Ромул в окружении двоих Видящих стоял чуть поодаль. Обычный человек, просто вышел прогуляться по свежему воздуху вокруг Шпиля. Если не принимать во внимание, что тут творится в реальном времени. Остальные двое, как и незнакомый паренек с ошарашенным видом, что замер поодаль, Улисса не волновали. Ромул явился чуть раньше срока. Впрочем, теперь уже не важно.
Именно такого финала ты ждал.
Ты же знаешь, что нет.
Я тебя хочу попросить, Ромул.
О чем?
Не вмешивайся. Что бы ни случилось. Не вмешивайся. Если ты хочешь, чтобы у Корпорации остался Соратник по имени Улисс.
Я могу тебе это обещать. Ты сам доведешь это дело до конца. Ты же видишь, что с ней стало. Пора завершить этот круг. Пока у нас еще есть время.
Пока у нас еще есть время.
Пока несется сюда бездушная смерть. Пока мы сами не стали подобны ей - безумные исполнители предначертанного.
Улисс тонул и тонул в бездонном болоте ее глаз. Ромул говорил, что Соратник - это отпечаток человеческого сознания в тонкий мир энергетических матриц. Или наоборот. И кто из этих половинок возьмет завтра верх, никто не знает. У тебя может не оказаться цели, у тебя может не оказаться смысла дальше жить.
И тогда ты превратишься в то, во что превратилась Кора. Вместилище страха, безумное существо с обликом и поведением обычного человека, с возможностями Соратника. А внутри всего этого конгломерата - пустота.
Был ли у Улисса шанс все исправить?
Не упустил ли он во всей этой истории нечто существенное, что помогло бы ему догадаться, вовремя заметить, повести себя по-другому.
Не выслеживая неведомого наемника, чье существование ставило под вопрос дальнейшую жизнь Корпорации, план "Сайриус", судьбу этого мира.
А искать пути вернуть себе любимую.
Нет, не себе. Этой реальности. Вернуть Кору к жизни, научить не бояться, как научил Улисса Ромул.
Улисс снова оглядел замершую поодаль молчаливую фигуру. Он так хотел с ним встречи. Но думал ли он, что она случится вот так, в самом пекле несчастья. В самом пекле единственно возможной в его жизни трагедии. Потерять Кору. Потерять, едва обретя ее, потерять раз и навсегда.
А ведь у него были к Ромулу какие-то вопросы. Он должен был предъявить этой неуловимой тени результаты своего расследования, загнать в угол железной логикой аргументов, заставить отвечать.
Ромул всегда говорит правду. Если говорит. Но кому сейчас нужны эти ответы. Кому нужна эта правда.
Улисс не смог вовремя распутать этот клубок версий, потому что все они были верны. Это был Соратник-дичок, это была совместная операция двух, а точнее, трех Корпораций, им кто-то действительно дозировано сливал информацию, предварительно подтвердив свою осведомленность сдачей мелких операций по периферии плана. Это с самого начала был план по выводу Корпорации из кризиса. Что-то Ромул почувствовал и сразу стал действовать. Почувствовал наемника. Почувствовал Кору.
Хитрая ловушка для еще более хитрого противника.
Выложить все карты на стол, скормить врагу всю нужную ему информацию, сделать так, чтобы он поверил в собственный контроль над происходящим.
Потом найти точки приложения.
С одной стороны, нужны были достаточно сложные цели для двух оперативников - Улисса и Урбана, - чтобы в случае срыва операции по крайней мере унести ценный груз, который при других обстоятельствах добыть было бы просто невозможно. Потом вычислить и свести друг с другом достаточно амбициозных управленцев из двух Корпораций, которые должны были сводить к взаимному интересу действия корпоративных спецслужб. Дальше - дело техники, чем бы ни закончилась история, каждого можно держать на крючке, заменить "муляжом" или просто скормить его же собратьям. Корпоративные акулы - существа неразборчивые в пище.
А чтобы все вышло так, как нужно, дергаются совсем уж тонкие ниточки повыше, так высоко, куда обычный человек никогда не доберется. И тут в бой пускают тяжелую артиллерию - неуловимого наемника, не знающего промаха. И в данном случае его способности, пожалуй, впервые будут стоить тех денег, что он просит.
