Макетная мастерская всегда напоминала Жанне страну лилипутов во время массовой высадки гулливеров - четверть пола занимает пугающе подробный Петергоф, на одном столе - некая хрупкая церковка, на другом - конструкция из пяти ступенчатых небоскрёбов. Синеватая плёнка их окон блестит, как стрекозиные глаза. Гигант Еж, согнувшись над дорожками парка, озеленяет газон крошечными кустиками из коробки с надписью типографским шрифтом "флористический материал" с одной стороны и размашисто, чёрным маркером - "трава чуйская, один паунд" - с другой. Чей был маркер, Жанна может угадать с одной попытки. Интересно, сколько людей проходят мимо старого дома уныло-казарменного вида, и ни один не подозревает, что здесь взрослые люди день-деньской мастерят домики из бумаги, и за это им зарплату выдают. Жанна приседает на край подоконника, сдвинув какие-то папки и горшок с неумирающим кактусом. Смотреть на Ежа за работой - отдельная песня, огромный демиуржище, бумажный архитектор. Наконец, пристроен последний кустик.
- Газон засеЯн! - восклицает Еж. - И увидел я, что это хорошо и хорошо весьма. Айда курить!
- Курить некогда. До изымания ребенка из госучреждения надо купить еды, посадить десять розовых кустов и познать самое себя.
- Ну, познать кого - это не проблема, обращайтесь! - хмыкает Ежик. - Розы сажать не сезон, лилией обойдешься. А дети, - он выворачивает карманы штанов защитного цвета, - дети - это прекрасно! Скажи мне, Денисова, ведь это прекрасно?
Из бокового правого брякается связка ключей и пятисотка, в левом - мобила и сотня, в заднем правом - мятая пачка красного "голуаза" и два полтинника, еще в одном - только кучка мелочи (ее ссыпают обратно), ещё сотня выкапывается из правого накладного на бедре, а из наколенного - страшноватый комок десяток. "Девятьсот пийсят, - грустно констатирует Еж. - Полтинник мне самому потребен… Налицо нехваточка"
Он хватает со стола картонную коробку и, согнувшись, приволакивая ногу, обходит мастерскую.
- Граждане, подайте кто сколько сможет, на пропитание, воспитание и обучение… Ольга, ты у нас экономная, подай сотню на ребеначка, даже не моего! - и воздастся тебе пряниками. Я ж не на бухло собираю, а на святое… Давай, Лелька, ты ж настоящий мужик! О! Молодца, народ, молодца!
- Шут и гаер, - вздыхает Жанна.
Фиглярствует он, а стыдно ей.
- Шут и гаер, - легко соглашается Еж, - но результат налицо. Кстати, дорогая, уж раз ты совсем на стену лезешь, лезь хотя бы с пользой. Есть заказ. Жирный такой заказище. Надо расписать стенку в столовой одному небедному дяде. Голландцев там малых-великих, вино-фрукты-полуочищенный лимон…
- Полуобъеденный гамбургер и мобилу картошкой-фри присыпать? - фыркает Жанна, вспоминая утренних дам.
- Ну, или так. Главное - делай значительное лицо и говори умные слова. Я вот его сейчас наберу. Я бы, сама понимаешь, тебе такой цимес не сдал, такая корова нужна самому - но не моего романа корова. Граффити не наш профиль, мы стенки не пачкаем, а проектируем.
- Ты врёшь мне, Ёж. Врёшь, филантропствуешь и занимаешься благотворительностью, - Жанна расправляет мятые купюры, прячет в кошелёк, застёгивает сумку, охлопывает карманы - перчатки, мобильный…
- Девушка, цветочек не позабыли? - Ёш коленопреклоненно протягивает ей лилию, - да я шут, я цыррркач!
В метро пенсионер рядом шуршит "Вечерней Москвой". На протяжении пяти станций героиня раздумывает, отдаваться ли олигарху. "Марьиванна, мне бы ваши проблемы", - бормочет Жанна, закрывая книгу.
