- Выпить можно, для аппетита, - усмехнулся Остужев. - Значит, ты теперь доверенный человек Аракчеева? Так мне к господину графу и надо. Давай-ка, Ваня, ты меня к нему и препроводишь, под конвоем. Да поскорее, а то сегодня Витебск, завтра Смоленск - так и до Москвы война докатится.
- Ну, указывай мне, что делать, Саша! - грозно прикрикнул Байсаков, но чокнулся с ним и опрокинул рюмку в рот. - Я ведь как человека тебя прошу: объяснись.
- Я не могу, Ваня. Не нужно тебе ничего знать. По-крайней мере до тех пор, пока Аракчеев не примет решение. Сам не могу я решать таких вещей, от которых судьба России зависит.
Байсаков помолчал с минуту. Терять время за столом он не любил, поэтому заодно сгрыз пару куриных ножек. Понимая, что Иван не согласится на его условия хотя бы просто из гордости, Остужев тоже приступил к еде. Как бы там ни было, а на полный желудок жизнь казалась веселее. В окно он был готов выпрыгнуть в любой момент, и помешать ему Байсаков просто не успел бы. Все эти годы Александр ни на день не забывал о тренировках, и проснувшаяся когда-то сила бойца-беспредметника теперь подчинялась ему беспрекословно. Внизу будут ждать стрелки, но по стремительно и внешне беспорядочно движущейся мишени попасть нелегко. Если, конечно, один из этих "половых" сам не является беспредметником-стрелком, или не имеет какого-нибудь предмета. В любом случае, придется рискнуть, если только Иван не сменит гнев на милость по случаю сытного ужина и не позволит выспаться, в чем Остужев очень нуждался. С этой надеждой он и приехал сюда с Байсаковым: тут его хотя бы охраняли.
- Нет, - негромко сказал Иван, подумав, и увереннее повторил: - Нет, приятель! У меня есть другие дела, поручения от графа. Не хочешь по-дружески, откровенно - ладно, передам тебя другим людям. Ну, а они с тобой по-другому и поговорят. Только для начала... - с ловкостью, которой Остужев в нем прежде не замечал, Иван выхватил откуда-то из-под стола два пистолета и взвел курки. - Для начала покажи, что ты прячешь за пазухой!
- Ваня... - Остужев даже растерялся. - Давай не будем ссориться? Ты ведь знаешь, что я слов на ветер не бросаю. Если сказал, что не могу тебе рассказать правды, то так и есть. Или ты мне не веришь?
- А с чего мне тебе верить после того, как ты себя повел в Египте?! - Байсаков вскочил. - Так друзья не поступают! И сейчас ты поступаешь не как друг! Ты мне не веришь - и я тебе тоже. Показывай, да медленно, иначе я выстрелю, клянусь!
"А ведь пальнет! - подумал Остужев, расстегивая ворот. - И не промахнется, пожалуй. Что ж, придется действовать на опережение. Жаль, что с ночлегом не получилось - уютное местечко!"
- Ладно, будь, по-твоему, - вслух сказал он. - Только предупреждаю, ты будешь удивлен. Потому что это совсем не то, что ты думаешь, и...
Еще через два слова Остужев собирался нырнуть под крепкий стол и перевернуть его на товарища, а затем выпрыгнуть в открытое окно. Но в этот момент из этого самого окна донеслись сразу несколько выстрелов, а затем истошный крик раненого.
- Что за черт?! - по-прежнему целясь в Остужева из одного пистолета, Байсаков высунулся в окно и тут же выпалил вниз из второго. - Значит, ехали за нами, Саша?! Что ж ты молчал? Или это твои новые друзья?!
- Не знаю, кто это, - мрачно сказал Остужев. - Но догадываюсь, что это мои враги. А назад оглядываться тебе надо было чаще, ты меня в гости пригласил.
Внизу продолжали стрелять. Байсаков, то наводя пистолет на друга, то опуская, бросился к большому дубовому шкафу и распахнул дверцы. Шкаф вмещал в себя целый арсенал холодного и огнестрельного оружия.
- Открой дверь! - потребовал Байсаков. - Открой и крикни Афанасия! Только не высовывайся.
