Ливень постепенно очистил воздух. Взору путников открылась величественная картина. Они стояли на краю ямы с идеально круглыми краями. Диаметр ямы составлял примерно полкилометра. Внутренний край просматривался метров на сто вниз, остальное терялось в тумане. Создавалось впечатление, что яма бездонная. С ее краев бурными потоками стекала внутрь грязная вода. Это явление наблюдалось по всей окружности.
– Колодец душ, – проговорил Теодор зачарованно. – Не думал, что мы забредем так далеко.
– Не понял. Какой душ? – прокричал Хоэртон.
Теодор не успел ничего ответить. В следующий момент его смыло внезапно налетевшим потоком воды. Хоэртон едва удержался на ногах, ухватившись за колючую ветвь кустарника, росшего по всей окружности ямы.
Поток пришел со стороны каменной гряды, проступившей сквозь ливень немного в стороне от Колодца, и не прекращался минут десять. Затем вода сменилась грязью, которая, в свою очередь, уступила место оползню из травы, сучьев, веток и гнилой листвы.
Джейсон перебрался на ближайший выступ, боясь повторения подобного схода. Он остался один. Шансов выжить у Преподобного было немного, но если яма наполнена водой хотя бы на пару метров, то Теодор мог уцелеть. Придется спускаться вниз и искать этого негодяя, жив он или мертв.
Хоэртон подобрался к краю и заглянул вниз.
На дне вода, причем достаточно много. Если сигануть подальше от берега, то можно угодить на приличную глубину. Спускаться по краю было в разы опаснее.
Выждав еще мгновение, Джейсон выкинул из головы все сомнения и, разбежавшись, прыгнул вслед за Преподобным.
Пролетев метров тридцать вместо кажущихся десяти, сквозь ливень, и потеряв всякую надежду на благополучное приземление, Хоэртон вдруг бабахнулся о поверхность воды. По ощущениям это напомнило его недавнее падение в болото со склона оврага.
Дыхание перехватило, уши заложило, конечности отнялись, на мгновение потеряв всякую чувствительность.
Борясь с непреодолимым желанием вдохнуть, Джейсон все-таки нащупал ногами дно и, оттолкнувшись, выплыл на поверхность. Когда голова вновь стала соображать, пришло осознание степени опрометчивости поступка, но теперь это уже не имело особого значения. Хоэртон отгреб от падающего с края обрыва мощного потока. Ближе к середине ямы вода была прозрачной, что говорило о том, что яма была заполнена постоянно, даже в сухой сезон. На поверхности плавал всякий мусор. Ухватившись за достаточно крупное бревно, Джейсон решил отдышаться. Сквозь непрекращающийся ливень сложно было что-либо разглядеть или даже услышать.
Неужели Преподобный погиб?
– Хоэртон! – Теодор как с неба упал. – Я чуть не утонул.
Он схватился за штанину Джейсона и, цепляясь за одежду, подобрался к бревну.
– Такое не тонет, – съязвил первый лейтенант.
Преподобный пропустил эту реплику или просто не услышал. Он изо всех сил цеплялся за бревно, дико озираясь по сторонам.
– Проклятье, Хоэртон! Вода здесь холодная. Нужно грести к берегу. У меня, кажется, ногу перехватило.
– Берег в полсотни метров наверху.
– Все равно. Можно, наверное, выбраться по краю. Или ты предпочитаешь замерзнуть здесь насмерть?
– Надо найти место, где нет водопада.
– Я вообще ничего не вижу. Когда этот чертов туман смоет?
– Это не туман, это водяная пыль. Чем ближе к краю, тем ее больше.
Бревно было пропитано водой и плохо держалось на поверхности, кроме того, оно было скользким и постоянно норовило выскользнуть или выкрутиться из рук. Теодор паниковал и судорожно хватал воздух, создавалось впечатление, что он совершенно не умеет плавать. Периодически он цеплялся за Джейсона. Чтобы не утонуть, Хоэртон отталкивался от бревна и Теодора, стараясь плыть самостоятельно. Атмосфера была настолько насыщена влагой, что трудно было дышать. Желудок был полон воды, а тяжелая одежда, особенно обувь, тянула ко дну, забирая последние силы.
