- Господин Вепперс? - снова прокричал из-за двери Джаскен. - С вами все в порядке? Это Джаскен с двумя зеями.
- Да! - крикнул в ответ Вепперс. - Жди там! - Он повернулся к Диамле. - Мой халат.
Девица повернулась, подняла с пола его халат. Вепперс приподнял голову Соне за длинные золотистые волосы и пару раз шлепнул ее по щекам, приводя в чувство. Она села, глядя вокруг затуманенным взглядом, щеки ее зарделись.
- Вы обе убирайтесь, - сказал Вепперс, запахивая на себе халат. - Дверь не запирайте, скажите Джаскену и зеям, пусть остаются там, где теперь. Скажите ему, что здесь произошло, но больше никому ни слова.
Диамле завернула себя и Соне в простыни и помогла второй девице дойти до двери. Вепперс слышал, как Диамле говорит что-то Джаскену, потом дверь захлопнулась.
Вепперс повернулся к маленькому существу.
- Вам знакомо такое выражение: "И если что, то лучше бы тебе не родиться", Над-лейтенант Врепт? - спросил он, двигаясь на коленях по кровати к сидящему инопланетянину, он смотрел на него сверху вниз, возвышаясь над ним.
- Знакомо, - ответил Врепт. - Но ничего лучше не получается, только хуже. Отсюда и срочность. Мой начальник, упомянутый достопочтенный Беттлскрой-Биспе-Блиспин III, приказывает мне сообщить вам, что на Цунгариальном Диске произошел сбой, чреватый большими неприятностями; одна из фабрикарий, задействованных в производстве кораблей, была повреждена во время текущей диверсионной вспышки паразитарной гоп-материи, и легкий космический корабль, принадлежащий Культурианской Рестории, зафиксировал создание импровизированного корабля внутри этой фабрикарии, сообщил эту информацию остальным членам Культурианской миссии на Диске, которые в свою очередь передали эти сведения дальше - другим подразделениям Культуры, в то же время они обследуют другие фабрикарии на предмет выяснения, не ведутся ли и на них подобные работы по созданию кораблей, результаты этого обследования оказались, естественно, положительными, хотя предприняты и предпринимаются меры по нейтрализации возможностей миссии Культуры.
В итоге, в Культуре и, возможно, за ее пределами стало известно, что некоторые элементы Диска заняты изготовлением военного флота. До завершения работ в первом приближении остается еще полтора дня, не считая заправку АВ. К Диску приближаются несколько кораблей Культуры. Похоже, что Науптра Реликвария не была в полной мере проинформирована, однако они проявили сильный интерес к происходящему и желают знать, что именно происходит на Цунгариальном Диске. По неподтвержденным сведениям, они, возможно, передислоцируют свои военные контингенты в этом направлении.
Такова суть моего послания. У вас есть вопросы, сударь? Или - и также - вы, возможно, пожелаете сообщить упомянутому достопочтенному Беттлскрою-Биспе-Блиспину III сведения об обсуждавшихся ранее, но так и не названных целях для этих строящихся кораблей. Эти сведения весьма приветствовались бы.
Вепперс секунды две с разинутым ртом смотрел на маленького инопланетянина, потом ему пришло в голову, что и он может потерять сознание.
- Вот повезло, так повезло! - сказал Демейзен. Он повернулся к Ледедже с ухмылкой, которая перешла в широкую улыбку.
Она посмотрела на него.
- У меня такое чувство, что то, что вы считаете хорошими новостями, для всех остальных не так уж радостно.
- Какой-то псих строит кучу кораблей на Цунгариальном Диске! - Демейзен откинулся к спинке сиденья, уставясь на экран модуля и продолжая улыбаться.
- И насколько это хорошая новость?
- Хорошая? Да это не новость - настоящая катастрофа, - сказал Демейзен, взмахнув руками. - Эта закончится слезами, помяните мои слова.
- Так прекратите улыбаться.