Остужев, понимая, что дело куда хуже, чем Байсаков мог предполагать, осторожно толкнул дверь и позвал. Хозяин откликнулся сразу.
- Не спускайтесь, господа! - между словами он отчаянно от кого-то отстреливался. - Не спускайтесь, их тут рота, наверное! Дом окружен, надо ждать подкрепления - в Салтыковке наверняка уже слышат, и скоро...
По оборвавшейся фразе можно было предположить, что вместе с ней оборвалась и жизнь "хозяина" странного постоялого двора, чье имя Александр едва успел узнать. На лестнице раздались шаги. Остужев захлопнул дверь и тут же подпер ее столом.
- Не думаю, что мы дождемся помощи из Салтыковки! - крикнул он. - Не пора дать мне оружие?
- Да бери! - с досадой крикнул Байсаков и выглянул в окно. Пуля просвистела у самого его виска. - Как же так вышло?.. - Он выпалил в ответ, но снизу тут же выстрелили уже двое. - Эх, Афанасий! Ведь его люди должны были проверить всю округу! Мы здесь лет пять "квартируем", и ни разу никто даже не попытался сунуться - два десятка человек в прикрытии, все проверенные бойцы! Смотри, возле конюшни десяток, наверное, трупов положили - что им тут нужно за такие жертвы?
- Не знаю! - Остужев невинно пожал плечами, надевая перевязь с саблей. - Все пистолеты заряжены?
- Заряжены, проверены, выбирай любые... - расстроено кивнул Иван. В дверь начали бить всерьез. - Лавку из трапезной притащили, - догадался Байсаков. - Да и черт с ними!
Отстранив товарища, он снова подошел к тяжелому шкафу и опрокинул его на пол легким движением руки. За шкафом обнаружилась дверь, обитая железом. Дверь оказалась не заперта и Иван распахнул ее настежь.
- Добро пожаловать! Там темно, шагай на ощупь, а как в тупик упрешься - дождись меня, я пособлю!
Дверь в комнату содрогалась от ударов снаружи. Остужев не заставил приглашать себя дважды и шагнул в темноту. Вниз вела крутая и узкая винтовая лестница, предупредить товарища о которой Байсаков, конечно, забыл. Другой на месте Александра непременно скатился бы кубарем, но врожденная способность к мгновенной координации, усиленная годами тренировок, выручила - едва он потерял равновесие, как время будто замедлилось в несколько раз. Он перевел падение в прыжок, легко оттолкнувшись ногой от ступеньки, подстраховал себя от удара о стены руками, заодно определив ширину лестницы, и удивительно точно приземлился на крутые ступени, которых совершенно не видел. Еще через несколько секунд Александр завершил спуск и оказался в узком, длинном коридоре. Прикинув высоту лестницы, он сообразил, что находится уже под землей.
- Ты идешь?! - крикнул он, задрав голову. - Я внизу!
- Не все такие резвые! - отозвался Байсаков.
Послышался лязг могучего засова, которым Иван отделил беглецов от преследователей, потом пыхтение, перемежаемое тихой руганью, и, наконец, Остужева оттеснила в сторону могучая рука.
- Идем, не стой! - Байсаков, задевая в темноте стены, как мог быстро протискивался по длинному ходу. - Там одному-то не справиться, я под себя ход делал... А ведь они за тобой пришли, да, Остужев? И парней моих побили из-за тебя!
- Прости... - Александру уже и самому пришло это в голову. - Только ставки еще выше. Не я им нужен, а то, что со мной.
- Да понял, не дурак!
Добравшись до конца подземного хода, Байсаков захрипел, натужившись, потом раздался треск, и в кромешную тьму скользнули мягкие лунные лучи.
- Тихо! - прошептал Иван. - Выползай на брюхе.
Остужев подчинился, и, с головы до ног, выпачкавшись в развороченной земле, выбрался на поверхность. Похоже, Байсаков и правда готовил отступление лично для себя - над выходом из подземелья росла высокая береза, часть корней которой Иван бессовестно оборвал. Никому другому из известных Остужеву людей это было бы не под силу. Со стороны дома, который теперь был в сотне шагов от друзей, все еще слышались редкие выстрелы.
