Сейчас Мишка откровенно дергал тигра за хвост, но основания надеяться, что в результате он сумеет его оседлать, у него были вполне весомые. Само по себе то, что три здешние властительницы уделяют его персоне столько внимания, невозможно было объяснить простым любопытством. Княжича и княжну, не говоря уж про Дуньку, отправили куда-то с няньками, а три княгини водили вокруг него хороводы, как вокруг новогодней елки!
Нет, определенно это даже не прикидки на перспективу – авось шустрый мальчик пригодится. Уровень "прокачки" говорил о том, что дело – та самая задница, в которую непременно пихнут, для него – именно для него! – уже готово. Он нужен этим трем бабам. Не сам по себе весь такой удивительный и неповторимый, естественно, а для чего-то конкретного. И заявляя о себе ТАК, он давал им выбор: максимально увеличить сделанные на него ставки или, испугавшись, что не справятся, сломать и выкинуть.
Неумелые и неуверенные в себе управленцы наверняка предпочли бы избавиться от сложного в использовании, хоть и полезного "инструмента", но Ратников делал расчет как раз на уровень этих "чиновников высшего ранга в юбках", особенно на Варвару и Агафью. Ольгу он не то чтобы не брал в расчет, но полагал все-таки, что, несмотря на ее статус официальной представительницы "правящего режима" в отсутствие князя, фактически именно она наименее опытна в вопросах управления самостоятельного.
Византийка, воспитанная при императорском дворе, просто не могла не впитать с детства азы управленческой науки, без которой не может быть хороших правителей; и хотя она не так долго состояла в роли жены великого князя, зато потом приобрела ценный опыт самостоятельного выживания, а паче того, став настоятельницей монастыря, несомненно, использовала и развивала там приобретенные навыки, хоть и несколько специфического свойства.
Агафья же и вовсе успела несколько лет попрактиковаться в роли соправительницы мужа в приграничном княжестве. Такой опыт даром не проходит. И она совершенно точно не упустит возможности этот инструмент пустить в дело и, что не менее ценно, при использовании будет учитывать как весь видимый ей, так и предполагаемый потенциал, что в свою очередь давало и Мишке больше возможности для маневра.
– Вижу, по душе вам Мишаня пришелся. – От раздавшегося сзади ласкового голоса Мишка чуть не подпрыгнул на месте. И потому что не услышал, как у него за спиной открылась дверь и кто-то вошел, и, главное, потому что голос этот он узнал с первого же слова. – Ну здравствуй, воевода! Знатно ты повоевал, рассказывали мне. Теперь тебя самого послушать хочу. Как же ты князя в полон взять отважился?
Чего стоило ему "сохранить лицо", невозмутимо, словно ничего иного и не ждал, обернуться и уважительно поклониться старухе в черном, привычном для монастыря, но все-таки не монашеском одеянии! Делал то, что надлежало, а про себя мучительно соображал: не спит ли он на самом деле, или все-таки ЭТО происходит наяву? Может, если сейчас ущипнуть себя посильнее, то проснется то ли в своей постели, то ли в уютной палате в смирительной рубашке, то ли вообще неведомо где.
– Здрава будь, Гредислава Всеславна! – Он выпрямился, встретился с требовательным взглядом Нинеи и чуть не поперхнулся – такой бесенок глянул вдруг на него оттуда. Только что не подмигнула!
"Кому она на помощь пришла: мне или им? Показывает, что "удивительный мальчик" хоть и опасен, а управляем. Черт, вот дает бабка! Но ТАКОГО от нее я не ожидал. В христианском монастыре! Как у себя дома!
