- В ближайшие несколько недель, - поведал худощавый гражданин, - в общественных зданиях прозвучат взрывы. В здании Комитета и ТИ. К тому же они заразили воду радиоактивными частицами. Сами увидите. У нее уже появился странный привкус. Полиция в курсе, но у нее связаны руки.
Рядом с сухопарым гражданином остановился толстый коротышка с рыжими волосами. Попыхивая сигарой, он раздраженно проговорил:
- Это просто кто-то из подростков. Шайка ополоумевших юнцов, которым нечем больше заняться.
Сухопарый гражданин хрипло рассмеялся:
- Они хотят, чтобы вы именно так и подумали. Конечно, безобидная шалость. А я вам кое-что скажу: люди, которые это сделали, хотят уничтожить МОРС. Они не успокоятся, пока не втопчут в грязь нравственность и приличия. Они жаждут возвращения неоновых реклам, разврата и наркотиков. Им хочется, чтобы установилась безграничная власть жадности и расточительства, чтобы снедаемый тщеславием человек корчился в выгребной яме собственной алчности.
- Это подростки, - повторил коротышка. - Ничего это не значит.
- И от гнева Господа Всемогущего небо свернется, как свиток, - продолжал вещать сухопарый; Аллан побрел прочь. - Окровавленные тела атеистов и развратников усеют улицы, и священным огнем будет выжжено зло в сердцах человеческих.
В стороне от всех, засунув руки в карманы пальто, стояла девушка; она наблюдала за Алланом, пока тот шел по дорожке. Поравнявшись с нею, Аллан помедлил в нерешительности, а затем спросил:
- Что тут произошло?
У нее были темные волосы и высокая грудь, а гладкая загорелая кожа чуть светилась в полумраке. Девушка заговорила, голос ее звучал спокойно и уверенно:
- Сегодня утром они заметили, что статуя выглядит совсем не так, как раньше. Вы разве не читали об этом? В газете было сообщение.
- Читал, - сказал он.
Девушка стояла на поросшем травой холмике, Аллан подошел к ней.
Внизу среди теней находились останки изуродованной статуи. Пока памятник из бронзированной пластмассы мирно спал ночью, кто-то коварно напал на него. Теперь, вновь оказавшись на этом месте, Аллан смог оценить происшедшее объективно, он перестал связывать события с собой и посмотрел на них глазами постороннего - как все эти люди, - который случайно зашел сюда и удивился.
Среди гравия виднелись капли красного цвета. Эмаль из художественного отдела агентства. Вдруг Аллану открылся апокалиптический подтекст этой картины. Ему удалось представить, что рисовало воображение другим людям.
Цепочка красных пятен - это кровь, кровь статуи. Враг подкрался к ней по мокрым рыхлым комьям земли, нанес удар и впился зубами в сонную артерию. Статуя истекала кровью, струи текли по бедрам, по ногам; красная склизкая кровь хлынула из нее, и статуя умерла.
Стоя рядом с девушкой, Аллан понял, что статуя погибла. Он почувствовал, что внутри деревянного ящика - пустота, вся кровь вытекла, и осталась лишь полая оболочка. Теперь ему показалось, будто статуя пыталась защищаться. Но она потерпела поражение, и даже скорозамораживание ее не спасет. Статуя погибла навеки.
- Сколько времени вы здесь пробыли? - спросила девушка.
- Всего пару минут, - сказал он.
- Я заходила сюда сегодня утром. И по дороге на работу видела ее.
И тогда он сообразил: она видела статую до того, как соорудили деревянный ящик.
- Что именно с ней сделали? - спросил Аллан, искренне желая все узнать. - Вы не разглядели?
- Не бойтесь.
- Я вовсе не боюсь. - Аллан пришел в недоумение.
- Боитесь. А ведь все в порядке. - Она рассмеялась. - Им придется ее убрать. Они не смогут починить ее.
- Вас это радует? - изумленно спросил Аллан.