16:00
Время до трех пополудни тянется и скучно жуется, как резинка. Зато после трех (когда в Петропавловске-Камчатском полночь) начинает нестись уже с просто неприличной скоростью. Или просто человек уже просыпается наконец и осознает, как прекрасен этот мир и сколь трудно уложить недоделанные дела в несколько оставшихся до полуночи часов. Пример Петропавловска-Камчатского пугает как "memento mori". Как бы то ни было, Жанна Денисова, получившая лишнюю возможность вздохнуть свободно, мчится сейчас в подземный гипермаркет, потому что вечером только в очереди к кассе простоишь минут двадцать за так. А с ребенком системы Данька это не то что небезопасно для магазина и душевного здоровья. Это попросту невозможно. Марш-марш, вдоль стеклянных яслей-кормушек, до краев засыпанных пакетами с пельменями, варениками и мороженой зеленью. Быстро-быстро сцапать в корзинку три… две… три банки персикового йогурта. Молниеносно набрать паззлов для составления ужина (придумали? посчитали? воплощаем!) А мимо копченых рыб и жестяных коробок с элитным шоколадом мы пролетим не оглядываясь. Будет заказ, будут и шоколадки. Кстати, надо еще подумать, какого херра голландского предложить заказчику на стену. Жанна рассеянно смотрит по сторонам, кругом коробки, яркие упаковки, логотипы и бренды. Это не Голландия, это уже Энди Уорхол какой-то, обличающий пошлость, пустоту и безликое мурло мещанина с его жаждой потреблять. Вряд ли клиент захочет 24 разноцветные банки рижских шпрот на всю стену. Жанна Денисова покидает Уорхоловы стеллажи и устремляется к естественности, так сказать, возвращается в лоно природы, то есть в овощной отдел. Лимоны не впечатляют, какие-то они хворенькие и бледненькие, да впрочем, дома есть один лимон. Она хватает первое, на что глаз упал - шикарный спелый гранат. Граненые зерна граната - это отлично. Изысканно и впечатляюще, и много железа, а весной железа в организме не хватает категорически. "Гвозди жри - дешевле встанет!" - ужасается голос разума, глядя на ценник, но Жанна не внемлет. С лилией в правой руке и корзиной в левой она устремляется к одинокой девушке за кассой. В корзине лежат гранат, йогурты, замороженное тесто, сок, творог и пачка дешевых пельменей. Натюрморт из этого не соберешь, а ужин - запросто.
16:30
Пельмени в морозилку, йогурт на верхнюю полку, тесто на нижнюю - разморозится, будут сырные слойки. Вжж-ж, - предупреждает телефон, и не дождавшись реакции, взрывается "Пещерой горного короля". Гранат выпрыгивает из руки и укатывается под стол.
- Извините, - голос в трубке мягкий и несколько неуверенный, - я могу поговорить с Жанной Викторовной?
- Да, конечно, - механически отвечает Жанна, судорожно прокручивая в голове варианты: врач из садика, папа кого-то из студийный детей?
- Мне ваш телефон дал Антон Ежов, вы ведь делаете фрески?
"Понаглее, Денисова" - командует ей призрак Ежа. Жанна присаживается на краешек стола, считает в уме до трёх и отвечает:
- Строго говоря, настоящую фреску по частным заказам сейчас практически не пишут, вам же будет не слишком удобно штукатурить для меня каждые несколько часов свежий кусок? Но имитацию темперой или акрилом я делаю неплохо, - прикрыв глаза, она вспоминает окно-обманку на белой стене у Хельги. Если Вы согласны на акриловую роспись, мне необходимо посмотреть помещение. Если хотите, можете мне прислать фото по сети, но тогда нужно отснять все стены отдельно и пару общих планов - важен стиль мебели, свет… У вас уже есть какие-то конкретные пожелания?
- Ну-у… тянет клиент, - это столовая.
- Может быть, натюрморт? Знаете, в духе фламандцев, Тёмный фон, много чеканной и стеклянной посуды, фрукты, дичь? Может быть, сцена пирушки? В таком… несколько раблезианском духе?
- Мне нравится, - перебивает её он, - но, понимаете, декором дома занимается жена. А ей хотелось бы чего-то романтического. Я вам перезвоню.
"Сорвалось, - думает Жанна, слезая со стола, - хреновый из тебя, Денисова, господин оформитель".
