- Хорошо, - согласился Дирлевангер. - Даю пол часа. Фельдфебель?
- Побуду за экскурсовода, - благодушно пробасил Мамчур, направляясь к лагерю. - Прошу за мной.
Фельдфебель явно дурачился, что совершенно не вязалось с внешностью потасканного жизнью борца, тяжелого веса. Точно, - вспомнил Руди. - Шпион ведь упоминал про работу Мамчура в трудовом лагере где-то в Европе. Сейчас все узнаем из первых рук.
- Главные ворота, - фельдфебель мельком коснулся уцелевшей створки. - Железная дорога, как я понял, чуть южнее, контингент подвозили со станции на машинах, а скорее всего гнали пешком. Лагеря однотипные, на месте леска за воротами была площадь. Утром и вечером перекличка, тут же сортировка вновь прибывших. Здоровых в стойло, остальных в брак.
Наемники захихикали, один Руди ничего не понял. Какой брак? Переспросить постеснялся, не желая прослыть деревенщиной.
Шуршала сухая сосновая хвоя, солнце прогрело землю, приглашая прилечь и отдохнуть, щелкали и чирикали птицы. Впереди выросли развалины длинного, кирпичного здания. За ним еще и еще. Крыши у большинства провалились внутрь, стены рассыпались, обвалились, и заросли отсырелым лишайником.
- Загоны для скотины, - пояснил Мамчур, и выбрал барак в достаточной мере сохранности, на считая сгнившей двери и местами провалившейся крыши. Сколько лет без ухода и надо же, стоит, чувствуется немецкое качество. Внутри полутьма и пыль. Узкие проходы и деревянные нары в четыре яруса. В фильме было немного иначе: кровати, тумбочки, шкафы для одежды и личных вещей, большие, светлые окна. Какой-то неправильный лагерь. Внутрь никто не вошел, строение ветхое.
- Большой лагерь, - на вскидку определил Мамчур. - Тысяч десять одновременно держали.
- А где производственные объекты? - сунулся любознательный Руди.
- А их нет, - огорошил фельдфебель. - Не путай, парень, трудовые лагеря на востоке и западе. В Европе заключенных использовали на заводах и фабриках, а здесь исключительно на лесозаготовках. Хотя вру, есть тут парочка производств, идите за мной, покажу.
Мамчур, с легкостью ориентируясь на территории лагеря, миновал бесконечные развалины жилых бараков, и привел экскурсию к бетонному зданию, похожему на коробку без окон. На торце остатки мощной вентиляционной системы.
- Вот первое, - Мамчур любовно провел рукой по намертво приржавевшим воротам, способным пропустить грузовик. - Помогите.
Створки поддались напору наемников и с жутким скрипом открылись, выпустив волну ледяного, наполненного влагой воздуха. Внутри небольшое помещение и новые ворота, на этот раз открытые настежь. По изъеденным временем стенам забегали лучи фонарей. Большое, холодное, абсолютно пустое здание. Склад или хранилище какое.
- Забойный цех, - спокойно сообщил Мамчур. - Загоняли скотину, сыпали "Циклон" в гранулах, пятнадцать минут и готово, вентиляция газ вытягивает и можно вытаскивать.
- Сурово, - произнес кто-то из наемников.
- Да нормально, - хохотнул Мамчур. - Главное без крови, одно дерьмо остается, гадят от страха. Мы, поэтому, завтрашнюю смену не кормили, меньше уборки, и на харчах экономия.
- И сколько вместимость?
- Голов триста можно набить, - прикинул Мамчур. - А рядом еще три камеры, вот и считай.
- О какой скотине идет речь? Это бойня? - изумился Рудольф.
- Ты тупой или прикидываешься? - Мамчур посветил прямо в лицо.
- Он ничего не знает, - послышался голос невидимого в темноте Стрелка. - Святая простота в первозданном виде.
- Жертва телевизора? - расхохотался Мамчур. - Это фабрика смерти малыш, для переработки таких как ты в промышленных масштабах. Мероприятия в рамках госпрограммы по снижению численности населения захваченных территорий. Всего каких-то сто двадцать миллионов нелюдей, вылетевших в трубу. Как птички, фьють-фьють.
- Нет, - Руди отшатнулся и едва не упал.
