9
Удивительно, в Саде Герхов менялось время суток, и теперь была ночь. Настоящая ночь со звездами, тремя лунами и приятным холодком, тянувшимся с озера влажным дыханием. Водную гладь нет-нет тревожили всплески крупных рыбин или каких-то существ. Круги расходились по воде, играя отражениями созвездий и накатываясь на прибрежную гальку. Несколько раз невысоко над заливом проходил флаер, бросая яркий луч на скалы и лес, отчего деревья словно превращались в угольно-черные скелеты, а трава под ними сияла ослепительной голубизной. Скорее всего, команда воздушной машины искала Ариетту. Понимая это, пристианка пряталась между огромных корней дерева на поляне и думала, что рано или поздно ее здесь найдут. С наступлением утра сюда могла спуститься поисковая группа, и тогда скрыться в небольшом леске станет невозможным.
Выбравшись из кустов, наследница направилась по тропинке к скалам. Скалы где-то смыкались с золотой решеткой, и Ариетта думала, что там, возможно, отыщется выход из Сада в другие районы "Сосрт-Эрэль". Когда пристианка выбралась из чащи и перешла ручеек, небо у противоположной стороны озера посветлело, поблекла серебристая комета и лунный серп – приближался рассвет. Дочь Фоаолоры подумала, что если утро застанет ее на голых скалах, то выйдет нехорошо: тогда ее быстро обнаружат люди на флаере. Она пошла быстрее, потеряв тропу и пробираясь между огромных теплых валунов.
Светлело в Саду быстро: минут за пять-семь над дальним берегом встала, разрослась бледно-желтая полоса. Ариетта не успела одолеть и трети пути, как показался красноватый край первого солнца. Присев между камней, наследница оглядела залив и широкую часть озера. Скоро ей на глаза попалась крошечная точка – флаер, летевший теперь без луча. Принцесса устало вздохнула и повернулась к скале в поисках укрытия. Немного выше под сходящимися углом пластами синей породы виднелась черная трещина. Пристианка поспешила туда, сдирая руки и с лихорадочно быстротой вползая на уступ.
Заметили ее с флаера или нет, Ариетта не знала: когда она вскарабкалась к площадке, поросшей рыжей травой, солнце полностью выкатилось из-за ложного горизонта и слепило так, что в его сторону было невозможно смотреть. Не задерживаясь, пристианка шагнула к трещине, просунулась между стенками из синеватого камня и оказалась в длинной пещере. Обвыкнувшись немного, она прошла дальше и обнаружила узкий ход, уводящий вглубь скалы. Наследница рассудила, что это, возможно, и есть тот путь, что выводит из Сада к другим зонам станции, и решила пойти им. Если же он никуда не выводил, то она надеялась спрятаться в укромном уголке и переждать здесь день-другой, пока не прекратят ее поиски.
Уже метров через пятьдесят прямого пути в пещере стало совершенно темно – свет, сквозивший в узкую щель не доставал сюда. Ариетта двинулась на ощупь, выставив перед собой руки, осторожно ступая по камням и время от времени трогая шершавую стену. Она спотыкалась несколько раз, однажды ударившись головой о скальный выступ и получив рассечение над бровью. После получаса коридор будто бы раздваивался – это пристианка определила, ощупав угол, деливший рукав туннеля на два. Потихоньку Ариетту начал пробирать страх, что она заблудится в лабиринте подземных ходов, которые вполне могли опоясывать весь Сад Герхов и длиться десятки километров. Она хотела повернуть назад, но упрямство или какая-то другая сила повели ее левое ответвление туннеля. Через сотню шагов она увидела слабый свет впереди, пошла быстрее и скоро выбралась в продолговатый зал. На полу и выступах стен светились скопления грибов или каких-то растений с розовыми сморщенными тельцами. Свет их был слабым, но достаточным, чтобы утомленные тьмой глаза смогли рассмотреть все детали пещеры. Пройдя вдоль стены, Ариетта убедилась, что она находилась в тупике. Теперь ей предстоял обратный путь темным бесконечным коридором, который неизвестно куда выведет.