- Не могу. Существуют естественные… Ладно, могу, - сказала аватара, поворачиваясь к ней с выражением такой безнадежной печали, что ей немедленно захотелось обнять его своими облаченными в броню костюма руками и заверить, что все будет хорошо. Но не успела Ледедже осознать, как просто ею манипулировать, и разозлиться на себя и на Демейзена, а печальное выражение исчезло с его лица, которое снова засветилось счастливой улыбкой. - Ничего не могу с собой поделать, - признался он. - Да и не хочу ничего делать. - Он снова взмахнул руками. - Ладно! Эта аватара естественным образом принимает мое эмоциональное состояние и отражает его, если только в мои планы не входит преднамеренный обман. Вы предпочитаете, чтобы я вас обманывал?
- Тогда, если речь идет о катастрофе, что же вызывает у вас улыбку? - спросила Ледедже, стараясь говорить ровным голосом и не заразиться явным энтузиазмом аватары.
- Во-первых, не я был тому причиной! Ко мне это не имеет никакого отношения, мои руки чисты. Это всегда плюс. Но становится все яснее и яснее, что в скором времени тут будет иметь место хер знает что, а я именно для таких дел и создан. Я покажу, на что способен, я покажу, что я есть на самом деле, девочка. Я вам говорю - не могу дождаться этого момента!
- Так речь идет о горячей войне? - спросила она.
- Ну да! - воскликнул Демейзен, словно в крайнем раздражении на нее. Он снова взмахнул руками. Она заметила, что он часто жестикулирует.
- И люди будут умирать.
- Люди? Очень вероятно, что даже корабли!
Она смерила его взглядом.
- Ледедже, - сказала аватара, беря в свои руки ее, одетую в броню костюма. - Я боевой корабль. Это моя природа. Я для этого сконструирован и построен. Приближается мой момент славы, и вы не можете ждать от меня, что я буду спокоен, что эта перспектива не взволнует меня. Я был готов к тому, что проведу мою рабочую жизнь, тыкаясь моим метафорическим лбом в пустоту, обеспечивая благоразумное поведение в кипящем котле вздорных цивилизаций одним своим - и моих коллег - присутствием, поддерживая мир угрозой ада кромешного, который начнется, если кто-нибудь попытается возродить идею войны как способа разрешения споров с себе подобными. И вот теперь какой-то жопоголовый недоумок, одержимый желанием умереть, совершил это, и у меня, детка, сильные подозрения, что вскоре мне представится возможность блеснуть!
При слове "блеснуть" брови Демейзена взлетели вверх, голос стал выше на регистр-другой и зазвучал громче. И даже через бронированную перчатку она ощутила давление его рук.
Ледедже никогда не видела никого таким счастливым.
- А что будет со мной? - тихо спросила она.
- Вы должны попасть домой, - сказала ей аватара, потом посмотрела на экран, где черная снежинка со слишком большим числом члеников все еще заполняла середину. - Я бы посадил вас на этот шаттл и отправил прямиком на Сичульт, но вот этот хер, кто уж его знает, кто он такой, может принять вас за снаряд или просто уничтожить ради пристрелки, так что я сначала разберусь с ним. - Аватара посмотрела на нее со странным напряженным выражением. - Боюсь, но это опасно по определению. И от этого не уйти. - Демейзен глубоко вздохнул. - Вы боитесь умереть, Ледедже И'брек?
- Я уже умирала, - ответила она ему.
Он раскинул руки - вид у него был искренне заинтересованный.
- И?
- Дерьмо это собачье.
- Справедливо, - сказал он, поворачиваясь к экрану и усаживаясь по-хозяйски в командном кресле шаттла. - Давайте-ка по ошибке прикончим его и постараемся не превратить это в привычку.
Ледедже увидела, как кресло обтекло аватару, закрепило ее тело на месте мягкими удлинителями подлокотников, ножек, сиденья и спинки. Она ощутила движение вокруг и под ней и поняла, что ее кресло делает то же самое, снова обхватывая ее - еще один ограничительный слой, кроме гелевого и армированного костюмов. Ее обжимало и притягивало к креслу, пока оно один в один не приобрело конфигураций ее тела.