Жанна снимает с полки альбом, потом ещё три, и начинает листать тяжёлые скользкие страницы. Вот, если взять этот кусочек из "Король пьёт", а ковёр и блюдо, скажем, у Вермеера… Или если с краю посадить хальсовского лютниста…
До критических "четверть шестого" она успевает набросать схему пирушки.
Вагон опять полон, но старик в седых усах вскакивает с места и командным жестом указывает на него Жанне. Героиня опять подставляет олигарху для поцелуев плохо стриженый (но трогательный и беззащитный, - ликует читатель) затылок, ухо, сгиб локтя и под коленкой. "Десять знойных мулатов немедленно ей овладели…" - мурлычет Жанна.
18:00
Руки у Дарьи в пластилине, футболка в акварели, а на сумке вместо брелка с рыжим мишкой брелок с пятнистой собачкой. Светочка Григорьевна благосклонно принимает тысячу и ставит тайный знак в блокноте.
- Вы уж постарайтесь, Жанна Викторовна, остаток не позже пятницы.
Жанна Викторовна постарается. У Жанны Викторовны как-то нет выбора.
- Ма-ам, Макдональдс, - намекает Дарья.
- Дитя, это вредно.
- А давай я потом полезно поем йогурта?
- Свободная касса, - жалобно взывает мак-барышня.
Жанна забирает поднос с сундучком хэппи-мил и своим бюджетным кофе за тридцать восемь рублей. Выпотрошив сундучок, Дарья сочувственно вздыхает и ставит картошку фри в центр стола: "Угощайтеся, не стесняйтеся".
19:30
Дома Данька с радостным писком выкатывает гранат из-под стола, выламывает из него рубиновые граненые зерна, жует и рассказывает взахлеб новости из детского сада, как они играли в "море волнуется раз", а Дима из их группы ударил одну девочку, а единороги бывают белыми, синими и голубыми, она видела в мультике. И в постановке в садике ей дали роль гнома, а у нее нет колпака.
- Колпак? - переспрашивает Жанна, жуя гранатовое зёрно. - Будет тебе колпак.
- Вж-ж, - вмешивается телефон. - Жанна Викторовна? Я посоветовался с женой… Понимаете, ваше предложение мне очень нравится, но она хотела бы что-то не имеющее отношение к еде. В общем-то, у неё есть конкретная идея. Знаете, что-то вроде романтической сцены - дама на балконе или у окна, рыцарь внизу. Может быть, на коленях, но если вы это видите как-то иначе… Если вам удобно, завтра около трёх можно бы посмотреть стену.
- Около трё-ох, - тянет она, прикидывая, успеет ли забрать Дарью в шесть. - Я постараюсь освободиться в половину третьего. Может быть, сегодня успею сделать один-два наброска… Чтоб разговор был уже предметнее…
20:00 и далее везде
Лист А-3 быстро заполняется карандашными почеркушками - в горизонтали и в вертикали, с окном и с балконом, с башней фрагментом и целиком (утрированно крошечной башней, в которой дама едва сможет встать во весь рост), с рыцарем коленопреклоненным, прижимающим руку к груди, протягивающим руку к окну, запрокинувшим голову, уронившим голову на грудь. Кедр карандаша вкусно проминается под зубами, крошки краски царапают язык…
"А в руках будет лютня, потому что по совместительству он менестрель".
Из кухни тянет сладким и горелым - Дарья варит леденец в столовой ложке. Ложка будет чёрной, плита - в карамели. Лилия замерла в латунной индийской вазочке. Желтая пыльца припорошила стол.
"И на заднем плане - кляча рыцаря. Ещё заднее - монастырь, где их обвенчают… Не-ет, - мстительно думает Жанна, грызя кохиноровский карандаш, - это женский монастырь, в нём тщеславная дура проплачет тридцать лет, после того, как отправит этого пафосного идиота на подвиги. Котик - это беспроигрышно. Все любят котиков".
- Круто, - констатировала Дарья, подсовываясь под локоть.
- Мультики-ванна-нора, - не отрываясь от листа, командует Жанна.
- Круто. Мам, а дяденьку отсюда можно, - Данька тащит с полки альбом Кривелли. - Вот с этого, который на чёрте танцует и босиком.
