Я при этом наблюдал за белым шумом на экране и радовался, что, несмотря на коллапс то во времени, то в пространстве, контролирую ситуацию в экспериментальном отсеке. А на самом деле - и во всем мире. Не определяю, а контролирую. И, по крайней мере, самозащиту могу обеспечить, как это сделала Леноша при поползновениях сверху.
Интересно, что она сейчас вполне комфортно пребывала в двух ипостасях одновременно: в световой (волновой? Информационной?) и во плоти. Причем, я знал - ипостаси общаются между собой. И это - то новое, что открыл наш эксперимент. Уж не знаю, каковы будут последствия. Пока они спасли нас от посягательств напуганных бюрократов от науки. Надолго ли? Поживем - увидим, если поживем.
Да, Ромео прав - мы неожиданно для себя установили, вернее, расконсервировали канал связи между человеком смертным и человеком вечным, родовым. Их, вечных, кстати, совсем немного, потому что большая часть человечества - родственники, а все родственники едины в Человеке Родовом, как ручейки и речки - в море, как корни - в дереве. Странно, что мы с Ромкой оказались не родственниками. Возможно, в этом повинны наши расовые различия?
Он еще осознает, а мне уже совершенно ясно, что рухнули все теории реинкарнации в индуистско-буддийско-эзотерической транскрипции: душа вовсе не переселяется из тела в тело, меняя плоть, как одежды, накапливая жизненный опыт и стремясь к полному освобождению от физического плана и слиянию с Абсолютом в любой форме его существования. Духовная сущность Человека Родового, во-первых, вполне материальна и безраздельно подчиняется законам материального мира, во-вторых, эти законы в области ее существования проявляются специфически, то есть не так, как в экологической нише Человека Смертного, а как им должно проявляться. Ведь, вообще-то говоря, человеку нет места в области применения квантовой физики, но от этого не перестают существовать ни человек, ни ньютонова, ни квантовая физика. Всяк сверчок отлично знает свой шесток. Духовный сверчок тоже отлично знает свое место. Он не прыгает из жизни в жизнь, а усложняется и развивается от жизни к жизни, соединяя в себе все, что накоплено предками с двух родительских сторон, а потом соединяется с другим потоком жизни и образует новую духовную сущность. Как все сложные саморазвивающиеся системы в мироздании, каждый родовой дух подчинен закону, научным языком выражаясь, цефализации, а по-человечески - закону усложнения. Человек Родовой, он же Человек Вечный, един во множестве личностей - он и индивидуум, и коллективный субъект. Впрочем, и человек якобы смертный точно так же есть результирующая множества своих предков на генетическом уровне. И он един во множестве…
Сложновато для трепетной девы? Во-первых, не дева. Во-вторых, как еще изъясняться доктору медицинских наук, анализирующему предварительные результаты своего научного эксперимента?
А чтобы стало понятно и домохозяйкам: нет души индивидуальной, а есть лишь коллективная.
И странный, а может, и страшный вывод напрашивается из этой логической цепочки: когда все люди породнятся, останется одна душа на всех, вернее, дух. Надо определяться с терминами, а то путаница с пути логического сбивает. Душа - это информация о конкретном смертном человеке, которая после смерти подключается к общему родовому духу и осознает себя им.
Может, хоть тогда наступит единодушие? Утопия!.. Однако куда деваться от объективной реальности?
Хорошо это или плохо - не знаю, такова логика развития Человека Вечного. Если я ничего не напутала.
Еду мне доставляли. Попытки проникнуть за незримую преграду оставались безрезультатными, потому что "синдром Рудольфа Сикорски" ("синдром Экселенца") - неизвестную угрозу надежней ликвидировать, чем ждать, когда она станет очевидной - вовсю бушевал за пределами защищающего нас пространства. Собственно, для этого не надо быть сверхдухом, а достаточно знать своих современников. Поэтому нам не оставалось ничего иного, кроме как неизвестное сделать общеизвестным, дабы не "экселенцы" принимали решение, а коллективный разум или, на худой конец, коллективные эмоции демоса. Если не задействовать демос, то демократии никогда не будет.