Одного не учел молчаливый странник Ромул.
Гибели Армаля.
Что Кора выйдет на него, а не на Улисса, что вместо быстрой поимки и обезвреживания потенциальной угрозы привычными для Ромула методами Корпорация получит длившееся почти год расследование с неясным исходом.
Но самое главное - гибель Армаля. Тот все понял и не стал серьезно драться. На это Ромул не мог рассчитывать. Соратников слишком мало, каждый на счету. Потеря Лилии, по словам Ромула, возмещалась почти десять лет.
Помни, вы нужны мне все, до единого Соратника.
Чего-то в этой картине недоставало… какого-то крошечного кирпичика, как в его так страшно завершающемся расследовании.
Что он упустил. Непогрешимый разум Соратника. Память, которая не забывает. Ничего. Карие глаза под тонкими бровями. Длинные, до пояса, волосы. Крупный, чуть грубовато очерченный рот.
Откуда он знает, как Лилия выглядела когда-то? Почему он вспомнил о ней именно сейчас, на пороге верной смерти, за которой начинается…
Пора завершить этот круг.
Вот он, последний камешек в здание. Неподъемный, выскальзывающий из рук. Водрузить, утереть пот со лба. И отойти, полюбоваться. Не дай бог рухнет, и погребет под собой строителя.
Вот он.
Онемевший пристальный взгляд Ромула и двое Видящих по бокам. А в стороне стоит незнакомый сутулый паренек с ошарашенным видом. Улисс уже один раз не заметил его знак, не заметил и во второй. Его самого, Соратника Урбана. Так вот, значит, почему, Ромул, ты не стал в свое время отвечать на вопрос, что происходит с Соратниками после смерти. Они уходят, чтобы вернуться. Другими, совсем другими.
Я прощаю твои сомнения, Улисс. Теперь доведи это расследование до конца. Ради меня, ради нас.
Ромул, ты мне ничего не хочешь сказать, на прощание?
Лилия была моей самой большой любовью. А вместо нее пришел ты. Такова судьба.
Улисс лежал, медленно оседая в спрессованном воздухе, обессиленный, опустошенный. А над ним нависала и нависала тень Коры. Она так и не заметила посторонних, ее интересовал только он. И ни капли былого единения в этом океане страха Улисс так и не смог почувствовать.
Что такое слабость, усталость, бессилие для того, кто не боится зачерпнуть глубже, не боится погрузиться в пучину, из которой когда-то вышел.
План был безупречен. Его операции всегда были безупречны. Ее операции. Но Лилия все равно погибла. Вернувшись в теле Майкла Кнехта. Теперь, возможно, пришло и его время.
Град пуль с урановым сердечником накрыл место их боя с неторопливостью тяжелого бомбовоза, выруливающего на взлетную.
Кора отмахнулась от них одним движением, теряя его из виду всего на мгновение.
Одно крошечное мгновение. Улиссу его было достаточно.
Он бросил себя вперед. На нее. В нее. Сквозь нее.
И тогда согнутое в звенящую дугу время наконец распрямилось.
Миджер лежал в темноте, разглядывая легкие световые блики, падавшие на потолок, и вслушивался в неутихающие голоса за стеной. Мама и дядя Остин продолжали о чем-то спорить, уже часа два спорили. Миджер ушел от них, сказав, что завтра рано вставать, надо выспаться, но теперь лежал вот так с открытыми глазами, и ему все мерещились какие-то видения, всплывавшие к чему-то в памяти - отчаливающие в яркое небо И майна громадные туши посадочных модулей, какой-то дурацкий парад десантуры в строевой форме, с табельным оружием на сгибе локтя, но без манипуляторов, какие-то лица, не то из его погибшего сквада, не то из огромного числа отправленных в увольнение, что перебывали у них в поселке сотнями и тысячами.
Миджер не мог спокойно уснуть с тех пор, как в голове начал мерно отбивать секунды и часы незримый метроном.
Время до отлета.