Глаза девушки вспыхнули светом, в них заплясали смешинки.
- Надо бы нам отпраздновать это событие. Выпить по коктейлю. - Потом свет в ее глазах померк. - Если человеку, который это сделал - кем бы он ни оказался, - удастся избежать наказания. Давайте-ка уйдем отсюда, хорошо? Пошли.
Девушка повела его через газон к тротуару, потом по дорожке. Она шла быстрыми шагами, держа руки в карманах, Аллан следовал за ней, вдыхая вечерний воздух, колючий и холодный, и постепенно мистическое, похожее на сон ощущение, навеянное Парком, выветрилось у него из головы.
- Я рад, что мы ушли оттуда, - пробормотал он в конце концов.
Девушка удрученно кивнула:
- Туда легко войти, а выйти трудно.
- Вы это почувствовали?
- Конечно. Утром, когда я проходила мимо, это ощущалось не так сильно. Сияло солнце, было светло. Но сегодня вечером… - Она поежилась. - Я простояла целый час, пока не пришли вы, и только тогда очнулась. Смотрела на нее, не двигаясь с места. Как в трансе.
- Меня поразили эти капли, - проговорил Аллан. - Будто кровь.
- Просто краска, - прозаично заметила девушка. Она сунула руку за пазуху и вытащила сложенную газету. - Хотите почитать? Обыкновенная быстро сохнущая эмаль, такую используют во всех учреждениях. Ничего таинственного в ней нет.
- Они никого не поймали, - сказал он, до сих пор ощущая какую-то неестественную отрешенность. Но уже не так сильно, скоро все пройдет.
- Поразительно, с какой легкостью можно этакое вытворить и сбежать. А почему бы нет? Парк не охраняется, никто даже не видел этого человека.
- У вас есть какие-нибудь предположения?
- Ну… - протянула она и поддала ногой камешек, лежавший на дороге, - кто-то разозлился, потому что лишился права аренды. Или выразил таким образом подсознательное возмущение против МОРСа. Сопротивляясь давлению, которое оказывает система.
- А что, собственно, сделали со статуей?
- Газета не вдается в подробности. Не стоит детально расписывать подобные события, это опасно. Вы видели статую и знаете, как Буэтелло изобразил Стрейтера. Традиционная воинственная поза: рука простерта вперед, одна нога позади другой, как будто он сейчас ринется в бой. Голова гордо вскинута. На лице печать великой мудрости.
- Он как бы смотрит в будущее, - пробормотал Аллан.
- Именно. - Девушка замедлила шаг, резко повернулась на каблуках и уставилась в темную мостовую. - Преступник, или шутник, или кто-то еще выкрасил статую в красный цвет. Это вам известно. Потом он каким-то образом обезглавил ее, очевидно, воспользовался каким-то электрическим инструментом для резки. А затем вложил голову в простертую руку.
- Понятно, - кивнул Аллан, внимательно слушая.
- Потом, - тихим монотонным голосом продолжала девушка, - этот человек обработал выставленную вперед ногу - правую - высокотемпературной накладкой. Статуя отлита из термопласта. Когда нога стала гибкой, преступник придал ей другое положение. Теперь майор Стрейтер держит в руке собственную голову, будто собираясь зафутболить ее куда-нибудь подальше. Весьма оригинально и весьма не к месту.
Помолчав, Аллан заметил:
- Учитывая обстоятельства, трудно упрекнуть их в том, что они обшили статую досками.
- Им пришлось так поступить. Но кое-кто успел ее увидеть, прежде чем соорудили ящик. Первым делом они вызвали бойцов Когорты майора Стрейтера - наверное, ожидали еще каких-нибудь происшествий. Когда я проходила мимо, эти унылые молодые люди в коричневой форме стояли кольцом вокруг статуи. Но ее еще можно было разглядеть. Потом, в течение дня, они поставили ящик. - Она добавила: - Видите ли, люди смеялись. Даже бойцы Когорты. Они не могли ничего с собой поделать. Начали потихоньку хихикать, а потом им было уже не сдержаться. Я от души пожалела молодых людей… они смеялись и сами себя за это ненавидели.