И я, не дожидаясь возвращения Ромки из мира иного, принялась перекачивать всю информацию по эксперименту, фильтруя из нее в отдельную папку доступную для демоса часть, на свой ноут. Он имел выход в Интернет в отличие от задействованных в эксперименте компов. Информационная безопасность в целях охраны приоритета на открытие. А мы застолбим приоритет путем открытой публикации… И, чтобы быть предельно понятной народу, комментировала публикуемые материалы перед видеокамерой, встроенной в ноут.
Я изредка поглядывала на своего Ромео. Он явно сколлапсировал время, потому что борода его нисколько не выросла, а жаль, потому что очень была ему к лицу. И взрослила, хотя бы внешне уравнивая наш возраст. Странные комплексы для дуры, только что бывшей Человеком Вечным и сейчас с ним связь не потерявшей. Видать, у нас все отдельно: дура - в своем кармашке, а Вечный - в другом. Мы с тобой два берега…
Эх, и непередаваемые же ощущения он сейчас испытывает, размазавшись по вселенскому пространству во всех его измерениях! Ни в сказке сказать, ни пером описать, ибо ни слов, ни чувств подходящих у человека нет. Только бы не прибалдел он там слишком надолго, а то "экселенцы" с ума пососкакивают. Ведь он сейчас в буквальном смысле "часов не наблюдает"… Хотя, я это точно знаю, этот мир он чует и, если я позову, то вернется. Пока не буду злоупотреблять - пусть прочувствует свою вселенскую суть. Потом пригодится. И дело у меня, чтобы время скоротать, есть. Важное - аж жуть: раскрыть глаза человечеству. Вставай, не спи, кудрявое…
- Это ты мне? - вдруг совершенно четко спросил Ромка и подмигнул мне хитрым оком - очень глубокую суть демонстрировали сейчас эти "окна души". Неужто и у меня такие были?
- Да нет, человечеству, - честно ответила я.
- Я только что им себя ощущал, даже не земным, а вселенским, - восторженно признался Ромка. - Непередаваемое ощущение!
- Знаю, - улыбнулась я.
- Ну да, извини, - кивнул он, лежа. - Ты, как всегда, впереди. Как путеводная звезда. Я тебя люблю.
- От лица вселенского человечества?
- От духа, - уточнил он. - И плоти… Кстати, освобождай мою.
- Опасно, - хмыкнула я. - Не торопись, из эксперимента рывком не выходят. А я тебе пока расскажу, что задумала.
- Пой, моя соловушка! Сахар - твое словушко, - довольно дурачился Ромео.
Ну, я и "запела", пока информация качалась с компа на комп.
Сначала я сообщила ему о своем ощущении бушующего "синдрома Экселенца". Он сразу же подтвердил мои ощущения своими. Он даже незримо присутствовал на нескольких закрытых совещаниях, где нас объявили: кто - мутантами, кто - пришельцами то ли из других миров, то ли из другого времени. Все отлично подкованы в фантастических ужастиках благодаря Голливуду и его местным бастардам. Больше всего их пугала наша неуязвимость, в ранг коей они возвели нашу относительную защищенность. Неуязвимый страшен, потому что не такой, как все, даже если приветливо улыбается. А чего это он так подозрительно улыбается, уж не задумал ли чего опасного?
А поскольку неуязвимого не уничтожишь, хотя, возможно, попытаться стоит, то для начала нас решили изолировать, то есть не выпускать из помещения, куда мы их не пускаем. М-де - как аукнется, так и откликнется, получается. Мы их не пущаем, они - нас. Стоят два придурка и держатся друг за друга.
Мою инициативу по организации гласности нашего открытия Ромка тоже поддержал и тут же подключился к процессу - свою часть принялся перекачивать. И в четыре руки да в два компа начали трансляцию в Интернет на несколько сайтов сразу с пометкой "Для срочного распространения! Научное открытие!".