- Да, - голос Мамчура ударил набатом.
- Егор, - беспомощно позвал Руди, чувствуя, как воздух сгустился и наполнился ядом.
- Слушаю, - бесстрастно прозвучало из темноты.
- Почему ты мне не сказал?
- А ты бы поверил?
Рудольф повернулся и молча вышел, ориентируясь на пятно белесого света, нестерпимо режущего глаза. Позади отдельные реплики и злые смешки. Голова кругом. Он рухнул на колени, и шумно проблевался в ближайших кустах. Господи, почему? Так не должно быть. Принялся жадно хватать воздух ртом, чувствуя острый, терпкий привкус мертвечины.
Послышались шаги, рука легла на плечо, и знакомый голос спросил:
- Ты в порядке?
Руди оглянулся, увидел Рокаса и промямлил:
- Уходи, я побуду один.
- Это ничего не изменит, - пожал плечами радист. - Попробуй успокоиться.
- Тебе легко говорить.
- А тебе легко судить? Ты ни хрена не знаешь, твои глаза открылись минуту назад, как у щенка несмышленыша, мои годом ранее. Я приехал в поисках романтики и приключений, а увидел такое, от чего волосы встали дыбом, и невозможно заснуть, проваливаясь в бездну кошмаров. Хотел заработать, купить маленький домик на берегу Балтийского моря. И знаешь что? Теперь он мне не нужен, его стены будут сочиться кровью, а фундамент будет стоять на костях, и я всю жизнь буду держать это в себе, и никому не открою малейшей толики правды. Все кто с нами, попали в замкнутый круг насилия, грязи и лжи. Это не оправдание, это приговор для каждого из нас, вынесенный на небесах.
- Нас обманывали, - глухо обронил Руди. - Я верил… А что теперь?
- Теперь придется смирится. В прошлом обитают чудовища и лучше их не тревожить. Забей правду в самые грязные уголочки души, заглуши вином, наркотиками и кровью, здесь каждый так делает.
Рудольфа забила мелкая, противная дрожь. Некоторым знаниям лучше оставаться во тьме. Иначе они прорывают тонкую, защитную оболочку, рвут сердце на части, перемалывают ослабевший разум в труху, и ты уже размазан по стене тонкими, жалкими клочьями. Смят, как обрывок бумаги в сильной руке, не долетевший до урны и катящийся по мостовой под порывами ветра.
- Сейчас покажe забавную штуку! - послышался голос Мамчура. Наемники покинули газовую камеру, и направились вглубь заброшенного лагеря смерти. Стрелок даже не посмотрел в его сторону. Руди поднялся, и словно в бреду поплелся за остальными.
- Крематорий, - возвестил фельдфебель, подойдя к низкому, заглубленному в землю зданию с потрескавшейся кладкой, покрытом мхом и лишайником, и торчашим сбоку огрызком рассыпавшейся, кирпичной трубы. - Самая паршивая работенка какую я знаю, заключенные на подвозе трупья, с ума пачками сходили, менять приходилось еженедельно.
Крематорий сохранился почти идеально, наемники осторожно проследовали внутрь, заинтересованно вертя головами. Свет проникал в высокие окна, стены отделаны пожелтевшим, расколотым кафелем, на полу догнивали стальные каталки, под ногами хрустело стекло. Рудольф замер на входе. У противоположной стены четыре огромные печи, две скалились черными провалами топок, две закрыты. Аккуратно приставлены совковые лопаты, щетки на длинных рукоятях, железные кочерги. Люди словно вышли минуту назад, сейчас откроется дверь и рабочий озлобленно заорет, прогоняя непрошенных посетителей.
- Отличные муфельные печи, фирмы "Топф и сыновья" из города Эрфурта, - Мамчур с грохотом выдвинул металлический поддон. - Старые модели работавшие на коксе, тело сгорает примерно за тридцать минут, остальное отправляют в костедробилку.
- Угля, наверное, уйма уходит, - предположил Лис.
- Да не очень, - Мамчур продолжил инспекцию страшных печей. - Главное разжечь, потом само полыхает, одна хитрость, хозяюшкам на заметку, в начале самых толстых нужно пихать, они горят лучше, жирок так и шкворчит. Детей живыми бросали, корчились они уж больно забавно.
