- Нет. Но они вернутся. Нам придется подыскать тебе другой ночлег.
- Я, пожалуй, уже могу с ними встретиться, - сказал Максвелл. - Ведь рано или поздно все равно нужно будет рассказать всю историю.
- Они раздерут вас в клочья, - заметила Кэрол. - А Оп говорит, что вы остались без работы и Лонгфелло зол на вас. Плохая пресса в такой момент вас вообще погубит.
- Все это пустяки, - ответил Максвелл. - Вопрос в том, что мне им сказать, а о чем умолчать.
- Выложи им все, - посоветовал Оп. - Со всеми подробностями. Пусть галактика узнает, чего она лишилась.
- Нет, - сказал Максвелл. - Харлоу - мой друг. И я не хочу причинять ему неприятности.
Подошел официант и поставил на их столик бутылку пива.
- Одна бутылка?! - вознегодовал Оп. - Это что еще вы придумали? Тащите-ка сюда ящик! Нашего друга замучила жажда.
- Но вы же не предупредили! - обиженно огрызнулся официант. - Откуда мне было знать! - и он пошел за пивом.
- Ваше гостеприимство превыше всех похвал, - сказал Шекспир. - Но не лишний ли я? Вас, кажется, гнетут заботы.
- Это правда, - ответил Дух. - Но вы никак не лишний. Мы очень рады вашему обществу.
- Оп сказал что-то о том, будто вы намерены совсем остаться здесь. Это верно? - спросил Максвелл.
- Мои зубы пришли в негодность, - сказал Шекспир. - Они шатаются и порой очень болят. Мне рассказывали, что тут много искуснейших мастеров, которые могут вырвать их без малейшей боли и изготовить на их место новые.
- Да, конечно, - подтвердил Дух.
- Дома меня ждет сварливая жена, - сказал Шекспир, - и нет у меня желания возвращаться к ней. К току же ваш эль, который вы зовете пивом, поистине дивен на вкус, и я слышал, что вы заключили мир с гоблинами и феями, а это - великое чудо. И я сижу за одним столом с духом, что превосходит всякое человеческое понимание, хотя и мнится, что тут где-то кроется самый корень истины.
Подошел официант с охапкой бутылок и сердито брякнул их на стол.
- Вот! - сказал он неприязненно. - Пока наверное обойдетесь. Повар говорит, что горячее будет сейчас готово.
- Так, значит, - спросил Максвелл у Шекспира, - вы не собираетесь читать эту лекцию?
- Коли я ее прочту, - ответил Шекспир, - они мигом отошлют меня домой.
- Всенепременно, - вставил Оп. - Уж если они его заграбастают, то больше не выпустят.
- Но как же вы будете жить? - спросил Максвелл. - Ведь для того, что вы знаете и умеете, в этом мире вряд ли найдется применение.
- Что-нибудь да придумаю, - сказал Шекспир. - В тяжкие минуты ум человеческий удивительно проясняется.
Официант подкатил к столику тележку с дымящимися блюдами и начал расставлять их на столе.
- Сильвестр! - крикнула Кэрол.
Потому что Сильвестр вскочил, положил передние лапы на стол и схватил два сочных куска ростбифа. Услышав голос Кэрол, Сильвестр стремительно скрылся под столом вместе со своей добычей.
- Котик проголодался, - сказал Шекспир. - Он находит себе пропитание, где может.
- Когда дело касается еды, - пожаловалась Кэрол, - он забывает о хороших манерах,
Из-под стола донеслось довольное урчание.
- Досточтимый Шекспир, - сказал Дух. - Вы прибыли сюда из Англии, из городка на реке Эйвон.
- Край, радующий глаз, - вздохнул Шекспир. - Но полный всякого отребья. Разбойники, воры, убийцы - кого там только нет!
- А я вспоминаю лебедей на реке, - пробормотал Дух. - Ивы по ее берегам, и…
- Что-что? - вскрикнул Оп. - Как это ты вспоминаешь?
Дух медленно поднялся из-за стола, и в этом движении было чтото, что заставило их всех поглядеть на него. Он поднял руку - но это была не рука, а рукав одеяния… если это было одеянием.
