Фландри повели по бесконечным гулким залам, флюоресцентное голубоватое сияние в которых резало глаза, и ему всю дорогу приходилось щуриться. Но и в таких условиях он наблюдал за тем, что происходит вокруг. Вот на бешеной скорости промчался груженный боеприпасами грузовик, за рулем которого сидел военный и во всю глотку крыл пешеходов. Вот комната, битком набитая голыми красношерстными тварями, которые лежали, раскинув руки и ноги, рыча друг на друга и огрызаясь. Вот играют в кости, бросая четырехгранный кубик, ставя на кон свое услужение в рабстве в течение года. Вот проходит состязание в борьбе, причем в ход идут и зубы, и когти. Вот проверяют друг у друга нервы, становясь по одному к стене, а остальные мечут топорики. Вот что-то вроде церквушки, в которой какой-то скрючившийся ардазирец катался по колючим веткам перед большим горящим колесом. А вот, должно быть, что-то вроде столовой, воины лежат вповалку на меховых ковриках и, не разжевывая, глотают куски сырого мяса и подвывают хором танцору, отплясывающему на чудовищных размеров кожаном барабане.
Наконец человека привели к какому-то кабинету, искусственной пещере с толстым слоем соломы на полу, сумеречными тенями по углам и тонкой струйкой воды, сбегавшей по желобку в стене. На ворсистом помосте, упершись в него локтями так, чтобы голова была на уровне наклонной столешницы, растянулся крупный ардазирец. На нем была только плетеная кожаная рубашка да кривой нож и весьма современный бластер. Еще были в кабинете телеэкран и коммутатор - тоже новые. Доставившие Фландри охранники в его присутствии прижимали руки к своим черным носам.
- Идите, - сказал он им на урдаху, - и подождите в коридоре. - Охрана повиновалась, а он крикнул Фландри: - Если хотите, садитесь.
Человек сел. Он был еще слаб после всех испытаний, грязен, голоден и оборван. Машинально он пригладил волосы и мысленно поблагодарил человеческую леность: на обработанных специальным ферментом щеках борода еще долго не будет расти. Моральный фактор был для него весьма существенным.
Его больные мускулы напряглись - дело снова завертелось.
- Я - Свантозик из Джанир Йа. - Голос грубый. - Мне доложили, что вы - капитан Доминик Фландри из флотской разведки терран. Можете считать, что по положению мы на равных.
- Как коллега коллеге, - прохрипел Фландри, - не дадите мне попить?
- К вашим услугам. - Свантозик показал на артезианский ручеек. Фландри бросил на него укоризненный взгляд, но ему надо было добиться еще кое-чего.
- Если бы вы снабдили меня темными очками и сигаретами, это было бы благодеянием, заслуживающим моей благодарности. - В силу необходимости слово "сигареты" было произнесено на англике. Ему удалось выдавить из себя улыбку. - А попозже я вам расскажу и о других проявлениях вежливости, которые должны стать нормой.
Свантозик затявкал - так он смеялся.
- Так я и думал, что у вас будут болеть глаза. Вот. - Он полез в стол и выложил пару зеленых поляризованных защитных очков, несомненно взятых с какого-нибудь убитого виксенита. Фландри надел их и присвистнул с облегчением. - А курить запрещено, - добавил Свантозик. - Только виды с притупленным обонянием способны переносить его.
- Ничего не поделаешь. Да я без злого умысла спросил. - Фландри обхватил руками колени и прислонился к стене пещеры.
- Пустяки. А теперь я хотел бы поздравить вас с вашими дерзкими подвигами. - Улыбка у Свантозика была жутковатая, но казалась дружественной. - Мы искали ваш корабль, но он, должно быть, успел покинуть планету.
- Спасибо за известие, - вполне искренне сказал Фландри. - А то я боялся, что вы успеете добраться до него и уничтожить. - Он вскинул голову. - А за это… Послушайте меня, друг (буквально: припавший рядом со мной в засаде), когда имеете дело с людьми, то их лучше обескураживать. Вам бы следовало заявить, что вам удалось захватить мой корабль прежде, чем он успел улететь, а в случае необходимости даже состряпать что-нибудь в доказательство, чтобы я поверил. Это бы скорее склонило меня подчиниться вашей воле.