Дочь Фаолоры села на замшелый камень и подперла рукой подбородок, думая, что сейчас она оказалась в еще худшем положении, чем в лесу у берега озера. Ей сильно хотелось есть, и начинала мучить жажда. Пристианка снова вспомнила о превращениях. Если бы она могла по своему желанию превратиться в какое-нибудь существо, видящее в темноте, то это бы очень помогло ей: она бы смогла без труда найти обратный путь, а может быть и выход из Сада Герхов. Вскочив, Ариетта попыталась разозлиться. Сжав кулаки, она яростно крикнула в темноту и прислушалась, не рождается ли в груди тот особый пульс, который приводит к сумасшедшим изменениям ее тела. Ничего не происходило, лишь сердце стучало чаще. На какой-то миг ей послышались людские голоса, сердитые и удалявшиеся. Тогда пристианка попыталась испугаться. Она представила, что из пещеры ей больше не выбраться. Представила, как она бродит вдоль черных стен, изнывая от жажды и голода. Как она, сходя с ума, ест, ест эти отвратительные розовые грибы, похожие на кусочки студенистого мяса, и ее слегка замутило. Глубоко в груди появился слабый пульс, похожий на тот, предшествующий превращению. Он несколько раз тронул ее сердце и затих. Тогда наследница вообразила, будто она, дойдя до полного изнеможения, ползет на четвереньках, падает и умирает. Из сердца будто пошли электрические вибрации, тронули иголочками тело, однако тут же исчезли и они. Ариетта снова услышала голоса, тихие, будто исходящие из-под земли. Пристианка, насторожилась и вдруг поняла, что она действительно слышит голоса людей. Где-то не так далеко говорит какой-то мужчина и ему отвечает не то женщина, не то ребенок. Принцесса, замерла, стараясь не дышать и определить направление, откуда звук проникает в пещеру. Теперь она не сомневалась, что из места ее заточения был выход.
Ей потребовался почти час, чтобы найти участок, где удобнее всего рыть проход. И еще неизвестно сколько часов, чтобы, пользуясь плоским камнем, выскрести неподатливый грунт между стеной и полом пещеры. Лаз получился очень узким, но Ариетта смогла протиснуться и повиснуть над матово-поблескивающим покрытием магистрали. За дорогой в обе стороны тянулись фасады зданий, серые, скучные, глядящие темными глазами окон. Над ними проходили стальные направляющие для скоростных поездов, вдоль них вспыхивали и исчезали голографические рекламы криасской техники.
Прыгать Ариетте предстояло с приличной высоты, превышающий ее рост пять-семь раз, но дочь Фаолоры совершала куда более безумные прыжки, лазая в скалах на Сприсе. Она, не задумываясь, разжала руки и пружинисто приземлилась возле золотой опоры рельсовой дороги.
– Крист мергин! Откуда вы госпожа! – изумилась немолодая женщина в мешковатой одежде.
– Прогуливалась здесь, – отозвалась принцесса на всеобщем, и поправила ремешок сумки. – Не скажите, отсюда до магазинов Розмана далеко?
– Я не знаю такого места. Дальше там, – незнакомка кивнула заостренным подбородком по направлению рельсовой дороги, – есть дешевые магазины с поставками с Ризы.
– А рынок Желтых Кхето, где отсюда? – спросила дочь Фаолоры.
– Это далеко. Очень далеко. Двадцать семь уровней выше и много по кольцевой, – объяснила она пристианке и зашагала к перекрестку, где народ собирался возле ржавой грузовой платформы.
К магазинам Розмана Ариетта возвращаться не собиралась, понимая, что ее враги обязательно возьмут то место под особый контроль. В ближайшие дни она так же не помышляла искать какого-либо контакта с Быстровым. Наследница решила, что разумнее всего снять комнату в самой неприметной гостинице и безвылазно затаится там, на сколько хватит терпения. Однако она не представляла, где найти здесь приемлемую гостиницу, и проблему осложняло то, что у нее совсем не имелось денег.
Отряхнув платье, пришедшее после купания в озере и лазанья по пещере в ужаснейший вид, принцесса направилась к углу улицы, где мерцала энергетическая колона, и толпились какие-то люди. Обойдя грузовую платформу и старый обшарпанный флаер, пристианка свернула к группе мужчин, одетых неопрятно и ведущих веселый разговор.
