Чтобы заполнить рынок вроде российского, понадобится много десятилетий. Проблема нашей страны в перекошенном развитии и отсутствии денег в свободном обращении, а не в отсутствии культуры производства. Всему свой час. Когда-то над немцами в девятнадцатом веке смеялись в связи с плохим качеством товаров, как в конце двадцатого века над китайцами. Германия смогла наладить промышленность, причем без наличия колоний, в основном за счет внутренних резервов.
- Пока я не могу подтвердить свои предположения доказательствами.
Анна Карловна посмотрела на меня с удивлением. Все прочитанное ей - чистая теория. Ничем это не отличается от остального. Я не хочу заранее пугать людей столь неприятными прогнозами. Моя цель - подтолкнуть индустриализацию, вбив в умы некие определения, а не ставить на ее пути барьер собственными руками.
- Если моя теория верна - ах, какой я скромный, - мы непременно увидим этот цикл. Подъем, достижение некоего пика, спад и новый подъем. Причем в два витка. Один трех-четырехлетний, когда, взяв быстрые деньги за счет новых товаров и станков, часть прагматичных хозяев переведет их в другие отрасли, позволяющие взять наибольшую прибыль в краткие сроки. И более длинный - десяти-пятнадцатилетний период, с окончанием которого мы обнаружим ваши предчувствия в реальности.
- Точно предугадать момент невозможно, и начинается он не вдруг, - перебила она меня. - Большинство долго не замечает спада, ища возможности лично для себя выйти из неудачной полосы и не беря в расчет общей ситуации.
Она скоро сама начнет про экономику писать. А почему нет? Хорошая мысль, и полезная.
- К сожалению, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Пока люди воочию не увидят некую катастрофу, они не станут шевелиться. Лишь провал прежней системы заставил выработать новые законы и правила, регулирующие работу английских банков и акционерных компаний. И это сделали по заданию правительства, стремящегося оградить от повторения случившегося вкладчиков и народ Великобритании. В этом и проявляется роль контролирующих инстанций. Вмешаться в кризисной ситуации и навести порядок. И воздействие, помимо жизненно важных областей промышленности, должно быть точечным. Но как я могу сегодня дать подсказку, когда до перепроизводства нам как до Луны… рак… э…
- Будем считать, я не слышала, - невозмутимо заверила уже девушка, старательно коллекционирующая мужские проговорки и ругательства на пару с Юлией. У них даже тетрадка специальная имеется. А я знаю и делаю вид, что не в курсе. Теоретически особе ее звания и пола такого знать нельзя. Практически иной раз такое услышишь во дворце от слабого пола - натурально уши вянут. Когда большая половина из них имеет мужей военных и неоднократно посещала всяческие мероприятия, солдатские выражения из коралловых губок красавиц никого не удивляют.
- Благодарю вас, ваше высочество. Я что хотел сказать? Ага! Эти спады и подъемы даже полезны в некоторой степени. Если часть предпринимателей разорится, то оставшиеся вынужденно примутся искать пути удешевления своих изделий.
- Снизить жалованье рабочим и заставить их больше часов трудиться, - небрежно отрезала она.
Абсолютный рецепт на все времена. И главное, виден сразу.
- Не без этого, - подтвердил я, - но это невозможно делать бесконечно. Если человек не зарабатывает себе и семье на пропитание, он просто уйдет.
- Свободный человек!
Все. Вот я и подвел к самой главной идее. А шаг она совершила сама. Рабство в любой форме убивает соревновательность, развитие промышленности, мешает науке. Только говорить о сем не ко времени. Тем более ей. А вот задуматься о послаблениях не мешает.
- А прикрепленный взбунтуется, - разводя руками, пояснил, - или перестанет работать качественно. И неизвестно, что хуже - сжечь фабрику, чтобы другим неповадно было, плетьми заставлять у станка стоять или пакостить тихонько. Себе облегчит жизнь, словчив или от усталости недоделав, а башмак из-за отсутствия гвоздя и несоблюдения правил развалится через полгода. И сразу покупатель проверит: у кого брал? Тут и начнет работать рынок. Товара, может, и больше, да брать будут не его, паршивый, а соседа или хуже того - иностранное. Нет, выход другой. Новые, более производительные станки, но для них придется повышать квалификацию работников и, может быть, платить больше. Опять вложиться, но получить правильный результат. Больше, дешевле, и качество как минимум не хуже прежнего.
- В идеальном мире.
Да, ты уже не наивная девочка и видишь правильно.
- Любая теория хороша в первом приближении. Важно помнить несколько вещей. Цикл после спада всегда возвращается к прежнему уровню, и идет дальнейший рост. То есть развитие не останавливается. Монополия - зло. И не суть важно, это запрет цеховой для посторонних, держащий цены сознательно высоко, - или запрет государства на создание других предприятий этого профиля. Они становятся на пути прогресса.
