* * *
Бродящая по исследовательскому центру часть сознания вернулась. Спокойно принимая условия сна, я без удивления увидел широкую кровать, себя на ней, заботливо укрытого одеялом и уже освобожденного от капельниц, дремлющую в кресле Лару. Ей снилось что-то плохое – милое лицо исказила болезненная гримаска.
Нет, это неправильно.
Растворилось в пространстве тело, и передо мной искра. Красивая, яркая, полная сил, с чистой, переливающейся оболочкой. Вот и истоки кошмара – она винит себя, разрывается между долгом и… любовью.
Нет, так нельзя.
Поток нежности захлестнул искорку, смыл тревогу, заставил затрепетать от счастья. И, кстати, почему она в кресле?
Женщина проснулась, взглянула на аппаратуру, спящего мужчину. Все было хорошо. Только… Не в силах сопротивляться возникшему чувству, она скинула туфли, одежду и, приподняв одеяло, осторожно прижалась к худому мужскому боку. Новая волна счастья, единения с любимым человеком прошла по сердцу, неся спокойствие и крепкий сон.
– Правильно?
– Да, правильно.
Обменявшись мыслями-образами, части сознания соединились.
В полусне я повернулся на бок, скользнувшая по шелковистой комбинации ладонь притянула послушно поддавшуюся Лару поближе. Рука так и осталась на тонкой талии.
* * *
Проснуться в объятиях любимой женщины – что может быть приятнее? За окном темно, но сна уже ни в одном глазу. Пристроившись со мной на одной подушке, тихо дышит Лариса. Личико умиротворенное, на губах играет тень улыбки. Любуясь красивой женщиной, вспоминаю вчерашнее. М-да, сознание расширилось – наркоманы обзавидуются. Главный вопрос – что из этого произошло в реальности? Интеллект подсказывает два равновероятных ответа: все и ничего. Паранормальные способности, конечно, могут выкинуть любой фокус, но отправлять бродить часть сознания… это слишком. С другой стороны, услышанное (если оно не почудилось) предельно правдоподобно.
Выводы? Если довериться военной паранойе, то меня просто используют. В качестве особого подопытного кролика (одна штука, уникальный), живого артефакта военного назначения, справляющегося с невыполнимыми задачами (джинн всемогущий, одна штука, ограничений нет). Инструменты воздействия – Лариса и мои напарники. Разумные, полностью в курсе происходящего инструменты.
Холодная логика рассуждений немедленно напарывается на яростно вспыхнувшие чувства. Нет. Лара действительно любит. Я это видел в ее душе. И для парней я друг и брат, которого они никогда не оставят в беде, за которым без рассуждений пойдут хоть к черту на рога. Вот это и есть самое главное. А наша операция в Лондоне или предстоящий поход в гости к Брюсу… уж себе-то можно признаться честно – давить нечисть мне всегда доставляло некоторое эстетическое удовольствие. Хоть взглядом, хоть мощью термояда.
Все, вопрос закрыт.
Словно помогая прогнать дурные мысли, глубже задышавшая женщина повернулась, прильнув ко мне всем телом. Очень зажигающим телом, надо честно признать. Могучие эротические демоны наперебой кинулись рисовать картины из серии "одна другой слаще".
Что бы там ни намешивал в таблетках Сергей Дмитриевич, но на потенцию это не влияет. Или влияет положительно. Нет, в руках себя держать уже невозможно, просто пытка какая-то.
Но и будить ее… Может быть, в первый раз Ларисе выпала возможность спокойно выспаться. Поэтому, товарищ подполковник, проявите рыцарские качества.
Осторожно выползаю из-под одеяла с другой стороны кровати. Так, это что? На запястье браслет, грудь "украшает" приклеенная пластырем округлая нашлепка. Судя по тихо шумящему вентилятором ноутбуку на столике – медицинские датчики беспроводного типа. Остальная аппаратура уже отключена. Бесшумно ступая босыми ногами, подхожу к компьютеру, останавливаю рисующую графики программу, выключаю аппарат, снимаю датчики. Провожу ладонью по щеке. Одуреть. Зарос, как бомж. И еще хотел полезть к Ларе. С "пылающими чувствами". Бриться!
С двухдневной неопрятной полуседой щетиной решил бороться кардинально – трехлезвийным станком, благо эти бритвенные принадлежности входят в комплектацию номера.
Пройдясь лосьоном по гладким щекам, подровнял маленькими ножницами усы, внимательно посмотрел в зеркало. Да, похудел, конечно, заметно – вон, скулы торчат. Но это, как ни странно, придает вполне приятный моложавый вид.
