Арбен рассказал. Ньюмор живо расспрашивал о подробностях, затем задумался.
– Неужели Альва развивается не так, как я предполагал? – размышлял он вслух. – Нет. Дело в другом. – Он хлопнул по столу так, что бутылка подпрыгнула. – Понимаешь, Линда слишком много о тебе думает. Больше, чем ты сам о себе.
Встревоженный Арбен смотрел на его помрачневшее лицо.
– Линда ничего тебе не говорила? – неожиданно спросил Ньюмор, откинувшись на спинку стула.
– О чем?
– Обо мне, об Альве.
– Мы не видимся.
– А раньше?
– Разве Линда в курсе?
– Спрашиваю я, а не ты, – резко бросил Ньюмор.
– Никогда мы об этом не говорили, – голос Арбена звучал неуверенно.
– Ладно, – сказал Ньюмор. Казалось, он принял какое-то решение. – Чего ты хочешь от меня?
– Ньюм, верни все как было.
Физик молчал.
– Я согласен: пусть ко мне вернутся прежние недостатки, – попробовал пошутить Арбен.
– Как ты это представляешь? – ледяным тоном спросил Ньюмор.
– Убей его.
– Ты рассуждаешь, как младенец, – Ньюмор пожал плечами. – Я же объяснял тебе, когда подписывали контракт, что уничтожить Альву после того, как вы стали двойниками, все равно, что уничтожить половину тебя самого, сжечь половину каждой твоей клетки.
Арбен опустил голову.
– Проявляй элементарную осторожность – и дело в шляпе, – продолжал Ньюмор.
– Альва преследует меня. Так жить немыслимо.
– Не надо было соглашаться.
– Я не думал, что так будет. И потом ты говорил совсем другое… – Ньюмор глянул на часы.
– Ньюм, перепиши с него обратно на меня всю информацию, – быстро заговорил Арбен. – Я заплачу тебе неустойку, Любую сумму… Всю жизнь буду работать на тебя.
– Альва погибнет, – покачал головой физик.
– Сделаешь другого.
– Второго Альву мне не создать.
– Значит, не хочешь?
– Не могу. – Ньюмор попытался встать.
– Ах, так! – Арбен побагровел. – Знай же, негодяй, я выведу тебя на чистую воду. Подопытный кролик дорого тебе обойдется.
– Успокойся, – сказал Ньюмор и снова сел.
Посетители за соседними столиками начали обращать на них внимание.
– Хватит! Ты меня достаточно успокоил. Разве я могу волноваться? Ты же сделал мои нервы железными.
– Не будь ослом. Накличешь Альву – плохо тебе будет.
– Ньюм… В память нашей дружбы… Почему ты решил воздвигнуть свой дворец именно на моих костях?
– Ты не в своем уме. Поговорим, когда придешь в себя. – Ньюмор поднялся.
Арбен молниеносным движением опрокинул столик и вцепился физику в горло. Звон разбитого стекла смешался с криками посетителей. Официант с застывшей улыбкой мчался к дерущимся через весь зал. Ньюмору с трудом удалось отодрать пальцы Арбена от горла, но долго состязаться с инженером в силе и ловкости он был не в состоянии. Арбен подмял его под себя, прижал к полу.
– Согласен? – спокойно спросил он, не обращая внимания на людей, столпившихся вокруг.
– Пусти, – прохрипел Ньюмор.
– Я задушу тебя, как котенка. Силы, спасибо тебе, у меня хватит.
– Где же полиция? – истерически выкрикнул женский голос. – Он убьет его. Помогите же, мужчины!
Но никто не решался вступиться за поверженного Ньюмора. Все поглядывали с опаской на атлетическую фигуру Арбена. И медленно отходили.
– Видишь? Боятся! Кое-чем я тебе все-таки обязан. Ну?.. – Арбен снова протянул руку к горлу противника. – Я дал тебе достаточно времени подумать.
– Хорошо, – неожиданно сказал Ньюмор. – Черт с тобой. Возвратим тебя в прежнее состояние. Альву придется угробить.
– Гарантии?
– Мое честное слово, – сказал Ньюмор.
– Не пойдет!