Ничего, бессонница не так страшна, через два дня медики ему обещали завести по новой нейроконтур, Уже давно бы завели, но решили полностью сменить даже уцелевшие элементы - на всякий случай, так можно было проверить соседние ткани, насколько они пострадали, а заодно провести общий апгрейд за счет доставленных с орбиты материалов, сам Имайн производственными нейротехнологиями не обладал, вот так и завозили, раз в несколько лет, рекрутерскими грузовиками.
Который уже раз взбаламученное его сознание возвращалось к одному и тому же вопросу.
Он любил Имайн, он был для Миджера не просто миром, где он родился, но именно родиной в стародавнем смысле этого слова. Он любил эти леса, это небо, эти звезды. Он любил маму, чтил память не вернувшегося отца, гордился сержантом и дядей Остином, которые вернулись.
Но когда Миджер перестал бояться этих необъятных космических просторов, что разверзались над ним каждую ночь, в тот же день он перестал и чувствовать себя частью этого мира. Его уже волновали другие события, он строил планы, не связанные с прошлым, он мог без дрожи думать о расставании с мамой, да и она восприняла решение сына с такой невыразимой легкостью на душе, что Миджер чуть не разрыдался тогда у нее на коленях.
Миджер вспоминал слова Соратника Улисса о том, что в тот далекий уже день на Имайне родился тот, кто изменит этот мир раз и навсегда. Вечный. Так назвал его Соратник, Он принесет Имайну мир, спокойствие и будущее.
Но не потому так ровно стучало сердце Миджера при мысли об отлете.
Все было проще. Он здесь уже что мог - сделал. На Имайне больше некого спасать, этот мир спасется сам. Но человечество… ему еще предстоит сражение. За себя, за ужас Века Вне, за потерю Старой Терры, за свое настоящее и будущее.
В том сражении погибнут многие Соратники, еще больше погибнет обычных людей. Тысячу лет эхо этой битвы будет гулять по Галактике. А когда эфир успокоится, наше звездное скопление уже будет другим, совсем другим.
У Миджера была цель в этой жизни.
И ради нее он мог, больше ни в чем не сомневаясь, умереть.
В небесах грохотали отчаливающие челноки атмосферной флотилии, на скорости бросаясь вверх по жерлу канала, но Миджер их уже не слышал. Он спал, больше не думая, проснется он завтра или нет.
И только один внимательный взгляд наблюдал за ним откуда-то издалека. Пройдет всего один миг - и человек исчезнет, не оставив после себя ничего, кроме ненадежной памяти. Еще миг - и исчезнут с лица Галактики последние Соратники, усталые узлы воли на покатой спине мироздания, и память о них исчезнет вместе с ними.
Но Вечный все запомнит. Он не даст прошлому забыться.
То было их время жизни. Таким его и пронесут в вечность.
Эпилог
Я стоял на средней палубе челнока и наблюдал, как диск горизонта постепенно превращается в поверхность шара, как чернеет небо, а облака вдруг оказываются далеко внизу, как становятся яркими звезды и кольцом зажигается в небе светлая туманность Галактики.
Сколько уже было подобных стартов. Спокойных - как сейчас, напряженных - в ожидании близкого боя, яростных - при активном огневом контакте, обреченных - во время эвакуации с миров, которые не удалось отбить у врага.
Вся гамма эмоций в этих подъемах из гравитационного колодца - от нежности к еще одному голубому миру, который невозможно не любить, сколько таких ни повстречай, на скольких ни побывай, до бессильной ярости при виде того, как он чернеет с проблесками огненных жил или подергивается трупной, белесой сединой, под которой - только смерть.
Во мне, Соратнике, до сих пор пылает давняя, безумная, бесполезная любовь к одному-единственному миру, который мы потеряли. И каждая голубая планета под моим взглядом разжигает эту любовь с новой силой. С новой болью того, кто не забывает. И мы стремимся как можно быстрее убраться обратно в огромное пространство одиночества, где проходят годы, десятилетия, тянутся века, а выхода все нет.
Мы остались без дома там, где человечество сумело худо-бедно обустроиться и начать жить. По-новому. А старое уже не вернешь.