- А теперь пена, - сказал Демейзен.
- Что? - встревоженно спросила она, когда щиток шлема опустился на ее лицо. Внутри шаттла потемнело, но щиток каким-то образом скомпенсировал отсутствие света и дал ей довольно четкую картинку того, что было похоже на отливающую красным пузырящуюся жидкость, которая заполняла то пространство, в котором она обитала последние двадцать с лишним дней. Жидкость темно-красной волной нахлынула на основание ее кресла, стала подниматься все выше, обтекла ее облаченное в бронированный костюм тело, вспенилась вокруг нее, перекрыла щиток, ослепила на какое-то время в темноте, а потом она снова услышала голос аватары.
- Вид космоса? Или какое-нибудь развлечение, чтобы убить время? - Внезапно на щитке ее шлема появилось то же изображение, что и на экране, только перевернутое. Неправильная восьминогая снежинка по-прежнему оставалась в центре.
- Вы бы лучше спросили у меня, не боюсь ли я вынужденной обездвиженности и ограниченных пространств, - сказала Ледедже аватаре.
- Забыл. Костюм, конечно, может вас усыпить на время… ну, сколько потребуется.
- Нет, спасибо.
- Ну, так решайте - реальный космический вид, возможно, иногда пугающий, или какая-нибудь развлекуха - что-нибудь для поднятия настроения, грустная комедия, остроумная интермедия, примитивный юмор, захватывающая человеческая драма, исторический эпос, образовательная документалистика, путешествия, чистое искусство, порно, ужасы, спорт или новости?
- Реальный космос, спасибо.
- Я уж расстараюсь. Все может произойти слишком быстро, если только что-то произойдет. Но будьте готовы к разочарованию и развязке. Велика вероятность, что все это будет разрешено мирным путем. Про такие случаи обычно говорят: молодец против овец.
- Вам на удивление плохо удается скрывать свои чувства в таких делах, - сказала она кораблю. - Надеюсь, что ваша тактика космического боя - вещь более тонкая.
Аватара в ответ рассмеялась.
Потом на несколько мгновений все замерло. Ледедже словно издалека слышала биение собственного сердца. Послышался звук, похожий на вдох, потом тихий голос аватары: "О-кей".
На экране перед ее глазами замигало изображение черной снежинки.
Потом она обнаружила низкую долину с железными клетками, где шли кислотные дожди, мучившие воющих пленников, и каждый день демоны тащили их, орущих, к наклонным плитам, с которых скатывалась их кровь, образуя бурчащий ручеек в подножье долины, вязкий ручеек, заканчивающийся прудом-кровесборником над маленькой мельницей.
Она летела над этим местом, взмахивая своими большими темными крыльями - внизу из гигантского летающего жука вывалилась очередная группка грешников - они все пребывали в ужасе после своей экскурсии по Аду. Жук приземлился, подняв тучу пыли, осевшей на мельнице и утолщившей пленку на поверхности пруда темно-красной крови.
На тяжелое вращение колеса сбоку мельницы откликались криками и стонами еще живые ткани, сухожилия и кости, из которых она была построена.
Каждый взмах крыльев отзывался комочком боли в ее теле.
Чей уже убила тысячу душ, обнимая их, чтобы освободить в небытие. Это произошло некоторое время назад. Она все еще понятия не имела, с какой скоростью идет время в виртуальной среде Ада. Для нее прошло более тысячи трехсот дней - почти три года по павулеанским меркам в Реале.