– Пусти меня, и поговорим по человечески, – взмолился Ньюмор. – Все равно я в твоих руках.
Арбен расплатился с перепуганным официантом и они вышли в вестибюль. Ньюмор слегка прихрамывал.
– Вот сюда, – указал Арбен на уголок за пыльной пальмой.
– Можно завтра же начать, – Ньюмор не глядел на собеседника. – У тебя машина обклеена пластиком?
– Конечно. Я бы и одежду сделал из пластика, если бы это было возможно. Тогда бы и тебя не пришлось беспокоить.
– Это называется беспокоить, – задумчиво произнес Ньюмор, касаясь пальцем здоровенного синяка на горле.
– Не придирайся. Ты сам виноват, что заставил меня принять крайние меры.
– Лучше всего будет, если ты приедешь завтра прямо ко мне.
– К тебе, голубчик, не проникнешь.
– Я дам пропуск.
Ньюмор полез в карман, вынул узкий блокнот и, набросав несколько слов, вырвал листок и протянул его Арбену, Тот внимательно прочел текст и удовлетворенно кивнул. В углу листка красовался вензель, который – Арбен знал это – раскрывает почти любые двери.
– Сегодня ничего не пей, – сказал Ньюмор, глядя, как Арбен складывает бумажку. – И завтра с утра тоже.
– Даже воды?
– Я имею в виду виски, – пояснил Ньюмор.
– Два месяца уже не пробовал. И запах забыл.
– А раньше, до Альвы, ты, помню, увлекался.
– Потребность исчезла. Желаний нет никаких, все делаю лишь усилием воли. Вообще живу растительной жизнью, как эта вот пальма, – он похлопал ладонью по шершавому стволу.
– Зато стал силен, как буйвол.
– Что толку? Я хочу жить, как все, радоваться и печалиться вместе со всеми. А у меня ощущение рыбы в аквариуме, диковинной рыбы, которую от нечего делать рассматривают любопытные. Временами мне кажется, что и кровь у меня стала холодной, как у рыбы. Счастье, что этот кошмар, наконец, рассеется. Знаешь, – доверительно улыбнулся Арбен, – у меня за это время столько дел накопилось, и все неотложные… Линду не видел целую вечность…
– Ничего, теперь скоро увидишь.
– Забудем прошлое, Ньюм, – сказал Арбен. – Ты мог увлечься, я понимаю и не виню. Я сам, когда ставлю эксперимент, забываю все… И готов не щадить ни себя, ни других. А что касается убытка… Знай: все, что у меня есть, твое.
– Я ничуть не увлекся, – Ньюмор глядел в одну точку. – Только по твоей вине срывается опыт.
– Опыт… – повторил Арбен. – Я знаю, что это за опыт. Арбен в роли подопытного кролика.
– Я это и не скрывал от тебя, когда говорил, что мне нужна информация. Раскрыл карты с самого начала. Ты мог еще тогда отказаться. Надеюсь, теперь я свободен? – Ньюмор отвел в сторону широкий лист пальмы.
– До завтра, – посторонился Арбен. – Стоп, а ты не удерешь? Куда-нибудь на континент, с попутным ветром?
– Не уеду, не бойся, – сказал Ньюмор, и Арбен понял, что физик не лжет.
Арбен вышел из ресторана окрыленный. До машины он дошагал, ни разу не оглянувшись. Ему так хотелось замедлить шаг, испытать судьбу.
Машина резво взяла с места. Арбен отключил автоводитель и сам сел за руль. Хотелось действовать, дать выход бурлящей энергии. С завтрашнего утра начнет исчезать пелена, отделяющая его от обыкновенных людей.
Занятый мыслями, Арбен вел аппарат машинально, не выбирая дороги. Впрочем, уличными жертвами это не грозило. Роль Арбена как водителя сводилась, пожалуй, только к вращению наполовину бутафорского штурвала. Раньше считалось, что человек, да еще в городской черте, может самостоятельно вести машину. Так было когда-то. А теперь машину в любом случае вели приборы. Локатор нащупывал дорогу, выяснял, нет ли на дороге препятствий и не могут ли они появиться, – будь то машина, выезжающая из переулка, или кошка, перебегающая улицу, и если какое-либо препятствие возникало – срабатывала тормозная система.