Так думали мы, Соратники. И только Ромул будто с самого начала знал, что выход все-таки есть, и в этом грандиозном проекте по имени Галактика Сайриус нам была уготована если не основная роль, то свое место.
Вот и Имайн я покидал со сложным чувством причастности к величайшему таинству бытия. Кто такие Вечные, что придут нам на смену, каким образом они заменят человеку теплоту их былого дома… Впрочем, это меня, Соратника, уже не беспокоит. Моя задача - дать дорогу новому. Продержаться в обороне до наступления новой Эпохи, навязать врагу бой - и выиграть его. С такими людьми, как Миджер Энис.
Я и сам был когда-то таким же - сомневающимся, но не отступающим. Что-то надломилось во мне, погружая в глубины, которые противны человеческому существу. И я перестал им быть. Мы все перестали, после того полета, когда "Сайриус" первый и последний раз ушел с орбиты Земли в глубины пространства. Этот полет был подобен черте, через которую нужно было перейти, вот только мы к тому шагу готовы не были, а ждать - не имели права. Потому я до сих пор не ужился с теми голосами внутри меня, что подарил нам Излучатель. Потому я так устал от этой постоянной борьбы частей за то, чтобы наконец стать единым целым. Не получилось. У всех Соратников - не получилось. У Вечных - получится. Как получилось у самого Ромула.
И тогда он вернется. Хотел бы я дожить до этого дня. Мне его очень не хватало, все эти годы.
Я стоял на средней палубе челнока и вспоминал тот первый старт, которому суждено было отпечататься в моей памяти отчетливее других. Потому что он был самым важным. Потому что для всех нас он стал последним, мы все изменились, стали другими. Даже Ромул.
В тот день Соратники были едины, разве что для некоторых из нас старт "Сайриуса" начался за долгие годы до…
Ромул, Улисс, Урбан. Все трое мы были на борту "Сайриуса" и, глядя на удаляющуюся Землю, думали об одном. Кору в новом воплощении так и не нашли. Не смогли отыскать и следов ее прежнего носителя. На планете, на которой после нашего отлета не было отныне и следа деятельности Корпорации, из посвященных теперь оставались только двое Видящих да горстка преданных из числа обычных людей, которые должны были попытаться найти любые следы нам подобных среди людей и любыми средствами продержаться до нашего возвращения.
Нам нужен был плацдарм на будущее, но я тогда, каждую секунду глядя в некогда любимые глаза и видя в них только собственное отражение, только и мечтал, найти ее, новую, другую, чтобы начать все заново.
Напрасно. От Коры мне достался только ее носитель. Эффектор. Чтобы уже никогда не забыть, как она выглядела.
Мы вернулись спустя столетие. Совсем другими.
А Кора - не вернулась. Видящие молчали. Молчал и Ромул, хотя я и не спрашивал больше. Надежды не осталось.
Нас впереди ждал долгий, многотрудный путь.
И вот, кажется, он пройден.
Пусть случится так, что там, куда я уйду, больше не будет всех этих воспоминаний.
Мое время жизни истекает.
Осталось сделать последний шаг в бездну, шаг, который я там, у подножия Шпиля, так и не сделал.
Москва, март 2004 - октябрь 2005
Примечания
1
ЗСМ - зона свободного маневра. Навигационный термин, означающий область пространства вблизи гравитирующих центров, лишенную краевых вихревых гравитационных возмущений, затрудняющих навигацию и, в частности, прыжки кораблей.
2
ЗВ - зона влияния. Астрономический или навигационный термин, означающий область пространства, в которой планета или иной объект является преимущественным гравитирующим центром.
3
Вынужденная или несвободная траектория - любая траектория, отличающаяся от возможного движения под воздействием суммы внешних сил. Обозначает наличие у тела собственного движителя (искусственного происхождения).
4
Ай-би - информационный браслет, универсальное средство связи, терминал так называемого тонкого клиента - распределенного компьютера.
5
Хексовый символ - шестнадцатеричное машинное число.
6
X-rays (англ.) - рентгеновские лучи.
7
Эйч-ди - кинематограф высокого разрешения