- Не ты ли просил монополию на цинк и ситец? - потребовала она определенно с ехидством.
- Я. Правда, в первом случае не для себя, но это не извиняет. Все дело в том, что государство по своей природе расточительно, безответственно и непроизводительно. Человек алчен, стремится переложить обязанности на другого и норовит считать себя единственного светочем мудрости. И я не исключение. Поэтому вам задание - написать свои критические замечания о моем трактате.
- Что? - ошеломленно переспросила Анна Карловна. Такого поворота в затянувшейся беседе она никак не ожидала.
- Потом обсудим, отредактируем и напечатаем в виде ответа на "Рождение богатства".
- Зачем критику давать? Вот и Татищева в "Ведомостях" напечатал, а он прямо требует к образованию не пускать податные сословия. Тебе наперекор и регламенту гимназии с университетом тоже.
- Сразу куча причин. Пора всем показать, что вы можете мыслить и излагать нечто противоречащее словам воспитателя. - Я постарался улыбнуться пообаятельней. Пришло время доказать, что не с моего голоса поет. - Не токмо мои советы одобряете, еще и сами рассуждаете. Пора выходить на свет, ваше высочество. Начинать собственную игру.
Она заметно поежилась. Такое поведение без позволения Анны Иоанновны могло закончиться чем угодно. Новым назначением, запиранием двери на тяжелый замок, лишением денежного содержания, публичного отказа в наследовании. Но нельзя вечно быть ребенком. Скоро семнадцать лет, и это определенно рубеж.
- Замужество - это прямое признание совершеннолетия. Я не призываю, - поспешно сказал, не дожидаясь возмущенного вопля, - бежать с требованием назначить свадьбу. Но императрица явно тянет, не зная, на что решиться. Пришла пора подать заявку на создание собственной партии. Для начала продемонстрировав наличие определенных взглядов и ума.
- Ты хочешь, чтоб я вмешалась в работу "Ведомостей"? - В тоне прозвучало недоверие.
- Ну, скажем, изредка подключалась бы на особо актуальные темы.
- И будешь опять печатать отзывы? - с опаской спросила.
- Как лучше всего получить мнение публики о неких действиях правительства? Можно читать доносы из Тайной канцелярии, а есть вариант получить прямой отзыв. Необязательно все печатать, но полемика и сведения, кого поддерживают, даст достаточно для понимания настроения общества.
Хм. Образованного. Еще и потому мечтаю развивать грамотность. Не одно дворянское мнение слышать - еще и купечества с мещанством. И тот же Татищев со своим возмущением по поводу обучения податных людей не напрямую к Анне Иоанновне побежал, требуя принять меры, а раскрылся. И я смог дать ответ, рассказав о необходимости выращивания чиновничества.
Те самые факты, из разговора с Феофаном годы назад, еще более отточенные и четкие. Не корысти ради, а державе на пользу. Попробуй возрази, если императрица недавно потребовала всех не явившихся определить в войска под страхом наказаний. Не рвутся дворяне на службу в реальном мире.
Петр заставлял, теперь она вынуждена тащить за шиворот. Забыли, для чего и почему им поместья дадены. А если уж идут, так не в канцелярию. Это в сказках они мечтают жизнь за Отчизну отдать. Все сложнее и запутаннее. И все это я выплеснул на страницы газеты, под видом вежливой полемики. Не будь такого Татищева, его бы придумать надо было.
- Для пользы государственной и всем показать аргументы важнейшие. Он сам спровоцировал спор. И ведь польза немалая в результате образовалась!
- Признай, Василий Никитич тебя обставил!
- Ну да. Его проект смотрится гораздо красивее.
Он принял мои суждения, пусть и не нравятся, и предлагал создание училищ трех типов. "При всех городах сначала до 120 или 200 семинариев для мужских и женских персон" должны были принять 12 тысяч учащихся. В этих школах дается начальное образование. Следующей стадией должны были явиться гимназии "для произведения нижних и предуготовления к высоким наукам". Татищев считал достаточным открытие гимназий в четырех городах с 6 тысячами учащихся.
- Только он просит для начала пятьдесят тысяч рублей, и императрица положит написанное в дальний ящик. Еще "для пользы мануфактур и всяких ремесел" опять-таки предлагалось учредить две академии с пятьюстами учениками. Несвоевременно, но ведь умный человек. Такого полезно взять на заметку. Не много есть в России людей, способных написать "Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ".
По мне, достаточно простенько, и в основе труда лежат споры с Сергеем Долгоруким, дополненные затем дискуссиями с Феофаном Прокоповичем, Алексеем Черкасским и профессорами из Академии наук. Вопросы и ответы, подгоняемые под нужные результаты.
