Оставив Чайвза закрывать люк, Фландри включил обзорные экраны, показавшие, что делалось снаружи. Один экран - экран связи - не загорелся, еще на одном была видна кабина пилота.
Искусственный голос, до смешного сладостный, в духе традиции вековой давности, произнес: "Приветствую тебя, терранин. Зовут меня, насколько это можно выразить в звуковых соответствиях, Хоркс. Я буду твоим гидом-переводчиком во время твоего пребывания на Юпитере".
Фландри посмотрел на экран. Он как-то не мог сознанием воспринять имирца, его глазам еще были чужды такие очертания и размеры, да еще в таком причудливом красно-сине-желтом свете. (Даже этот свет был не настоящим, а всего лишь электронным истолкованием реальности. Когда человек смотрит в плотной юпитерской атмосфере, то не видит ничего, кроме густой черноты.)
- Привет, Хоркс, - сказал он огромной, черной и многоногой фигуре с характерными антеннами на головах и облизнул свои вдруг пересохшие губы. - Мне кажется, тебе никогда раньше не приходилось заниматься такой работой.
- Несколько раз приходилось. Около сотни терранских лет тому назад, - ответил Хоркс как бы между прочим. Казалось, он вовсе не шевелится, не касается органов управления, но экраны показали, что Ганимед пошел вниз, навстречу брызнул ледяной космос. - А потом я занимался другой работой. - Он замолчал, словно не зная, продолжать или нет. А может, просто показалось. Наконец он сказал: - Впрочем, недавно я водил несколько групп по нашей планете.
- Как ты сказал? - чуть не поперхнулся Фландри.
- Группы мерсейцев, - сказал Хоркс. - Если желаете, можете справиться у правителя. - И за все оставшееся время полета он не произнес больше ни слова.
Юпитер все рос и рос, он уже занимал на экране половину небес. Фландри смотрел, как по светящемуся, многоцветному лику планеты мчались черные пятна - штормы, каждый из которых мог бы проглотить Землю. Затем видимость стала нулевой - корабль вошел в атмосферу. Все же экраны продолжали свои старания: он видел тысячекилометровые облака из кристаллов аммиака со странными синими и зелеными прожилками из свободных радикалов; он видел, как полыхнула в пурпурном небе молния, видел далекие желтые всполохи взрывов натрия. И пока шел спуск на планету, он пусть неявственно, но все же чувствовал, как содрогается корпус корабля от страшной силы ветра, и слышал приглушенный вой и грохот.
Все еще продолжая спуск, корабль пролетел над ночной стороной Юпитера, и Фландри увидел метановый океан, бурные волны его под воздействием давления и притяжения распластывались по скалам из аллотропического льда. Он крошился и снова нарастал прямо на глазах. Он видел бесконечную равнину, на которой что-то - полудеревья-полуживотные, но ни то ни другое в земном понимании - выбрасывало свои змеевидные ветви, стараясь поймать на лету каких-то лентовидных, длиной в сотни метров. Он видел, как проносились мимо гонимые красным ветром пузыри, чарующие мириадами переливов и поющие высокими хрустальными голосами, их звуки каким-то образом проникали и внутрь корабля. Но не может быть пузырей при таком давлении. Или может?
Прямо за линией раздела дня и ночи показался город. Во всяком случае, это была упорядоченная конструкция огромной протяженности, приземистая, но изящная и приятная на вид, с причудливым переплетением гротов и арабесок. На экране это сооружение сверкало глянцевой синевой. То тут то там вспыхивали на краткий миг белыми искрами или нитями резавшие глаза электрические разряды. Повсюду было множество имирцев, пользовавшихся для полетов собственными крыльями или похожими на черепашьи панцири гравитационными планерами. И не подумаешь, что на Юпитере можно вот так летать, пока не вспомнишь, какая тут плотность воздуха. Тогда-то и понимаешь, что здесь скорее не летают, а плавают.