– Хоэртон! – орал Преподобный. – Хоэртон! Хоэртон!
– Что, черт тебя дери?! – Джейсона раздражала его паника. – Порой ты напоминаешь мне ту тварь из контейнера. Она тоже без конца причитала: "Хоэртон, Хоэртон…"
– Хоэртон! – захлебывался Теодор. – Меня кто-то хватает за ногу.
– Чушь. Здесь нет никого.
– Как нет? Проклятье!
Преподобный постоянно норовил залезть Джейсону на шею.
– Это мусор, коряги и все такое.
– Какой, к дьяволу, мусор? Кто-то пытается сожрать меня.
Теодор пытался перекричать шум ливня, постоянно глотая воду и давясь ею.
– Не пори ерунду. Греби шустрее.
– Это не ерунда, от меня пытаются откусить кусок.
– От какого места?
– Иди к дьяволу, Хоэртон!
– Ты слишком много богохульствуешь, для своего… титула.
От мест падения воды расходились волны, относящие людей от края ямы. Хоэртон заметил небольшой выступ у нависающей стены и старался грести к нему.
– Хоэртон!.. – голос Теодора срывался на визг.
– От моего ободранного тела запах крови исходит гораздо сильнее, чем от тебя, и кусать в первую очередь должны меня.
– Ты мне не веришь?
– Греби сильнее.
Наконец они добрались до уступа. Преподобный, проявляя чудеса ловкости, вскарабкался на него. Следом вылез Хоэртон.
– Смотри туда! – орал Преподобный, тыча пальцем в воду. – Видишь? Видишь?
Хоэртон заметил несколько полуметровых рыб с массивными головами и широкими пастями.
– Что я тебе говорил? – не унимался Преподобный.
– Они не очень крупные, – отмахнулся Хоэртон. – Сожрать тебя все равно бы не успели.
– Если уж пошло такое дело, я предпочитаю, чтобы меня проглотили целиком, чем отгрызали бы по куску.
Он пытался отдышаться, но кислорода все равно не хватало. Гроза прекратилась. Небо слегка посветлело, но дождь продолжал лить с той же интенсивностью.
– Надо подниматься, – произнес Джейсон. – Яма наполняется.
– Я больше в воду не полезу.
– Рано или поздно ты все равно в ней окажешься. Видишь вон ту промоину за водопадом? Нам туда.
Не дожидаясь ответа, он прыгнул в воду и поплыл. Рыбы переключились на него. Одежда Хоэртона свисала с тела лоскутами. Рыбы хватали за них и мешали грести. На какое-то время он серьезно испугался за собственные конечности. Но промоина была уже близко. Ее размокшие края постоянно осыпались. Хоэртон потратил с полчаса, прежде чем смог выбраться из воды. Преподобный продолжал упрямо сидеть на уступе. Хоэртон махнул ему, чтобы тот плыл к нему. Теодор что-то кричал в ответ, но водопад был совсем рядом и Джейсон не мог слышать его слов.
Бросать Преподобного после всего пережитого было бы глупо, но его упрямство порой противоречило здравому смыслу, и Хоэртон уже представлял, как плюнет на все и отправится искать дорогу в одиночестве. Конечно, этого бы никогда не произошло, но потешить себя подобными мыслями было приятно.
Он терпеливо сидел на промытом в отвесной стене уступе уже почти два часа, дожидаясь, пока Теодор соизволит к нему присоединиться. Тот упорно не хотел плыть. Вероятно, рыбы, плавающие в яме, здорово его напугали. Джейсону было знакомо это ощущение, когда на болоте, находясь по горло в воде, он чувствовал, как кто-то настойчиво пробует его одежду на прочность. Но разница была в том, что Хоэртон целиком полагался только на самого себя, и бояться чего-то он просто не мог себе позволить. Теодор же, принимая превосходство попутчика, полагался на него, а значит, рассчитывал на спасение.
– Придумай уже что-нибудь, Хоэртон! – кричал Преподобный, но Джейсон не слышал.
