Ур,сын Шама. Фантастический роман - Евгений Войскунский 14 стр.


Над разожженным костром сварили суповой концентрат, разогрели мясные консервы, вскипятили чай. Ели вяло. После обеда Валерий принялся кидать камни в пустую консервную банку, им же заброшенную на другой берег речки. Банка ясным блеском горела на солнце и была хорошей мишенью, но что-то камни Валерия ложились неважно.

- Дисквалифицировался, - ворчал он. - В детстве я знаешь как метал камни…

Ур тоже подобрал камень, прикинул расстояние до банки.

- Хочешь состязаться? - ухмыльнулся Валерий. - Прямо так, без самоучителя, без теоретической подготовки?

- Дай на минутку твой платок, - сказал Ур.

Валерий протянул ему красную выцветшую косынку, которой при купании повязывал голову. Ур вложил в косынку камень и, раскрутив над головой, отпустил один конец - камень, коротко свистнув, полетел и со звоном ударил в банку.

- Здорово! - восхитился Валерий. - Где ты так выучился?

- Отец научил.

Снова пошли купаться. Ур плавал уже изрядно. Неутомимо, бессчетно переплывал он пруд вдоль и поперек.

- Дорвался, - сказала Аня, сидевшая на берегу после купания. - Он прямо какой-то помешанный на воде.

- Он вырос в безводных местах, - счел нужным пояснить Валерий, растянувшийся на травке.

- В каких местах? - спросила Нонна.

- Не знаю. - Валерий лениво ворочал языком, ему хотелось спать. - В безводных и безлюдных. И его с детства мучила жажда. Духовной жаждою томим…

- Болтаешь, - вздохнула Аня. - Где ты достала такой купальник? повернулась она к Нонне. - Очень миленький.

И они заговорили о купальниках, легко и плавно перейдя затем на кримпленовые костюмы, сапоги-чулки и пончо.

- Пончо выходит из моды, - вставил Валерий, почти засыпая. - В моду входит епанча.

Но девушки не обратили на этот выпад никакого внимания.

- Пока не стемнело, - сказала Нонна, - сними запись с приборов.

Аня ушла в палатку. Вскоре она вернулась, неся ленты, снятые с самописцев.

- Вставай, лентяй, работать надо. - Она пощекотала веточкой голую пятку Валерия.

Тот дернул ногой и проворчал нечто об отсутствии покоя, однако поднялся, зевая, и подсел к Нонне. Они принялись анализировать дрожащие линии, нанесенные перьями самописцев на графленые ленты. Работа была не очень сложной, привычной, но кропотливой. Показания вертушки и трубки-насадки дали скорость течения речки, пересекавшей меридиан. Теперь, зная магнитные характеристики местности, можно было теоретически определить величину электродвижущей силы, наведенной в водном потоке, но для получения конечного результата пришлось ввести множество поправок. Аккуратная Нонна не упустила ни одной.

- Великая река, - сказал Валерий, подчеркнув в блокноте полученную ничтожную величину. - Я всегда говорил, что надо ее переименовать в Ориноко-чай. Эй, Ур! - заорал он. - Вылезай, ты уже весь посинел!

Ур вышел из воды, озабоченно осмотрел свою мокрую грудь, оглядел руки и ноги.

- Посмотрим теперь, что дала ниобиевая проволочка. - Валерий развернул ленту с записью показаний нового прибора, чтобы сравнить ее с вычисленной величиной электродвижущей силы. - Чепуха какая-то, - поднял он взгляд на Ура. - Твой приборчик показывает, верно, вчерашнюю цену на пшеницу в Афганистане.

- Цену на пшеницу? - Ур уставился на него, потом понимающе кивнул: Ты шутишь.

- Действительно, - сказала Нонна, разглядывая ленту. - Не может быть такой ЭДС при этой скорости течения. Смотри, Ур, твой прибор показывает ЭДС больше теоретической, а должно быть меньше - за счет потерь в приборах. Понимаешь?

- Прибор показывает правильно, - сказал Ур, сравнив вычисленную величину с несколько более высокой, зарегистрированной прибором.

- Ну как же правильно? - возразил Валерий. - Не может же неведомо откуда взяться дополнительная энергия, это противоречило бы основному закону.