Космический корабль прекратил спуск и на включенном антиполе завис над поверхностью планеты. Хоркс сказал: "Правитель Тхуа".
На экране внешней связи появился еще один приземистый имирец, держащий в руках что-то дымящееся и все время меняющее свои очертания. Обезличенный мелодический голос робота под вековечное завывание ветра, способного смести любой город, построенный руками человека, произнес за него: "Приветствую вас! С чем пожаловали?"
Из старинных отчетов Фландри почерпнул, что надо ожидать трудного разговора, и не потому, что говорить с ним будут грубо, а просто - о чем толковать человеку и имирцу? Терранин нервно затянулся и сказал:
- Я прибыл по поручению правительства для решения некоторых вопросов.
Знают ли уже эти твари о том, что происходит вокруг Биксена? Если не знают, то никакие они не союзники Мерсейи, и тогда, по-видимому, от них не будет никакого толку. А если знают, то какая, к чертям, разница? Фландри объяснил цель прилета.
Тхуа ответил сразу же:
- Мне представляется, что у вас слишком мало оснований подозревать нас. Логически рассуждая, простого внешнего сходства и использования той же ядерной технологии явно недостаточно для этого.
- Знаю, - ответил Фландри. - Возможно простое заимствование.
- Даже может быть и так, что кто-то из имирцев, один или несколько, дали консультации тем существам, которые совершили нападение, - сказал Тхуа, и хотя нельзя было судить по имитации голоса, похоже было, что он не обижается и не симпатизирует, а просто все это ему безразлично. - Наше Рассеяние уже на протяжении нескольких циклов развития не несет ответственности за поступки отдельных лиц. Однако не могу себе представить, с какой стати кто-либо из имирцев стал бы стараться ради кислорододышащих. От таких поступков - никакого проникновения в суть вещей, никакой материальной выгоды.
- Может, какой-нибудь ненормальный? - неуверенно высказал предположение Фландри. - Вроде того человека, который ворошит палкой муравейник - это такое жилище крохотных животных - просто для того, чтобы было чем заняться?
- Имирцы не отклоняются от нормы подобным образом, - наставительно высказался Тхуа.
- Мне кажется, что недавно у вас здесь были гости с Мерсейи? - как бы мимоходом обронил Фландри.
- Я как раз хотел упомянуть об этом. Я делаю все, что в моих силах, чтобы заверить обе империи в строгом нейтралитете Имира. Было бы досадно, если бы кто-то из них, совершив нападение, вынудил нас уничтожить их как вид.
"Ну и бахвал, такого не бывало после того рыбака, что поймал экватор, - подумал Фландри. - А может, и впрямь так". Вслух же сказал, тщательно подбирая слова:
- И что же мерсейцы здесь делали?
- Им захотелось провести какие-то научные наблюдения на поверхности Юпитера, - ответил Тхуа. - Водил их Хоркс, который и вас водит. Вот пусть он и опишет их занятия.
Пилот зашевелился в своей кабине, расправляя черные крылья.
- Мы просто совершили несколько полетов над планетой. У них были с собой оптические приборы, и они проводили различные спектрографические работы. Они сказали, что это надо для исследований в области физики твердого тела.
- Все страннее и страннее, - Фландри потрогал свои усики. - Планет типа Юпитера в их сфере не меньше, чем в нашей. Подробный отчет об условиях на Юпитере, сделанный по договоренности первыми имирскими поселенцами для Терры, никогда не засекречивался. Нет, я просто не верю в эти байки о научных целях.
- И впрямь все это представляется сомнительным, - согласился Тхуа, - но я не собираюсь разбираться в причудах всяких чуждых нам умов. Да и проще было откликнуться на их просьбу, чем спорить по этому поводу.
Чайвз прочистил горло и неожиданно вставил:
- Если мне будет дозволено задать вопрос, сэр, не скажете ли вы, все ли посетившие вашу планету в последнее время были мерсейцами?
Вопрос, и тут уж ошибки быть не могло, явно пришелся Тхуа не по вкусу.