Пока информация распространялась по миру, мы времени впустую не теряли, хоть и сдвинулись по нему чуть вперед, дабы действительно быть неуязвимыми для идиотов. Полученные результаты требовали детального анализа в чисто научном плане - математический анализ, физическая и психиатрическая интерпретация. Ну, и обсуждение личных впечатлений. Как без этого? Суха теория, мой друг, пока ее словами не оближешь…
Хотя теории как раз и не было - одни лишь теоретические слюни, которые мы пускали в ноосферу от переизбытка эмоций.
Главное же - у нас имелись железобетонные факты изменения реальности, против которых не попрешь и не станешь пытаться объяснить их сновидением или сдвигом психики под действием аппаратуры. В комнату нашу никто войти не может - факт, трансформатор отключить - тоже очевидность. То есть эксперимент защищает сам себя, сохраняя условия для существования. Стало быть, реально существует нечто, способное на такую самооборону. Это ясно не только нам, но и тем, кто нас испугался.
А может, они правы, что боятся? Мир иной обнаружил себя (или мы его обнаружили) и вошел в непосредственный контакт с нашим прежним миром, который больше таковым не останется, даже если мир иной опять спрячется.
Что же будет?..
Мы посмотрели друг на друга, пытаясь обнаружить изменения прежнего облика, знакомого, кажется, до мельчайших деталей, потому что детали эти были любимыми. Вроде все на месте, на первый взгляд. А на второй, оказалось, что лицо Ромео начинает слегка светиться изнутри, будто тамошний его образ медленно проступает сквозь здешний. Это было красиво.
Да, это было прекрасно! Леноша стала божественно женственна! Гораздо прекрасней, чем на том свете.
И… мне показалось, что я чувствую еще чье-то присутствие. Кого-то очень родного, без кого дальнейшая жизнь невозможна. И в удивленном взгляде Леноши тоже проступало это ощущение.
Не произнеся ни слова, мы поднялись и, держась за руки, пошли в комнату отдыха. Там не было видеокамер точно. Здесь были, потому что ценное оборудование. Хотя на время экспериментов их отключали, включая на ночь и на выходные дни. Информационная безопасность побеждала криминальную.
В Леноше всегда присутствовало это ошеломительное свечение. Помню, когда я впервые пришел к ней в группу на работу, чуть не ослеп: открыл дверь и обалдел - она повернулась ко мне с вопросом в глазах, а от лица ее исходил свет. Не только от глаз или улыбки, а от всего лица, а может, даже и от всей фигуры. Тогда я сразу и бесповоротно влюбился. Когда она заговорила, свечение потихоньку спряталось, но я-то запомнил, что оно есть. Позже я рассказал ей об этом, а она смеялась, явно мне не веря, и целовала, признаваясь, что тоже влюбилась с первого взгляда, но долго не позволяла себе это признать.
Теперь же Леноша светилась так, что в комнате, где мы не стали зажигать света, было светло. Особенно, когда сбросила с себя одежду.
Я вспомнил ее объятия в мире ином, когда она обняла меня здесь - это было столь же ошеломительно блаженно и пронизывало меня насквозь, как какое-то поле - магнитное, электрическое, гравитационное или все сразу, хотя это было порожденное нами поле любви. Мне так думалось, вернее, ощущалось, потому что мысли смешались и ушли на второй план, а потом и вовсе исчезли вслед за временем и пространством.
Вернулись мы в мир только к утру, потому что во сне опять вместе путешествовали в мире наших душ. Это было захватывающе интересно, а вернувшись, мы твердо знали, что мир изменился, потому что в нем зародился новый дух, который объединит наших Родовых Человеков. Не убьет, не зачеркнет, а сделает новой единой сущностью, как не исчезают компьютеры, включаясь в единую сеть, а обретают новые возможности.
Мы оба знали, что у нас родится сын. И уже любили его.