Наемники засмеялись.
- Печами редко пользовались, нерентабельно, пепел на поля cбрасывали, помидорчики растут, залюбуешься, - пояснил фельдфебель, возясь с заслонкой. - Здесь не Европа, земли навалом, основную массу хоронили за пределами лагеря в общих могилах, если прогуляться, сразу найду.
- Точно нет, - отказал Вольф, безучастно разглядывая стены и потолок. - Мы спешим.
Мамчур открыл печь и поморщился:
- Лентяи, мать их, последняя смена недоработала, - он вооружился лопатой и принялся шуровать в топке, выгребая страшные находки: кучу костей, позвонки, почти целую, грудную клетку. Последним выпал, и покатился по полу выбеленный человеческий череп без нижней челюсти.
Голова мертвеца, в абсолютной тишине, процокала по кафелю, замерла и злорадно уставилась на Руди пустыми глазницами.
- Ого, да тут такого добра навалом, - фельдфебель обследовал остальные печи и нагреб целую гору костных остатков, различной степени обгорелости, в том числе еще четыре черепа, два из которых подозрительно маленькие, скорее всего принадлежащие детям. Ну или карликам, попытался успокоить себя Рудольф.
- Какой миленький, - Мага скабрезно ухмыльнулся, и поддел крохотный череп ногой. - Пас!
Кникер принял, в крематории завязался азартный футбольный матч.
- Зря вы так парни, - произнес Клаус.
- Кощунство герр лейтенант? - недоуменно спросил Лис.
- Подотрись своим кощунством, - закатил глазки эсэсовец. - Вдруг это еврейские черепа?
- Пинать еврейские черепа плохая примета? - осклабился Кникер. - Или сочувствуете герр лейтенант?
- Плохая примета для твоего кошелька, идиот, - нахмурился Клаус. - Я знаю серьезных коллекционеров в Европе, готовых выкладывать по десять тысяч марок за еврейские черепа, это настоящая редкость.
- С жиру бесятся, - недоверчиво хмыкнул Лис и занес ботинок.
- Не трогай! - Кникер коротко взвизгнул, и бросился под ноги.
- Дались тебе, черепушки эти?
Кникер вопрос проигнорировал, сгреб богатство в кучу и спросил Клауса:
- Они точно еврейские?
- Я почем знаю? - удивился эсэсовец. - Не специалист, а на вид одинаковы. Бери все, озолотишься.
- И возьму, - упрямо заявил Кникер. Осмотрел каждый, три, похуже качеством, с видимым сожалением отложил в сторону, а оставшиеся два засунул в рюкзак, под смех и подначки. Народ двинулся к выходу, под каблуками затрещали обгорелые кости, Мага с видимым наслаждением вмял грудную клетку. Ни на кого кроме Руди, это место не произвело впечатления, как в музее побывали, бедном, унылом и скучном.
Мамчур, бормоча под нос, повел гурьбу дальше по незаметным тропинкам, среди елок пытающихся прикрыть преступления, творившиеся здесь несколько десятилетий назад. Люди ушли, а зло осталось, навеки затаившись в мрачных развалинах. Пройдут годы, последние следы лагеря исчезнут с лица земли, но запах смерти и горелой плоти останется навсегда.
За деревьями показались остовы зданий, длинные, кирпичные бараки, куски стен, накиданные в беспорядке бетонные блоки с неряшливой бахромой ржавых арматурных прутьев.
- Склады, - сообщил фельдфебель.
Крыша в первом бараке частично обвалилась, свет падал отвесно, заливая солнечными бликами кучи тряпья. Горы старой, сгнившей одежды свалявшейся в однородную массу. Пальто непривычных фасонов, пиджаки, истлевшие платья. Вдоль стены загородка из проволоки, до потолка набитая сморщенной, выцветшей, отсыревшей обувью. Тяжелые рабочие ботинки, высокие сапоги на толстой подошве, элегантные женские туфли на каблучке. Несколько тысяч пар. Рудольф шумно сглотнул, увидев крохотные, детские сандалии лежащие на самом краю. Все понятно без слов.
- Да тут настоящий магазин распродаж! - восхитился Лис.
- Жуткий хлам, - Мага поворошил тряпье стволом пулемета. - У нас на помойку лучше выкидывают.
