- С того, что произошло с моей рукой… - ответила Адриана.
12
Отступления быть не может
Оглторп прислушался к отдаленному грохоту пушек. Жители деревни таенса тоже его слышали, и женщины поспешно складывали все ценное, что можно было взять с собой. Небольшая группка старейшин сидела у костра. Они о чем-то переговаривались, или просто пели песню, или читали заклинания, - Оглторп не мог определить на расстоянии.
Снова грохнула пушка.
- Это отряд немцев, - сказал Оглторп. - Час назад я получил донесение: как только противник разгрузит свои корабли, они их сразу же атакуют. Будет им на завтрак горяченькое.
- Благодаря Богу и Бенджамину Франклину у нас есть несколько летательных аппаратов Сведенборга, - сказал Нейрн. - Благодаря им мы знаем окрестности. - Он разлил сидевшим за столом мадеру и, подняв свою кружку, произнес: - За нашего волшебника, Бенджамина Франклина!
Они чокнулись и выпили, все пятеро - Оглторп, Нейрн, их величества короли Филипп и Карл и царь Петр. Правда, последние двое вначале чокаться не хотели, но Карл пересилил неприязнь.
- У меня также есть сведения от Уноки, - продолжал Оглторп. - Он с чокто подобрался к ним с тыла. Их осталось менее пятидесяти, но только вот такие вылазки должны спасти нас сейчас.
- За них, - сказал Карл, и они снова выпили. - Обычно я не пью, - пояснил он. - Но сейчас время особое. Более того, я старею и часто стал делать то, чего у меня раньше даже и в помыслах не было. - Он многозначительно посмотрел на русского царя. - За… всех присутствующих за этим столом. Победа или поражение нас ждет - не знаю, но эту битву мы запомним навсегда.
Царь Петр покачал головой:
- Если проиграем, никого не останется, чтобы помнить.
- Значит, мы должны выиграть. Хочу, чтобы потомки знали, что я свел с тобой счеты.
Лицо царя судорожно дернулось, но, насколько Оглторп заметил, это замечание не вызвало гнева у Петра.
- Возможно, случится так, что враг сам рассудит, кому из нас суждено окончательно одержать верх. - Петр был совершенно спокоен. - Я прибыл сюда нищим. Отряд у меня малочисленный и состоит в основном из личной охраны моей дочери. У меня нет пушек, да и собственного оружия нет. Я бы хотел вступить в чей-нибудь отряд. Это мое желание, но я не прошу об этом.
Слова царя встретили молчанием, никто до конца не верил, что русские под руководством царя будут воевать с русскими из армии Солнечного Мальчика. Наконец Филипп сказал:
- Конечно, сударь, вы окажете мне честь, если будете сражаться вместе с французами.
- Нет. - Все повернулись к Карлу. Его пальцы, сжимавшие кружку, побелели. - Нет, пусть он сражается рядом со мной.
Собравшиеся молча смотрели на Карла. Он неторопливо повернулся к царю:
- Если ты боишься, то я клянусь, это не уловка, чтобы выждать момент и выстрелить тебе в спину. Мне не нужно прибегать к хитростям… мы с тобой оба знаем: в дуэли на шпагах победителем буду я. Шпагой я владею лучше тебя, и Бог на моей стороне. Чтобы разрешить наш спор, нечестно будет прибегать к какому-либо виду оружия. Это мой тебе вызов, царь Петр. Плечом к плечу мы встретим врага, и, как ты сказал, пусть пуля врага разрешит наш спор. А пока я с превеликим удовольствием познакомлю тебя с моими солдатами, которым благодаря тебе пришлось претерпеть столько тягот, но они доказали свою доблесть, и тебе вместе с ними надо будет воевать против тех, кто некогда воевал за тебя. Один из нас должен погибнуть, другой остаться в живых - это очевидно. Выбор я оставляю Всевышнему.
Царь Петр посмотрел на дно своей кружки, его губы медленно расползлись в улыбке.
