В другое время, от такой новости с Анси приключилось бы то, что один из его стародавних учителей в Лиме́н Мойри́дио называл гносеологической парафонией – вроде идёшь ты по двору, и вдруг на заборе удом нарисован мел. Но сейчас шкиперу было не до парадоксов сознания, потому что на ведущем гидроцикле из двух, что свернули к северу, за вцепившимся в посаженное плашмя штурвальное колесо рулевым поднялся налётчик с копьеметалкой, в упоре которой было зажато ракетное копье-пира́влос.
– Лево на борт! – крикнул Анси, смотря в один из портов рубки против хода и одновременно переводя машинный телеграф на "Полный вперёд".
Аудрун крутанула штурвал, что поначалу не особенно отразилось на движении "Фрелси три дюжины пять". Открыл огонь кормовой пулемёт, один из пары гидроциклов сбавил ход. Копьемётчик на головном уверенно метнул свое оружие. Гидроцикл тряхнуло кильватерной волной – увы, слишком поздно. Головная часть копья отделилась от древка и, оставляя черный след, устремилась к рубке рыбовоза.
– Запад-юго-запад, – сообщила Аудрун, безучастная к происходившему за её спиной.
Едва начатый поворот успел слегка увести нос "Фрелси…" вправо, и боеголовка пиравлоса попала не в рубку, а в навигационный мостик над ней. Грохнуло, тряхнуло, полетели в разные стороны осколки. Невольно присевший от взрыва Анси странно отчётливо увидел, как по одному из наклонённых боковых портов рубки сползла, оставляя кровавую полосу, оторванная кисть руки с кольцом акрагской морской академии на указательном пальце. Едва слышно затарахтело переговорное устройство – "Котельная".
– Пер, громче! – закричал в микрофон шкипер. – Аудрун, одерживай!
Кочегар понёс что-то еле разборчивое про давление. Снова застучал кормовой пулемёт. Три гидроцикла успели скрыться из вида, прижимаясь к бортам корабля, тот, что заходил с севера, возможно, как раз достаточно, чтобы…
– Право на борт! – бросил Анси и устремился на правое крыло мостика.
Рулевая с полной невозмутимостью завертела колесо посолонь. Морские разбойники на гидроцикле, шедшем параллельным с "Фрелси…" курсом, чрезмерно увлеклись раскруткой кошек, готовясь забросить их за леерное устройство над вформованным в борт ледовым ширстре́ком, и не успели заметить, что расстояние между их судёнышком и рыбовозом опасно сокращается. В полном соответствии с учением мистагогов -гидродинамиков мистерии померанцевого дракона, скорость потока воды между судами увеличилась, давление упало, и горе-налётчики гулко впечатались в армоцемент. Гидроцикл потерял ход, трое из облепивших его шестерых забарахтались в воде, а ещё один, ненадолго зажатый между кораблями, отчаянно, но кратко, завопил и скрылся под волнами.
– Курс на запад! – шкипер пробежал через рубку, чуть не споткнувшись о высокий порог двери – с навигационного мостика на настил ходового натекла изрядная лужа крови.
Кормовой пулемёт выпустил расточительно длинную очередь. Одна из пуль попала в паровой котел отставшего гидроцикла. Взрыв взметнул внушительное количество воды, на ахтердек посыпались брызги вместе с мелкими кусками металла и ошмётками тел.
Дела на левом борту шли менее успешно. На баке, с полдюжины верпов налётчиков зацепились за поручни и леера по краю верхней палубы, боцман и Нос рубили топорами лини, тянувшиеся за верпами, но без большого успеха – не иначе, к ка́болкам были приплетены пряди сиилапа́на – фра́миборгского грибного волокна тверже, чем сталь. Снизу в них стреляли, тоже не особенно плодотворно, а вот пущенный кем-то топор, прихотливо крутясь в полете, воткнулся Гимри как раз под незащищенную кольчугой нижнюю челюсть. Пока Гостислав выталкивал одного налётчика, взбиравшегося по линю, тычками топора с вытянутой руки (неловко использовать топор как колющее оружие), на боцмана насели еще трое, как охотничьи лайки на медведя. Еще несколько верпов взмыло над бортом и повисло на ограждениях. Анси перевел рубильник переговорного устройства в положение "Оповещение", крутанул ручку пять раз, и гаркнул в микрофон:
– Аврал, все наверх с оружием! Пер, оставь трех лучших кочегаров внизу! Держите давление два гросса!