Правда, Арбен отключил автоводитель, но и это изменяло немногое. Автоводителю задавалась конечная точка маршрута, и человек, сев за руль, мог по собственному произволу выбирать улицу – и только. Скорость машины, линия движения – все устанавливалось электронной аппаратурой. Этим достигалась безопасность уличного движения. Пассажир мог спешить – это его дело. Он мог опаздывать на важное свидание – это опять-таки его дело. А дело инфраглаза – предотвратить малейшую вероятность катастрофы.
Улица сменяла улицу, новые здания-купола, будто парящие в невесомости, перемежались старыми каменными коробками. Арбен ничего не замечал. Он все еще был полон впечатлений от недавней встречи с Ньюмором. Победа досталась ему с трудом. Конечно, и Ньюмору не просто расстаться с Альвой, в которого он столько вложил. Когда Арбен заберет у него свою информацию, Альва погибнет, это неизбежно. Жаль Ньюмора. Но, с другой стороны, почему Арбен должен рисковать жизнью?
Не доезжая нескольких улиц до универсального магазина "Все для всех", Арбен притормозил. "Безан" подкатил к тротуару и замер. Близился к концу рабочий день, и прохожих было много. Выйти из машины Арбен не решался: в толпе Альве легко затеряться – его можно не заметить до самого последнего момента.
К Арбену вернулись прежние страхи. В каждом прохожем ему чудился Альва. Глупо погибнуть именно сейчас, накануне освобождения. Нужно сделать всего несколько шагов, но каждый может оказаться последним.
Десяток шагов – словно доска, переброшенная через пропасть. Внезапно Арбен увидел знакомое лицо – девушку в форме с фирменным знаком "ВДВ" на рукаве. "ВДВ" означало: "Все для всех". В прошлом году в парке Линда показала Арбену смеющуюся девицу, сидящую на лавке с каким-то морячком, и заметила:
– Работает в нашем отделе. Моя напарница.
За последние два месяца память у Арбена стала почти абсолютной. Он мог без труда припомнить малейшие детали, увиденные двадцать лет назад. Лицо, мельком увиденное когда-то, теперь всплывало в памяти, словно изображение на монете, с которой искусный нумизмат отмыл кислотой слой веков.
Девушка равнодушно взглянула на "безан" и прошла мимо. Арбен отчаянно забарабанил в толстое смотровое стекло. Девушка обернулась. Это ее он зовет? Кажется, она не давала повода… Пожав плечами, она хотела продолжать свой путь, но в последний момент ей бросилось в глаза умоляющее выражение лица человека, сидящего в машине. Она подошла поближе к "безану" и с недоумением посмотрела на незнакомого человека, делавшего ей знаки.
– Вы из парфюмерного? – прокричал Арбен сквозь толстое стекло.
Девушка кивнула.
– С вами работает Линда Лоун?
Она показала на уши, затем на дверцу, предлагая ее открыть.
– Линда, – снова крикнул Арбен, делая вид, что не заметил знака.
Расслышав имя подруги, девушка закивала. Кое-как Арбен сумел втолковать ей свою просьбу.
– У нее строгое начальство. Вряд ли ее отпустят раньше конца работы, – прочел Арбен по ее шевелящимся губам.
– Вы только передайте ей, – попросил он.
– Как ей сказать, кто зовет? – спросила девушка, скрывая любопытство.
– Скажите – раб.
– Что? – ей показалось, что она ослышалась.
Арбен повторил. Девушка поспешно направилась к магазину. Перед тем как ступить на ручеек ленты, бегущей внутрь от самой двери, она оглянулась на странного человека.
Сердце Арбена тревожно забилось. Ощущение, от которого он уже успел отвыкнуть. Из дверей универмага вышла Линда. Фирменный чепчик сбился в сторону, открыв рыжий локон. Она сделала два шага и беспомощно оглянулась. Затем заметила Арбена и быстро подошла. Дорогая машина, видимо, удивила ее. Арбен открыл дверцу и протянул Линде руку. Затем поспешно захлопнул дверцу.
