, они будут проливать свое богатство на пересеченную местность.
- А ваша Хорошая гора? Там очень сыро?.. Женщина покачала головой:
- Не слишком. Местность там плоская и скучная. А под поверхностью древесина исключительно сухая.
- Почему?
- Потому что остров на поверхности больше не имеет доступа к Океану. - Ду-эйн положила одну крошечную ладошку на другую в качестве наглядной демонстрации. - Кажется, я об этом упоминала. Под ним находится еще один остров, толстый и сплошной, ни один корень не может прорасти сквозь него.
- Это и есть ваша Гора? Тот остров, который внизу?
Ду-эйн задумалась, потом снова выглянула в окно и произнесла "нет" таким тоном, каким отвечают, когда хотят сказать гораздо больше.
Опал ждал.
- Расскажите подробнее, - не выдержал он.
Женщина искоса взглянула на него, но ничего не ответила.
- О вашей находящейся в глубине моря горе, - упрашивал он. - Чем вы там занимаетесь?
- Исследованиями, - призналась она.
- Биологическими? - спросил Опал. И когда женщина не ответила, он прибег к небольшой лжи: - Я когда-то с огромным энтузиазмом изучал биологию. С той поры прошло несколько лет.
Ду-эйн бросила взгляд на пассажиров. Рит спал, а из остальных никто не обращал на них внимания. Тем не менее молодая женщина зашептала так тихо, что Опал едва мог расслышать ее слова:
- Нет. Я занимаюсь не биологией, нет.
- В самом деле? - продолжал допытываться он.
Ду-эйн не обязана была отвечать, но, видимо, чувствовала потребность кое-что объяснить.
- Я не могу, - слегка улыбнувшись, заявила она.
- Я не хочу устраивать вам допрос, - солгал Опал. Жизнь молодой женщины была тесно связана с работой. Это чувствовалось по ее лицу, манерам. По ее озабоченному, радостному молчанию.
- Забудьте о моих вопросах, - пробормотал он.
Рядом с колеей стоял огромный гриб - колонна, покрытая сверху плодовыми телами, излучающими яркий пурпурный свет. Это был обыкновенный вид, название которого Опал уже позабыл. Глядя на этот призрак гниения и смерти, Опал заметил как можно более холодным тоном:
- Непохоже, что мир скоро прекратит свое существование.
- Оно и не прекратится, - ответила Ду-эйн.
Опал слегка шмыгнул носом и понял, что плачет. Это походило на своеобразную манипуляцию, которую он мог бы попытаться применить. И не добился бы успеха. Но его слезы были такими же искренними, как и все, что он делал. Опал испытывал невероятную душевную боль, и было достаточно малейшего повода, чтобы она проявилась даже на людях.
- Подобная катастрофа уже случалась, - уверила его молодая женщина.
- Я тоже об этом слышал.
- Но это правда. На освещаемой солнцем стороне мира всегда растет новый континент. Вода внизу постоянно лишается свободного кислорода. Старая древесина сжимается и разламывается, через отверстия и трещины поднимается метан.
- А пожары? - спросил Опал.
- Сильные пожары бывали и раньше. - Женщина улыбнулась, словно очарованная увлекательным романом, полным вымышленных трагедий. - Эти пожирающие мир пожары происходили семнадцать раз.
Не шестнадцать и не пятьдесят тысяч.
Опал несколько минут думал над точностью приведенных ею цифр. Потом спросил:
- Откуда вы знаете? Точное число.
- Не могу, - ответила она.
- Не можете сказать мне?
- Нет.
Сдерживая закипающий гнев, Опал устремил пристальный взгляд на лицо женщины.
- Место, куда вы направляетесь, - начал спрашивать он, - эта вот гора?..
- Да?
- Ваши коллеги, ученые, обнаружившие эту особенность, не думаю, что они употребляли старое слово "гора", потому что теперь подобная особенность рельефа может простираться в любом направлении. К небу или к ядру мира.
Ду-эйн избегала взгляда его наполненных слезами глаз.