– Не скажите, где здесь можно остановиться на пару дней? – обратилась Ариетта к парню, державшему упаковку фруктовых напитков.
Двое на ее вопрос лишь хохотнули, а рослый галиянец с белыми волосами, туго стянутыми на затылке, с интересом посмотрел на нее и сказал:
– Конечно, госпожа. Я провожу вас. Имеете багаж или так… – он вытянул руку к наследнице, делая вальяжный жест, – налегке?
– Налегке. Мой багаж потерялся в порту, – ответила дочь Фаолоры, быстро выдумывая правдоподобную историю.
– Прошу, госпожа… – галиянец осторожно увлек ее за локоть к соседнему переулку. – Как ваше имя?
– Лэриса Исвил, – наследница пристианского трона любила играть именами, и по всякому удобному случаю выдумывала их. – Я с Верлоны. Следовала на Ризу, но не могла отказаться от соблазна видеть "Сосрт-Эрэль".
– И как вам? – незнакомец одернул куртку, прикрывавшую пистолет и покосился на расцарапанное лицо спутницы.
– Мне здесь нравится, несмотря на несколько неудачных приключений, – Ариетта хохотнула, будто вспоминая что-то забавное. – А как ваше имя?
– Иорис Коалн, – он замедлил шаг, поглядывая на ее красивое лицо и явно побывавшую в неприятностях одежду. Что-то в госпоже с Верлоны выдавало богатую стервочку, каким-то чудом угодившую в опасное захолустье. – Позвольте угадать, госпожа Исвил, вы генный инженер или специалист интеллектуальных систем? В ваших зеленых глазах светится непонятный мне ум.
– Ничего подобного. Я обыкновенный коммивояжер, – рассмеялась Ариетта.
– Чем торгуете?
– Оружием. Фотонники дальнего боя, фауззеры от "Харизмы", масс-импульсное и плазменное производства "Гиперликс". А у вас, я смотрю, – пристианка задела рукоять его пистолета, снова выбившегося из-под куртки, – старенький Дроб-Ээйн-53.
– Старенький, но надежный. Не одну голову пробил, – отозвался галиянец. Разборчивость госпожи Исвил в оружии удивили и слегка раздразнили его.
– И кто вы по профессии? – полюбопытствовала дочь императрицы.
– Корсар, – он сжал ее локоть, направляя к огромной и резной двери трехэтажного дома. – Неправда ли, забавно, что корсар провожает коммивояжера. У вас деньги есть?
– Нет, – остановившись на верхней ступеньке, наследница мотнула головой. – Я потеряла, все, что при мне было. Но скоро на станцию прибудут мои влиятельные друзья, которые оплатят любые расходы.
– Проходите, – Иорис Коалн коснулся сенсора, и тяжелая дверь с архаичным скрипом растворилась.
Ариетта вошла в полукруглый зал. Светильники, скрытые за брусьями синтетического дерева, бросали желтоватые лучи на широкий стол, за которым сидел мохнатый боруанец и несколько людей мрачноватого вида. Пристианка хотела было выскочить на улицу, однако Коалн подтолкнул ее вперед и сказал:
– Позвольте представить: Лэриса Исвил – торговец оружием. Госпожа в затруднительном положении и просится пожить у нас несколько дней.
Боруанец, вскочив, издал нечленораздельный звук, его сосед тоже покинул кресло и, хлопнув себя по ляжкам, туго обтянутым красной тканью, воскликнул:
– Прошу в нашу нору, милая госпожа! Эрэлси? Хуорт? – он указал на бокалы с напитками на столе.
– Я просила отвести меня в гостиницу! – Ариетта гневно повернулась к своему провожатому.
– Ничего подобного, детка. Ты спросила, где можно остановиться на пару дней. И вот я тебя привел. Здесь можно остановиться не только на пару дней, но и куда более длительный срок. Прошу к столу, – Коалн подтолкнул ее к свободной табуретке и заставил сеть. – Есть хочешь?