Они дошли до освещенного перекрестка. Девушка остановилась. На лице ее появилось озабоченное выражение. Она пристально поглядела на Аллана большими глазами, изучая его лицо.
- Вы в жутком состоянии, - сказала она. - И все из-за меня.
- Нет, - покачал головой Аллан, - я сам виноват.
Она положила руку ему на плечо:
- Что случилось?
Он сказал ироническим тоном:
- Осложнения на работе.
- А-а. - Девушка кивнула. Но не выпустила его плеча из цепких пальцев. - Ну, а жена у вас есть?
- Очень милая.
- Разве она вам не помогает?
- Она беспокоится еще больше, чем я. В данный момент она сидит дома и принимает седатики. У нее просто фантастическая коллекция всевозможных таблеток.
Девушка спросила:
- Вам нужна помощь?
- Нужна, - ответил Аллан и даже не удивился своей искренности. - Очень.
- Я так и подумала. - Девушка пошла дальше, он последовал за ней. Казалось, она проигрывает в уме различные варианты. - В наше время, - сказала она, - трудно добиться помощи. Принято считать, будто она никому не требуется. Я могу оставить вам свой адрес. В случае чего вы обратитесь по нему?
- Не берусь обещать…
- Но вы попробуете им воспользоваться?
- Я еще ни разу в жизни не просил помощи, - признался Аллан. - Сам пока не знаю, что я буду делать.
- Вот он. - Девушка передала ему сложенный листок бумаги. - Уберите в бумажник. Не читайте… просто спрячьте до тех пор, пока он вам не понадобится. Тогда и достанете его.
Он убрал листок, она неотрывно следила за каждым его движением.
- Хорошо, - сказала девушка удовлетворенно. - Спокойной ночи.
- Вы уходите? - Аллан не удивился, это показалось ему совершенно естественным.
- Мы еще увидимся. Я уже встречала вас раньше. - Девушка свернула на боковую дорожку, и ее почти полностью скрыла тьма. - Спокойной ночи, мистер Перселл. Берегите себя.
Спустя некоторое время, когда девушка совсем пропала из виду, он понял, что она поджидала его там, в Парке. Поскольку знала, что он туда придет.
Глава 6
На следующий день Аллан так и не дал ответа миссис Фрост. Пост директора ТИ оставался свободным, так как Мэвис ушел и никто его не заменил. Колесики огромного механизма продолжали крутиться по инерции, и Аллан подозревал, что мелкие чиновники всех инстанций по-прежнему ставят печати на бланках и заполняют документацию. Чудовище еще живет, но не так, как положено.
Ему захотелось выяснить, сколько у него времени на размышления. Он набрал номер Комитета и попросил к телефону миссис Фрост.
- Да, сэр, - раздался голос автоответчика. - Секретарь Фрост сейчас на конференции. Вы можете оставить тридцатисекундное сообщение, которое будет доведено до сведения миссис Фрост. Благодарю вас. Зиииииииииииии!
- Миссис Фрост, это Аллан Перселл. Как я упоминал в нашем вчерашнем разговоре, существует ряд обстоятельств. Должность главы агентства позволяла мне сохранять определенную независимость. Вы привели в качестве возражения тот факт, что моим единственным потребителем является Телеинформацион, а значит, я практически работаю на него. Вы отметили также, что моя независимость возрастет, а не уменьшится, если я займу пост директора Телеинфомрациона.
Он замолчал, не зная, как выразиться дальше.
- С другой стороны, - вновь начал было Аллан, но тут истекли тридцать секунд. Он подождал, пока автоответчик на другом конце линии снова произнесет ту же белиберду, а потом заговорил: - В конце концов, я создал это агентство собственными руками. Я волен вносить в него изменения. Там я распоряжаюсь всем. А Телеинформацион безличен. На самом деле над ним не властен никто. Он подобен леднику.