- В самом деле? - навострил уши Свантозик. - А вот у Черного народа эффект был бы совершенно противоположным. Добрая весть заставляет нас расслабиться, испытывать благодарность и расположение к вестнику. От дурной вести растет дух противоречия.
- Ну конечно, не все так просто, - сказал Фландри. - Обычно, чтобы сломить сопротивление человека, надо помучить его как следует, потом перестать мучить и заговорить с ним по-хорошему, а еще лучше подпустить для этого кого-нибудь другого.
- Даже так, - Свантозик прикрыл свои холодные глаза. - А разумно ли с вашей стороны рассказывать все это мне, если это действительно правда?
- Это прописная истина, - ответил Фландри, - и будьте уверены, тот, кто наставлял вас в делах Терранской Империи, подтвердит это. Никаких секретов я не раскрываю. А как вы и сами, должно быть, знаете, прописи в жизни не помогут. Есть своя тонкость в обращении с каждым человеком, и тут ничто не поможет, кроме собственной интуиции, основанной на богатом личном опыте. У вас же, поскольку вы не человек, никогда такого опыта общения с людьми не будет.
- Верно, - согласился он, кивнув вытянутой мордой. - Я и правда вспоминаю, что читал что-то об этой черте людей, о которой вы сказали… Но перед началом Великой Охоты, которую мы сейчас ведем, столько всего надо было переварить, что эта информация как-то ускользнула у меня из памяти. Итак, вы выговариваете мне за то, что я мог использовать, словно я на вашей стороне! - И в косматой глотке что-то глухо заскрежетало подобием смешка. - Нравитесь вы мне, капитан, поглоти меня Небесная Пещера, если не так.
Фландри улыбнулся в ответ:
- Вот тогда бы повеселились. А каковы ваши намерения относительно меня сейчас?
- Узнать по возможности всего побольше. Скажем, были ли вы замешаны в убийстве четырех наших воинов и похищении пятого в Гарте. Не так давно. Как только мы начинаем тщательно расспрашивать того, кто навел нас на вас, то сразу же начинаются истерики - настоящие или мнимые. До сих пор… Поскольку похищенный ардазирец был Вожаком стаи, а потому располагал ценной информацией, подозреваю, что и вы в этом приняли участие.
- Клянусь на "Золотом осле" Апулея, что нет.
- А что это такое?
- Одна из наших самых почитаемых книг.
- "Одни лишь духи ночью рыщут", - процитировал Свантозик. - Другими словами, клятвам - грош цена. Лично мне не хочется ни с того ни с сего причинять вам боль, поскольку я почему-то скептически отношусь к пользе пыток, знаю, что офицерам вашего ранга прививается иммунитет против так называемой "сыворотки правды", а потому необходимо будет производить перепрограммирование, а это длительный и утомительный процесс, к тому времени как захочешь говорить, в ответах уже не будет требуемой новизны, а потому уже больше никакой ценности не будешь представлять ни для нас, ни для самого себя. - Он пожал плечами. - Но я скоро собираюсь вернуться на Ардазир отчитаться и получить новое назначение, и я знаю, кого назначат на мое место - офицера, которому не терпится испытать некоторые методики, которые, как нам сообщили, весьма эффективны в отношении терран. Так что я бы посоветовал вам сотрудничать со мной.
"Он, должно быть, один из высокопоставленных оперативников, - подумал Фландри, похолодев. - Он руководит всей разведывательной работой на Виксене. Теперь, когда Виксен прибран к рукам, его пошлют заниматься тем же самым при нападении на следующую планету Терранской Империи. И это случится скоро!"
Фландри ссутулился.
- Договорились, - сказал он понуро. - Я брал Темулака.
- Ха! - Свантозик припал на все четыре конечности на своем помосте. Шерсть вдоль хребта встала дыбом, его стального цвета глаза загорелись. - Где он сейчас?