Правда, мир еще не знал, что настолько изменился. Он был занят совсем другим - перевариванием нашего открытия, информация о коем уже разнеслась по Сети и смутила умы. Кто-то верил, кто-то - нет, но обсуждали все. Естественный процесс. Главное, что отмахнуться от проблемы уже не было возможности, и нельзя уже молча придавить нас в приступе инстинкта самосохранения. Если все человечество не впадет в этот приступ.
Отслеживать все дискуссии в интернете у нас, естественно, не было времени. Заглянули на знакомые научные сайты. Выложенные там высказывания были очень осторожны, мол, информация требует проверки, возможна фальсификация. Нормальная научная реакция, основанная еще Фомой неверным. На это мы и рассчитывали - проверяйте, помогите нам разобраться. Правительственный сайт молчал, видимо, ожидая вразумительной реакции научных консультантов. А остальной интернет штормило - всем же интересно, есть ли тот свет и что там творится.
Что там творится, в полной мере и мы пока не знали - только заглянули туда краешком духа смятенного смертного. Там казалось, что все знаем, а здесь выяснилось, что фиг без масла - большая часть информации, очевидной там, здесь не могла быть интерпретирована из-за отсутствия соответствующих понятий и слов. Осталось только смутное ощущение присутствия и досада от собственного убожества. И некоторая надежда на то, что со временем, когда наш эксперимент перестанет быть экспериментом, превратившись в часть жизни, в процесс истинно духовного познания, появятся и понятия, и слова, и мироощущение, сформированное новым знанием.
Ужасало лишь то, что пока эксперимент не может стать частью жизни не только по научно-техническим причинам, а, главное, из-за чрезвычайной дороговизны оборудования, которое в обозримый исторический промежуток времени не подешевеет. Если, конечно, человечество не пересмотрит экономические приоритеты. А на фига ему их пересматривать? Скорей всего, элита оставит эту возможность для себя, став еще более элитарной и недосягаемой для большинства. Хотя, возможно, и это - путь, ведущий к прогрессу - ведь тот, кто побывал там, прежним не останется, как не остались прежними мы с Леношей. Но в какую сторону пойдут изменения в каждом конкретном случае, предсказать невозможно. А вдруг и в духовном мире идет борьба за… За что они там могут бороться? За обладание вечностью? За более правильный путь развития и взаимоотношений между смертной и бессмертной сущностями?.. Приходится признать, что в порыве удивления и первого знакомства мы ничего не узнали о социальной сфере мира иного. Есть ли она, вообще? Каковы ее особенности? Если есть социум, то должна быть и социальность - законы существования и сосуществования… Ох, как много еще нам надо узнать! Позволят ли?..
- К нам Гость! - сообщила вдруг Леноша с торжественностью в голосе.
Я отложил куриную ножку, которой нас нынче потчевали, за ушами трещать перестало, и мысли прекратили броуновское движение, тогда-то и я понял, о ком это Лена.
- Надо порядок навести, - подобрался я. - Он еще только выехал, успеем следы обжорства ликвидировать и руки помыть.
Этим и занялись, ибо хотелось выглядеть достойно.
- Пропустим? - вопросительно улыбнулась Леноша.
- Конечно, - уверенно кивнул я. - Если хочешь встретиться, надо идти навстречу.
Она, слушая меня, поправила одежду, причесалась, быстренько навела макияж. Женщина - это звание обязывает к красоте.
- Подъехал, - сообщил я.
Лена кивнула и спрятала свои красотулечные причиндалы в сумочку. Вопросительно посмотрела на меня.
- Божественно, - оценил я, по ходу дела и себя приведший в относительный порядок. Ремень еще на одну дырочку подтянул, пару раз по шевелюре расческой провел, халат лабораторный расстегнул, чтобы приличный костюм видно было. Лена от халата избавилась давно и щеголяла в элегантном деловом костюме. Она всегда была прекрасно одета. И меня заставляла.
Послышался энергичный топот, мы повернулись в сторону входной двери. Она была открыта, и холл перед нашей комнатой просматривался хорошо. Тем более что мы уже стояли возле входа. Интересно же наблюдать такое. Раньше только в кино доводилось.