Аллану показалось, что его слова звучат ужасно, но они записаны на пленку, забрать их уже невозможно. Он стал закругляться.
- Миссис Фрост, боюсь, мне понадобится некоторое время, чтобы все обдумать. Я понимаю, что тем самым ставлю вас в затруднительное положение, и очень сожалею. Боюсь, однако, задержки никак не избежать. Я постараюсь дать вам ответ в течение недели, и, пожалуйста, не подумайте, будто я пытаюсь ввести вас в заблуждение. Мне вправду трудно.
Он повесил трубку, откинулся на спинку кресла и погрузился в мрачные раздумья.
Отсюда, из кабинета, статуя майора Стрейтера казалась далекой и не имеющей особого значения. Перед ним стоит всего одна проблема: проблема работы. Либо он останется в агентстве; либо уйдет с повышением в Телеинформацион. Но если представить дело таким образом, дилемма крайне проста. Он достал монетку и пустил ее катиться по столу. Пусть случай решит за него, если возникнет необходимость.
Открылась дверь, и вошла его секретарша Дорис.
- Доброе утро, - жизнерадостно заговорила она. - Фред Ладди просит, чтобы вы дали ему рекомендательное письмо. Мы сделали расчет. Деньги за две недели плюс то, что оставались ему должны. - Она села напротив Аллана, держа наготове блокнот и карандаш. - Вы не хотите продиктовать письмо?
- Трудно сказать. - Он, конечно, хотел, потому что Ладди нравился ему, и Аллан надеялся, что тот найдет мало-мальски приличную работу. Но в то же время ему показалось, что нелепо давать рекомендацию человеку, которого он уволил за нечестность и отсутствие лояльности, выражаясь на языке МОРСа. - Вероятно, мне придется поразмыслить и об этом.
Дорис встала.
- Скажу ему, что вы очень заняты. Что придется немного подождать.
Аллан почувствовал облегчение и отпустил ее с этой отговоркой. Похоже, сейчас он был не в состоянии принять решение по какому-либо вопросу. Все проблемы, и мелкие, и крупные, витали где-то на высоте Олимпа, разве их заставишь спуститься на грешную землю.
По крайней мере, полиция его не выследила. Он испытывал почти полную уверенность в том, что недомерок, собирающий информацию для миссис Бирмингем, не располагает данными о происшествии в Парке. Завтра в девять утра он будет знать это точно. Однако Аллан не особенно тревожился. Мысль о том, что полиция вломится к нему в дом, арестует и вышлет его, абсурдна. Подлинную озабоченность вызывали у него лишь работа и он сам.
Он сказал девушке, что нуждается в помощи, и это правда. Не потому, что выставил статую на посмешище, а потому что сам не знает, зачем так поступил. Странно, что мозг у него работает автономно, не сообщая владельцу ни о целях своих действий, ни о побуждениях. Впрочем, мозг - это орган тела, такой же, как селезенка, почки или член. Каждый из них занимается своим делом. Почему бы и мозгу не работать так же? Если рассуждать подобным образом, ничего странного тут нет.
И все-таки он должен разобраться в том, что происходит.
Он достал бумажник и вытащил оттуда кусочек бумаги. На нем были всего три слова, написанные женским почерком.
"Санаторий Гретхен Мальпарто".
Значит, девушку зовут Гретхен. И Аллан не ошибся в своих предположениях, она действительно бродила в Парке среди ночи, действуя в интересах Психиатрического санатория, что запрещено законом.
Рука Санатория, последнего прибежища для дезертиров и неудачников, легла на плечо Аллана.
Он почувствовал слабость. Болезненная неуверенность овладела им, его вдруг словно залихорадило - ощущение слабого притока какой-то липкой энергии, от которого никак не отделаться.
- Мистер Перселл, - донесся до него голос Дорис - дверь оставалась открытой. - Пришел ответ на ваш звонок. Телефон записывает сообщение.