- Не знаю. В качестве меры предосторожности я распорядился перевести его куда-нибудь и не спрашивал, где это.
- Умно. - Свантозик расслабился. - Что вы вытянули из него?
- Ничего. Он не раскололся.
- Сомневаюсь в этом, - сказал Свантозик, глядя на Фландри в упор. - Не потому, что я плохого мнения о Темулаке - нет, он смелый, - а потому, что вы не рядовой представитель цивилизации, которая старше и опытнее нашей. Было бы странно, если бы вы не…
Фландри распрямился, хриплым лаем из него вырвался смешок.
- Не рядовой? - горько воскликнул он. - Это уж точно… Дать себя поймать как щенка!
- И на ровном месте спотыкаются, - пробормотал Свантозик, а затем, немного подумав, спросил: - А почему женщина предала вас? Пришла к нам в штаб, заявила, что вы агент терран, и привела наших воинов на назначенное место встречи. Чего она хотела этим добиться?
- Не знаю, - тяжело вздохнул Фландри. - А какая разница? Вы же знаете - теперь она целиком и полностью ваша. Сам факт, что она однажды сработала на вас, дает вам власть заставить ее сделать это и еще раз, а иначе вы изобличите ее перед ее же собственным народом. - Свантозик кивнул, оскалив зубы. - Так что, какое дело до тех мотивов, которые толкнули ее на это? - Человек прислонился к стене, ломая в пальцах соломинки.
- Просто интересно, - ответил Свантозик. - Может, сработает снова, с другими людьми.
- Нет, не сработает. - Фландри сокрушенно покачал головой. - Здесь замешано личное. Я так думаю, что она решила, будто я предал ее первым. Зачем вам все это рассказывать?
- Мне говорили о том, что вы, терране, часто испытываете сильные чувства к лицам противоположного пола, - сказал Свантозик. - Мне говорили, что, случается, это приводит к совершению отчаянных, бессмысленных поступков.
Фландри устало потер ладонью лоб.
- Забудем об этом, - пробормотал он. - Только будьте добры к ней. Это-то вы можете сделать?
- Вообще-то, да. - Свантозик замолчал и какое-то время сидел, уставившись в пустоту, а потом прошептал: - Грядущие планеты!
- Что вы сказали? - Фландри даже не поднял глаз.
- Неважно, - поспешно проговорил Свантозик. - А я прав в своих предположениях, что вы, со своей стороны, питаете к ней ответное чувство?
- А это вас вообще не касается. - Фландри выпрямился Я слова эти просто прокричал. - Слышать об этом больше не желаю! Говорите о чем угодно, только не суйте свой мерзкий нос в мою жизнь!
- Значит, "да", - выдохнул Свантозик. - Что ж, давайте поговорим о другом.
Он с жаром поработал немного над Фландри, но не с таким остервенением, какое выказал человек в отношении Темулака. Было в его манере ведения допроса даже что-то рыцарское: все делалось с уважением, сочувствием, даже горькой симпатией к человеку, за душой которого он охотился. Пару раз Фландри удавалось перевести разговор на другие темы - они слегка коснулись напитков и верховой езды, обменялись несколькими скабрезными анекдотами, схожими в обеих культурах.
И тем не менее Свантозик охотился, так что эти несколько часов дались нелегко.
Наконец Фландри увели. Он был слишком измотан, чтобы многое примечать, но вели его, казалось, окольным путем, и под конец втолкнули в комнату, не очень отличавшуюся от кабинета Свантозика, вот разве что стояла в ней человеческая мебель и горело человеческое освещение. Дверь глухо захлопнулась за ним.
В комнате стояла Кит и выжидающе смотрела на него.
13
Сначала он подумал, что она вот-вот закричит, но девушка почти тут же закрыла глаза, затем снова их открыла, и они были сухие, словно выплакала она все свои слезы. Она шагнула ему навстречу.
- О Боже, Кит, - прохрипел он.
Она обвила его шею руками. Он прижал ее к себе, а взгляд его забегал по комнате, пока не остановился на маленьком, сделанном человеком ящике с несколькими клавишами, который он узнал. Он даже не удержался, чтобы не кивнуть головой, чуть-чуть, и неровно задышал, но все-таки полной уверенности у него не было.