Для понимания экономики ничего не дает, разве объясняет мышление спорщиков. И индустрия нужна, и делать чаще всего ничего не хотят. Царь-государь повеление кинет да людишек даст, тогда и начнем с божьей помощью. Татищев хоть видит пример Запада. И притом, будучи представителем своего сословия, разницы в положении свободных и прикрепленных к заводу мастеровых замечать не желает.
И все же ум есть очень полезное качество. До истерик с битьем посуды он не дошел. Мы даже продолжаем регулярно переписываться, и приходят от него достаточно любопытные данные. Назначение главным начальником горных заводов Сибири, как казенных, так и партикулярных, дало доступ к занятной статистике.
К 1734 году здесь действовало одиннадцать казенных заводов. Однако на фоне частного предпринимательства они выглядели бледно. У Демидовых четырнадцать заводов, и производительность на них в несколько раз выше, чем на государственных. Появились и новые предприниматели: Строгановы, Осокины, Воронцовы, Турчаниновы и другие.
Конкуренции с ними казенные заводы не выдерживали по всем показателям. Особенно беспокоило то, что у государства не держались вольнонаемные рабочие: они переходили на частные предприятия. При Петре работать на Урале было легко и приятно. Тот требовал обеспечить заявки военного ведомства и не интересовался себестоимостью продукции. Типичное советское производство, крайне выгодное в военное время и вне чрезвычайной ситуации убыточное.
Одно дело читать в Интернете о необходимости рентабельности и самоокупаемости и совсем иное - сталкиваться на практике. Вроде все Татищев прекрасно понимает, но людей мало, и просит закрепить за заводами уже живущее вольное население, обрекая его на страдания. Одновременно беглых не возвращали их прежним владельцам, а выкупали по пятьдесят рублей за главу семьи. Тот, кто выкупал себя сам, становился лично свободным, а те, за кого выплачивала канцелярия, считались отныне собственностью заводов.
Без серьезных подвижек в антикрепостном законодательстве нельзя ожидать ничего кардинального, как бы он или кто-то другой ни старался. Количество жителей городов растет, но во всем мире для индустриализации требовался в первую очередь приток из деревни. А появление новых и разрастание прежних населенных пунктов невольно приводит к превышению спроса на зерно над его предложением, а затем и к увеличению цены. Помещикам становится невыгодно отпускать крестьян на заработки.
Это такой наглядный тупик, могущий кого угодно довести до депрессии. Отменить право на людей нельзя - убьют. Получить новые рабочие руки неоткуда. И что делать, чтобы сдвинуть эту огромную махину? Да ничего нельзя в моем положении! Даже будь самим императором, не сумел бы толкового совершить. Просто не понимаю, как извернуться, чтобы и вашим и нашим хорошо было. А то ведь без вариантов. Прибьют. Какой я был оптимист несколько лет назад, аж стыдно.
Остается статейки кропать в надежде на просвещение читающей публики. Не сейчас, так через годы и десятилетия сдвиг произойдет.
Глава 13
ИМПЕРАТОРСКИЙ ВЕРДИКТ НА ПРОСВЕТИТЕЛЬСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Машинально крещусь на лик святого Василия Великого в сенях. За прошедшие годы невольно научился различать иконы в "лицо". Не так уж сложно при определенном навыке. С некоторой оторопью, была глупая идея продемонстрировать перспективу здешним мастерам-иконописцам - выяснил, насколько все прописано в определенных канонах. Начиная с одежды и заканчивая цветом. Золотой символизирует Божественный свет, белый - чистоту Христа и сияние его Божественной славы, зеленый - юность и бодрость, красный - знак императорского сана, а также цвет багряницы, крови Христа и мучеников.
Соваться с нововведениями в данное ремесло негоже, и не то чтобы не поняли: прямое нарушение правил. Кому надо, может себе "битую птицу", то есть натюрморт, приобрести, но не икону. Там все оговорено и зафиксировано. Если на храме пять куполов, все они будут, даже если при нормальном взгляде на церковь два скрыты за другими полностью или частично.
Существует Поминальник, где приводятся рисунки с характерными чертами внешнего облика каждого святого. Кроме того, четко определен круг сюжетов Священного Писания и композиций, допустимых в иконописи. В результате простора для фантазии художника не существует. Он твердо знает, что и как, даже поза строго фиксированная. Зато и вопросов не возникает. Смотришь - и сразу видишь. На самом деле святых достаточно много, чуть не на каждый день видишь в домах и церквях по несколько, без определенного опыта спутать несложно, но если имеешь представление с младенчества, лишний раз глупостей спрашивать не станешь.
Другое дело господин Ломоносов. Ему в детстве такие тонкости не объясняли ни бабушка, правоверная коммунистка, ни почти олигарх папаша. Оба они в церковь не ходили, правда, по очень разным причинам. Пришлось на ходу делать очередное домашнее задание, старательно зубря особо знаменитых, чтобы не проколоться. Святой Василий Великий известен специальной литургией, исполняемой десять раз в году, и созданием якобы первого иконостаса.