В карих, в ободках черных ресниц глазах Ура появилось задумчивое выражение,

- Вот ты сказал, что я посинел, - проговорил он, помолчав, - а я этого не замечаю. Точно так же не замечаешь и ты "дополнительной" энергии.

- Да откуда ей взяться? Из воздуха, что ли?

- Немного подальше, - сказал Ур. - Из центра Галактики.

- Что? - вскричал Валерий. - Космическое излучение в форме простой электроэнергии? Иди, иди, Ур, поплавай еще в пруду, а то, как видно, перегрелся малость на солнце…

- Я перегрелся не больше, чем ты, поскольку солнце над нами одно. Излучение из центра Галактики доходит до Земли настолько ослабленным, что никакие приборы и ни в какой форме его не улавливают.

- Ты хочешь сказать - никакие приборы, кроме твоего?

- Да. Этот прибор - высокочувствительный.

- Значит, трехгранная проволока из ниобия…

- Ниобий хороший материал, но и он недостаточно чист для регистрации галактических частиц. Но в сочетании с пачкой вот этой пленки…

- А, твой таинственный блокнот! Я видел, ты засадил пленку из блокнота в прибор, но подумал, что это для пущей изоляции. Дай посмотреть, Ур. - Валерик вгляделся в еле различимый, тончайший узор на молочно-белой поверхности пленки. - Микроструктура какая-то. Да, такую пленочку даже Ованес Арсентьевич не достанет. Из чего она сделана?

- Ближе всего это к ниобию. - Ур протянул руку и забрал у Валерия блокнот.

- И ты знал заранее, что мы получим здесь такой эффект? - спросила Нонна после паузы.

- Я не был уверен. Все-таки здесь очень слабое течение. Хорошо бы испытать прибор в океанском течении. Там мы получили бы более показательную магнитную аномалию.

- Аномалию? - переспросил Валерий. - Твой прибор показывает дополнительную величину ЭДС за счет улавливания космического излучения трудно поверить, но допустим, что это так. Но при чем тут аномалия? Ты слышишь, Ур?

- Я слышу, - ответил тот, глядя в темнеющую на востоке степную даль. - "Дополнительная" энергия, которую мы обнаружили в течении Джанавар-чая, искажает здесь магнитное поле.

- Что именно искажает? Склонение?

- Да.

- Странно, - сказал Валерий. - Где-то я читал, что есть два места на Земле, одно в Атлантике, другое в Тихом океане, их называют дьявольскими треугольниками. Там внезапно начинаются страшные бури и стрелки компасов показывают на географический север вместо магнитного. Знаешь ты об этом?

Ур поднял взор на Валерия и тотчас отвел в сторону, опять уставился на восточный горизонт.

- Искусственная аномалия, значит, - задумчиво сказал Валерий. Джанаварская аномалия… Джаномалия, - сократил он. - Космическая составляющая речных токов…

- Речные токи нам мало что дадут, - сказал Ур. - Океанские - другое дело.

- Пора ужинать, - сказала Аня. - Разожгли бы костер, ребята.

Костер догорал. Языки огня как бы нехотя долизывали красные, в черных трещинах головешки. Быстро сгущалась, наползала на степь темнота.

Аня вылила из чайника остатки кипятка в кастрюлю и сполоснула миски и кружки.

- Смотрите, луна какая, - сказала она тихо. - Одна половина яркая, а другая - темная и кажется меньше…

- Пепельный свет, - вставил Валерий.

- В городе я такой луны никогда не видела. Здесь она другая. Не привычный фонарик в небе, а космическое тело. Подумать только - там побывали люди… Страшно даже представить себе - вечно черное небо, ни воды, ни ветра, ни дерева…

- У нас тоже сейчас черное небо и безветренно, ну и что? А вместо воды у нас Джанавар-чай, так, одно название, что река.

- Ну что ты вечно споришь? - сказала Аня, но в вопросе ее не слышалось ноток раздражения, а была необычная мягкость. - Споришь и спо-оришь, как пятиклассник.

- Кто спорит? - Валерий бросил в костер сигарету. - Я просто поддерживаю разговор. Не хочешь пройтись, Анечка?