Через ограждение ходового мостика перелез головорез в титановом панцире поверх кольчуги. За триплексным щитком забрала его шлема, слегка расплывчато виднелась гримаса не то предвкушения, не то несварения, правая рука легко, как стилос, держала окровавленный двуручный топор. За ним лезли еще трое, один мокрый и без шлема. Шкипер снял со стены "утиную лапу", выдернул предохранительную шпильку, упер спину в стену и выстрелил прямо через одно из стекол рубки справа, заодно основательно оглушив сам себя и сделав что-то нехорошее с правым локтем. Заряд рубленой картечи из пяти полувершковых стволов вместе с расколотым стеклом должен был смести с мостика все живое, но налётчик в титане продолжал лезть в рубку как ни в чем не бывало, не смущенный потерей трех товарищей.
К доносившимся с верхней палубы лязгам, крикам, и выстрелам боя прибавилось "ц-ц-ц-ц-ц-пынь-ц-ц"… К "ц-ц-ц…" по логике прилагался гироплан, но почему его не было видно? Это, однако, не было самым безотлагательным вопросом для Анси. Гораздо срочнее требовалось понять, каким образом остановить разбойника, которого не берет картечь. Шкипер довольно несвоевременно вспомнил, что сам он был в овчинной безрукавке поверх шерстяного тельника, а доспехи и меч лежали в рундуке на левой стороне рубки. Двуручный топор в тесном помещении – не лучшее оружие, но это вряд ли замедлило бы налётчика достаточно, чтоб Анси успел добраться до меча. Зато на правой стороне рубки рядом с комингсом двери висела осветительная ракета на двухаршинном, чтоб не обжечься выхлопными газами при запуске, древке. Разбойник, похоже, скумекал то же, что и Анси, насчет топора, и, прежде чем лезть в рубку, прислонил его к ограждению, вытащил из ножен на поясе короткий меч с чернёным клинком, и шагнул в дверной вырез. В бою (и не только) бывает, что не совсем верное решение, принятое быстро, оказывается лучше верного, принятого с задержкой. Шкиперу как раз хватило времени сорвать со стены ракету (в основном левой рукой), ткнуть ей врагу под забрало, и плохо слушавшейся правой рукой выдернуть спусковой тросик. При обычном использовании, осветительная головка ракеты зажигалась уже в полете. Далеко улететь вместе с морским разбойником устройство не могло, оно даже не отсоединилось от древка. налётчик схватился левой рукой за деревяшку, пытаясь вытащить ракету, но тут осветительная головка зажглась. Анси сын Сигурд-Йона увидел вспышку и услышал крик. Ослепительный свет отдалился, когда разбойник упал с мостика. Упав, он продолжал кричать, перекрывая какофонию схватки на палубе. Достойная смерть, но не очень приятная.
– Дядющка Анси, я ничего не вижу, – заметила Аудрун.
Шкипер мог пожаловаться на то же самое, но он не стоял у руля. Аудрун, строго говоря, приходилась ему не племянницей, а какой-то более дальней и запутанной родней. На Стро́мо, родном острове Анси, Аудрун, Пера, и так далее, почти все жители вели род от Грима Скособаченного, основателя Кромсхавна, и состояли в родстве по крайней мере через него, к немалому злорадству жителей соседнего острова Э́стро.
– Прямо руль, на ощупь. Дай глазам привыкнуть.
К изрядному облегчению Анси, зрение и вправду начало возвращаться. Куда бы он ни глянул, его преследовало темное пятно в поле зрения примерно там, где он увидел вспышку, но шкипер уже мог разглядеть смотровые порты рубки и очертания выреза двери на мостик. Он шагнул наружу. Бой на верхней палубе шел скверно. У левого борта сбитый с ног боцман увёртывался от копий налётчиков, на шлюпочной палубе кочегар Пер, прижавшись спиной к стойке крана, крутил лопатой (какую именно часть слова "оружие" в предложении "Все наверх с оружием" он недопонял?), держа на расстоянии двух разбойников с мечами, пара ватажников со Стромо валялись неподалёку без движения. С кормовой стороны крана, на Э́гри, еще одного кочегара, наседал неприятель с чеканом. Эгри отбивался кочергой. Сговорились они, что ли?