– Нет! – резко ответила пристианка, хотя голод мучил ее все сильнее.
– Не ври. Пока непонятно, что ты за штучка, но готов поспорить, что ты не ела трое суток и ночевала на свалке, – галиянец присел рядом.
– Я принесу ей, – вызвался парень с мнемообручем в рыжих волосах.
Скоро он вернулся с дымящейся тарелкой и золотым бокалом.
Принцесса, поковыряв мясные кубики, начала неторопливо есть, чувствуя на себе липкие мужские взгляды и стараясь не слышать неприятных шуток.
– Значит ты – коммивояжер с Верлоны, – задумчиво проговорил галиянец, отпивая сладкий Эрэлси. – И что у тебя в сумке?
Наследница схватилась за ремешок, но Иорис без труда разжал ее пальцы и вручил сумочку мрачному мужчине с желтоватым лицом.
– Вы не смеете распоряжаться моими вещами! – вскричала дочь Фаолоры, пытаясь встать.
Корсар рывком усадил ее на табурет и сказал:
– Мы должны знать о тебе все! Ведь тебя, госпожа Лэриса Исвил, могли подослать нехорошие люди. Кто ты такая? Что делаешь в этих местах, куда не часто заходят гости? И почему ты подошла ко мне?
– Я заблудилась! – глядя в его серые как железо глаза, выдохнула Ариетта. – И если у вас какие-то подозрения, относительно меня, то я ухожу. Отдайте мою сумку!
– Отсюда, не так просто уйти, девочка, – прохрипел боруанец, играя прядью жесткой шерсти.
– Имперские печати на всех листах, Иорис, – раскладывая содержимое сумки, сообщил человек с желтым лицом. – Документы на имя некой Ариетты.
– Ты – Ариетта? – Коалн приподнял ее подбородок.
– Нет, – после некоторого молчания, выдавила наследница. – Я – Лэриса Исвил. Мне нужно передать эти бумаги одному чиновнику с Присты.
– Ну так или нет, можно будет проверить у ближайшего личностного сканера – здесь есть идентификационная карта на имя Ариетты, – мужчина в бархатистой рубашке ткнул в пластиковый прямоугольник с имперскими знаками.
– Ты – пристианка? – корсар потихоньку сжал ее руку.
– Пристианцы не любят "Сосрт-Эрэль" и всех нас, – заметил кто-то из тени за пищевым автоматом. – А мы не любим их.
– Я родилась на Верлоне, – соврала принцесса и потянулась к бокалу – в горле было сухо, к сердцу толчками подступала злость.
– Здесь какие-то номера, – продолжил мужчина, разбиравший содержимое сумочки. – В ряд по восемнадцать цифр семь колонок – похоже на счета Объединенного банка. И везде печати, идентификаторы. Если печати настоящие, то документы могут быть очень важные. Право наследия, какие-то свидетельства. Кстати, кто такая Фаолора?
– Идиот. Фаолора – правительница пристианская, – усмехнулся кто-то из-за колонны.
– В общем, с этим надо разбираться, уважаемый Иорис. Я приму раху и потом посмотрю, – желтолицый сложил документы стопочкой на край стола.
Ариетта ела пряное блюдо почти механически, не чувствуя вкуса, глотая кусочки мяса и овощей, запаивая из холодного бокала кисловатым зельем. В мыслях она ругала себя за доверчивость, за глупость и нерешительность. Ведь еще не доходя до двери грязного притона, она почувствовала неладное, а персона господина Коална насторожила ее еще раньше. Зачем же она тогда шла за ним?! Злость пребывала толчками, волнуя сердце и разливаясь по груди.
– Идем, я покажу твою комнату, – корсар встал и протянул пристианке руку.
Ариетта поднялась, отодвинув табурет, и еще раз попросила:
– Пожалуйста, верните мои вещи!
– Позже, госпожа Исвил. Там есть кое-что интересное, и мы должны разобраться, откуда это у тебя и для чего, – он настойчиво взял ее руку и потянул к лестнице.
Когда они поднялись на второй этаж, галиянец остановился у двери с древним золотым вензелем и открыл ее, загадочно взглянув на Ариетту. Войдя в комнату, принцесса увидела панно из чешуек разноцветного металла, огромное зеркало и неубранную кровать с покрывалом, похожем на шелковистую траву.