Значит, как я за князя оправдаюсь? Ну слушай своего воеводу, бабуля…"
– Дозволь тебе отчет дать, боярыня, – вытянулся в струнку Мишка, выделяя голосом слово "тебе". – Князя Всеволодко в полон взять у меня и мыслей не было, но я счел своим долгом помочь ему, ибо увидел то бедственное положение, в коем он оказался. И хотя причин, по которым он пошел на союз с напавшими на нас находниками, я тогда не знал, однако же понимал, что решения властителей иногда бывают непонятны окружающим, не способным оценить их в силу незнания причин и, главное, конечных целей, ради которых то или иное дело совершается. Но и не мог я допустить, чтобы мои люди подверглись соблазну, видя, что предательство – во имя чего бы то ни было – возможно и прощаемо. А потому и вынужден был держаться при них с князем как с пленником, оказывая ему тем не менее всяческий возможный в таком положении почет и уважение. Не мог я и княгиню Агафью с детьми в плену у противников наших бросить без помощи. Да, отдавал себе отчет, что риск велик, но знал и то, что сумею. А мочь и не сделать из трусости есть грех непростительный. Тем более непростительный для воина.
– Откуда же ты мог узнать, что князь Всеволод так тяжко ранен, пока не захватил его? – Вопрос прозвучал от Ольги, но Мишка успел заметить, как перед этим ей едва приметно кивнула Варвара.
"Народный ансамбль "Три княгини под окном" с Варварой в роли художественного руководителя и дирижера. Или худруком они Великую волхву пригласили? С них станется. Интересно, список вопросов заранее приготовили или экс-великая княгиня только очередность выступления солистов определяет? Ну бабы дают!"
Мишка взглянул на Нинею, та слегка приподняла брови, дескать – отвечай, и он повернулся к Ольге.
– Не гневайся, матушка-княгиня, но это воину пояснить просто, а вот человеку в воинском деле несведущему – долго. Прикажешь – поясню.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Ольга. – Расскажи! Или боишься, что нашему женскому разуму сии знания недоступны окажутся? – съехидничала княгиня Туровская.
– Отчего же недоступно? В былинах сказывают, что женщины в давности не хуже мужей в воинских делах разбирались; случалось, и побеждали на поле брани. – Мишка решил, что тонкая лесть лишний раз не помешает, и добавил с должным почтением в голосе: – А самообладание княгини Агафьи, кое она в полоне проявила, сохранив достоинство и силу духа, убеждает меня, что сказы про поляниц не на пустом месте родились.
– Ну-ну, то, что язык у тебя подвешен, мы уже поняли. Сказывай дальше! – хмыкнула Агафья, хотя Мишка видел: комплимент Мономаховна оценила.
– Само то, что князь Городненский – а его дружину мы сразу по расцветке щитов опознали – остановился с малой силой в том месте, сказало мне, что он в затруднительном положении, – начал Мишка. – Коли просто шла речь о том, чтобы стан устроить, то встали бы где угодно, но только не там. Ибо переправа та в округе единственная, кто бы ни пошел – ее не минует, а в военное время любая воинская сила – прежде всего угроза. Засаду же так не устраивают, так что воины именно к обороне и смертному бою готовились, при этом вовсе не думая о путях для отступления. То есть готовы были там стоять до последнего и умереть, если сила придет большая и отбиться не получится. Вынудили же мы их сдаться, только пообещав помощь князю. Что же до верных княжеских слуг, которые в том бою пали, то такова судьба и предназначение воина, и высшая награда ему – отдать жизнь в бою за князя, которому служат. Они на моем месте рассудили бы так же.
– Почему сам с князем не говорил о награде, а дядька твой? – вступила и Агафья.
"Ей-богу, сэр, как по нотам играют! Как будто на премьеру в Александринский театр попал. Или это пока еще генеральная репетиция, а премьера ожидается перед князем?"
– Невместно с князя награду брать за то, что и так обязаны сделать были, но и невместно, чтобы князя обязанным сочли.
– Ловок, – одобрительно хмыкнула Агафья. – Глянулся ты князю. Думает, может, Евдокию за тебя сосватать.
На этот раз Мишка не успел и рта раскрыть: опять вмешалась Нинея.
– Что же, девица уже сейчас хороша, а вскорости совсем красавицей станет, – улыбнулась она, снова оборачиваясь доброй бабушкой. – Но про то не с ним, а с дедом его вначале говорить надобно. Добрая жена моему воеводе будет, коли все сладится. А тебя за доблесть воинскую и мудрость проявленную хвалю! И воевал славно, и науку мою хорошо усвоил, – поощрительно кивнула она Мишке напоследок.