С каждым убитым она добавляла себе немного боли - главный демон с головой-фонарем не обманул ее. Ноющий зуб, колющее чувство в желудке, непреходящая мигрень, что-то похожее на ущемление нерва в бедре, острая боль каждый раз, когда она выпускала когти, судорога, если она складывала крылья определенным образом… тысяча почти незаметных маленьких болей, уколов, растяжений, натяжений, язв, раздражений - всем этим прирастала либо уже существующая величина боли либо поражалась новая часть тела. Она давно уже оставила мысль, будто уже не осталось ни одной части ее тела, которая не была бы поражена болью - всегда находились новые. Она помнила себя старухой-настоятельницей к концу ее жизни в Убежище - тогда она вся была боль и недуги. Но тогда, по крайней мере, всегда можно было ждать смерти, освобождения от страданий.
Ни одна из ее болей не преобладала, и даже взятые в совокупности они не обессиливали ее полностью, но все они давали о себе знать, все делали свое дело, наполняя ее дни непреходящей мукой, непрерывным, выматывающим душу страданием, а хуже всего ей было в те дни, когда она жалела себя, зная, что сама же и является причиной своих терзаний.
Но все же она, ставшая объектом почитания, продолжала бить крыльями, летать над обескураживающими просторами Ада - наблюдала, запоминала. Она не задумывалась над тем, что стала частью нарождающейся мифологии этого искусственного мира. Будь она все еще одной из потерянных душ, бродящих по этим гнилым болотам, голым, выжженным лесам, изъеденным язвами землям и искореженным, покрытым золой склонам холмов, одной из этих душ, которую все это потрясло настолько, что она уверовала, будто и нет никакого Реала, где она жила прежде… она бы тоже, наверно, стала почитать кого-то вроде нее, молилась бы полулегендарному, появляющемуся изредка ангелу смерти - избавителю от страданий.
Она долетала до самых границ Ада - после многих десятков дней полета ударялась в железные стены, скребла когтями по их громадной несокрушимой поверхности. Она в конечном счете пришла к выводу, что это пространство не бескрайнее, что у него есть границы, какими бы далекими они ни были.
Она создала что-то вроде умственной карты этого пространства. Вот здесь располагались выжженные равнины, здесь - ядовитые болота, здесь - засушливые неудобья, парящие топи, выбеленные соленые проплешины, щелочные озера, кислотные пруды, пузырящиеся кратеры с грязями, спекшиеся потоки лавы среди всех прочих ошеломляюще разнообразных бесплодных земель; здесь она видела громадные пики гор из застывшего железа, их ледники были красны от крови, море, окружающее Ад, билось в подножье пограничной стены и кишело прожорливыми монстрами.
Здесь были огромные клапанные двери, сквозь которые приходили новые партии осужденных. Здесь были дороги, по которым тащились высоченные джаггернауты с мертвыми и умирающими, доставляли свой смердящий груз в громадные тюрьмы, лагеря, фабрики и бараки. Здесь осужденные занимались рабским трудом на заводах, производящих боеприпасы, здесь проклятые бродили по руинам или пустыням или были обречены вести вечную войну, которая пожирала, возобновляла и снова пожирала их жизни тысячами каждый день с обеих сторон.
Ведь в Аду имелись две противоборствующие стороны, хотя, оказавшись между ними, невозможно было понять, в чем различия, заставляющие их убивать друг друга. Несчастные, попавшие в Ад, едва успев там оказаться, приписывались к той или иной стороне, и обычно одна половина попадала на одну сторону, а вторая половина - на другую.
Там были два ряда огромных клапанных дверей (только для впуска - выйти через них было невозможно), два ряда дорог, вымощенных изломанными спинами и раздробленными костями, два ряда и две системы тюрем, фабрик, лагерей, бараков, две иерархии демонов и (она с удивлением узнала об этом), два колоссальных царя-демона. Они сражались за центральную часть Ада, бросая свои силы в мясорубку с маниакальным удовольствием, не заботясь о том, каким будет число жертв, потому что через несколько дней они воскресали для нового наказания.
В тех редких случаях, когда одна из сторон благодаря удаче или случайному хорошему маневру завоевывала военное превосходство над другой (что угрожало территориальному и силовому равновесию, а также продолжению войны), временно проигрывающей стороне придавались пополнения путем простого перекрытия ворот противостоящей стороны и направления всех прибывших на помощь терпящим поражение, которые постепенно восстанавливали равновесие за счет численного превосходства.