Сейчас Преподобный сидел под дождем на крохотном островке, постепенно погружающемся в воду в пятидесяти метрах от Хоэртона, и надеялся, что тот все-таки найдет какой-нибудь выход, кроме очевидного.
Джейсон, в свою очередь, не собирался что-либо предпринимать. К прохладной воде он уже привык. Сейчас он находился за водопадом под нависающей скалой. Капли дождя сюда не попадали, и Джейсон чувствовал себя вполне комфортно, предпочитая немного передохнуть, пока его непутевый попутчик продолжает строить из себя девицу.
Ливень прекращаться не собирался, и опасений, что Теодор просидит на островке до конца жизни, не возникало. Более того, Хоэртон поймал себя на мысли, что по скорости погружения островка уже пытается определить, сколько еще осталось отдыхать. Джейсон расслабился и успокоился настолько, что глаза сами стали закрываться. Но спать было нельзя, хотя соблазн был велик. Если он уснет, то отрубится без памяти и может не услышать, как Теодор все-таки решится плыть. В этот момент ему может понадобиться помощь. Рыбы с огромными пастями, несмотря на свой небольшой размер, все же представляют определенную опасность и в какой-то момент могут перейти к серьезным атакам. Может, сожрать Преподобного они не смогут, но тот может запаниковать и пойти ко дну, а значит, срочно вытаскивать его все равно придется.
Внезапно у Джейсона появилось желание сплавать на островок, сбросить Теодора в воду и не пускать обратно пока тот не поплывет в направлении промоины.
Остров скрылся совсем. Преподобный выглядел очень эффектно, сидя на бурлящей поверхности воды, скрестив ноги. Просидев так до тех пор, пока жидкость не добралась до его груди, а на это ушло еще полчаса, он наконец решился и поплыл. Эти пятьдесят метров, отделяющие его от Хоэртона, он преодолел за считанные секунды. Лучшие пловцы обитаемого космоса просто умерли бы от зависти, наблюдай они сейчас этот воистину потрясающий заплыв.
– Как видишь, все обошлось, – только и произнес Хоэртон.
– Иди к черту! – отмахнулся Преподобный, раскусив насмешку.
– Двигаемся дальше, – объявил Джейсон, поднимаясь на ноги. – Я думаю, нам еще предстоит поплавать.
– Ни хрена подобного, – возмутился Теодор. – Ты здесь прохлаждался, наверное, три часа. Я тоже имею право на отдых.
– Ты тоже особо не напрягался, – ответил Хоэртон, продолжая идти вперед.
– Знаешь, каких моральных усилий мне стоило это ожидание?
– А каких мне?
Теодору ничего не оставалось, как продвигаться следом за Джейсоном. Промоина была достаточно длинной и заканчивалась верхним краем в паре метров над водой. Недалеко виднелась еще одна, но она была значительно выше, и добраться до нее пока не представлялось возможным. Придется ждать, пока уровень в яме поднимется до нужной высоты. Со второго уступа уже можно было дотянуться до свисающих с края обрыва лиан, произрастающих из исполинских джунглей с другой стороны.
– Ладно, ты все-таки заслужил отдых, – согласился Хоэртон.
Теодор ничего не ответил. Он просто завалился на землю. Джейсон последовал его примеру. Необходимо было выспаться. До этого у них не было такой возможности из-за назойливых местных насекомых. Здесь, к счастью, мошкара отсутствовала.
– Подъем! – закашлялся Хоэртон, толкая Теодора в бок.
Воды уже было по щиколотку. Она имела такую же температуру, как и воздух, поэтому Джейсон проснулся только после того, как та попала ему в легкие. Теодор спал на спине, так что пришлось его будить, хотя посмотреть, как Преподобный будет пускать пузыри, было бы забавно.
– Плывем вон к тому уступу. Видишь лианы? По ним мы выберемся наверх.
С этими словами Джейсон прыгнул в воду и поплыл. Рыбы снова стали хватать его за одежду. Он старался барахтаться как можно сильнее, чтобы отпугнуть назойливых хищников. Преподобный долго приходил в себя после сна, затем тоже поплыл, надеясь, что все внимание местных обитателей, будет сосредоточено на Джейсоне.