Они перекинулись несколькими незначительными фразами, будто расстались только вчера. Между тем прошло уже…
– Моя напарница уверяет, что ты не в себе, – Линда покрутила пальцем у лба и улыбнулась.
– Может быть, она и права, – серьезно сказал Арбен.
– Прости, – смутилась Линда. – Сказала, не подумав. Как ты теперь себя чувствуешь?
– Лучше. Гораздо лучше.
Линда расцвела от этих слов.
– И у врача был? Молодец, – продолжала она, не дождавшись ответа. – Что он назначил?
– Так, всякие пустяки.
– Но ты все выполняешь?
– Само собой. Кстати, завтра начнется решающая процедура.
Арбен был благодарен Линде за то, что она ничего не расспрашивала. Он приготовил несколько фраз для своего оправдания и был рад, что их не пришлось пустить в ход.
– У нас долгий разговор? – озабоченно спросила Линда.
– Что, начальство строгое?
– Откуда ты знаешь? – удивилась Линда. – По-моему, я никогда тебе не жаловалась…
– У нас серьезная беседа. И я тебя никуда не отпущу, – сказал Арбен.
– Хорошо, – согласилась Линда, немного поколебавшись. Арбен нажал стартер.
– Куда поедем?
– За город, – предложила Линда. – Подышим.
– Далеко, – покачал головой Арбен.
– Ну, тогда куда хочешь.
Арбен все еще чувствовал себя виноватым перед Линдой, Изредка он взглядывал на ее тонкий профиль, освещенный вечерним неоном. Она о чем-то думала, положив руку на баранку руля. Арбену вдруг захотелось прижаться щекой к ее тонкому запястью.
– Цыганочка, – негромко сказал он.
Линда вспыхнула.
– Весь вечер наш. Вволю покатаемся, – продолжал Арбен. – Потом заедем куда-нибудь поужинать, что ты скажешь, например, об Итальянском ресторане? Говорят, там бесподобные спагетти с сыром. – Он многозначительно похлопал себя по карману.
– Арби, откуда у тебя появились деньги? И эта машина – чья она?
– Моя, Вернее – наша.
– Но раньше…
– Не беспокойся, – перебил Арбен, – я заработал ее честным трудом. За последний месяц я получил кучу денег. – Он посмотрел на бегущие назад разноцветные купола – машина выехала на центральную улицу – и добавил: – В какой-то мере это было связано с моей болезнью.
– Такая большая страховка? – удивилась Линда.
– Не то. Видишь ли, болезнь вызвала обострение, что ли, мыслительных способностей. В общем котелок стал лучше варить. Ну, а Уэстерн за деньгами не постоит. Вот я и думаю: может, и лечиться не стоит?
– Не болтай глупостей, – рассердилась Линда. – Как ты можешь говорить такое?
– Я пошутил, цыганочка.
– Хорошие шутки.
Дорогу Арбен выбирал наугад. Машина знала сисе дело. Ловко и аккуратно поглощала она пространство.
– Как хорошо, что завтра заканчивается твой курс лечения. А деньги… бог с ними. И к таким игрушкам, – она погладила малиновое сиденье машины, – я равнодушна. Ты только больше не исчезай, ладно? А то расстанемся опять…
– Мы можем и не расставаться, – медленно произнес Арбен, не глядя на Линду. – Стоит лишь тебе захотеть. Видишь ли, есть на свете один дуралей, который готов повергнуть к твоим стопам… – Арбен запнулся, не зная, как закончить высокопарную фразу. Спасла положение Линда, звонко расхохотавшаяся.
О многом говорили они в этот удивительный вечер. Но больше всего – о будущем.
– Давай уедем, – сказал Арбен. – Далеко-далеко.
– На побережье.
– На побережье, – согласился Арбен. – Я наймусь на какую-нибудь автостанцию. Механиком, ремонтником – кем угодно.
Линда удивленно раскрыла глаза.
– Видишь ли, я не уверен в том, что произойдет в результате завтрашней процедуры, – пояснил Арбен.
Линда кивнула.
Город за стеклами машины казался призрачным, нереальным. То ли сон, то ли мираж. Встряхнись – и все исчезнет…
– Через неделю сможем уехать.
Арбен свернул в узкую, как ущелье, улицу.