Те ворота, через которые она вошла сюда вместе с Прином, она называла Восточными, хотя никаких оснований для этого не было. Но она считала, что они находятся на Восточной стороне, хотя практически все, что происходило здесь, дублировалось на Западе, и две противоборствующие стороны были идентичны в своем ужасе. По крайней мере с расстояния. На Западе ее не встречали с распростертыми объятиями - крылатые демоны размером поменьше нападали на нее, если она залетала слишком далеко за линию фронта бесконечной войны, а потому она была вынуждена держаться подальше оттуда или залетать так высоко, что подробности происходящего внизу становились ей не видны.
И тем не менее, она летала посмотреть на противоположные Западные ворота, парила над разбросанными там и здесь темными облаками внутренних земель Запада, а иногда даже приземлялась здесь (обычно всего на несколько минут) на некоторых зубчатых замерзших пиках, вдали от самых ожесточенных сражений и наиболее густых скоплений вражеских демонов.
На Востоке или на Западе она взирала вниз с таких высоких утесов, завернувшись от холода в собственные трепещущие на ветру крылья, и с каким-то исполненным ужаса удивлением смотрела на стремительно несущиеся над далекими ландшафтами ужаса и боли осколки синюшного цвета облаков.
Убив тысячу душ, она взяла полусъеденное тело и бросила его к ногам демона с головой-фонарем, который сидел на своем испускающем красноватое сияние троне и смотрел на зловонную долину дымов, паров и воплей.
- Что? - взревело это громадное существо. Одной гигантской ногой оно отшвырнуло в сторону остатки тела, которое она принесла ему.
- Тысяча душ, - сказала она, чуть помахивая крыльями, чтобы оставаться на уровне его лица, но на достаточном расстоянии, чтобы демон не мог ее схватить. - Тысяча дней прошли с того времени, когда ты сказал мне, что когда я освобожу десять раз по сто душ, ты скажешь мне, что произошло с моим любимым - с тем, с кем я явилась сюда. С Прином.
- Я сказал, что подумаю об этом, - прогремел голос демона.
Она не тронулась с места, ее черные кожистые крылья посылали часть зловонных паров, поднимающихся снизу в лицо главного демона. Она вгляделась в туманистое изображение лица, корчащегося и клубящегося за стеклом гигантского - размером с дом - фонаря, и старалась не обращать внимания на четыре роняющие сало свечи по углам, прыщеватые поверхности которых были пронизаны сотнями визжащих нервных пучков. Существо уставилось на нее. Она сохраняла дистанцию, оставаясь на прежнем месте.
- Пожалуйста, - сказал она наконец.
- Он давно мертв, - оглушил ее громоподобный голос. Она услышала эти слова своими крыльями. - Время здесь течет медленнее, чем в Реале. От него осталось одно воспоминание. Он, опозоренный, покончил с собой от стыда, в нищете и одиночестве. Сведений о том, что, умирая, он вспомнил о тебе, не имеется. Он избежал отправки сюда в большой степени из сострадания. Ты довольна?
Она еще какое-то время оставалась на месте, помахивая своим плащом-крыльями, словно неторопливо, насмешливо аплодируя.
- Так-так, - сказала она наконец, развернулась, резко пошла вниз, но только для того, чтобы тут же набрать высоту, а потом полетела вдоль склона долины к дальнему ее гребню.
- А как у тебя с болями, сучка? - прокричал ей вслед демон. - Нарастают, да? - Она проигнорировала его.
Она дождалась, когда они выйдут из мельницы: три демона и одна горькая кричащая душа, которую не отпустили после экскурсии по Аду. Демоны держали орущую сопротивляющуюся особь мужского пола - один за передние ноги, два других по одной задней. Они смеялись и разговаривали, издеваясь над несчастным, тащили его к гигантскому жуку.