- О’кей, Дорис, - откликнулся Аллан, с усилием отмахнувшись от раздумий, он потянулся и щелкнул кнопкой на телефоне.
Магнитофонная лента послушно перемоталась назад и, переключившись на воспроизведение, принялась изрыгать записанное сообщение.
- Десять ноль пять. Щелк. Зиииииииииииии! Мистер Перселл. - Потом зазвучал любезный невозмутимый женский голос. Аллан узнал его, и на душе у него стало еще тяжелее. - Говорит Сью Фрост, вы звонили мне сегодня утром, некоторое время назад. Мистер Перселл, мне очень жаль, что меня не было на месте, когда вы позвонили. - Пауза. - Я глубоко сочувствую вам по поводу создавшейся ситуации. Нетрудно понять, в каком положении вы оказались. - Еще одна пауза, на этот раз более долгая. - Мистер Перселл, вы, несомненно, сознаете, что мы предложили вам пост директора, предполагая, что вы сможете занять его сразу.
Механизм переключился на следующий тридцатисекундный отрезок.
- Десять ноль шесть. Щелк. Зиииииииииииии! Продолжение. - Миссис Фрост прокашлялась. - Нам кажется, что неделя - довольно долгий срок, если принять во внимание непростое положение дел в Телеинформационе. Обязанности директора не выполняет никто, ведь, как вам известно, мистер Мэвис уже покинул этот пост. Мы не уверены, стоит ли нам просить его подождать и не уходить в отставку, однако, быть может, так нам и придется поступить. Мы предлагаем вам принять решение не позднее субботы. Поймите, пожалуйста: мы сочувственно относимся к вашим обстоятельствам и не хотим вас торопить. Но Телеинформацион - это жизненно важная организация, поэтому интересы общества требуют, чтобы вы дали ответ как можно скорее. Итак, я буду ждать от вас известий.
Механизм щелкнул. Оставшаяся часть пленки была чиста.
По тону миссис Фрост Аллан догадался, что она обратилась к нему с официальным заявлением, отражающим точку зрения Комитета. Он без труда представил себе, как будут прослушивать эту пленку в ходе расследования. Запись для протокола, да еще со страховкой. "Четыре и пять десятых дня", - подумал он. Четыре и пять десятых дня, чтобы решить, кто он такой и кем ему надлежит быть.
Он снял трубку и начал было набирать номер, но потом передумал. Звонить из агентства чересчур рискованно. Он вышел из кабинета.
- Опять уходите, мистер Перселл? - спросила Дорис, сидевшая за своим столом.
- Я скоро вернусь. Надо зайти в военторг насчет припасов. - Он похлопал себя по карману пальто. - Дженет попросила меня кое-что забрать.
Аллан вышел из Моджентлок-Билдинг и тут же забрался в телефонную будку. Безучастно глядя в одну точку, он набрал номер.
- Психиатрический санаторий, - послышался в трубке казенный, но дружелюбный голос.
- Скажите, здесь нет Гретхен Мальпарто?
Возникла пауза.
- Мисс Мальпарто временно покинула Санаторий. Может, вы поговорите с доктором Мальпарто?
Ощущая неясное раздражение, Аллан спросил:
- С ее мужем?
- Доктор Мальпарто - брат мисс Мальпарто. Будьте любезны, представьтесь, пожалуйста.
- Я хотел бы записаться на прием, - сказал Аллан. - У меня осложнения на работе.
- Да, сэр. - Шуршание бумаг. - Ваше имя, сэр?
Он замялся, но тут же нашелся.
- Я приду под именем Коутс.
- Хорошо, мистер Коутс. - Дальнейших вопросов на этот счет не последовало. - Завтра в девять утра вас устроит?
Он уже было согласился, но тут вспомнил о секционном собрании.
- Запишите меня лучше на четверг.
- Четверг, девять часов, - живо откликнулась девушка. - Доктор Мальпарто. Большое спасибо, что позвонили.
Аллан вернулся в агентство, чувствуя себя немного получше.