Громила в бронике, распахнувший ударом ноги дверь, смотрелся одновременно грозно и карикатурно. Грозно, ибо был огромен и страшен, а укороченный автомат в его ручищах подрагивал в готовности изрыгнуть смерть. Нашу, кстати, если неправильно, на его взгляд, себя поведем. Карикатурно - потому что со стороны "балет" с автоматом в руке выглядит нелепо.
Телохранитель впился в нас орлиным взглядом, не сомневающимся в своем праве убивать. Мы спокойно наблюдали за ним, не пытаясь скрыться. Он поводил дулом из стороны в сторону и, не спуская с нас настороженного взгляда, тигриным скоком приблизился к нашей распахнутой двери.
- На пол! - рыкнул он так требовательно, что любой тигролев позавидовал бы.
Звук доносился чуть приглушенно - звуковые колебания приходили в наше будущее, слегка растеряв свою амплитуду.
Мы усмехнулись и не подумали подчиняться. Вот до какой наглости неуязвимость доводит. Громила оторопел и возмущенно слету ткнулся дулом автомата в дверной проход, явно не ожидая сопротивления. А должен был ожидать, не удосужился изучить опыт коллег. Видимо, срочно собирался.
Дуло скользнуло в сторону, как по обледеневшему камню, и боец, потеряв равновесие, ткнулся мордой в невидимое препятствие. Щека и губы - в смазанный блин, глаза - навыкат, палец непроизвольно дернулся, рявкнул сдвоенный выстрел, и пара пуль полетела вдогонку друг за другом, рикошетя от бетонных стен. Как еще он умудрился весь рожок в полет не выпустить? Припал на одно колено, но мгновенно вскочил и уставился на нас. От выстрелов мы, конечно, вздрогнули, но позы не изменили. На лице Леноши я заметил ободряющую улыбку. Ей явно было жаль этого слона в посудной лавке.
В холл заглянул второй телохранитель, мгновенно оценив диспозицию.
- Первый! Что тут у тебя?
- Хрень какая-то, - сверкая взглядом, ответил тот.
- Не хрень, а эффекты разбалансировки пространства и времени, - решительно вошел в холл Гарант и Верховный, коего мы привыкли лицезреть на портретах и экранах телевизоров. Явился и все объяснил в соответствии со своим статусом. И когда референты-консультанты успели снабдить его нужными формулировками? Не зря свой хлеб едят и маслом с икоркой намазывают. Впрочем, формулировка наша. Но ведь ее надо было выудить из потока информации!
Физиономия Президента без фотошопства и грима выглядела вполне человечески - утомленно и помято. Очень похоже, что по нашей вине. Нет, не по нашей. Мы никому не угрожали, ультиматумов не предъявляли и даже в мыслях не имели создавать кому-то проблемы. Мы занимались своими плановыми исследованиями и не виноваты, что кто-то испугался полученных результатов. Проблема выскочила неожиданно, как привидение из стены. Мы, привидения, всегда такие непредсказуемые… А что? Привидения - это существа, которые шастают между мирами. Мы на данный момент этим и занимаемся, как ни крути.
Гарант наших гражданских прав на телохранителей даже не покосился, а сразу же воззрился на нас с приязнью во взоре и добросердечностью в улыбке.
- Я прав? - обратился он непосредственно к нам, имея в виду свою интерпретацию "хрени".
- Близко к истине, - кивнул я. - Всей ее глубины никто не знает.
- Уйдите за ту дверь! - приказал он телохранителям и уточнил направление большим пальцем, направленным за спину. Он удалял их даже из холла. - И никого ни при каких обстоятельствах не пускать, сколько бы я здесь не пробыл! Ясно?
- Так точно! - дуэтом доложили оба и быстро покинули помещение, закрыв за собой дверь.
- Здравствуйте, Елена Владимировна и Роман Викторович, - с легким поклоном поздоровался Президент. - Примете меня в свою компанию?