Наконец они добрались до берега. Хоэртон вылез из воды первым и затащил Теодора. Потом он осмотрел себя. Несколько укусов, похожих на порезы, царапины и ссадины, все как обычно, впрочем, ничего серьезного. Преподобный совершенно не пострадал. Страх придавал ему ускорения, и рыбы, несмотря на все более серьезные проявления агрессии, просто не смогли переключиться на него в нужный момент.
Хоэртон подошел поближе, осматривая попутчика.
– Что? – спросил Теодор нервно.
– Совершенно ничего, – усмехнулся Джейсон. – Просто переживал за тебя.
– Я быстро плаваю, – сказал Теодор.
– "И боюсь, словно баба, всего, что шевелится", – произнес Хоэртон с сарказмом.
– Пошел ты к черту, Хоэртон, – послал его Теодор. – Переживал он…
Джейсон ухватился за лиану и пополз наверх. Та была скользкой, и облепленной насекомыми, прячущимися от дождя. Подъему мешала вода, падающая с края обрыва непрерывными тонкими струями. Теодор остался внизу и наблюдал, как Хоэртон карабкается и пытается удержать лиану от раскручивания. Джейсон, в свою очередь, боялся, что заставить Преподобного подняться будет гораздо сложнее, чем убедить лезть в воду. Может случиться, что среди прочих его страхов присутствует еще и боязнь высоты.
Наконец он достиг края обрыва и выбрался из ямы. Внушительных размеров кусок земли оторвался под его тяжестью и улетел вниз, глухо ударившись об уступ, на котором стоял Теодор. Тот не мог не заметить пару сотен килограмм чернозема, летевших сверху, поэтому успел отойти в сторону. Решив, что угроза миновала, Преподобный ухватился за лиану и был смыт в воду потоком грязи, прилетевшим следом за земляной глыбой.
Это было уже не смешно, потому как означало очередную ходку вниз. Хоэртон выругался в сердцах и уже было собрался спускаться, как заметил, что Теодор вынырнул и взбирается на уступ.
Оставалось только сесть на край обрыва и подождать, пока Преподобный соизволит подняться. Уговаривать его уже не было никаких сил.
За спиной Джейсона начинались джунгли. Деревья были просто гигантских размеров. Тропический лес казался непроходимым и опасным, отчасти благодаря тому, что дневной свет едва проникал до земли сквозь листву. В таких зарослях можно запросто заблудиться, даже если их площадь занимает всего пару квадратных километров.
В сотне метров в сторону земля резко уходила вверх, что вполне могло быть краем склона каньона. Если двигаться исключительно вдоль него, то вполне можно сохранить ориентировку. Да и звуки падающей с обрыва воды создавали неплохой ориентир, пока еще были слышны.
Наконец из Колодца показалась чумазая физиономия Преподобного. Хоэртон подал ему руку и помог взобраться. Теодор упал без сил на покрытую сеткой ручейков землю. Джейсон подождал, пока тот отдышится, и предложил двигаться к подъему, пока их снова не смыло вниз. Теодор нехотя согласился.
Возвышение, вопреки ожиданиям, оказалось просто холмом. Поднявшись на него, путники предстали перед еще одним обширным болотом. Правда, на этот раз из него, помимо останков мертвых деревьев, выглядывали исполинские кочки метровой высоты. Тучи мошкары вились среди этих истуканов, что создавало просто жуткую картину.
– Все. С меня хватит, – психанул Теодор. – Остаемся на ночлег на этом холме. Утром решим, что делать.
Хоэртон поймал себя на мысли, что не заметил, как прошел еще один день.
– Поддерживаю, – ответил он, устало опускаясь на вершину холма, представляющего островок суши посреди зелено-коричневого вонючего моря.
Нестерпимо хотелось есть. Желудок, полный воды, просил чего-нибудь не очень жидкого и желательно горячего.