- Это вызов, достойный царя, - сказал Петр. - И он мне по душе.
И они выпили за достойный царя вызов, и вновь Оглторп подумал, что ничего подобного мир не видел. Эти люди принадлежали к иной эпохе - эпохе титанов. И что бы ни случилось, их эпоха завершена, и они это знали.
* * *
Как и предвидел Оглторп, к утру линии фронта более или менее определились. Немцы и индейцы сделали все возможное, чтобы сдержать продвижение противника, но рано или поздно, как говорили в Голландии, вода размоет дамбу.
Роль дамбы вокруг Нью-Пэриса выполняли редуты, оснащенные depneumifier и окруженные зоной измененного воздуха, который генерировался новыми приборами, изобретенными Франклином. Предполагалось, что эта зона должна остановить не только армию, но и самое мощное дьявольское оружие, в случае если противник его применит.
Но эта дамба долго не выстоит. Она слишком протяженная и слишком узкая и вдобавок с многочисленными разрывами. Как только враг пробьет в ней значительную брешь, они вынуждены будут отступить в Нью-Пэрис.
Оглторп не мог допустить этого. На следующее утро он встретился с другими командующими.
- В лучшем для нас случае противнику потребуется несколько дней, чтобы прорвать линию нашей обороны. Они принудят нас отступать к Нью-Пэрису, пустят в ход дальнобойные пушки и превратят город в руины. Они могут набраться наглости и забросать его гранатами с воздушных кораблей.
- Сомневаюсь, - возразил Петр. - Русские помнят опыт Венеции.
- Допускаю, что помнят, но противник так спешит, что может решиться на такой шаг. Даже если нам удастся сбить воздушный корабль, его падение разрушит большую часть города.
- Я мало верю в такую возможность. Мадемуазель де Моншеврой и ее компаньоны рассказали мне, что дьявольская армия потеряла почти все воздушные корабли в битве с чокто. Оставшиеся они будут беречь на самый крайний случай.
- Возможно, вы и правы, - согласился Оглторп. - Хоть я и затронул эту тему, но склонен думать, что это возможный, но маловероятный вариант. Выгрузив артиллерию, корабли удалились примерно на две лиги отсюда, там и приземлились. По всей видимости, они боятся, что нам удастся, как и в прошлый раз, подобраться к ним с depneumifier. Эти корабли и должны стать нашей целью. Уничтожив корабли, мы уничтожим линии снабжения. После этого в наших силах будет избавиться от оставшихся демонов.
- Как мы должны это сделать? - спросил Карл. - Полагаю, надо нанести массированный удар. Но как сделать так, чтобы корабли не поднялись в воздух? Если мы будем прорываться к ним с боем, они просто улетят. Преимущество этих крепостей в том, что они мобильные.
- Я попросил кое-кого высказать свои предложения, - сказал Оглторп, он повысил голос. - Леди и джентльмены, прошу вас в палатку.
Полог откинулся, вошли Бенджамин Франклин в енотовой шапке и простом коричневом костюме и с ним Красные Мокасины, Василиса Карева и Леонард Улер.
- Мистер Франклин! - Карл поспешно поднялся, чтобы пожать ему руку. - Понимаю, пришли спасти нас в очередной раз.
Франклин слабо улыбнулся:
- Каждый должен делать свое дело, ваше величество. Рад снова вас видеть.
- Я помню ваши слова: вместе мы сила. Пусть это будет нашим боевым девизом. Расскажите, какое новое чудодейственное средство вы нам приготовили, мистер Франклин?
- Мы тут придумали несколько военных хитростей, - сказал Франклин, - которые не позволят кораблям подняться в воздух. Но я все же боюсь, что армия Солнечного Мальчика победит.
- Об этом не беспокойтесь, - сказал Оглторп. - Мои ребята готовы ко всему.
- И мои тоже! - подхватил Карл.
- Французы не струсят, - заверил Филипп.