- Неужели вы думаете, я стану выискивать незначительные различия, которые имеются между разными видами кислорододышащих?
- Похоже, мы зашли в тупик. Так, что ли? - вздохнув, спросил Фландри.
- Мне не остается ничего другого, как дать вам слово, что Имир в этом деле не замешан, - сказал Тхуа. - Однако, если желаете, можете полетать над планетой, запретных мест нет посмотреть, нет ли чего-нибудь из ряда вон выходящего. - И его изображение исчезло с экрана.
- Подвалило! - пробормотал Фландри. - Чайвз, подай мне чего-нибудь выпить.
- Вы последуете совету правителя? - спросил Хоркс.
- Думаю, что да. - Фландри плюхнулся в кресло. - Проведите для нас типичную обзорную экскурсию. Я никогда не бывая на Юпитере, а здесь, может быть, и есть на что посмотреть.
На удивление быстро город пропал из виду. Фландри потягивал виски, взятое Чайвзом из припасов, и краем глаза следил за внушительным ландшафтом. Очень плохо, что он не в настроении, ведь ему и впрямь представился случай, который выпадает немногим терранам. Но он потерял столько часов на выполнение задания, с которым справился бы и второкурсник. Между тем в Сираксе накапливают вооружение. Виксен в одиночку бьется черт знает с кем, а, скажем, госпожа Диана танцует не с ним, а с другими, и Ивар дель Бруно скалится и ждет, когда получит выигрыш. Фландри выругался.
- Какой чудный повод для Фенросса отыграться на мне, - добавил он. - Он в этом деле просто гений. - Фландри залпом осушил бокал и попросил налить еще.
- Мы идем вверх, сэр, - немного времени спустя сказал Чайвз. Фландри увидел дрожащие и гудящие горы, синие туманы, несущиеся над их отливающими сталью вершинами, а потом Юпитер вообще скрылся из виду.
- А куда мы теперь летим? - спросил он и справился по карте. - Что ж, ясно.
- Я бы позволил себе дать понять пилоту, что у нас великовата скорость, - сказал Чайвз.
Фландри слышно было, как ветер за бортом завыл пронзительно, неслышимыми обертонами вызывая дрожь в мозгу. Красный туман проносился мимо, свиваясь кольцами и сплетая их в кружева. А сквозь туман видны были малиновые тучи размером с какую-нибудь Сьерру, и в их чреве полыхали молнии.
- Да, - пробормотал он. - Хоркс, давай потише. Как говорится, туда успеем…
И тут он увидел, что пилот в своей кабине встает, распахивает дверь и исчезает. А через мгновение Фландри увидел, как Хоркс вовсю машет крыльями в будущем кильватере космического корабля, затем имирец пропал из поля зрения. Тут Чайвз увидел что-то прямо по курсу и завопил. Хвостом он обвил Фландри за туловище, а руками и ногами обвил стойку видеостенки.
А потом мир с грохотом рухнул, и наступила ночь.
5
Фландри очнулся. Лучше бы ему спать и дальше. Зеленое неясных очертаний сказало:
- Ваш тиамин, сэр.
- Пшел вон, - пробормотал Фландри. - Чего я такого напился?
- Простите меня за вольность, сэр, - проговорил Чайвз, хвостом прижимая руки человека. Поддерживая голову Фландри за нос одной рукой, другой влил ему в рот лекарство. - Ну вот, теперь нам полегче?
- Напомни потом, чтоб я тебя немножко расстрелял. - На какое-то время Фландри примолк, но вот лекарство подействовало, и он сел. В голове прояснилось, и он посмотрел на экраны.
Все еще работал только один из них, показывая густой текучий багрянец, который прорезали синие и черные всполохи. Сквозь работавшую на пределе своих возможностей силовую защиту пробивался непрестанный резкий треск, словно ломался полярный паковый лед. Боже, какой же тогда грохот снаружи! Пол каюты перекосился, Фландри сидел скрючившись в нижнем углу, но корабль продолжало тащить, и Фландри снова заскользил по полу. Бортовое поле спасло им жизнь, смягчив страшнейший удар, но вышло из строя. Он чувствовал, как ничем не ослабленное гравитационное поле Юпитера притягивало его и каждая клеточка тела изнывала от собственной тяжести.