И любимой женщине должно нравиться. Кстати!
Приоткрыв дверь, убеждаюсь, что Лара еще спит. Прокравшись, забираю лежащий на подоконнике пакет, назад в ванную.
Тщательно отмытые губкой с жидким мылом украшения выглядят, как новые. К слову, они и есть новые – на золоте отсутствуют царапинки и потертости.
Подумав, решаюсь глянуть на вещи особым, светящимся взглядом. И здесь все нормально. Нет настораживающей черноты, только камешки отливают неожиданным, "ненаполненным" тоном. Понимаю – драгоценности действительно не носили, они не чувствовали хозяйку. Отличный подарок.
Раскладываю вещицы на сложенном в несколько раз полотенце. Красота. К слову, как там мое живое сокровище?
Надев джинсы, устроившись в кресле, размышляю о всякой всячине, покачивая ногой в теплом домашнем тапочке. За окном понемногу сереет рассвет. Вольготно раскинувшаяся под одеялом темноволосая красавица наконец-то зашевелилась, провела рукой по опустевшей половине кровати. Встревоженно подняла голову. Узревшие меня еще сонные, прекрасные голубые глаза успокоились, раздалось нежное:
– Саша, ну куда ты ушел?
– Ларочка, не поверишь: выспался.
Сладко потянувшись (явственно слышу страстный рык оживившихся демонов), она продолжила:
– Какой ты неугомонный, словно и не устал вчера.
Повернувшись на бочок, лицом ко мне, спросила:
– Как вы сходили?
Оп-па! А Лариса еще ничего не знает. Ну, и не буду огорчать.
– Нормально.
– Интересно было?
– Ты знаешь, не очень. Подземелье, плесень, сточные воды и темнота. Романтика на любителя. Но был один момент.
Память живо показала, как я одним движением вспарываю насильника, потом напомнила о зовущих смерть глазах несчастной девочки. Долой!
– Представляешь, нашли клад.
– Клад?! Настоящий?
– Именно. Золото, серебро… В глиняном горшке.
Предсказуемо оживилась:
– Саша! А где он?
– Всякая ерунда – у командира. Монеты, грубые украшения – только в музей. А вот действительно красивые вещи…
Встав, подхватываю полотенце, кладу на кровать перед милой женщиной, присаживаюсь рядом.
– Это тебе, Ларочка. Подарок.
Изумленный взгляд. Добавляю:
– Их не носили, это точно.
Нерешительно проводит пальчиками по изящному браслету, приподнимает колье.
– Примерь.
Выскользнув из кровати, Лара поспешила к зеркалу, зажгла бра. По пути недоуменно глянула на свою одежду:
– Представляешь, вообще не помню, как вчера разделась и легла в кровать.
Приступила к священной для любой женщины процедуре:
– Сашенька, как?
Делали словно на нее. Колье подчеркнуло изящную шею, браслет – тонкое запястье, резной перстенек в самый раз лег на маленький пальчик.
Короткая бежевая комбинация выглядит эффектнее вечернего платья, не столько скрывая, сколько подчеркивая особенности восхитительной фигурки.
– Тебе очень идет, Лара.
– Знаешь, у меня есть золотые серьги – остались еще от бабушки – будут очень гармонично смотреться.
Возвращается, садится рядом и благодарно целует:
– Любимый… Спасибо!
Обнимаю тонкий стан, наши поцелуи становятся все горячее и дольше. Глаза блестят, учащается дыхание, и я слышу долгожданное, полное зовущей страсти:
– О, Саша!..
* * *
Поразительно, но нас потревожили лишь после того, как вышедшая из душа Лара просушила большим полотенцем волосы. Пока она принимала водные процедуры, я, установив доску, прогладил утюжком ее элегантный костюм, не забыл и свою рубашку.
Звонок Лариного мобильного.
– Да? Нет, уже проснулся. Хорошее. Да, конечно, сейчас выходим.
Убирая телефон в сумочку:
– Ребята твоим самочувствием интересуются. На завтрак позвали. Сейчас я подкрашусь, и пойдем.
– Хорошо, Лара.
Нанеся макияж, придирчиво оценивает свой внешний вид в зеркале. Строгая, деловая, сосредоточенная. И не скажешь, что каких-то сорок минут назад…
Гоню фривольные мысли. Рабочий день уже начался, и кто знает, чем он закончится?
Улыбающиеся друзья встретили нас уже за столиком:
– Лори, ты что будешь?
– Кофе без сахара.