- Доминик, дорогой… - губы Кит искали его губы. Он шагнул к койке, сел на нее и закрыл лицо руками.
- Нет, - прошептал он, - больше я не выдержу. Девушка села рядом, положила голову ему на плечо. Фландри чувствовал, что она вся дрожит, но произнесенные ею слова прекрасно подчеркивали спад напряжения:
- Отличное устройство, Доминик, для подавления "жучков". Ему хотелось откинуться на спину и изойти в ликующем крике. Ему хотелось стучать ногами, показывать "носики", ходить колесом по этой келье. Но он удержался, и только смешок сорвался с его губ, да и тот он тут же спрятал, прижавшись к ее щеке.
Он был почти уверен, что Свантозик обязательно установит электронное подслушивающее устройство. Разведчик, даже курсант, только тогда может расслабиться и говорить свободно, когда знает наверняка, что электронными или звуковыми средствами подавлена работа всякого рода подслушивающих устройств. Он, правда, подозревал, что скрытой камерой передается немое изображение, так что говорить они могли спокойно, а вот пантомиму им все равно придется разыгрывать.
- Как все прошло. Кит? - спросил он. - Туго пришлось? Она кивнула, но не разыгрывая из себя несчастную.
- Никаких имен давать не пришлось, - выдавила она из себя. - Пока что.
- Будем надеяться, что и не придется, - сказал Фландри. Тогда в убежище - сколько столетий прошло? - он сказал Кит: "Все это ерунда на постном масле. Я здесь делаю не более того, что сделал бы на моем месте любой опытный нелегал, а именно этим и будут заниматься люди Уолтона, как только их смогут забросить сюда. Есть у меня одна могучая идея. Очень даже может быть, что она нас погубит, а с другой стороны, можно будет нанести такой удар, что никакому флоту не под силу. Ну как, девочка, сыграем? Но такая игра грозит смертельной опасностью, или пытками, или пожизненным рабством на чужой планете. Однако хуже всего, что, не исключено, придется выдавать своих товарищей, называть врагу их имена, чтобы враг продолжал верить тебе. Хватит ли у тебя, Кит, мужества принести в жертву десятка два жизней ради всего мира? На мой взгляд, хватит, но… Такой жестокости я не могу требовать ни от одной живой души".
- Они привезли меня прямо сюда, - рассказывала Кит, так и не выпуская его из своих объятий. - Мне кажется, они сами толком не знают, что со мной делать. Несколько минут назад примчался как угорелый один из них, весь взмыленный такой, и приказал мне быть благосклонной к тебе. (Краска медленно залила ее лицо.) Если смогу - добиться от тебя сведений любыми способами, которые сочту возможными.
Фландри мелодраматически помахал кулаком в отчаянии, и, хотя лицо его было искажено, голос звучал спокойно:
- Чего-то такого я и ожидал. Я направил ход мыслей Свантозика, местной главной ищейки, на то, что доброе отношение ко мне какого-нибудь лица моей расы после жестокого допроса может заставить меня сломаться. Особенно если этим лицом будешь ты. Свантозик совсем не дурак, но ему приходится иметь дело с нами, чуждой ему расой, психологию которой он знает в основном из вторых рук, по поверхностным докладам. У меня то преимущество перед ним, что, хотя с ардазирхо я сталкиваюсь впервые, я всю свою жизнь имею дело с разнокалиберными и разношерстными чуждыми нам созданиями. И я уже понял, что общего у ардазирхо с рядом рас, которые в прошлом мне удавалось обвести вокруг пальца.
Девушка закусила губу, чтобы унять дрожь. Она смотрела на каменные стены, и Фландри знал, что в мыслях у нее километры туннелей, пусковые площадки и орудия, жестокие следопыты и пустыня, переход через которую не под силу человеку.
- Что же нам теперь делать, Доминик? - ее слова прозвучали неуверенно, испуганно. - Ты никогда мне не рассказывал, что же ты задумал.