Он сосредоточил взгляд на покореженной стойке кровати.
- И это сделал я своей собственной головушкой?
- Мы столкнулись с огромной силой, сэр, - объяснил Чайвз. - Я позволил себе перевязать вам голову. Впрочем, достаточно одной инъекции гормона роста, и все травмы заживут за несколько часов, сэр, если нам удастся выбраться из этой передряги.
Пошатываясь, Фландри встал на ноги. Казалось, кости так и тянут вниз. Он ощущал, как дрожат стены каюты, слышал, как они скрежещут. Силовая защита выстояла, а это значит, что генератор защиты и главная энергетическая установка при столкновении уцелели. Ничего удивительного, ведь корабли этого класса строили с установкой на "безаварийную работу". Все равно никак не попасть из каюты в кабину пилота - разве что имирцу, так что неважно, годен ли корабль для дальнейшего полета, - торчать здесь человеку и шалмуанцу, пока не помрут голодной смертью. Или, что скорее всего, пока не отключится ядерная установка после какого-нибудь очередного удара. А они так и сыпались.
Что ж, когда пропадет силовое поле, каюту расплющит атмосферным давлением Юпитера, и наступит милосердная кончина.
- Черт бы побрал весь этот грохот, - сказал Фландри. - Не хочу я умереть вот так, разом. Хочу видеть, как смерть приходит, хочу заставить эту дуреху побороться за меня, за каждый мой сантиметр.
Чайвз вглядывался в зловещую малиновую толщу, застлавшую последнее электронное окно. Его всего скособочило, колени дрожали - он еще меньше Фландри был приспособлен к местной силе тяжести.
- Где мы, сэр? - хриплым голосом спросил он. - Перед столкновением голова у меня была занята главным образом мыслями о том, что подать на ленч, и…
- В зоне Большого красного пятна, - ответил Фландри. - Скорее всего на его окраине. Мы, должно быть, сидим на каком-нибудь отбившемся айсберге, или как они тут, черт их подери, называются.
- Получается, что наш гид нас бросил, сэр.
- Черт возьми, да он и подстроил все это. Теперь-то я точно знаю, что кем бы ни был наш противник, один имирец безусловно работает на него. Вот если от нас останется лишь пара мокрых пятен, от этих сведений уже никакого толку.
Корабль вздрогнул и завалился еще больше. Чтобы не упасть на пол, Фландри плюхнулся на кровать, ухватясь за стойку, и торопливо, так как все вокруг ревело и бушевало, грозя гибелью, начал:
- Ты, Чайвз, видел Большое красное пятно из открытого космоса. Уже давно, еще до начала космических полетов, было известно, что пятно это - скопление плавающего в воздухе пакового льда. Боже, какое потрясающее место для смерти! Все дело в том, что на определенной высоте давление в атмосфере таково, что образуется красный кристаллический лед - не белый, на который ты плещешь виски, не черный аллотропный, что лежит на поверхности планеты, и не сверхплотная разновидность из мантии вокруг ядра Юпитера, - а красный. Здесь давление как раз подходящее для образования красного льда, а плотность его и воздуха совершенно одинакова, вот он и плавает. Начало образования льда создало благоприятные условия для его дальнейшего роста в еще больших размерах, так что лед накапливается только в этой зоне, образуя что-то похожее на полярные шапки тех планет, что поменьше размерами. В некоторые годы он усиленно тает - наступает фаза изменения, - и со стороны Большое красное пятно выглядит бледнее, а в другие годы его здесь набивается столько, что кажется, будто на Юпитере открылась блуждающая рваная рана. Но всегда, Чайвз, Красное пятно - это нагромождение летающих ледников, размером поболее всей Земли. Вот об один из них мы и стукнулись.