На этой светлой ноте аудиенция, собственно, закончилась: Агафья с Ольгой засобирались домой, в княжий терем, и Мишка отправился к своим опричникам, чувствуя себя, словно Хома Брут после ночной прогулки под седлом панночки. Во всяком случае, очень хотелось умыться и сменить рубаху.
На выход его провожала другая черница – не настолько отрешенная от мира, как первая. И глазами на Мишку косила с таким любопытством, что он боялся – того и гляди споткнется и нос обо что-нибудь расшибет. Да и по возрасту немногим его старше – хорошо, если семнадцать лет исполнилось. Вот у нее-то Мишка и спросил по дороге.
– А давно ли у вас боярыня Гредислава обретается?
Его провожатая вначале огляделась вокруг, будто боялась, что ее услышат (хотя как знать, может, ей и не положено было вовсе с ним разговаривать, но удержаться не смогла), и только после этого ответила:
– А она и не у нас вовсе. Она при матушке-настоятельнице состоит. Может, уговорит ее матушка постриг принять…
– А что, уговаривает? – Мишке едва удалось сохранить на лице серьезное выражение. Если Нинея пострижется в монахини, то придется Иллариону вместе с епископом в волхвы подаваться. А Аристарху с Корнеем обрезание сделать и кипу с пейсами примерять.
"Выходит, про то, что она боярыня древнего рода, Варваре известно, а что Великая волхва? Вот это вряд ли. Но как такое скрыть можно? И язычница – в монастыре?!
А кто вам, сэр Майкл, сказал, что она некрещеная? На костер в Богемии ее как ведьму тащили, а не как язычницу. У католиков с этим просто. А вот брак с некрещеной… Вы-то этот вопрос не выясняли, и сама "бабуля" не уточняла, между прочим. Да и что ей то крещение? Как с гуся вода.
Отец Михаил про волхву без сомнения докладывал. Но знал ли он, что она и есть боярыня? Словесный портрет отче мог и не удосужиться составить. А если и знал, и докладывал, а тем не менее Варвара ее принимает, и мало того, принимает с почетом и уважением, то что? А ничего. Чему вы удивляетесь, собственно? Или не знаете, как ТАМ "непримиримые идеологические противники", готовые с трибуны порвать друг друга в клочья, при необходимости прекрасно друг с другом договариваются. Вы же сами, помнится, про вероятность такого единодушия своей матушке и объясняли, но когда такое наглядное подтверждение собственным словам получили, отчего-то были шокированы? Ну ладно, ладно, не шокированы, просто не ожидали… А что там ваша провожатая говорит?"
Мишка задумался и едва не пропустил то, что ему торопливо рассказывала словоохотливая монахиня.
– …Матушка Варвара с боярыней подолгу разговаривают, матушка и сама молится за нее ежедневно, и нам велит… Весной-то боярыня Гредислава ее от смерти верной спасла! Мы уж так и думали, что призовет ее Господь. Да она и сама готовилась к встрече с Создателем, только княгиня Ольга боярыню Гредиславу привела – та как раз княжича от хворобы лечила. А в этот раз сама приехала, и вовремя – матушке опять хуже стало, а теперь с ее лечения прямо на глазах поправляется…
"Ну, бабка дает! Варвару лечит? Великая волхва – убежденную христианку и настоятельницу монастыря? Вот вам и иллюстрация: если припечет основательно, то уже все равно кто, лишь бы страдания облегчил. То-то у вашей вновь обретенной "бабули" вид такой, что краше в гроб кладут. А "отмаз" для собственной совести придумать при желании всегда можно: например, что она во время их ученых бесед старается язычницу в христианство обратить.
Помнится, какой-то святой, Патрик, что ли, когда его совсем уж припекало, отдавался для лечения в руки своим идеологическим противникам – друидам, не забывая, естественно, при этом нести в их языческие массы слово Божие. Правда, Нинея и сама кого хочешь обратит.