– Хоть завтра. Так надоело все…
Линда умолкла. У губ ее обозначились две горькие складки. Арбен подумал, что ей не так легко и просто жить, как могло бы показаться со стороны. Но она была мужественна и никогда не жаловалась.
– Завтра не получится. Надо закончить кое-какие дела, – сказал Арбен.
– Это тоже связано с твоим лечением?
Арбен молча кивнул.
Ньюмор, словно по уговору, ни разу не упоминался, и Арбену это почему-то было приятно.
Линда не могла бы словами выразить то, что было у нее на душе. Странное лечение. Лечение, в результате которого тускнеют блестящие умственные способности и человек становится рядовым, заурядным. Может быть, и гениальность – не более чем психический выверт? Как знать, что возвышает гения над остальными? Не мысли, а тени подобных мыслей носились у Линды в голове, но выразить их она вряд ли сумела бы.
– Несколько дней я буду очень занят, – сказал Арбен и потрогал в кармане вчетверо сложенный блокнотный листок.
– Понимаю. Ничего, уедем позже. Ближе к весне.
Машина резко тормознула. Стайка ребятишек выскочила из-под тупого носа "безана". Опасности, конечно, не было никакой – все скорости и импульсы были рассчитаны, когда машина еще только свернула на эту улицу.
– Скажи, ты думаешь обо мне? – неожиданно спросил Арбен.
– Иногда, – улыбнулась Линда.
– Часто?
– Чаще, наверно, чем ты заслуживаешь…
– Не думай обо мне, – серьезно попросил Арбен.
– Скромность украшает человека.
– Я не шучу. Не думай обо мне, не вспоминай меня… Хотя бы в течение нескольких дней.
– Но почему? – изумилась Линда необычности просьбы. – Тебе неприятно сознание, что я о тебе думаю?
– Сейчас я не могу объяснить, в чем дело. Позже… Когда мы будем вместе. Почему ты смеешься?
– Не обижайся, – она обняла нахмурившегося Арбена. – Просто я вспомнила притчу о носороге. Волшебник сказал одному человеку: "Хочешь, я верну тебе молодость и красоту?" – "Хочу", – ответил человек, который был стар и сгорблен. "Для этого ты должен выполнить одно условие", – сказал волшебник. "Я согласен на все". – "О, это простое условие: в течение пяти минут ты не должен думать о носороге, вот и все. Пять минут – это как раз время, необходимое для твоего превращения".
– И что же?
– Волшебник исчез. Он с горечью убедился, что его условие невыполнимо.
– А человек?
– Он остался таким же старым и немощным…
– Да, память не подвластна человеку, – глухо сказал Арбен. – Человека легче убить, чем отнять у него память. – Будто спохватившись, он посмотрел на часы.
– Время ушло, как мартовский снег, – процитировала Линда. – Поедем ужинать?
– Не хочется.
– И мне, – признался Арбен. – Куда же тебя доставить? В универсальный? "Все для всех"?
– Нет, ты в самом деле невменяем… Там уже давно включены электронные сторожа и волкодавы рыщут по секциям.
– Ах да, волкодавы… В таком случае куда прикажете? – спросил Арбен, подражая металлическому голосу автоводителя.
– Я хочу домой. Уже поздно.
Арбен набрал на пульте нужные координаты и, включив автоводитель, отодвинулся от штурвала.
– Помнишь, ты привозил меня. домой на такси? – сказала Линда, когда машина остановилась. – А теперь у тебя свой "безан".
Арбен пристально всматривался сквозь боковое стекло.
– Неплохая лошадка. У меня просьба, Арби: когда в следующий раз мы выедем из города и возьмем курс на побережье, включи машину на полную скорость. Ладно?
Арбен кивнул, не отрывая взгляда от окна. Но улица была пустынной. "Этой груше место в музее", – подумал Арбен, глядя на допотопный фонарь. Ветер раскачивал его, отчего желтый свет метался по земле. Давным-давно опавшие листья то попадали в освещенный круг, то снова уходили из него. Было очень холодно, со дня на день мог выпасть снег.
– Чудесная машина. Я еще не видела такой, – сказала Линда.
– Нравится? – Арбен отвернулся от окна.