- Там конюшня! - прошептал Байсаков в самое ухо Александру, обдав его запахом съеденной курицы. - Вон, прямо под луной!
Он мог бы и не говорить: Александр и сам слышал ржание испуганных лошадей. Взять коней казалось самым правильным - преследователи явно опытны в подобного рода делах, и знают, с кем имеют дело. Значит, лучше избежать боя и ускакать, темнота поможет. Но следовало спешить - очень скоро преследователи выломают дверь в подземелье и поймут, что жертва ускользнула. Тогда и они догадаются искать Остужева первым делом на конюшне.
Рукой, остановив своего менее быстрого, и более шумного друга, Александр стремительным рывком добежал до стены, за которой топтались встревоженные кони. Забраться на крышу - дело одной секунды. Лошади почуяли его и захрапели, но в суматохе боя враги не должны были обратить на это внимание. Еще миг спустя Остужев оказался внутри и тут же столкнулся с вооруженным палашом верзилой, поджидавшим гостей в укромном уголке. Нечеловеческим по гибкости движением беспредметник уклонился от удара и тут же пронзил противника прихваченным в оружейном шкафу Байсакова кинжалом, который будто сам оказался в руке. Почуяв кровь, кони испуганно заржали все одновременно и этот "хор" уже не мог остаться незамеченным.
- Иван! - Держа в одной руке пистолет, Остужев другой наскоро взнуздывал показавшегося отдохнувшим крупного коня. - Быстрее!
- Здесь я! - Байсаков вбежал и тут же споткнулся о труп. - Быстро ты...
- Они тоже медлить не станут! Выводи коней, я к воротам.
- Не надо! - Иван остановил его и одним махом, не тратя время даже на узду, взлетел на коня. - За мной!
Всего лишь несколько мгновений прошло с того момента, как Остужев оказался в конюшне, но когда они выехали, по ним уже стреляли из дома. К счастью, в темноте враги не могли хорошо прицелиться. Байсаков направил своего скакуна прямо к забору. Испуганное животное поднялось на дыбы, но Иван ударил кулаком в какое-то заранее намеченное место, и целая секция забора легко упала.
"Бегство он готовил! Нет, чтобы из конюшни сделать выезд прямо наружу! - проворчал про себя Остужев, прижимаясь под выстрелами к шее коня. - Тебе надо все как-то иначе придумать - ход под березу... Ох, Ваня! Ты совсем не изменился..."
Придумка Байсакова с ослабленным забором может быть, была и хороша в каких-то других ситуациях, но теперь могла стоить беглецам жизни: все имевшие заряженные пистолеты и ружья враги залпом выпалили в узкий пролом, когда всадники покидали двор. Пули счастливо миновали их, но ехавший вторым Остужев почувствовал, как в круп коня что-то ударило. Раненое животное вздыбилось, едва не сбросив седока, но Александр смог удержаться, и они помчались прочь, в темноту.
- Не обгоняй! - крикнул Байсаков, когда отчаянно ржущий от боли конь Александра вырвался вперед. - Тут сквозь лес, от полянки к полянке, я дорогу знаю!
Дорогу Иван и правда знал, но отказывающийся бежать прямо и ровно конь Остужева все же провез его несколько раз прямо под деревьями, и лишь чудом ни одна ветка не сшибла его на землю. Наконец, снова вырвавшись на залитое лунным светом свободное пространство, Байсаков остановил разгоряченного коня.
- Погоди, прислушаемся! Поскачут они за нами, или нет? Может, отстанут... Да успокой же ты его!
- Он ранен! - Остужев спрыгнул, но удержать дрожащую всем телом лошадь не мог. - По нерву, что ли, пуля прошла?
- Плохо дело... - Байсаков тоже спешился. - Я слышу их, скоро здесь будут. И если с тобой уж такая важная вещь - а я догадываюсь, какая! - бери моего конягу и скачи. Этого отпусти, не повезет он тебя уже.
- А ты как же?
- А я уж как-нибудь! Тем более что не я им нужен.
В другое время Остужев бы ни за что не согласился бросить друга. Но то, что он хранил на груди, стоило слишком много. Вцепившись в гриву коня, он вскочил на него.