- Тогда навряд ли случайно мы оказались в таком положении, - невозмутимо согласился Чайвз. - Я бы так сказал, что при наличии всех тех систем обеспечения безопасности полетов, которыми оснащен корабль, Хоркс решил, что представилась единственная возможность избавиться от нас, не оставляя улик. Он может заявить, что айсберг случайно вынырнул у нас по курсу, или еще что-нибудь в этом роде. - Чайвз презрительно фыркнул: - Какое-то неспортивное поведение, сэр. Такое можно ожидать разве что от… туземца.
Пол еще больше накренился, но Фландри успел отпрянуть и не свалился с койки. Пролететь при такой силе тяжести по каюте - ногу сломаешь. Накатывали громовые раскаты, на сохранившемся экране было видно, как клубы белого пара со свистом рвутся вверх по малиновому полю.
- Я плохо разбираюсь в таинствах науки, - сказал Фландри. Его грудная клетка ходила как мехи, пытаясь снабдить кислородом мышцы, с напряжением работавшие при такой силе тяжести, а ребра казались налитыми свинцом, - но, как я понимаю, происходит вот что. Мы поддерживаем безумно высокую в условиях Юпитера температуру, от которой лед тает, и мы мягко опускаемся в айсберг.
- А это разумно, сэр? - спросил Чайвз.
- Наши воздухоочистители все еще действуют, - продолжал Фландри. - Не так уж здесь и душно. Так что о воздухе можно пока не беспокоиться. - Его невозмутимость лопнула, он ударил кулаком по стене и процедил сквозь зубы: - Как мы беспомощны! Не можем выйти из каюты, ничего не можем - только сидеть и ждать!
- Надо посмотреть, сэр. - Чайвз, тонкое лицо которого перекосило расплющивающее притяжение, медленно двинулся к тюку с инструментами и приборами, пощупал его. - Нет, сэр. С сожалением должен констатировать, что радиостанцию я с собой не взял. Мне представлялось, что связь мы будем поддерживать через пилота. - Он помолчал. - Даже если бы нам удалось передать сигнал, то любой имирец, осмелюсь заявить, непременно принял бы его за случайную атмосферную помеху.
Фландри каким-то образом удалось встать на ноги. Он почувствовал приятное легкое щекотание нервов.
- А что у нас есть? - спросил он. За стенами корабля в ответ ему прогремел Юпитер.
- Разные устройства, сэр, для обнаружения военных установок. Пара скафандров. Легкое оружие. Ваш набор взломщика, хотя, должен признаться, я весьма не уверен в его ценности в данных условиях. Микромагнитофон.
- Минутку!
Фландри прыгнул к слуге, но пол поплыл у него под ногами, и его понесло к дальней стене. Чайвз, выбросив хвост, остановил полет Фландри. Пошатываясь, Фландри встал на четвереньки и пополз в тот угол, где горбился шалмуанец.
Он даже не удосужился посмеяться над собственной рассеянностью. Сердце колотилось в бешеном ритме.
- Минутку, Чайвз, - сказал он. - Ведь есть же переходный тамбур. Раз его защищает силовая оболочка, он, должно быть, целехонек, а у него такие механизмы, что могут открыть клапаны даже при теперешнем давлении снаружи. Конечно, самим нам через них не выбраться, да и наши скафандры там расплющит в лепешку, но мы можем заняться механизмами тамбура. Если рассуждать логично, то они должны входить в систему обеспечения земных жизненных условий. С помощью имеющихся у нас инструментов мы вполне можем наладить простой рабочий цикл. Сначала открывается выпускной клапан, затем он закрывается, воздух Юпитера отсасывается из камеры, а вместо него подается терранский. Потом выпускной клапан снова открывается… Ну и так далее. Понял?
- Нет, сэр, не понял, - ответил Чайвз. Его желтые глаза от смертельной физической усталости подернулись туманной дымкой. - У меня голова совсем слабой стала. Мне очень жаль…