- Нет-нет, я вспоминаю, - сказал он глухим голосом, доносившимся словно откуда-то издалека. - После всех этих лет я, наконец, вспоминаю. Либо я забыл, либо не знал. Но теперь…
- Почтенный Дух, - сказал Шекспир, - что с вами? Какой странный недуг вас внезапно поразил?
- Теперь я знаю, кто я такой! - с торжеством сказал Дух. - Я знаю, чей я дух.
- Ну, и слава богу, - заметил Оп. - Перестанешь хныкать об утраченном наследии предков.
- Но чей же вы дух, если позволено будет спросить? - сказал Шекспир.
- Твой! - взвизгнул Дух. - Теперь я знаю! Теперь я знаю! Я дух Вильяма Шекспира!
На мгновенье наступила ошеломленная тишина, а потом из горла Шекспира вырвался глухой вопль ужаса. Одним рывком он вскочил со стула, перемахнул через стол и кинулся к двери. Стол с грохотом опрокинулся на Максвелла, и тот упал навзничь вместе со своим стулом. Край столешницы прижал его к полу, а лицо ему накрыла миска с соусом. Он обеими руками принялся стирать соус. Откуда-то со стороны доносились яростные крики Опа.
Кое-как протерев глаза, Максвелл выбрался из-под стола и поднялся на ноги. С его лица и волос продолжал капать соус.
На полу среди перевернутых тарелок восседала Кэрол. Вокруг перекатывались бутылки с пивом. В дверях кухни, упирая пухлые руки в бока, стояла могучая повариха. Сильвестр, скорчившись над ростбифом, торопливо рвал его на части и проглатывал кусок за куском.
Оп, прихрамывая, возвратился от входной двери.
- Исчезли без следа, - сказал он. - И тот, и другой.
Он протянул руку Кэрол, помогая ей подняться.
- Не дух, а идиот! - сказал он злобно. - Не мог промолчать. Даже если он и знал…
- Но он же не знал! - воскликнула Кэрол. - Он только сейчас понял. Из-за этой встречи. Может быть, какие-нибудь слова Шекспира пробудили в нем воспоминания… Он же только об этом и думал все эти годы, и, конечно, от неожиданности…
- Последняя соломинка! - объявил Оп. - Шекспира теперь не разыщешь. Так и будет бегать без остановки.
- Наверное, Дух отправился за ним, - предположил Максвелл. Чтобы догнать его, успокоить и привести назад к нам.
- Успокоить? - переспросил Оп. - Это как же? Да если Шекспир увидит, что Дух за ним гонится, он побьет все мировые рекорды и в спринте, и в марафоне.
Глава 21
Они уныло сидели вокруг дощатого стола в хижине Опа. Сильвестр лежал на спине у очага, уютно сложив передние лапы на груди, а задние задрав к потолку. На его морде застыло выражение глуповатого блаженства.
Оп подтолкнул стеклянную банку к Кэрол. Она понюхала ее содержимое и сморщила нос.
- Пахнет керосином, - сказала она. - И вкус, насколько помню, абсолютно керосиновый.
Зажав банку в ладонях, она сделала большой глоток и протянула ее Максвеллу со словами:
- А знаете, и к керосину можно привыкнуть!
- Это хороший, самогон! - обиженно сказал Оп. - Впрочем, - признал он после некоторого раздумья, - ему, пожалуй, следовало бы дать немножечко дозреть. Только он расходуется быстрее, чем я успеваю его гнать.
Максвелл угрюмо отхлебнул из банки. Едкая жидкость обожгла горло, фейерверком вспыхнула в желудке, но и это не помогло. Он остался трезвым и мрачным. Бывают моменты, подумал он, когда напиться невозможно, сколько и чего ни пей. А как хорошо было бы сейчас напиться до беспамятства и не приходить в себя дня два! Может быть, когда он протрезвеет, у него будет не так скверно на душе.