– Зачем я вам нужна, Иорис Коалн? – севшим голосом проговорила дочь Фаолоры. – Если вас интересуют деньги, то у меня их нет.
– У тебя есть красота, – произнес галиянец и провел пальцем по ее щеке. – Если бы не эти ссадины, я бы подумал, что ты принцесса из очень старого романа. Романа, где мужчины, как мужчины сражались стальным оружием, а не сносили друг другу головы фауззерами. Где женщины все прекрасны настолько, что за ночь с ними я бы заложил жизнь.
– Я – Лэриса Исвил, попавшая в беду, потерявшая багаж, целое состояние, друзей, – ответила Ариетта.
Она хотела отвернуться к окну, прикрытому наполовину шторой, но корсар несильно прижал ее к стене и сказал:
– Я вытащу тебя из беды.
Он откинул ворот ее платья, и рука накрыла грудь, вздрагивающую от частых вздохов.
Пристианка вскрикнула и рванулась к двери.
– Не надо так пищать, – останавливая ее, прорычал корсар. – Этим ты только раздразнишь мужчин внизу.
– Пустите, господин Коалн! Так ведут себя только грязные ублюдки! – принцесса попыталась ударить его коленом, но галиянец снова прижал ее к стене и рванул платье так что, затрещала ткань.
– Не надо рвать! Прошу, не надо! – пристианка не могла остановить его сильные руки.
– Давай девочка, никому не будет из нас от этого хуже. Давай, я сказал! Снимай платье! – он ударил ее по лицу.
Отойдя к кровати, наследница отпустила магнитные застежки. Мягкая ткань зеленой волной соскользнула на пол.
– Ты на самом деле принцесса, – с усмешкой проговорил корсар, разглядывая ее изящную, будто созданную из тумана и бледного огня фигурку.
Закрыв глаза, Ариетта села на постель. Злость металась в груди, обида горьким комом подступала к горлу. Едва подавив вскрик, наследница ощутила чужие горячие руки на своем теле. Галиянец прижался к ее губам своими, потом повалил ее, лаская упругие груди и отвердевшие соски.
– Это будет на твоей совести, Иорис Коалн, – прошептала наследница, сопротивляясь его ласкам.
– Лэриса Исвил, такой грех я с удовольствием приму на свою совесть, – галиянец раздвинул ее ноги и с восторгом посмотрел в лицо пленницы, раскрасневшееся от гнева, стыда, смятенья – колючего букета обжигающих чувств.
– Открой глаза, Лэриса, – попросил он, опускаясь пальцем к низу ее живота. – Неужели ты не хочешь видеть своего мучителя?
Принцесса приоткрыла веки и задрожала от боли, скользкой змеей вошедшей в ее тело. Галиянец зарычал, обрушиваясь на нее, сжимая в железных объятиях так, что Ариетта вскрикивала и лишь слабо извивалась. Злость, толчками исходившая из ее сердца, сменилась каким-то другим чувством, похожим на темное пламя, съедающее тело и уносящее в Краак душу.
10
Метеорная безопасность – вещь серьезная, даже если судно находится в дрейфе. Роэйрин повторно проверил систему прогнозирования и контроля: в голограмме, развернувшейся эллипсом возле стены, красными линиями мерцали траектории наиболее опасных тел. При второй ступени опасности с ними должны справиться фотонные пушки. Мелкие объекты отражались защитным полем, достаточно слабым, чтобы не вызывать заметного мью-фона.
"Хорф-6" вынужденно торчал в уплотнении астероидного пояса. Вернее, особой необходимости в такой диспозиции не было – ее лишь выдумал Леглус, не понятно по каким причинам. Едва корвет оказался в зоне досягаемости направленной связи, как маркиз надел мнемошлем и погрузился с кем-то в беззвучный диалог – это было вчера. Сегодня с раннего утра Роэйрин опять застал Леглуса в ложементе с кремневой чашей на голове. Лицо его было сосредоточенно-строгим, под опущенными веками шевелились глаза.