Перемежаемое "пынь" пятого поршня "ц-ц-ц…" гироплана усилилось до откровенно громкого (громче разбойника с осветительной ракетой), хотя летательной машины по-прежнему не было видно. К звуку двигателя прибавился тонкий свист, а потом и отрывистый треск картечниц. Поднялись фонтаны брызг, наконец, в клубах дыма к югу от "Фрелси…" что-то прерывисто заблестело. Это как раз оказался несущий винт гироплана, концы лопастей которого рассекали воздух не выше, чем в пяди над ограждением борта. На пути одной лопасти как-то случились налётчики, полностью поглощённые поисками наиболее удобного для втыкания копья места на Гостиславе. В воздух полетели несколько рук, одна вместе с плечом, и где-то две с третью головы (разглядеть точнее всё ещё частично ослеплённому Анси было и трудно, и вотще). Снова затрещали картечницы, и отчаянно дымивший гироплан с продолжавшими крутиться вхолостую блоками стволов по обе стороны от опоры несущего винта показался над бортом. Мгновением позже, полубак окатила вода, поднятая ещё одним взрывом.
– Если б козка не скакала, то и ножку б не сломала, – поведало вековую поморянскую мудрость асирмато. – Еще гидроциклы остались? Анси?
Шкипер двинулся в рубку к устройству. Его внимание привлекло развитие драки на шкафуте. Эгри, орудуя кочергой, как дротиком, нашел слабое место в куячном доспехе своего противника и сорвал одно из его оплечий. На помощь Перу подоспела знахарка Дарво́да, сперва ударив одного из нападавших на него меченосцев легким посохом, а когда тот повернулся, разрядив ему в грудь ручницу. Второй нападавший замахнулся на знахарку мечом и тут же получил в награду за труды свои тяжкие четырехгранный болт из нижнего ствола ручницы, вошедший ему в череп под правым глазом. Пер перехватил угольную лопату и ткнул её режущим краем в открывшуюся для удара шею первого меченосца, зашатавшегося после знахаркиного выстрела.
– Полундра! – Симир у правого борта безуспешно пытался наклонить пулемёт, а по обе стороны от него через леера лезли новые морские грабители.
– Последний по правому борту, – ответил на вопрос лётчика шкипер.
Тем временем, кочегары и знахарка, услышав зов Симира, вступили в бой с разбойничьим подкреплением. Эгри наклонился через борт и метнул кочергу. Судя по тому, что свист паровой турбины сменился на треск и лязг, бросок пробил кожух ротора. Стойки одного из леерных ограждений, за поручень которого цеплялись два верпа, зашатались и вылетели за борт вместе с верпами, поручнем, леерами, двумя разбойниками, и Симиром. Дарвода бросила ручницу на палубу и прыгнула вдогон. Не умевшим плавать кочегарам оставалось добить одного налётчика, но тот уронил трабу́ку, опустился на колени, и поднял руки. Пер замахнулся лопатой. Эгри удержал товарища:
– Не горячись, совсем малёк еще!
– Поправка, гидроциклы кончились, – заключил Анси, стоя у асирмато. – Самбор, надувай поплавки и садись, пока волна не поднялась. При волне-то скажешь, что не умеешь, раз никогда на гироплане не летал?
С юга и с запада действительно приближались облака, но глубокие морщины на лице Анси непривычно сложились в улыбку.
– Аудрун, на румбе?
– Запад.
Шкипер выставил на машинном телеграфе "Самый малый вперёд", пятикратно крутанул рукоять внутрикорабельного переговорного устройства, и объявил:
– Матрос за бортом!
– Погоди с сажай, надо понять, откуда взялись эти налётчики, – хотя поморянин и месяца не провёл на борту рыбовоза, он уже вполне вжился в ватагу, по крайней мере в том, что касалось общего внимания к указаниям шкипера.
Гироплан описал восходящую спираль над "Фрелси…".
– Так у тебя ж топлива всего на треть часа! – возмутился Анси, что вместе с предшествовавшей мыслью дало ему возможность сменить улыбку на подобающе неодобрительное выражение.
– Ну да, шестая сейчас пройдет, шестая останется.
Анси удивленно взглянул на хронометр. Поморянин был прав – с начала боя прошло меньше одной шестой часа.
– Лети по их кильватеру, – неожиданно сказала в направлении асирмато рулевая. Шкиперу осталось только кивнуть.
На шлюпочной палубе, Эгри и Пер под присмотром полностью залитого кровью Гостислава выбирали слабину на шлюпталях, готовясь спустить на воду четырехвёсельный ял.
– Как ты на ногах-то держишься? – спросил кочегар у боцмана. – Кровищи, как мамонта зарезали…
– Кровь не моя, – боцман поморщился и добавил, – В основном не моя.