– О, самоотверженная! Но выглядишь сногсшибательно.
– В кои веки выспалась, вот и выгляжу получше.
Многозначительный взгляд Кемаля в мою сторону. Делаю совершенно безучастный, флегматичный вид. Нет, не верит. И правильно делает, между прочим.
Быстро вернувшийся с подносом Ахмет (генералы обслуживаются без очереди) расставляет столовые приборы. Офигеть!
Передо мной верные полкило торта. И чашка кофе с молоком, в которой можно утопить котенка. Взмаливаюсь:
– Командир! Я вчерашнее еле-еле переварил.
– Переварил же?
Подключается Лариса:
– Саша, тебе надо лучше питаться. Я прошу тебя – кушай.
Спелись… Хорошо, что мне о фигуре думать не надо.
Деликатно подождав, пока я прикончу мегазавтрак и передохну минут десять, Ахмет ставит задачи:
– Парни, нам сейчас на чистку оружия и в службу экипировки. Выход завтра вечером, будем готовиться вплотную. После обеда рекогносцировка и, как сказал Илья Юрьевич, репетиция. Поедем на место входа.
Непроизвольно подобравшись, отвечаю:
– Есть.
Кемаль молча кивает.
На прощание нежно провожу ладонью по кисти Ларисы. Вставая, вижу, как она потянулась за сотовым. И у подполковника Княжевской начался долгий рабочий день.
* * *
Привычная и ответственная работа – чистка оружия. И проводится она вдумчиво, дотошно, без мелочей. Все-таки этим смертоносным машинкам доверяется главное – жизнь. И пусть смерть не пугает, но пожить хочется подольше.
К слову, на "Правом" подземный поход не сказался совершенно. Собрав браунинги, полязгал затворами, вслушиваясь в работу механики. Отлично – гладенько, слитно, мягко. Теперь магазины. Кроме штатных четырех, Ахмет выложил еще восемь штук. Разобрав, проверил пружины, смазал. Набрав учебных патронов, снаряжаю, потом выщелкиваю, следя за подачей. Нет, один не нравится – вроде подтормаживает на пятом патроне. Занимавшийся магазинами к своим "Бизонам", командир наверняка присматривал и за мной. На вопросительный взгляд без задержки отвечает:
– Сходи, поменяй.
Замену произвели без единого вопроса. М-да, отношение просто поражает. Тут же выдали наплечную оперативную кобуру "двойного" типа, под оба ствола. Интересно, а куда будем укладывать боезапас?
На вопрос отвечает Ахмет:
– Обоймы в куртки и брюки, Искандер. Их уже подготовили, сейчас пойдем на примерку. А запасные патроны в рюкзаки.
На вид одежда не отличается от испытанной в подземельях, но надев, сразу ощущаю разницу – потяжелела.
– Прошита серебром. Специальная нить с напылением. Должно там помочь. Уже проверено.
Не иначе как группой спецназа семидесятых годов. Судя по всему, помогло не очень.
Двое молчаливых мужчин занялись примеркой. Надев костюм, распихав по удобным, подшитым кожей карманам магазины, попробовал подвигаться, помахать руками, быстро достать оружие. Одежда сидит прекрасно, не стесняя движений, молния скользит идеально, и вообще впечатления самые хорошие. Мастерам что-то не глянулось в том, как получился капюшон. Десять минут – и примеряю снова. Да, видно профессиональную работу – достаточно глубоко, но не сползает на глаза, отлично закрывает голову.
Так же скрупулезно занимаются напарниками. Повозились с командиром, подбирая удобное место для размещения закрытых кобур "Бизонов". Кемаль в своих перевязях с солидными магазинами к дробовику – душман душманом.
Прихватив рюкзаки, возвращаемся к оружейникам. Получаем боеприпасы. Рассматриваю патрон, обращая внимание на пулю – уж больно характерный цвет.
Кемаль подтверждает:
– Серебро. Патроны двух типов – сегментные и с наполнением. Одни при попадании в цель разделяются на поражающие элементы, в других особый жидкий наполнитель на базе нитрата серебра. Соответственно, отличаются красной и желтой полосами. Снаряжать через один.
– Понятно.
Вопросов не задаю, но напарники их угадывают:
– Проверены в реальной боевой ситуации. Неоднократно.
Офигеть. В какой мир я попал? В совсем другом ракурсе видится эпопея с призраками в лондонском метро. У нас, насколько помню, таких крутых замесов не было. Хотя… вряд ли об этом показывали бы передачи по телевизору. Особенно если в операциях гибли люди.