Теперь моими же усилиями существует несколько видов обычных, с картинкой в центре, и толстеньких отрывных календарей. В одном из них, помимо основных праздников, еще краткое описание жития святого (иногда жуткий бред, но не мне вмешиваться) на определенный день и советы к питанию. Что предпочтительней употреблять в постные дни, а что позволительно в иные. С благословения церкви, естественно, под лозунгом "потратив с утра пять-десять минут, вы приобщитесь к миру святости". А на самом деле тихой сапой подсунул во множество домов еще один самоучитель грамотности. Причем за живые деньги.
Здешние хозяева оказались людьми правильными и богобоязненными. В комнате висел образ распятия Господня, и все дружно осеняли себя крестным знамением, входя. Изучать остальные помещения мне не дали, но я и не сомневался, в подьяческой светлице висит икона, и в других помещениях, кроме чюлана (именно так правильно по-современному) и кладовки с нужником, присутствует. Очень заботило, есть ли в пыточной, однако проверять как-то не тянуло. Я не трус, но и не герой, и предпочитаю вести себя осторожно, не провоцируя резкую реакцию. До сих пор вполне выносило такое поведение от серьезных неприятностей и в прежнем существовании, и в нынешнем.
Посему не стал возникать с громкими криками: "По какому праву!" или "Требую объяснений, ничего не буду говорить без присутствия адвоката!". Бессмысленных слов орать не стоит, раздражать представителей следственного дела - вдвойне. Всегда поражала тупость угодивших в руки полиции в кино. Зачем угрожать или хвастаться связями? Первое вызывает у чиновника с той стороны стола стойкое желание посадить идиота. Он тоже человек и не любит наглости.
Второе лучше проявлять в действии. Если у тебя натурально есть мохнатая рука и за тобой разгребут завалы дерьма из денежных или шкурных интересов, это всегда приятнее сделать тихо. Один звонок сверху - и все дело развалит сам следак. Причем с энтузиазмом, и если по каким-то причинам возбухнет, всегда есть возможность перевести к другому, более покладистому. На то и генерал. Сержантов покупают и пугают мелкие урки.
Но это все было хорошо в той, исчезнувшей безвозвратно жизни. Когда были адвокаты и папаша с муттер. Здесь так дела не делаются. Тут на любого могли крикнуть "Слово и дело", по существу и облыжно. Конечно, в деревне Гадюкино можно разве на соседа донос изготовить, и с этим быстренько разберется если не барин, так управляющий. Никто не поверит, что мужик своими ушами слышал, как где-то на польской границе князь Оболенский сговаривался с новым Отрепьевым чего учудить. Никак доносчик не мог там оказаться.
Чтобы попасть в Тайную канцелярию, такому умнику пришлось бы ехать в канцелярию провинциального или городового воеводы. Без веской причины мало кто на такое решится, тем более что и кнута можно отведать. Потому большинство "сидельцев" и доносчиков - городская или "служилая" публика, посадские и торговые люди. Им и бежать ближе, и грамотность выше. Кстати, еще одно не предусмотренное замечательной идеей об образовании последствие. Иные готовы "поклепать" своих действительных или мнимых обидчиков даже ценой "очищения кровью" - утверждения своей правоты после нескольких допросов под пыткой.
Секретарь продолжал скрипеть пером, между прочим, моего производства, старательно делая вид, что не замечает. Старый известный способ подействовать на нервы, маринуя. Конечно, со стороны смотреть на эти потуги гораздо забавнее, чем сидя на месте подследственного, но я давно не мальчик, и приходилось сталкиваться с такими вещами раньше. Не здесь, однако какая разница. Сидел и спокойно размышлял.
Ничего действительно серьезного, и уж тем более злоумышлений насчет правящей особы, за мной не имелось. Тут сомнений нет. На этот счет есть твердые указания от 1730 года: "Ежели кто каким умышлением учнет мыслить на наше императорское здоровье злое дело, или персону и честь нашего величества, злыми и вредительными словами поносить…" и "О бунте или измене, буде кто за кем подлинно уведает против нас или государства". Такого мне не пришить.
Только это ничего не значит. Обвинить могли в чем угодно и без всяких оснований, как и с настоящей причиной, поданной с неприятным акцентом. Подавали доношения на деревенских попов, не совершавших вовремя молебнов и не поминавших имени императрицы - батюшки оправдывались "сущей простотой", извинительным "беспамятным" пьянством.
Обвиняли в воровстве государственного имущества, с 1715 года "похищение казны" было включено в число преступлений по "слову и делу государеву" и стало основой для многочисленных жалоб на злоупотребления администрации.