- Хотите знать, что я думаю? Этот объект назвали в соответствии с его составом. Еще одно качество, присущее данному слову. Мифическая гора гораздо тверже и прочнее, чем любая древесина. Я прав?
Молодая женщина снова уставилась в окно. Леса как такового уже не было, лишь иногда попадались случайные гигантские грибы, между которыми простирались безжизненные участки. Теперь через окно были видны самые яркие звезды, а благодаря движению червя создавалось впечатление, что они не только сверкают, но и прыгают. Ду-эйн стояла так близко к Опалу, что могла дотронуться до него. Она часто и неглубоко дышала, лицо ее становилось ярче, а пустая местность за окном чернела.
Опал затаил дыхание.
Затем очень тихо его спутница произнесла два слова - "большой пожар" и прикоснулась двумя пальцами к пластиковому окну.
- Он приближается! - объявила Ду-эйн.
Сердце вещей
Когда черви, подобные тому, в котором они путешествовали, были маленькими, над ними издевались самыми ужасными способами. По крайней мере, так могло показаться человеку, не интересующемуся суровой действительностью современного мира. Новорожденное существо отбирали у матери, затем прорезали его в нескольких местах насквозь и не позволяли ранам затягиваться до тех пор, пока они не превратятся в постоянные отверстия для первых сфинктеров. С ростом червя размер сфинктеров увеличивался. Диета червей строго контролировалась, а профессиональные дрессировщики оценивали их склонности и возможности использования. Умных и спокойных червей готовили к перевозке пассажиров. Многие из кандидатов не выдерживали адаптирования желудочно-кишечного тракта или дополнительных хирургических операций. Осуществлялись, например, следующие изменения: в тело прямо за головой вставляли надувные пузыри. В них жили смотрители. Последняя в ряду полость была оснащена резиновой дверью, ведущей в узкий и удивительно сухой пищевод.
Опал стоял под светильником и громко звал Брейса. Послышался чей-то голос. Спустя несколько мгновений старый смотритель вышел из одного из небольших помещений, потирая сонное лицо, и спросил, что случилось.
Отчаянно жестикулируя, Опал объяснил, в чем дело.
Сначала смотритель не поверил ему. На обветренном лице отразилось сомнение, а скривив губы, старик дал понять, что не придает значения услышанному. Однако по узкому пищеводу уже бежала одна из кучеров, выкрикивая ту же самую новость.
- Где мы сейчас? - спросил у женщины смотритель.
Она назвала число и букву. Для Опала это прозвучало сущей абракадаброй.
Но старик мгновенно все понял.
- Остановимся в Кингс-Кроссинг, - распорядился он. - Станции уже нет, но с высоты хребта мы сможем увидеть, насколько плохи дела. А также что есть хорошего.
Опал не мог представить себе ничего хорошего. Смотритель повернулся к нему.
- Сэр, мне нужно знать… - В голосе звучала твердость. - Остальные пассажиры что-нибудь заметили?
- Только одна. Женщина…
- Ничего не говорите, - подумав мгновение, велел старик. - А я попытаюсь узнать по радиотелефону последние новости… и тогда скажу пассажирам несколько слов…
Брейс замолчал. Как он мог сейчас кого-либо подбодрить?
Повисло напряженное молчание, затем послышался глубокий медленный рокот. От этого звука большое горло червя задрожало.
- Что это? - был вынужден спросить Опал.
- Вероятно, сердце червя, - ответил смотритель. Он наклонил голову, задержал дыхание и прислушался. - И можно слышать, как работают ее легкие. Вот почему мы живем здесь, сэр, - чтобы наблюдать за нашей малышкой.
Опал кивнул.
Затем смотритель прикоснулся к грубой розовой стенке. Погонщик сделал то же самое. Оба воспользовались этой паузой, чтобы сдержать слезы.
Ду-эйн отошла от окна и сидела теперь на своем пледе, читая книгу при свете электрического фонарика. Все остальные тоже сидели, в том числе и Рит. Перед ним была развернута старая карта. Он посмотрел на Опала, но ничего ему не сказал.
- Что случилось? - опустив взгляд на карту, поинтересовался он.