Он обнял ее за плечи, и они ушли.

Ур подкинул в гаснущий костер сухую ветку карагача. Она занялась не сразу. Отсвет огня пробежал по лицу Ура.

Нонна сидела рядом, обхватив руками согнутые колени.

- О чем ты думаешь, когда вот так смотришь на огонь? - спросила она после долгой паузы.

- Думаю о том, как красив огонь.

- Мне казалось, больше всего ты любишь воду.

- Воду я тоже люблю.

- Добавь к ним еще два элемента - землю и воздух, - и ты станешь последователем одного древнегреческого философа…

- Эмпедокла, - кивнул Ур. - Как раз недавно я читал о нем в "Истории философии". Четыре первоэлемента природы, и их приводят в действие две противоборствующие силы - любовь и ненависть. Наивный материализм. Почему ты сказала, что я могу стать его последователем?

- Не знаю… Но я бы не очень удивилась, если бы это было так. В тебе есть что-то первобытное…

Ур посмотрел на нее.

- Во мне что-то происходит, - сказал он. - Я сам не могу понять, потому что раньше никогда такого не испытывал.

- Могу тебе объяснить. - Нонна тряхнула головой и поднялась. - Просто ты приревновал Аню к Валерию.

- Ты уходишь?

- Да. Лягу спать.

- Не уходи, Нонна. Я хочу с тобой поговорить.

Она снова села на поролоновую подстилку, сама удивляясь своему послушанию.

- Ну, говори.

- Не знаю, с чего начать. Меня что-то томит. Вот там, - он указал в сторону, куда ушли Валерий с Аней, - как будто кто-то притаился и подстерегает в засаде…

- Чепуха, - сказала Нонна.

Ур посмотрел на ее четкий, как бы обведенный красным контуром профиль.

- Так по-твоему - я ревную?

- Это не мое дело, - ответила она. - Разберись сам. - И помолчав: - Я все думаю о том, что произошло сегодня. О джаномалии этой… Ты сказал, что речные токи ничего не дадут, другое дело - океанские. Что ты имел в виду?

- Да ничего особенного… Ревновать Аню - это значит желать сейчас быть на месте Валерия? Обнять ее и целовать, да?

- Ох… Отвяжись, Ур…

- Никто не хочет мне толком объяснить, - сказал он с печалью. - В отношениях мужчин и женщин я наблюдаю какие-то странные сложности. Меня привлекает Аня, но общаться с ней - значит… как это говорится… испортить отношения с Валерием. Меня привлекаешь ты, но я уже опасаюсь, не вызовет ли мое общение с тобой неведомых осложнений…

- Кто еще тебя привлекает? - спросила Нонна, надменно вскинув голову.

- Такие вопросы называются ироническими? - Ур вздохнул.

Нонна искоса посмотрела на него. Для чего ему понадобилось разыгрывать ее? Не полагает ли Ур, что она, Нонна, поверит в его неопытность? Как бы не так!

Но что-то в грустном выражении лица Ура, в его поникших плечах невольно вызывало в ней чувство сострадания. Что-то было в нем от обиженного, не понятого товарищами мальчишки…

- Могу тебя успокоить, - сказала она мягче, - общение со мной не грозит осложнениями. Все-таки я хотела бы получить ответ на свой вопрос… Ты слышишь?

- Слышу. - Ур отмахнулся от роя искр, выстреленных костром. - Я говорил об электрических токах в океанских течениях. Ты ведь знаешь, как проявляют себя в океане магнитные аномалии. Даже небольшие аномалии могут на сотни километров спустить вниз границу радиационного пояса. Представь себе, как воздействует на магнитное поле обнаруженный сегодня эффект…

- Джаномалия, - вставила Нонна.

- Да. Космическая составляющая океанских токов, будучи преобразована, может дать полезный выход электроэнергии.

- Каким образом ее брать? Уж не из воздуха ли?

- Из окружающей среды, - кивнул Ур. - Но это, конечно, не так просто. Придется упорядочить магнитное поле Земли, чтобы планета превратилась в стабильный, надежный генератор.

- Упорядочить магнитное поле? Что это значит?

- Это значит - совместить магнитную ось Земли с осью вращения.