Голод. Первые несколько часов не дает покоя, потом ослабевает настолько, что о нем можно даже забыть, правда, ненадолго. Далее возникают тянущие боли в области желудка, появляется ощущение, что он переваривает сам себя. Если существует рядом источник воды, то голод можно унять, обманув организм и просто напившись. Но мозг обмануть уже сложнее. Под воздействием голода он берет на себя контроль над телом. Руки сами хватают все более или менее похожее на еду и тащат в рот. Если потерять самообладание окончательно, то можно наесться настолько разнообразной гадости, что вся она непременно попросится обратно. Также можно схлопотать чудовищное несварение или отравление вплоть до смертельного исхода.
Хоэртон прекрасно это осознавал, поэтому постоянно думал об охоте. Есть растения он не рисковал, а вот с живностью дела обстояли совсем плохо. Нужно срочно добыть пропитание. Иначе потом, когда тело само насытится какой-нибудь растительной дрянью, будет поздно.
Голод долго не давал ему уснуть. Теодору тоже было не до сна, но отправиться на поиски пищи по наступающей темноте было чревато неприятностями. Джейсон успел подумать о том, что они сами могут оказаться легкой добычей для какого-нибудь местного хищника, но сон уже вступал в свои права, и победить его было очень сложно. В конце концов Хоэртон сдался.
Непростительная ошибка, которая сходила ему с рук уже несколько ночей подряд.
Джейсон проснулся на рассвете. Дождя не было. Над болотами поднимался туман. Какое-то время он лежал неподвижно, вглядываясь в молочно-белое небо. Несколько назойливых насекомых кружились над его покрытым укусами лицом. Где-то пронзительно кричала какая-то птица. Преподобный сидел немного в стороне, ковыряя палкой грязь.
– Хоэртон, – произнес он вполголоса.
– Чего? – отозвался Джейсон раздраженно.
– Слышишь?
– Что я, по-твоему, должен слышать?
– Этот звук.
Хоэртон прислушался.
– Какая-то птица орет.
– Именно, – произнес Теодор, поднимаясь на ноги. – Мы можем ее поймать.
– Думаешь, так просто поймать птицу?
– Посмотри вокруг. Все промокло. Они не летают сейчас.
А ведь он прав. Хоэртон сел, пытаясь определить с какой стороны доносится звук.
– Идем, – сказал наконец он. – Как только увидим ее, пойдешь в обход, не задавай вопросов и не шуми. Старайся не наступать в воду, чтобы не хлюпать.
– Ладно, – согласился Преподобный.
Они пошли на звук, доносившийся прямо с болота. В воду все-таки пришлось лезть. Становилось все глубже. На поверхности мутной жижи плавали крупные листья какого-то растения, росшего прямо со дна. Ноги путались в стеблях. Кроме этого, из болота сплошь и рядом торчали ветви мертвых деревьев, двигаться нужно было осторожно, чтобы не запнуться за подводный корень и не рухнуть в воду. Иначе вся охота пошла бы прахом. Джейсон хоть и понимал, что, находясь по пояс в воде, поймать птицу будет сложно, но упорно шел вперед. Теодор плелся следом. Через некоторое время ноги стали увязать.
– Не задерживайся подолгу на одном месте, – произнес Хоэртон шепотом.
Преподобный в ответ кивнул.
Птица перестала кричать, почувствовав приближение опасности. Джейсон жестом дал знак остановиться.
Она где-то рядом. Ее просто не видно на фоне зелено-желтого пейзажа. Охотники замерли.
Через пару минут звук раздался вновь, буквально в паре метров от Джейсона. Хоэртон повернул голову в том направлении и к собственному удивлению обнаружил, что источником пронзительных криков была не птица вовсе, а огромная коричневая жаба размером с человеческую голову. Их глаза встретились. Жаба спрыгнула в воду и шустро поплыла. Хоэртон кинулся за ней, но ноги увязли, и он рухнул в воду лицом вниз. Пришлось приложить все свои усилия, чтобы выбраться из топи. Преподобный куда-то пропал. Еле перемещая ноги, утяжеленные килограммами грязи, Джейсон все-таки выполз на относительно твердую поверхность.
– Я поймал ее!
Это был Теодор. Он выбрался из воды и радостно тряс своей добычей у Джейсона перед лицом.
– Я рад за тебя. Отличная птица.
Несмотря на неоправдавшиеся ожидания, Хоэртон вынужден был признать, что жаба это все-таки лучше, чем ничего.