А занятно было бы их беседы послушать – не молчат же они во время лечения! Тем более что по части светского образования Варвара боярыне Гредиславе мало чем должна уступать – при императорском дворе воспитывалась и образование наверняка соответствующее получила. Интересно, Нинея и ее тоже между делом своим "рассказывай" наизнанку вывернула? Ну-ну, вы еще скажите, что она решила таким образом противостоять христианскому засилию! Нет, конечно, но если сочла нужным Варвару вылечить, значит, зачем-то ей это очень понадобилось. Влияние на фигуру такого масштаба в туровских коридорах власти лишним не будет. Пусть даже это влияние спасшего жизнь врача на доверившегося и, заметьте, благодарного пациента.
Значит, весной подвернулся случай: монахиню припекло, и Нинея не преминула этим воспользоваться, а сейчас закрепляет успех? Стоп-стоп-стоп, сэр, это когда – весной? Уж не тогда ли, когда вы тоже тут гастролировали? Вот это номер!
Боярыня, значит, в это же время тут при экс-княгине ошивалась и негласно за вами присматривала? С нее станется. А сейчас с чего ее принесло? Настоятельнице снова поплохело, послали за Нинеей, а она настолько дорожит сиятельной пациенткой, что рванула в Туров, несмотря на риск путешествия в военное время? Во всяком случае, ваше появление здесь с городненским княжьим семейством она просчитать ну никак не могла.
Погодите, сэр, с чего вы взяли, что мир крутится вокруг вас? Очень может быть, что и весной Нинея решала тут какие-то свои дела, а вы только подвернулись, как удобная фигура в ЕЕ игре. Ну-ка, сэр, давайте прикинем, что вам известно.
Нинея определенно ставит на княжича Михаила Вячеславича и княгиню: какие-то ее надежды с ними связаны, совершенно независимо от вас. Значит, и приезжать к Ольге, например, лечить больного княжича, она вполне могла из собственных побуждений. Согласно сведениям, полученным вами от убиенного Молчуном "языка", именно к Нинее ходили ляхи и при этом крупно обломились. Вывод: данную партию она играет против них, ибо успешный наезд польских друзей ударил бы прежде всего против княжича и Ольги. Узнав же о набеге, Нинея рванула в Туров к княгине, предупредить о чем-то. Не о ляхах – об их нападении здесь и так все уже слышали, да и послать могла кого-то, но то, что они вообще пришли, причем вопреки ее слову, вот это – серьезно.
Постойте, сэр, но ведь отчество-то Нинеи – Всеславна! А может, она связана с полочанами? Не слишком удивлюсь, если и в истории с похищением Агафьи она замешана, и ляхов с ее подачи кинули… Или не стоит так уж демонизировать бабку? Хватит и того, что вы наверняка ее "большую игру" своим рыцарским порывом поломали, а это ненамного лучше, чем встрять в княжьи разборки: великий князь Киевский далеко, а Нинея под боком.
В любом случае, сэр Майкл, у вас слишком мало информации, чтобы строить версии – можно только предполагать. Кстати, совершенно не исключено, что опять стряслось нечто такое, чего вы не знаете и что с вами никак не связано. Несомненно одно: на этот раз Нинея намеренно позволила вам себя увидеть. И воспользовалась вами опять же для своей игры.
Она же появилась как раз вовремя, чтобы заявить свои права на вас, сэр! Наглядно продемонстрировала высокому собранию, что "удивительный мальчик", так необходимый зачем-то всем – ЕЕ воевода, а вы, обрадовавшись такому союзнику, подачу приняли. То есть получается, что сотня служит князю, а вы, сэр, – боярыне Гредиславе, и что бы ни задумали три княгини во главе с бывшей, без Нинеи им не обойтись.
Интересно, до ее появления им самим такой поворот в голову приходил, или Нинея с вашей, сэр, помощью их просто поставила перед фактом? То есть вы ей теперь должны за защиту, а княгини с настоятельницей – за ценный ресурс! Во бабка дает! Извернулась, как иудей на торжище: денег нет, топора нет, рупь должен.