- Одного не могу понять, - говорил Оп. - Почему старина Билл так перепугался своего духа? А тут сомневаться не приходится. Он прямо-таки полиловел. Но ведь до этого они с Духом так хорошо ладили. Ну, конечно, сперва он немного нервничал - но чего и ждать от человека из шестнадцатого столетия? Однако, едва мы ему все объяснили, он даже обрадовался. И воспринял Духа с гораздо большей легкостью, чем мог бы его воспринять, например, человек двадцатого столетия. Ведь в шестнадцатом веке верили в духов, и поэтому встреча с духом не могла произвести впечатления чего-то сверхъестественного. И он был совершенно спокоен, пока Дух не заявил, что он - его дух. Но уж тогда…
- Его очень заинтересовали наши взаимоотношения с маленьким народцем, - сказала Кэрол. - Он взял с нас слово, что мы его свозим в заповедник и познакомим с ними. Он всегда в них верил, как и в духов.
Максвелл приложился к банке и пододвинул ее Опу, утирая рот тыльной стороной руки.
- Одно дело - чувствовать себя легко и свободно в обществе первого попавшегося духа, - сказал он, - и совсем другое - нарваться на духа, который оказывается твоим собственным. Человек внутренне неспособен понять и принять свою смерть. Даже зная, что духи - это…
- Ради бога, не начинайте сначала! - взмолилась Кэрол.
Оп ухмыльнулся.
- Ну, во всяком случае, он вылетел оттуда стрелой. Точно ему к хвосту привязали шутиху. Он даже щеколду не откинул, а пробил дверь насквозь.
- Я ничего не видел, - отозвался Максвелл. - У меня на физиономии лежала миска с соусом.
- Ну, радости эта заварушка никому не принесла, - философски объявил Оп, - кроме вон того саблезубого. Он сожрал целый ростбиф. С кровью, как ему нравится.
- Он никогда не теряется, - сказала Кэрол. - И из всего умеет извлечь выгоду.
Максвелл пристально посмотрел на нее.
- Я давно уже хочу спросить вас, каким образом вы-то очутились в нашей компании. Мне казалось, что после истории с колесником вы навсегда отрясли наш прах со своих ног.
- Она беспокоилась о тебе, - хихикнул Оп. - А кроме того, она любопытна, как не знаю кто.
- И еще одно, - продолжал Максвелл. - Как вообще вы оказались замешанной в это? Вспомним, с чего все началось. Вы предупредили нас про Артефакт… что его продают.
- Я вас не предупреждала! Я просто проговорилась. А потом…
- Вы нас предупредили, - категорическим тоном повторил Максвелл. - И совершенно сознательно. Что вы знаете про Артефакт? Вы должны о нем что-то знать, иначе его продажа вас не встревожила бы.
- Что верно, то верно! - сказал Оп. - Ну-ка, сестренка, выкладывайте все начистоту.
- Два нахальных грубияна…
- Не надо превращать это в комедию, - попросил Максвелл. - Ведь речь идет о важном деле.
- Ну, хорошо. Как я вам говорила, я случайно услышала о том, что его собираются продать. И меня это встревожило. И очень не понравилось. То есть с точки зрения закона в этой продаже нет ничего такого. Насколько мне известно, Артефакт принадлежит Институту времени и может быть продан по усмотрению его администрации. Но мне казалось, что Артефакт нельзя продавать даже за миллиарды. Потому что я действительно кое-что о нем знаю чего не знает никто другой и о чем я боялась кому-нибудь сказать. А когда я заговорила с нашими сотрудниками о значении Артефакта, я увидела, что их это совершенно не трогает. И вот, когда позавчера вечером я поняла, как вы им интересуетесь…
- Вы подумали, что мы можем помочь.
- Я не знаю, что я подумала. Но Оп и вы были первыми, кого Артефакт интересовал. Однако я не могла говорить с вами откровенно. Взять и просто сказать. Во-первых, мне вообще не полагалось этого знать, а во-вторых, лояльность по отношению к Институту требовала, чтобы я промолчала. И я совсем запуталась.