Нонна ошеломленно воззрилась на Ура.

- Ты собираешься изменить наклон земной оси? - Она хмыкнула. - Лучше не утруждай себя. Этим уже безуспешно занимались герои Жюля Верна.

- Земная ось пусть останется на месте, зачем нам смещать климатические пояса? Я говорю о смещении магнитной оси. Чтобы магнитные полюса совпали с географическими.

- Легко сказать, Ур… Мы даже не знаем точно, почему они не совпадают, - как же ты совместишь их?

- Почему полюса не совпадают - вопрос особый. Повернуть же магнитную ось, насколько я понимаю, задача выполнимая. Сам Мировой океан предлагает для этого свои услуги. Есть уникальное кольцевое течение, опоясывающее планету…

- Течение Западных Ветров?

- Да. Нужно использовать этот поразительный феномен природы.

- Течение Западных Ветров, - медленно повторила Нонна. - Слушай, я вспомнила… Однажды в кабинете Веры Федоровны ты выразил удивление, что за электроэнергию платят. Эта идея - загребать сколько угодно электричества из воздуха - уже тогда возникла у тебя?

- Не помню, - рассеянно ответил Ур. - Наверно, раньше.

Засада притаилась за деревьями - там, где они ближе всего подступают к караванной тропе. Младший сын хозяина воды щурит свирепые рыжие глазки. Вот он медленно натягивает тетиву лука. Ах, упредить, упредить - прежде чем сорвалась с тетивы стрела, раскрутить над головой пращу, послать камень в негодяя, прямо в висок…

В висок - самое верное. Так говорил отец, когда учил обращаться с пращой. Но это никогда не пригодится, ведь все это - только странный, тревожный сон, навеянный рассказами отца…

Потом наступает утро, гася в светлом небе бесчисленные скопища звезд, - восходит желто-зеленое солнце, сгоняя с рассудка ночную муть, и приходит Учитель. Мир снова обретает обычную ясность и завершенность, и с каждым днем, с каждым долгим и ясным днем ты все более ощущаешь причастность к общему разуму, и, сливаясь с ним, твоя мысль усиливается стократ, становится могучей, всепроникающей.

Вот только сны… Никогда ты не видел ни хозяина воды, ни младшего его сына со свирепыми рыжими глазками - отчего же они тревожат тебя, когда рассудок дремлет? И, смущенный иррациональностью ночи, ты отсылаешь вопрос Учителю: отчего это? Из какой глубины возникают образы, не виданные наяву? И есть ли в действительности колодец из рассказов отца, есть ли долина и караванная тропа, ведущая к большой реке?

На следующее утро, выйдя из машины и отослав ее на стоянку, Учитель говорит тебе: "В-корабле-рожденный, я разыскал карты той экспедиции. Вот они. Твой колодец есть. Во всяком случае, был. Он отстоит к северу от экватора на одну двенадцатую часть круга. К сожалению, не отмечена долгота его места. Впрочем, жалеть не о чем. Что до ночных видений, то они означают лишь одно: ты еще не полностью причастен. Но это придет".

Конечно, придет, думаешь ты. Еще бы! Но после ухода Учителя берешь карту, оставленную по твоей просьбе, и отсчитываешь к северу от экватора одну двенадцатую и начинаешь водить пальцем по параллели. Это должна быть жаркая долина, прилегающая к реке. Палец медленно скользит вдоль параллели. Не эта ли низменность?.. Или здесь? Большая река, стекающая в море… А вот местность между четырьмя морями… Где-то здесь?..

Ах, все было бы так просто, так покойно, если б не эти странные сны… если б не душные прикосновения ночи…

Ур проснулся от духоты. Сбросил с себя одеяло и некоторое время лежал, прислушиваясь к журчанию воды в речке. Было раннее утро. Не видать ни луны, ни звезд - небо плотно заволокло тучами. Там, в вышине, ветер, как видно, вовсю гнал тучи к морю, а здесь, у земли, - ни малейшего дуновения.

Рядом на своем надувном матраце посапывал Валерий. Из палатки, где спали девушки, донеслось сонное бормотание.