Да что же такое там затевается, что все четыре бабы так за вас взялись, черт побери?!"
Агафью и Ольгу пришлось все-таки дожидаться, и довольно долго, так что Мишка начал волноваться: возвращаться в темноте, по раскисшей после растаявшего первого снега дороге с двумя княгинями, княжной и княжичем, отвечая за их жизни, – увольте. Хорошо хоть, что десяток Егора взял на себя обеспечение безопасности – не для "почетного эскорта", а именно для безопасности следования по маршруту, которой Мишка едва не пренебрег поначалу. Десятник только хмыкнул и рукой махнул, когда в ответ на его вопрос, нет ли по дороге удобных для засады мест, Мишка рыпнулся было отдавать приказы, а какие именно, и сам не очень понимал. Заготовленные факелы прихватить с собой тоже Егор надоумил, и ранние сумерки хмурого ноябрьского дня не помешали вернуться в детинец без происшествий, тем более что от монастыря до городских стен дорога не такая уж и дальняя.
Но стоило только сдать охраняемых персон с рук на руки верным слугам и повернуть домой, как Мишку накрыло, и он чуть было не потерял сознание. Напряжение тяжелейшего разговора спало, оставив после себя опустошение и оглушительную усталость, когда держаться в седле удавалось не иначе как чудом.
"То ли через мясорубку пропустили, то ли душу наизнанку вывернули, рассмотрели под лупой и запихнули обратно, а расправить не озаботились. Потому она у меня сейчас одновременно и пустая и смятая… Нинея постаралась, что ли? Она может…
Ведь знал же, что легко не отделаюсь, но не ожидал, что будет настолько трудно. Да и не кончилось еще ничего – кто их, этих баб знает, чего они там нарешали?"
Самым же тяжелым ударом стало открытие, что теперь он один. Навсегда. И рядом – никого. Мишка, как всегда в минуты усталости или отчаяния, мысленно потянулся было к тому, что всегда согревало и утешало – к Юльке. И ожегся: нет ее больше! САМ от нее отказался, вот только сегодня. Во имя своей цели, ради того, чтобы получить шанс сделать то, что задумал – отказался. И не важно, что не решено еще ничего, что не завтра ему под венец с Евдокией идти, да и идти ли? Не в том дело – Дунька, Катя, еще кто-то, главное, что он уже решил. Чей-то голос заорал прямо в ухо:
"Управленец долбаный! Да какого черта! Брось все – ОНА твое счастье! И только она твой второй шанс! Будешь с ней – и все получится! Хрен с ними, с Дунькой и князьями этими! И с целью этой твоей, будь она неладна – все равно не доживешь и не увидишь! Зачем тебе это ТАКОЙ ценой?! То ли вернешься потом в свое время, то ли нет, и если удастся поменять историю, как задумал, то КУДА вернешься? А если все-таки вернешься туда, откуда пришел, то ЗАЧЕМ тогда все? А здесь и сейчас – будь счастлив! У тебя уже все есть: бери Юльку и свою Младшую стражу – они за тобой пойдут, куда поведешь!"
Но тут же то ли он сам, то ли еще кто-то пригвоздил новыми вопросами:
"А надо тебе ТАКОЕ счастье? Если откажешься от всего ради нее, она тебя ТАКОГО примет? А если примет, ты ей это простишь? И куда пойдут за тобой отроки, если не станет ЦЕЛИ? И пойдут ли вообще?"
– Куда прешь, козлодуй?! Не стрелять! – Мишка пинком в лицо откинул в сторону внезапно вывернувшегося откуда-то из проулка мужика, пытавшегося схватить под уздцы Зверя. От такой наглости тот угрожающе всхрапнул и встал на дыбы.
Справившись с конем, который чудом не пробил копытами голову неизвестного типа, сотник подъехал к этому придурку, сидевшему в смешанной с мокрым снегом грязи, вытирая кровавые сопли и испуганно озираясь на обступивших его конных опричников.
– Кто таков?! Как смел?!
– Да я ж…
– Своята! – ахнул Артемий. – Минь, Своята!