- Вы работали с Артефактом? И в результате…
- Нет, - сказала Кэрол. - Я с ним не работала. Но как-то раз я остановилась посмотреть на него… Ну, как любой турист. Потому что я проходила через внутренний дворик, а Артефакт - интересный и таинственный предмет. И тут я увидела… или мне показалось… Я не знаю. У меня нет полной уверенности. Но тогда я не усомнилась. Я была абсолютно уверена, что видела то, чего никто прежде не замечал… Или, быть может, кто-то и заметил, но…
Кэрол умолкла и посмотрела сначала на Максвелла, потом на Опа, однако оба молчали, ожидая, что она скажет дальше.
- Но я не уверена, - сказала она. - Теперь я не уверена. Возможно, мне показалось.
- Говорите, - сказал Оп. - Расскажите все как было,
Кэрол кивнула.
- Это длилось одно мгновение. И сразу исчезло, но тогда я не сомневалась, что действительно видела его. Был ясный солнечный день, и на Артефакт падал солнечный луч. Вероятно, никому прежде не случалось видеть Артефакт в тот момент, когда солнечный свет падал на него именно под таким углом. Не знаю. Разгадка, возможно, кроется именно в этом. Но как бы то ни было, у меня создалось впечатление, что я вижу что-то внутри Артефакта. А точнее сказать - не внутри. Казалось, словно Артефакт был чем-то, что сложили и спрессовали в брусок, но заметить это удалось только при определенном освещении. Я как будто различила глаз… и в тот момент я почувствовала, что он живой и смотрит на меня, и…
- Но как же так! - воскликнул Оп. - Артефакт похож на камень. На слиток металла.
- Странный металл! - возразил Максвелл. - Металл, который ничто не берет, который…
- Но не забывайте, что мне могло просто почудиться, - напомнила Кэрол.
- Правды мы уже никогда не узнаем, - сказал Максвелл. - Колесник завтра утром заберет Артефакт…
- И купит за него хрустальную планету, - докончил Оп. - По-моему, мы зря сидим здесь сложа руки. Эх, если бы мы не упустили Шекспира…
- Ничего хорошего из этого не вышло бы! - отрезал Максвелл. - И вообще похищение Шекспира…
- Мы его не похищали! - оскорбился Оп. - Он пошел с нами по доброй воле. Можно даже сказать, с радостью. Он только о том и думал, как бы избавиться от сопровождающего, которого к нему приставили временщики. И вообще инициатором был он. А мы только немножко поспособствовали.
- Хорошенько стукнув сопровождающего по голове?
- Да никогда в жизни! Все было чинно и благородно. Мы просто отвлекли его внимание с помощью небольшого дивертисмента, так сказать.
- Ну, ладно, - перебил Максвелл. - В любом случае план был дурацкий. Тут речь идет о слишком больших деньгах. Вы могли бы похитить хоть дюжину Шекспиров, но Харлоу все равно продал бы Артефакт.
- Неужели мы ничего не можем сделать? - вздохнула Кэрол. Например, стащить Арнольда с постели…
- Арнольд мог бы спасти Артефакт, только возместив Харлоу сумму, которую тот получил от колесника. Вы способны представить себе это?
- Нет, не способны, - отозвался Оп и, взяв банку, опрокинул остатки ее содержимого в рот. Потом он направился к своему тайнику, вытащил очередную полную банку, неуклюже отвинтил крышку и протянул Кэрол. - Устроимся же поудобнее и налижемся как следует. Завтра утром явятся репортеры, и мне нужно набраться сил, чтобы повышвыривать их отсюда.
- Погоди! - остановил его Максвелл, - У меня наклевывается идея.
Кэрол и Оп в молчании ждали, чтобы идея проклюнулась.
- Аппарат-переводчик! - воскликнул Максвелл. - Тот, с помощью которого я читал на хрустальной планете металлические листы. Я нашел его у себя в чемодане.
- Ну и что? - спросил Оп.
- Что если Артефакт просто содержит какие-то записи?
- Но Кэрол говорит…
- Я знаю, что говорит Кэрол! Но она же не уверена. Ей только кажется, что она видела смотрящий на нее глаз. А это маловероятно.