- Эй, Кникер, глянь, вроде твой размерчик, - Лис выудил из кучи черное женское пальто с некогда пышным, меховым воротником. - Самому не сгодится, подаришь жене, очень экономично.
- Пошел ты, - огрызнулся Кникер, а у самого глаза так и бегали, еще бы, столько добра.
- А где примерочная? - дурашливо осведомился кто-то из наемников.
В ответ смех и новые порции циничного юмора.
- Зачем хранить это старье, фельдфебель? - негромко спросил Вольф.
- Первоначально планировали вывозить в Германию и раздавать неимущим слоям населения, - живо пояснил Мамчур. - А потом война кончилась и бедняков среди немцев не стало, нужда в рванине отпала. Вообще это самая приятная часть работы в трудовых лагерях. Скот пригоняли с вещами, многие думали на поселение едут, тащили самое ценное: одежонку получше, золотишко, фамильные ложки, прочую дрянь. Основную часть забирали на пересылке, но и нам нормально перепадало. Парни прямо по прибытию высматривали выродков с золотыми зубами, заводили в прачечную и выбивали челюсти молотком. Заключенные это называли "Стоматологический кабинет". Веселое время! - он на мгновение задумался, сладко зажмурившись. - Наивные, аж смешно. Помню, встали у нас в лагере газовые камеры на плановую профилактику. А начальство намудрило чего-то, и пригнали нам внеочередную партию, всякое отребье из под Набережных Челнов: бабы, детвора, больные, третий сорт. Пришлось держать их неделю, а еды нет, никто на лишние рты не рассчитывал. Жрать им, естественно, хочется, так бабка одна, подозвала меня и говорит: "Сынок, у меня тут иконка есть дорогая, ты мне миленький еды принеси, обменяемся", и мне показывает, а иконка маленькая, складень старинный, золотом и камушками отделан, где старая карга ее сохранила, ума не приложу.
- Принес еды-то? - поинтересовался Лис.
- Ага, как же, - оскалил редкие, мелкие зубы Мамчур. - В рыло заехал и складень забрал. Переборщил чуть, окочурилась бабка часа через два, а иконку я потом в Казани продал, деньги по кабакам и блядюшникам спустил до последнего пфенинга. Спасибо старухе, ее драная шубейка тоже до сих пор где-то лежит, кормит молей.
Руди замер в странном оцепенении, наемники, копошащиеся в вещах, вызывали брезгливое омерзение. Все здесь пропитано смертью, а из темноты, сгустившейся по углам, осуждающе смотрели тысячи неупокоенных мертвецов.
- Я нашел! - Мага, хозяйничающий в глубине склада, выволок туго набитый мешок. Вытащил нож, полоснул, и с недоумением извлек нечто похожее на паклю.
- Волосы, - пояснил Мамчур. - Обычные, человеческие волосы.
- Фу, вот дерьмо, - наемник отшвырнул русые пряди. - Ты хоть предупреждай, там такими мешками половина склада забита.
- Скотину брили перед газацией, - расплылся в улыбке Мамчур. - С паршивой овцы хоть шерсти клок, хотели матрасы для подводников набивать, но наступила эра синтетических наполнителей. Берите кому надо, подушки получаются первый сорт.
Желающих не нашлось.
- Герр гауптман, - обратился Клаус. - Переночуем в лагере? Стены, крыша, а люди устали.
Руди замер. Безумие оставаться среди мертвецов.
- Нет, - без раздумий отклонил предложение Вольф. - До темноты надо пройти еще километров семь. Мы и так задержались. Фельдфебель, заканчивай.
Наемники потянулись к выходу, оставив после себя разбросанные ботинки и ворохи одежды. Остались лишь вещи, их хозяева исчезли, стерты из памяти, у них нет даже могил, только общая яма в черном лесу и пепел, рассеянный по окрестным полям. Так Руди впервые увидел как выглядит цивилизационная миссия третьего Рейха.
- Как впечатления? - поинтересовался Стрелок.
- Ты специально привел нас сюда? - просипел Рудольф.
- Не без этого.
- Ты все рассчитал.
- Я паук, а ты маленькая мошка в моей паутине, - холодно улыбнулся бандит.
- Надо было убить меня на дороге у Эккенталя.