- Через мостик, за ручеек! - Байсаков побежал рядом. - А там к Москве уходи! Возле заставы в кабаках сейчас людно, много офицеров, что на запад едут - там они не рискнут большое дело затеять! Да и я их попридержу!
- Береги себя, Ваня! - крикнул Остужев, когда подковы лошади загрохотали по мосту. - Лучше схоронись в лесу, в темноте не найдут! И помни: мне надо к графу!
- Ага, так и сделаю! - пообещал Байсаков. - Не покидай Москвы, я тебя сыщу!
Проскакав с минуту, Остужев услышал за спиной громкий треск и понял, что вместо моста через ручей его преследователи найдут лишь обломки. Силач-беспредметник задержал погоню, не подвергая опасности себя лично. Оглянувшись, а потом, снова повернув голову вперед, Александр не удержался от восклицания - по полю к дороге кто-то бежал, размахивая руками.
- Нельзя вам туда, нельзя!
Дотянувшись до заткнутого за пояс пистолета, Остужев, не целясь, выстрелил на скаку, и человек испуганно повалился в рожь. Странным образом его голос напомнил одного из давешних "сыщиков" в Москве. Впрочем, если бы в игре был замешан даже сам полицмейстер, ничего удивительного бы в этом не было. Нападения можно было ожидать с любой стороны, а людей, которым он мог доверять, Остужев мог пересчитать по пальцам одной руки. К счастью, не подвел Байсаков - не смог даже во имя долга переступить через старую дружбу.
Проскакав еще несколько минут, Остужев заметил какой-то блеск в придорожной рощице, а секунду спустя понял, что блестит клинок обнаженной шашки. С гиканьем наперерез ему помчались трое всадников, в которых он без труда опознал казаков.
"То человек из полиции, то донцы... - Мысли Остужева растерянно заметались. - Те же казаки, или другие? Их теперь много на дорогах, могли просто согласиться подзаработать... Не Платов же их послал, в самом деле? А если все-таки Платов, дело плохо. Против всего казачьего войска не попрешь!"
Какой приказ у казаков, Остужев так и не узнал, но стрелять в него они не стали. Он каблуками заставил коня перейти на галоп. Донцы выскочили на дорогу совсем рядом с ним, но все же немного отстали. Впрочем, ненадолго - гораздо лучшие наездники, они сокращали расстояние до жертвы с каждым мгновением. Сунув разряженный пистолет за пазуху, Остужев левой рукой, потому что именно с этой стороны приближался враг, вытащил саблю. Когда донец попытался дотянуться до его спины шашкой, беспредметник отточенным движением снизу вверх сильно отбил ее назад, а потом молниеносно распорол противнику руку острием сабли до самой кости. Заключительный взмах, который должен был отбить новый удар, оказался излишним - крича от боли, казак поворотил лошадь.
Двое других, увидев судьбу товарища, сближаться не спешили, предпочтя сначала взять Остужева в клещи. Беглец зажал саблю зубами, левой рукой вцепился в гриву коня, а освободившейся правой вытянул из-за пазухи пистолет и неожиданно швырнул его в того казака, что оказался слева. Тот, не видя начала движения, не успел пригнуться и, получив сильный удар в висок, откинулся назад и выронил шашку. Теперь Остужев уже сам направил коня на последнего противника. Казак решил ускакать и пришпорил скакуна, но начинавший уставать конь Александра сумел-таки с ним почти поравняться, зайдя слева. Донец, видя угрозу, ловко перекинул шашку в левую руку, но этой секунды беспредметнику хватило, чтобы мгновенным, и в то же время точным движением перепрыгнуть казаку за спину. Затем лезвие сабли прошлось по горлу врага. Конь, почувствовав гибель хозяина, остановился и едва не сбросил обоих, но Остужев, сам не зная почему, сильно ударил его по голове эфесом сабли. Это, как ни странно, подействовало, и конь лишь недовольно храпел, пока он избавлялся от трупа казака. Обыскивать его времени не было, и вскоре Александр снова скакал к Москве.
- Ну вот, в седле-то оно удобнее! - крикнул он, обернувшись на миг. - Не на того напали!