Гироплан, на вид уже не больше стрекозы, продолжал удаляться в направлении обступавших окоем к югу и юго-западу облаков. Кочегары возились со шлюпбалками, подавая ял вперёд. Треск статики в асирмато стал громче. Анси встал напротив порта с вылетевшим от выстрела из утиной лапы стеклом и левой рукой (правой стало больно двигать) поднял к лицу диоптр. Прибору тоже досталось в драке, картинки никак не совмещались в одну.
– Если это подморница, они уже погрузились, – неутешительно поведал Самбор. – Погоди…
– Что? – шкипер оторвался от диоптра, смотреть в который приходилось одним глазом, и покосился на хронометр. – Не возись, возвращайся.
– А, вот в чем дело! Козу даришь, веревку отпусти, – таинственно, но очень удовлетворённо изрек поморянин.
Анси решил было, что Самбор окончательно свихнулся на козах, но тут увидел, что под одним из облаков медленно ползла вверх продолговатая тень, от которой поднималась, скрываясь в пелене, еле различимая чёрточка. Гидроциклы были запущены с аэронаоса, спрятавшегося в облаке, но не успевшего втянуть обратно трос, на конце которого висел ве́гаскип, заодно работавший как грузовой подъёмник. В то же облако нырнул гироплан Самбора.
С полубака раздался душераздирающий хрип.
– Прикончите его кто-нибудь, – донесся оттуда же высокий голос Ньялы липантофо́ры. – Всякого навидалась, но такого ужаса отроду не видела!
– Тебе ужас, ты и приканчивай, – посоветовал Ска́пи, помощник кока (звучит лучше, чем "кухонный мальчишка"). – Ой жуть, кто его так?
– Шкипер осветительной ракетой, – объяснил Вили. – А ещё четверых картечью на куски порвал.
– От вас, мелюзги, и впрямь помощи не дождешься. Мучается же бедный, зубы, и те обуглились! А ну, дай-ка клеве́ц!
Прозвучал короткий треск, хрип прекратился. Шкипер попытался сосредоточиться на видимом в половину диоптра, но всё, что он мог разглядеть, было низко висевшее серое облако.
– Добрый корабль, хоть и полужёсткий, – сквозь шумы и треск, возвестил Самбор. – Нижний киль, крестовое оперение, четыре двигателя, гелиоа́герты…
Изнутри, облако, где прятался аэронаос, озарили вспышки.
– Две пушки на вертлюгах, – закончил поморянин. – А я всю картечь расстрелял, и ответить нечем.
До "Фрелси…" донёсся гул выстрелов.
– Возвращайся! Скоро мёртвая вода кончится! – Анси снова посмотрел на хронометр.
– У моей торпеды взрыватель магнитный или ударный? – не унимался властитель пеплинского замка.
– И тот, и другой! Но зачем тебе?..
– Жалко, добрый корабль, но целым его не взять. А уйдет, выкурвец, каких ещё бед натворит? Я сейчас на него эту торпеду уроню. Ты в дорогу, а я те гвоздь в ногу!
Спустя непродолжительное время, облако озарила вспышка поярче, чем предшествовавшие.
– Ого! – треск из мезофона асирмато замолк.
– Самбор? Самбор? Приём?
Из облака показался воздушный корабль, длиной приблизительно вдвое против "Фрелси три дюжины пять". Торпеда Самбора, судя по всему, была сброшена сверху, прошла через одну из оболочек с гелием и взорвалась, ударившись о киль, потому что аэронаос складывался в воздухе пополам. Оболочки в носу и в корме до поры замедляли падение, но хвостовое оперение врубилось в ткань, аэронаос величественно развалился надвое, и передняя половина со зрительными портами и подвесом для вегаскипа ускорилась в направлении моря. Из-за размеров разбойничьего корабля и расстояния до него, движение казалось плавным, но вся подъемная сила была потеряна, и куски падали камнем.
Опровергая подозрения шкипера, что Самбора накрыло тем же взрывом, из тучи вынырнул гироплан. Под его рамой чернели, наполняясь сжатым воздухом, поплавки. Машина снижалась, одновременно приближаясь к рыбовозу. Анси разглядел, что лётчик указывает на ходовой винт, машет ладонью перед лицом, и указывает вниз.
– Садись, сейчас тебя подберем, – сказал шкипер, на случай, если асирмато вышло из строя только частично.