- Это слишком просто. Ты умер бы один раз, а теперь я буду убивать тебя ежедневно. Добро пожаловать в ад. Мы его создали.
Глава 11
Ночевали в старых развалинах, рядом с заросшей кустарником грунтовой дорогой, с севера прикрытой поросшей лесом, пологой горой под названием Липовая. Остатки кирпичных стен, посреди одинокой, лесной поляны изумрудной от первой, весенней травы. Пристанище на пути к понятной кажется лишь одному Дирлевангеру цели. Костров не разжигали, еду грели на портативных, газовых плитках. Разговоры не клеились, утомленные за день наемники расползлись по спальным мешкам. Поставили сигнальные мины, расчехлили приборы ночного видения и тепловизоры. На снаряжении не экономят, все самое современное. Головной дозор от охранения освободили, спи не хочу. Но сон не шел, сколько Руди не ворочался с боку на бок. Стоило закрыть глаза и перед глазами выстраивались длинные вереницы обнаженных людей, входящих в ворота газовых камер, и валил в небо столб черного дыма, воняющего паленым мясом и смертью. Кухня дьявола, где блюда подают горячими, и каждый кусочек - загубленная судьба. Мир перевернулся, все во что верил, тает как снег, превращаясь в воду, которая готовится поглотить тебя с головой. А ты уже не в силах сопротивляться.
Лишь под утро провалился в тяжелую дрему, каждой клеточкой ощущая ледяное дыхание приближающегося рассвета. Темнота раскрыла объятия, и в этот момент лагерь пришел в движение. Послышались беспокойные голоса, ругань, кто-то, пробегая мимо, запнулся о спящего Руди, выматерился и унесся по своим непонятным делам.
Рудольф поднялся рывком, стряхивая оцепенение. Небо на востоке едва посветлело. Кругом странное оживление, все на ногах. Дирлевангер отчитывает сразу несколько хмурых солдат. Руди высмотрел Стрелка, подошел и спросил:
- Что случилось?
- Доброе утро, - с издевкой ответил бандит, и взглядом указал на Вольфа. - У нас проблема. Послушай начальника.
- Как это случилось? Как человек мог покинуть лагерь и исчезнуть? Вы чем на постах занимаетесь? - Дирлевангер навис над сжавшимся подчиненным. В голосе не капли угрозы, но хочется повернуться и убежать.
- Не знаю герр гауптман, - растерянно залепетал наемник. - Он под утро вышел, в наушниках, как обычно, отлить хотел, и исчез. Я подумал, может он по большому надумал, еще подождал, а Тиля нет, позвал - никого, тишина, деревья шумят.
- Может зверь какой утащил? - предположил мрачный Мамчур.
- Никого не было! - наемник в доказательство продемонстрировал тепловизор. - Я наблюдал, ни единой живой души рядом не было.
Остальные закивали, олицетворяя собой высшую степень непонимания.
- Хотите сказать он улетел? - подозрительно сощурился Вольф. - В один миг отрастил ангельские крылышки и упорхнул в небеса?
- Думаю он дезертировал, - злорадно сообщил Клаус. - А ведь я предупреждал, дисциплина в вашем подразделении отсутствует, герр гауптман.
- Ваше мнение особенно ценно лейтенант, - фыркнул Дирлевангер. - Проводник, твоя версия.
- У меня миллион версий, - похвастался Стрелок. - Одно знаю точно, ваш человек идиот. Я предупреждал, чтобы поодиночке не отлучались даже в сортир. Кто меня слушал? Пожинайте. Здесь тайга, а не знакомый бордель, где главная опасность подхватить триппер, и потом оправдываться перед женой неудачным походом в баню. Мог провалиться в заброшенную ловчую яму, мог заблудиться в трех соснах, бывает и такое, мог слишком сильно поднатужиться и заработать инфаркт. Я обошел вокруг, никаких следов.
- Мы все осмотрели, - подтвердил наемник. - Тиля нет.
- Совсем мне это не нравится. - буркнул Мамчур. - Небоевые потери.
- Снимаемся, - принял решение Вольф. - Завтрак на ходу. Еще кто-нибудь пропадет, лично башку оторву.
Наемники шустро разбежались по сторонам.
- Эй, выродок, - Клаус высмотрел Руди. - Собери мои вещи.