- Правильно, - сказала Кэрол. - Ручаться я не могу. А в словах Пита есть своя логика. Если он прав, эти записи должны быть очень важными и подробными. Может быть, они дают ключ к целому миру неведомых прежде знаний. Вдруг хрустальная планета оставила Артефакт на Земле, рассчитывая, что никто не станет искать его здесь! Что-то вроде тайного архива!
- Пусть даже так, - перебил Оп. - Но что это дает нам? Музей заперт, и Харлоу не станет открывать его для нас.
- Это я могу устроить! - заявила Кэрол. - Я позвоню сторожу и скажу, что мне необходимо поработать там. Или что мне надо забрать оттуда материал. У меня есть разрешение работать в музее в любое время.
- И вы вылетите с работы, - заметил Оп.
Кэрол пожала плечами.
- Найду что-нибудь другое. Зато если нам удастся…
- Но какой смысл? - спросил Максвелл. - Один шанс на миллион. Или даже меньше. По правде говоря, мне очень хотелось бы проверить, но…
- А если окажется, что это и в самом деле что-то очень важное? - сказала Кэрол. - Тогда мы могли бы пойти к Шарпу, объяснить ему и, возможно…
- Не думаю, - ответил Максвелл. - Вряд ли нам удастся обнаружить что-то настолько важное, чтобы Харлоу вернул такие деньги.
- Ну, во всяком случае, не будем терять зря время на обсуждения и предположения, - объявил Оп. - Надо действовать!
Максвелл посмотрел на Кэрол.
- По-моему, он прав, Пит, - сказала она. - По-моему, рискнуть стоит.
Оп взял со стола банку с самогоном и тщательно завинтил крышку.
Глава 22
Их окружало прошлое - в витринах, в шкафах, на подставках, утраченное, забытое, безвестное прошлое, отнятое у времени полевыми экспедициями, которые обследовали скрытые уголки истории человечества. Творения художников и искусных ремесленников, какие никому и не снились, пока люди не вернулись в прошлое и не обнаружили их там: новенькие гончарные изделия, прежде известные в лучшем случае только в черепках, флаконы из Древнего Египта, полные притираний и душистых мазей, совсем еще свежих, доисторические железные орудия, выхваченные чуть ли не прямо из кузнечного горна, свитки из Александрийской библиотеки, которые должны были бы сгореть, но не сгорели, потому что были посланы люди спасти их за мгновение до того, как их поглотило бы пламя пожара, уничтожившего библиотеку, прославленные ткани Элама, секрет изготовления которых был утрачен в незапамятные времена, - все это, и неисчислимое множество других экспонатов, бесценная сокровищница предметов (многие из которых сами по себе не были бесценными сокровищами), добытых из недр времени.
Какой же это "Музей времени", подумал Максвелл. Нет, это, скорее, был "Музей безвременья", место, где сходились все эпохи, где исчезали все хронологические различия, где постепенно собирались все мечты человечества, претворенные в явь, - и при этом совершенно новые, сверкающие, созданные только накануне. Тут не приходилось по древним разрозненным обломкам угадывать гипотетическое целое, тут можно было брать в руки и применять орудия, инструменты и приспособления, которые человек создавал и использовал на всем протяжении своего развития.
Стоя возле пьедестала с Артефактом, Максвелл прислушивался к замирающим шагам сторожа, отправившегося в очередной обход здания.
Кэрол удалось-таки провести их в музей, хотя вначале он опасался, что ее план неосуществим.
Она позвонила сторожу и сказала, что ей и двум ее сотрудникам необходимо взглянуть на Артефакт в последний раз перед тем, как его увезут, и сторож встретил их у маленькой калитки, вделанной в величественные массивные двери, которые широко распахивались в часы, когда музей бывал открыт для посетителей.
- Только вы недолго, - ворчливо предупредил сторож. - Не знаю, может, вас и вообще-то пускать не следовало.
Но Кэрол заверила его, что все будет в порядке - он может ни о чем не беспокоиться, и сторож удалился, шаркая подметками и что-то бормоча себе под нос.
Над черным брусом Артефакта горели яркие лампы.
Максвелл нырнул под бархатный канат, огораживавший пьедестал, вскарабкался к самому Артефакту и скорчился рядом с ним, нащупывая в кармане аппарат-переводчик.