- Джентльмены, я не буду обременять вас научными расчетами, - сказал Франклин, - попробую изложить все в простой и понятной форме.
- Пожалуйста, мы слушаем.
- Если нам удастся подобраться к кораблям быстро и незаметно, мы сможем лишить их силы взлететь. Ненадолго, в лучшем случае на день.
- Подобраться на корабле-невидимке, который вы применили против меня в Венеции? - спросил царь.
- Да, ваше величество. Но тогда нашей целью было захватить один из ваших кораблей. Отчаянная мера, и она потерпела провал. Сейчас наша цель - подобраться к кораблям как можно ближе.
- И как только корабли будут, скажем, выведены из строя, можно удалиться? - спросил Карл.
- Нет, мы должны оставаться рядом с кораблями и не позволять им взлететь. И для выполнения этой задачи я могу предложить лишь короткий отрезок времени. Как только они нас обнаружат и атакуют, мы не сможем долго защищаться. Если они уничтожат нас до вашего подхода, они улетят.
- А вы все погибнете, - заключил Карл.
- Верно, - сказал Франклин, - но в данный момент смерть подстерегает нас на каждом шагу.
- Не будем о печальном, - сказал Оглторп. - От кораблей нас отделяют две лиги? С Божьей помощью я буду там, через три часа.
- О! - воскликнул Карл. - А мне двух часов будет достаточно, к вашему приходу успею разбить лагерь на обломках кораблей.
Филипп ударил в ладоши:
- А у меня есть бутылка коньяка особого сорта. Насколько мне известно, последняя из оставшихся на земле бутылок этого драгоценного напитка. Тот, кто первым окажется у кораблей - шведы, Содружество, французы, - удостоится чести распить эту бутылку. - Он помолчал. - А если предприятие потерпит неудачу, пусть те, кто останется в живых, выпьют за тех, кто оказался у кораблей первым.
- Решено, - подхватил Оглторп.
- Ну что ж, друзья, - сказал Франклин собравшимся, - наше будущее гарантировано бутылкой коньяка. И теперь все мои сомнения развеялись, уступив место уверенности в успехе дела.
- Вот и хорошо, - сказал Филипп, - пусть эта бутылка останется у вас, вы ее и вручите победителю.
* * *
- Куда вы направляетесь, мадемуазель?
- Здравствуй, Елизавета. Ты так рано встала? - вопросом на вопрос ответила Адриана.
Елизавета пожала плечами:
- Вечером, меня постигло… разочарование. Я так долго думала над этим, а потом о многом другом… Так и не сомкнула глаз.
- У твоего разочарования есть имя?
- Карл фон Линней.
- Понятно.
- Знаете, он отверг мою любовь - меня - ради этой толстушки Эмили.
- И это не давало тебе уснуть до самого утра?
Елизавета опустилась на стул.
- Куда вы идете? - повторила она свой вопрос. - У вас же нога сломана.
- В моем деле нога не помеха.
Елизавета вздохнула и принялась изучать правую ладонь, водя указательным пальцам по тонким линиям.
- Говорят, по этим линиям можно прочесть судьбу человека. Я думаю, у меня нет судьбы. Она мне не нужна. Я, в конце концов, царская дочь. Да, Линней меня отверг. Нечто невероятное, тем более что никто не может сравниться со мной по красоте.
- Но он любит, Елизавета, а это другое дело.
- Знаю, - сказала цесаревна. - Раньше я в это не верила. Но чем больше я над этим думала, тем более меня интересовал вопрос, зачем он вообще был мне нужен. Оказывается, все из-за нее, мадемуазель. - Сцепив пальцы, она сложила руки на коленях.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что Эмили похожа на вас. Разумеется, она не такая красивая. Но ее ум… он рождает такие мысли, которые я не понимаю, как не понимаю ваши. Она превосходит меня в этом, и я ей завидую. Хочу быть такой, как она. Я хотела отнять у нее Линнея, чтобы доказать, что я лучше ее. Но мне это не удалось.