Тем не менее, добравшись до постоялого двора, в окнах которого горел свет, а через приоткрытые ставни доносилась веселая песня, Остужев предпочел отпустить лошадь. В конце концов, за столами могли бражничать и товарищи тех, с кем он недавно так жестоко обошелся. Он вошел, и благополучно устроился в полутемном уголке, спросив тарелку щей и водки - просто чтобы не отличаться от остальных. Александр уже совсем было собрался подремать вполглаза, как к нему подсел неприметный человек с поднятым воротником и добродушно улыбнулся, глядя ему прямо в глаза. Это был один из "сыщиков", но не тот, что спешил к дороге предупредить о засаде.
- На ловца и зверь бежит! - спокойно сказал "сыщик". - Вы только не пугайтесь, а то норов у вас, кажется, крутой. Штанина вот кровью запачкалась. Вы бы ее щами полили, что ли... Запах будет - про кровь никто и не подумает.
- Кто вы такой? - отрывисто спросил Остужев, под столом прижимая к животу гостя кинжал. - Что вам нужно?
- Никанором меня кличут, - на лице "сыщика" не дрогнул ни один мускул. - А нужно мне просто-напросто вам помочь. Ну, а если не получится - уберечь ту вещь, которая при вас. Сперва-то мы хотели просто вас придержать, да обыскать. Со многими так было - приметы мы получили неопределенные. Но как господин Байсаков с вами заговорил, тут нам сразу все ясно стало.
- Я могу убить вас в любой момент. И если здесь еще десять, двадцать ваших людей - я справлюсь. Отстаньте от меня сейчас же.
- Вот как? - Никанор явно расстроился. - Жаль, я думал, вы обрадуетесь помощи. Впрочем, спасибо, что предупредили: у нас была информация о том, что вы беспредметник, но не было уверенности. Значит, боец, да? Это хорошо. Думаю, только поэтому вещица все еще при вас. Как и ваша голова, конечно же.
- Говорите, кто такие "мы" и убирайтесь! - Остужев слегка надавил на кинжал. - Быстро!
- Мы - некая организация... - Собеседник поморщился. - Вы мне, кажется, кафтан прокололи. Мы - те, кто старается сделать этот мир лучше. Мы пытаемся принести людям свет знания. К сожалению, это приходится делать в некоторой тайне, и...
- Иллюминаты? - вспомнил Александр. - Вы - представитель тайного общества?
- Иллюминаты?.. - Никанор немного растерялся. - Я бы предпочел называть себя масоном. Впрочем, не всякому масону можно верить. Сейчас это модно и чуточку опасно, многие лишь играют в игры, но мы... Мы посвящены в некоторые тайны нашего мира, как вы понимаете.
- Вам не получить предмет. Уходите.
- Да мы и не стремимся! - Масон встал, потому Остужев еще сильнее нажал на рукоять кинжала. - Ведь главное - чтобы его никто не получил, верно? А к вам идет сам Наполеон, хозяин Европы. Может, вы и с ротой справитесь, но шестьсот тысяч солдат вам не по зубам. Подумайте об этом, а мы будем рядом. Только помните, что время идет. И Наполеон идет тоже. И, кстати, не торопитесь менять место. Мы ваши друзья, мы никому о вас не расскажем и до утра вас не побеспокоим.
Сперва Остужев хотел все же уйти, но потом передумал. Щи и водка успокоили его, согрели, стало уютно. Он знал, что совсем не уснет - специально учился обходиться без глубокого сна неделями. Но подремать после тяжелого дня было необходимо. Закрыв глаза, он думал о том, что в Петербург, к Аракчееву, скорее всего придется пробираться самому. Ивану он вполне доверял, но если его будут искать, то Байсакову придется кое-что рассказать и другим людям, а вот им Александр довериться не мог. Вспомнился Санкт-Петербург, в котором он не был с тех пор, как вернулся в Россию четырнадцать лет назад. Остужев выезжал во Францию в составе тайной русской миссии к лидеру Директории, Баррасу. Начальник Остужева, добрый толстый Штольц погиб, и тогда Александру пришлось узнать многое о предметах, и той тайной борьбе, которая всегда их окружает. Он даже побывал личным секретарем генерала Бонапарта, и родина встретила сына неласково.