- Архангел Михаил, - поясняет Жанна, а сама уже пролистывает гламурного Михаила в изящных обмотках и латах с львиными мордами. - Ну где же оно? Ну вот же оно!
Какой смысл искать, когда уже всё найдено: она рассматривает комнатку в разрезе, Марию за пяльцами. Коленопреклоненный Гавриил протягивает белую лилию, епископ-заказчик полускрыт его ало-золотыми крыльями.
- Ну, или этого, - соглашается Дарья.
В руке у неё макдаковская лошадка с приклеенным ко лбу пластилиновым конусом.
- Ты почто, Дарья, животинку тиранишь? - меланхолически интересуется Жанна, уже предвкушая ответ.
- Это не лошадь, это единорог.
- У единорогов рог витой, возьми из шкатулки ракушку - длинную такую, тоненькую, и приклей… Клей где лежит, помнишь? Приклеишь - и в ванну.
Под карандашом возникает очерк головы, прямая спина, крупные складки плаща… Крылья убрать, епископа убрать, вот так сквозь разрез плаща дать линию ноги в доспехе. А писать металл практически без оттенков, с сильными белыми бликами и графическими жёсткими тенями. Суховато так писать. И руки всем участникам учинить длиннопалые, и жесты чуть манерные, чтобы максимально вытащить пластику. На плиты бросить латную перчатку, а лилию и убирать не надо, пусть будет лилия…
А Марию… Марию… этого альбома в доме нет, нету так нету, но лучше нету интернету, когда яблоня цветёт. Жанна вбивает в строку поиска "донателло благовещение" - и вот же он, вот, невысокий рельеф фона, высокий - фигур. Ангел тут совершенно не для нас, а вот Дева - такая девочка-девочка, ножку кокетливо вбок, книжечку вниз, руку к груди, - Жанна торопливо врисовывает Мадонну Донателло в комнатку Кривелли.
- Ма-ам, телефон, - информирует Дарья.
- И опять зазвонил телефон. Кто говорит? Нифига не слон, ёж у нас говорит. Здоровенный такой…
- Я слушаю тебя, Ёж, - вздыхает Жанна.
Ежа интересует, как пошла эволюция клиента. Ещё больше Ежа интересует, есть ли у Жанны идеи. Но больше всего - не навестить ли сегодня двух милых дам по цене одной, например, с бухлом и сластями, ради праздника.
- У меня бардак, - предупреждает Дама.
- Денисова, тебе сказать, чем ты пугаешь Ежа, или сама догадаешься? - отвечает Рыцарь.
Отчего бы мулатам ею не овладеть, в самом деле? - вопрошает Жанна, роясь в рукодельном ящике.
Целый моток красно-лиловой пряжи. Пурпурная, думает она. Будет гном в пурпурном колпаке и зелёном бархатном камзоле. Всё равно тот пиджак мне уже мал.
СВАТОВСТВО
Елена Касьян. Свои бабы
.
ДЕНЬ КОСМОНАВТИКИ
Наталья Рецца. Лайка и слон
.
ПАСХА
Макс Фрай. Птицы и соль
.
ДЕНЬ СВЯТОГО ЕВПСИХИЯ
Некод Зингер. День святого Евпсихия
.
ПЕРВОЕ МАЯ. День солидарности трудящихся
Празднование Первого мая возродилось в конце XIX века в рабочем движении, выдвинувшем в качестве одного из основных требований введение восьмичасового рабочего дня. 1 мая 1886 года социалистические, коммунистические и анархические организации США и Канады устроили ряд митингов и демонстраций. При разгоне такой демонстрации в Чикаго погибло шесть демонстрантов. В ходе последовавших за этим массовых выступлений протеста против жестоких действий полиции в результате взрыва бомбы последовавшей перестрелке было убито восемь полицейских и минимум четверо рабочих (по некоторым данным, до пятидесяти убитых и раненых), несколько десятков человек получили ранения. По обвинению в организации взрыва четверо рабочих-анархистов были приговорены к смерти (впоследствии было доказано, что обвинение было ложным). Именно в память о казнённых Парижский конгресс II Интернационала (июль 1889) объявил 1 мая Днём солидарности рабочих всего мира и предложил ежегодно отмечать его демонстрациями с социальными требованиями.