- Ничего, - невольно солгал Опал.
Рит посмотрел на Ду-эйн и со свойственной параноикам паникой объявил:
- Что-то не так!
Женщина украдкой бросила взгляд на окно.
Но Рит заметил и решил посмотреть сам. Он перевел дух, однако у него не хватило мужества встать. Тогда мужчина снова вытянул ноги, вытер рот рукой и стал внимательно разглядывать старую карту, пытаясь убедить себя, что все в порядке.
- Вы сказали? - прошептала Ду-эйн, заложив книгу пальцем. Опал кивнул.
Она пристально посмотрела ему в глаза. В выражении лица женщины появилось что-то новое - ее жесткий взгляд, по-видимому, хотел проникнуть в самую глубь его души. Наконец она приняла решение и, снова открыв книгу, принялась листать страницы, пока не нашла нужную. Повернувшись спиной к Риту, Ду-эйн подтолкнула книгу к Опалу, протянула ему свой фонарик и взглянула на его лицо, чтобы убедиться, что поступает правильно.
Страница оказалась пустой.
Точнее, неразвернутой. Опал заметил загнутый уголок, развернул страницу и увидел замысловатый рисунок какого-то червя.
- Это?.. - начал он.
- Гора, - перебила его женщина, поднеся пальцы к губам. Рит, казалось, ничего не замечал. Никто не обращал на них внимания. Богатая пожилая пассажирка - та, что путешествовала с молодым спутником, - заставляла его взглянуть в окно. Но она лишь хотела узнать, к чему они приближаются. Тот бросил взгляд вперед и сообщил лишенным эмоций голосом:
- Длинный склон. Все, что я могу сказать. "Гора - это червь?" - думал Опал.
Он вновь обратился к изображению и нашел масштаб, что помогло ему представить размеры. Однако в рисунке, несомненно, крылась какая-то ошибка. Даже если масштаб был неверным и искажал действительную величину в десять раз, этот червь оказался бы больше дюжины выставленных в ряд ржавоплавов. А если масштаб правильный, тогда по сравнению с этим гигантом сто двадцать взрослых ржавоплавов покажутся карликами… Таким образом, его величина превышает размеры многих городов…
Опал оторвался от книги.
- Червь живой? - прошептал он.
Ду-эйн не смогла дать простой ответ. Она пожала плечами и негромко произнесла:
- Сейчас нет. - Затем еще тише: - Посмотрите снова. Опал вовсе не являлся экспертом по червям. Но он понял, что эта гора имеет мало общего с существами, знакомыми ему с детства. Огромная пасть, лишенная челюстей и зубов, представляла собой совершенной формы круг. Горло было прямым, широким и напоминало туннель. Оно постепенно сужалось и становилось таким крошечным, что не поддавалось отображению. Анальное отверстие было в равной степени крошечным и начиналось в самом кончике хвоста, а между ртом и анусом находился желудочно-кишечный тракт, занимающий лишь часть огромного тела червя.
- Что это? - спросил он.
- Камеры. Полости. Своего рода помещения, - прикоснувшись к рисунку, ответила Ду-эйн.
Опал не понял.
- Как можно выжить после стольких хирургических операций? - спросил он. Не получив ответа, Опал вскинул на нее взгляд, начиная осознавать. - Но это ведь не червь, верно?
- Да, - одними губами подтвердила она.
- Это машина, - пробормотал Опал.
Ду-эйн наклонила голову, словно говоря: "Может быть".
- Или оно живое?
- Сейчас нет. Больше нет. Мы так думаем.
Везущий их червь начал взбираться на последний длинный склон. Скорость движения постепенно снижалась. Еще один человек встал, чтобы выглянуть наружу, но он находился на северной стороне червя, и оттуда не было видно, что происходит сзади.
- Хвост и некоторые полости, расположенные в средней части, затоплены, - сообщила Ду-эйн Опалу.
Они были нарисованы синими чернилами.
- Хвост - это самая глубокая часть? - спросил Опал. Женщина кивнула.
- А пасть?
- Погребена внутри ископаемого острова, - сообщила она.