Знакомый суточный паек. В рюкзаки. Фонари. Что-то новенькое?
– Лампа-солнце. Спектр максимально приближен к нормальному солнечному свету. Можно использовать, как оружие.
В сторону отводится предохранительная крышка, палец командира ложится на широкую удобную кнопку.
– Хватит на десять сверхмощных вспышек. Но в подземелье использовать не рекомендовано, даже с закрытыми глазами.
– Ослепит?
– Да.
От службы к службе проходим, наполняя рюкзаки, готовясь к боевой задаче. Кроме всего прочего получили ножи. Баланс и форма привычны, но лезвия тоже отсвечивают серебром.
Уже перед самым обедом складываем имущество в отдельной комнате. Лязг мощного замка, командир убирает сложный сейфовый ключ, ставит печать. Дверь под охрану немедленно принимает часовой.
Забежав к себе по пути в столовую посетить туалет и вымыть руки, обнаруживаю, что комната чисто убрана, медицинская техника исчезла.
На этот раз не позволяю парням заказывать мне блюда, но сам беру полуторные. Если лезет, то зачем себя ограничивать?
Опять же имеется старая армейская мудрость: "лучше переесть, чем недоспать".
Полчаса отдыха, и в дверь номера стучат напарники. Подремать не удалось.
Поданный транспорт больше всего напомнил автозак. Закрытый фургон на базе "КамАЗа", помещение для нас отделено от закутка охраны двумя рядами решеток со своеобразным тамбуром. Конечно, выполнено с предельным комфортом, но наводит на нехорошие мысли.
Ахмет комментирует:
– Специальная машина для осуществляющих контакты с призраками и прочей нечистью. Сейчас, конечно, можно не перестраховываться, а вот после операции ехать придется точно в ней. Искандер, в машину надо входить только после команды охраны, в нашем отсеке не должно находиться ни одного постороннего человека. Понятно?
Молча киваю. Он деликатно, разъясняюще продолжает:
– Это разумные, оплаченные кровью предосторожности.
– Я понял.
Затянувшаяся поездка не утомляла – работал обогревающий и фильтрующий воздух кондиционер, на плоском экране небольшого телевизора шли передачи новостного канала. При желании в удобных, надежно прикрепленных к полу креслах можно и вздремнуть – раскладываются в узкие лежаки, имеются небольшие подушки, теплые пледы. В холодильничке напитки, продукты быстрого приготовления, на стене висит микроволновка. Есть даже туалет, правда, как в нем поместится, к примеру, Кемаль, я не представляю.
По внутренней связи прозвучало:
– Товарищ генерал-майор, подъезжаем.
– Принял, спасибо.
Мягко качнувшись на рессорах, грузовик остановился. Несколько минут тишины, затем лязгают замки. По дистанционной команде разблокировались решетчатые двери. Снаружи распахивают входную:
– К машине!
И с чего я рассчитывал, что заедем в Кремль? Обычный внутренний двор государственного учреждения – со всех сторон характерного вида здания.
На улице нас ожидает Илья Юрьевич в сопровождении группы охранников. Вижу Сергея со Станиславом, да и остальные знакомы – наши, из исследовательского центра. Генерал-полковник подходит, здоровается. Пожимая руку, задаюсь мысленным вопросом – действительно ли звучали те настораживающие разговоры?
Но по лицу матерого разведчика что-либо определить не представляется возможным.
– Товарищи офицеры, времени у нас немного, поэтому сразу переходим к отработке завтрашних действий. Александр Владимирович, ваши напарники уже частично в курсе, если у вас возникнут вопросы – не стесняйтесь, задавайте.
– Слушаюсь.
Еще раз окинув нас взглядом, начальник командует:
– Вперед.
Автоматика распахивает двустворчатые двери. Небольшое фойе, выход на лестницу перегорожен прочной решеткой. Нам вправо – там вход в подвал. Следую за Ахметом и Кемалем, Илья Юрьевич с охраной держится сзади шагах в пяти. На пути к цели заблудиться невозможно – бетонный коридор уныло однообразен и лишен ниш и развилок. Подмечаю установленные миниатюрные видеокамеры. Взрывобезопасные электрические плафоны горят через каждые четыре метра, отлично освещая путь.
Минут двадцать хода – и коридор заканчивается обширным залом. Он тоже хорошо освещен, в глаза бросается нанесенная слева на полу и стене разметка. Сворачиваем туда, останавливаемся. Две широкие полосы, выполненные белой люминесцентной краской. На кирпичной стене мелом начерчены контуры прохода.