- Елизавета, здесь дело вовсе не в тебе.
- Я просто тупая. Разве не так? Примитивная, как животное?
- Нет и еще раз нет. У тебя светлая голова, но тебе никогда не хотелось сделать это очевидным для окружающих. Что же заставляет тебя это делать сейчас?
- Что? - Глаза Елизаветы округлились. - Конечно же, вы. Вы показали мне, какой может быть женщина. Вы мне так нравитесь, мадемуазель, как никогда не нравилась другая женщина. Я вас люблю даже больше своей матери. И я… я не хочу вас разочаровать. Но ничего не могу сделать! Все готовятся к битве, у каждого есть свое дело, только у меня его нет!
- Это неправда, Елизавета. Твои солдаты любят тебя. Они тебе беззаветно преданы. Посмотри на них.
- Что вы хотите этим сказать?
- Ты разве не замечаешь? Они находятся в чужой стране, не знают языка, они вряд ли понимают, что на самом деле происходит вокруг, а очень скоро им придется отдать жизни в битве, смысл которой им неизвестен.
- Мой отец…
- Он не ты. Солдаты покинули Москву не ради него, ради тебя.
- Но что я могу сделать?
- Конечно же, тебе не надо вести их в бой. Тебе надо быть их цесаревной, подарить им надежду и тепло сердца.
- И это всё?
- Это великое дело, Елизавета. Не задумываясь, ты дарила им это в Санкт-Петербурге. Подумай, сколького ты сможешь достичь, поступая, таким образом, здесь.
Елизавета улыбнулась, но улыбка тут же сошла с ее губ.
- Да вы просто решили поднять мне настроение и избавиться от моей компании, не так ли?
- Нет, хотя мне действительно нужно идти, но то, что я тебе сказала, правда: твой немногочисленный отряд томится в неведении, и ты можешь рассеять это неведение и указать путь. Ты - цесаревна, сила, с которой должно считаться, если ты того захочешь.
- Как вы этого захотели?
- Полагаю, что да.
Елизавета рассмеялась, смахнув слезинки с ресниц:
- Что ж, очень хорошо. А сейчас вы скажете мне, куда вы направляетесь?
- Принять участие в битве.
- Только не это!
- Это будет иного сорта битва, и только мне она по плечу.
- Тогда я пойду с вами!
- На эту битву призвали только меня. За мной не последовали даже мои студенты. Вы все нужны здесь.
Елизавета поднялась со стула, подошла к Адриане, опустилась на колени и положила голову ей на колени. Она заметно дрожала.
- Только не умирай, - прошептала она. - Возвращайся к нам, я обещаю, я выучу все уроки, все до единого.
- Ты в любом случае должна их выучить, даже если я не вернусь, - сказала Адриана.
* * *
Когда подготовка "Молнии" была завершена, Франклин вдруг понял, что нужно было проявить больше искусства стратегии в предстоящем бою, нежели просто отправлять трех генералов для уничтожения воздушных кораблей. Хотя они все-таки генералы и, вероятно, знают, что им нужно делать.
- Я заметил, вы не упомянули, какова наша настоящая цель, - сказал Улер, проверяя один из вентилей.
- А какой в этом смысл? Это только вызовет дополнительное смущение в умах, того и гляди, нам запретят реализовать задуманный план. Если мы его провалим, появятся машины тьмы и от нас ничего не останется. Успех обеспечен в том случае, если армия захватит корабли или по крайней мере, сделает их для нас безопасными. Если бы у нас было время построить настоящий военный флот, то все было бы по-другому, возможно, мы бы захватили их без особых усилий. В конце концов, нашему противнику так и не удалось создать эгиды, и в этом наше преимущество.
- Зато им удалось создать оружие, способное самостоятельно вести поиск эгид.
- Я учел это, - сказал Франклин, подойдя к кораблю.