Ур поднялся с матраца и пошел к берегу. Днем речка текла по дну каньона тоненьким ручейком среди белых камней. А теперь, похоже, заполнила всю ширину щели между глинистыми обрывами. Ур направился вверх по течению, к пруду. Шум воды нарастал, и он увидел в слабом предутреннем свете, что прорез водослива уже не пропускает всей воды - вода переливалась во всю ширину гребня плотины белопенным клокочущим потоком, ее уровень быстро повышался.

"Надо поднять повыше датчики", - подумал Ур и пошел обратно.

У входа в палатку стояла Нонна в своем бело-синем купальнике, должно быть, и ее разбудила духота. Она причесывалась, и при каждом взмахе гребешка из ее темных волос с треском сыпались стайки голубых искр.

- Что ты уставился? - сказала Нонна. - Не видел никогда статического электричества?

- Вода в реке прибывает. Надо поднять датчики.

- В горах, наверно, прошли дожди. - Нонна кинула гребешок в глубь палатки и пошла к берегу. - Скоро и здесь разразится гроза. Ох, и парит!

Пользуясь блочными подвесками, они принялись поднимать датчики, свисающие с перекинутого через каньон троса, чтобы они оказались в верхнем слое прибывающей воды.

Откуда ни возьмись, сорвался с затянутого тучами неба порыв ветра. Дохнуло прохладой, упали первые капли дождя.

- Сейчас припустит, - сказала Нонна. - Пойдем в палатку.

И она двинулась своей легкой походкой - будто шла по подмосткам сцены, а не по серой, прибитой зноем земле. Она растолкала Валерия, который отбрыкивался и выкрикивал дерзкие антиначальственные слова. Но дождь и верно припустил, и пришлось Валерию встать и втащить в палатку матрацы.

- Ур! - позвала Нонна из палатки. - Чудак, зачем мокнуть? Ур! закричала она в один голос с Аней.

Но Ур не откликнулся на благоразумный призыв. Он стоял, раскинув руки, под дождем, набиравшим силу. Жадно впитывал ноздрями разливающуюся по степи свежесть, с наслаждением принимал учащающиеся удары капель по разгоряченному телу.

И уже лило как из ведра. Земля, еще несколько минут назад сухая и скучная, стала черной, размокшей, заблестела, запузырилась просторными лужами. А по небу будто прокатили железные громыхающие бочки. Вдруг вспыхнуло слепящим белым светом - длинная разветвленная молния вонзилась в противоположный берег. Грянул пушечный удар грома.

- У-ур! - испуганно завопила Аня.

- Ничего, - сказала Нонна. - Речка служит громоотводом… Какая гроза! - добавила она, не сводя глаз с Ура.

Еще молния.

- Ух ты! - крикнул Валерий, высунув голову из палатки. - "Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит…"

- Как ты сказал? - Голос Ура сквозь шум ливня. - Море ловит молнии?..

- Стрелы молний! И в своей пучине гасит!

Сверкнуло. Раскатисто, грозно прорычал гром.

Ур, весь в струящихся потоках воды, стоял, запрокинув голову и выбросив руки кверху, и лицо его выражало такую первобытную радость, что Нонна подумала: варвар, наивный дикарь, одушевляющий силы природы… Вот она, его сущность, и не нужно придумывать ему других одежд - он именно такой, в плавках, омываемый ливнем, дитя тропических лесов… или великих просторов саванны… Вот только, может, вложить ему в кулак массайское копье или что там еще… зулусский ассегай…

- Море ловит стрелы молний! - Удар грома покрыл восторженный выкрик Ура. - И в своей пучине гасит!..

- Во дает! - усмехнулся Валерий. - Анечка, а ты чуешь, как пахнет? Это твой любимый озон!

Молния сверкнула совсем близко, громыхнуло жутко, оглушительно. Не умолк еще Анин визг, как донесся голос Ура:

- Трос! Датчики уносит!

Валерий выскочил из палатки, Нонна устремилась за ним. Ноги скользили в размокшей глине, ливень хлестал по голым спинам. Ур, стоя на самом берегу каньона, пытался вытянуть стальной трос: молния ударила в него у противоположного берега, и перебитый трос с подвешенными датчиками мотало теперь в ревущем потоке. Как бы датчики не сорвало…

Назад Дальше