- Потому что я и сам не знал, - ответил он. - А теперь, попав сюда, я подбираю мелодию на слух. К счастью, моя вера в то, что я всегда непременно упаду на ноги, доходит до абсолюта или близка к нему, если мне доводится совершить ошибку. Так что пока. Кит, дела у нас обстоят не так уж плохо - я выучил их основной язык, а ты проникла в их ряды.
- Они мне еще не доверяют.
- Не доверяют, а я и не надеялся, что они очень-то будут тебе доверять. Но не будем забывать о создании нашего зрительного образа. Я, конечно, не переметнусь на сторону противника только потому, Кит, что ты рядом, но, когда я здорово потрясен, я теряю благоразумие и привычную осторожность. Свантозик это проглотит.
Он снова прижал ее, и она жадно прильнула к нему. Он чувствовал, как восстанавливается в нем все его оскорбленное существо, как снова заискрился его мозг, выдавая планы, разбивая и отвергая их, порождая новые этаким фейерверком, в потешной чехарде.
Сидя у него на коленях. Кит все еще дрожала мелкой дрожью, и он ей сказал:
- У меня вроде есть идея, но нам придется действовать по обстоятельствам, так что надо договориться кое о каких сигналах, но это мы успеем. - Он почувствовал, как она вся напряглась в его объятиях. - Что такое?
- Ты все время, даже сейчас, думаешь только о своей работе? - тихо и с горечью в голосе спросила она.
- Отнюдь. - Он позволил себе слегка улыбнуться. - Просто я до чертиков люблю свою работу.
- Но все же… Не обращай внимания. Продолжай. - И она сжалась.
Фландри нахмурился, но сейчас он никак не мог заниматься побочной ерундой, а потому сказал:
- Скажешь Свантозику, или кто там будет заниматься тобой, что ты разыграла сцену раскаяния передо мной и что теперь я ненавистен тебе и своими речами, и своими мыслями насчет… Гм.
- Юдифи! - сердито проворчала она.
К чести Фландри надо сказать, что он покраснел.
- Как я полагаю, этот довод ничем не хуже других - во всяком случае в глазах ардазирхо.
- Или людей. Если бы ты знал, как мне хотелось… Ладно Продолжай. Не будем об этом.
- Так вот, скажешь противнику, что рассказала мне, будто предала меня в порыве раздражения, а теперь жалеешь об этом, а я, будучи дико в тебя влюбленным - во что, опять-таки, легко поверить… - Кит никак не ответила на его дежурную любезность, - …сказал тебе, что у тебя есть возможность сбежать отсюда, и предложил следующее. Ардазирхо пребывают под впечатлением, что у них за спиной стоит Имир, а на самом деле Имир больше склоняется в пользу Терры, поскольку мы миролюбивее, а потому с нами меньше хлопот. Имирцы намерены нам втихую помогать, но мы держим это в тайне до экстренного случая, когда они нас спасут. Так вот, если бы мне удалось перенастроить позывные какого-нибудь космического корабля в системе опознавания "свой-чужой", ты могла бы попытаться похитить такой корабль. Ардазирхо решат, что ты направишься к флоту Уолтона, и бросятся в том направлении, а ты сможешь ускользнуть от них, долететь до Огра, передать установленный сигнал и попросить, чтобы тебя доставили в безопасное место на корабле с защитной силовой оболочкой.
У нее и глаза расширились от ужаса.
- А что будет, когда Свантозик услышит такое, а это неправда…
- Он не сможет узнать, правда это или неправда, до тех пор, пока не даст возможность такое сделать. Так? - радостно возразил Фландри. - Если я солгал, так в том твоей вины нет. А пока, когда ты поспешишь разболтать ему даже о том, что представляется путем для твоего спасения, это убедит его в твоем твердом намерении сотрудничать с ними.
- Но… Нет, Доминик. Это же… Да я не осмелюсь…
- Не удерживай меня. Кит. Ты такая одна на десять тысяч, и нет ничего такого, что бы ты не осмелилась сделать.
И тут она расплакалась.