Использованы материалы Википедии
Владимир Данихнов. Земляки
- Иди поиграй в песочнице, - сказал я. - Ради бога, иди лепи куличики, строй песочные домики, одевай кукол, бей пластмассовую посудку, только отстань. Устал я. Ну не хнычь, люблю я тебя. Прости. Случайно вырвалось. Иди сюда, обниму. Вот так. Папа просто вымотался. Папа не спит уже три или четыре ночи - и это называется "отпуск".
Ты взрослая, семь лет уже, должна понимать.
Ирочка посмотрела исподлобья. Ковырнула теплый асфальт сандаликом, сказала:
- Когда мама умерла, ты стал очень злым.
Да, злым. В урода я превратился, самого настоящего морального урода. Стыд и позор мне: с собственным ребенком разговариваю как с неразумной собачонкой. Стоять, сидеть, фу! - вот такие вот ужасы нашего городка.
- Ирочка, у папы болит голова. Папа хочет посидеть в тенечке, покурить. Папа никуда не денется. Он будет смотреть, как ты играешь в песочнице.
- Внимательно?
- Очень внимательно.
Ирочка вздохнула совсем по-взрослому, подхватила с асфальта ведерко и лопатку, побежала. Я задумчиво поглядел ей вслед: надо бы платье купить. Белое в горошек. Несерьезно как-то, девочка, а гуляет в мальчишечьей одежде. Но ведь не запомню, что надо, память в решето превратилась… записать, может? Так ведь все равно блокнот потеряю.
Достал из кармана пачку сигарет, закурил.
Двор просыпался. К зеленобоким скамейкам потянулись говорливые бабушки, забренчали на гитаре подростки в перекошенной беседке у рощи. Солнце запуталось в переплетении веток, сказало свое твердое пролетарское "нет!" небосклону и передумало подниматься в зенит.
Вот во двор вышла Люда из третьего подъезда. Ее сын, одногодка моей Ирки, побежал к песочнице. Дочка трудилась над постройкой многоярусной песочной крепости, ей было не до Витьки. Сорванец уселся рядом, стал наблюдать за работой дочки. Деловито заметил:
- Твоей крепости нужен ров. Для защиты от нападения чеченцев. Хочешь, я выкопаю ров?
- Копай, - смилостивилась Ира.
Люда уселась рядом со мной. Улыбнулась, кашлянула в кулачок, и я поспешно затушил сигарету.
- Как ты? - спросила Люда. - После аварии ты совсем что-то… ой, прости. Не хотела напоминать про Маринку… ой, опять прости. - Она засмущалась, густо покраснела: до самых мочек ушей.
- Справляюсь, - буркнул я.
Людка отвернулась и прошептала:
- Вы заходите в гости вместе с Ирочкой. Витенька будет рад. И муж не против. Посидим, чай попьем. - Она легонько толкнула меня в бок. - Ну, придете?
- Обязательно, - пообещал я.
Очень хотелось курить, но было стыдно доставать сигарету при Людке.
- Вот что-то вроде того, - сказала Люда неопределенно. - Вот как-то так.
- Спасибо, Люд, - сказал я. - Ты не обращай внимания на мой угрюмый внешний вид, я очень тебе благодарен. И извини, что таким тоном разговариваю. Просто день неудачный.
Точнее будет сказать - месяц.
Прибежал Витенька, дернул меня за рукав измазанными в мокром песке пальчиками:
- Дядя Леша, а мы руку в песочнице нашли!
- Витя, не выдумывай, - строго одернула сына Люда. - Я тебе не раз уже говорила: фантазируй дома, а на улице будь серьезным, как твоей отец.
- Папа!
Ира увлечено загребала ведерком влажный песок и выбрасывала за бортик песочницы.
- Ира, не балуйся!
- Папа, иди сюда! Здесь рука!
Люда замолчала. С испугом глянула на меня, крепко прижала к себе Витьку. Оглянулась на подъезд, готовая в любой момент дать деру.
Я поднялся, руки сунул в карманы и пошел к песочнице.