"Молния" представляла собой подобие баржи, тридцать футов длиной и десять шириной, с квадратной кабиной. Обшивка стальная, adamantium использовался частично, на палубе и в переборках применили алхимическое стекло. На корабле было столько люков, сколько карманов у вора, - два в днище для сброса гранат, два в переборках для высадки и поднятия на борт и один на крыше. Крыша была самой странной частью корабля - коробка в коробке, пяти футов глубиной, для хранения груза. Франклин хотел, чтобы во время полета над вражеским лагерем груз находился в наименее доступном для снарядов противника месте. В добавление к вышеупомянутым люкам был еще один, он вел из трюма в кабину.
Франклин наблюдал, как четверо крепких солдат, пыхтя, тащили в грузовой отсек тяжелые бочки с гранатами и прочим оружием.
- Корабль надо было назвать "Черепахой", - сказал Роберт.
- Так мы можем называть его между собой, - согласился Франклин. - У него есть эгида и еще кое-какие средства защиты. Для тех, кто окажется под нами, мы будем казаться маленькой безобидной тучкой.
Из верхнего люка появилась голова Василисы:
- Все готово, Бенджамин, и мы все здесь. Отправляемся?
- Еще двоих дождемся. А вон и они. - Он показал в сторону паланкина, который от дворца через грязную площадь несла пара дюжих лоррейнских солдат.
- Адриана? Так ты с ней помирился? Я об этом не знала.
Казалось, Красные Мокасины обрадовался новому пассажиру. Франклин слышал, как он, сидя на пустой бочке из-под рома, куря трубку и с философским видом наблюдая за сборами, пробормотал: "Это хорошо".
- Но она не готова, - запротестовала Василиса. - Она даже уравнения не изучила.
- Это не важно.
Франклин пошел навстречу паланкину - вдруг потребуется дополнительная помощь… Самостоятельно француженка передвигаться не могла. Двое ее телохранителей донесли ее до корабля, затем принесли специальную коляску и попытались закрепить ее на палубе. Крепежных скоб с кожаными ремнями там было предостаточно - на случай, если на воздушных дорогах случатся ухабы.
Франклин лицом к лицу столкнулся с грозной Креси, смерившей его ледяным взглядом.
- Я лечу с вами, - просто сказала она.
- Конечно, - ответил Франклин. - Буду рад вашему присутствию.
Креси не ответила и пошла, помогать укреплять коляску Адрианы на палубе. Франклин пожал плечами и сосредоточил внимание на "Молнии", перебирая в памяти, всё ли взяли.
- Еще для одного место найдется?
Дон Педро. Франклин даже не слышал, как он подошел.
- Был бы рад вашей помощи, - сказал он, - но ваши раны…
- Я уже поправился, уверяю. Свой отряд я передал под командование губернатора Нейрна. Но если для меня здесь не найдется местечка, я поведу их на защиту редутов. - Глаза его горели решимостью.
- Да ладно, пусть летит с нами, - раздался за спиной Франклина голос Роберта. - Лишняя шпага не помешает, если дело будет дрянь.
"Если дело будет дрянь, наши немногочисленные шпаги нас не спасут", - подумал про себя Франклин, но вслух этого не сказал. Раненому аппалачи лучше лететь на корабле, нежели идти в бой, защищая редуты. В конце концов, за полученные им раны несет ответственность он, Франклин.
- Почту за честь, дон Педро, если вы поднимитесь на борт, - сказал Франклин. - На борту! - Он повысил голос: - Готовимся к взлету!
На борту находились Василиса, Улер, Красные Мокасины, Горе, Адриана, Креси, Роберт, Таг, дон Педро и он.
Франклин повернул вентили, моторы заработали, и "Молния" поднялась в воздух. Он наблюдал, как Нью-Пэрис постепенно превращался в неопрятное, расплывчатое пятно, в крапинках крыш и неровных росчерках дорог. Впервые ему очень хотелось туда вернуться вновь.