Только сейчас она немного погрустнела, а до этого её симпатичное личико просто блистало радостью. Думаю, если бы она знала, как для меня разворачивается эта, с позволения сказать, война, она бы не стала серьёзной. Так, патруль на истребителе самое яркое событие. А когда я был ещё в академии, её радость не проходила, что было мне всегда непонятно. Да, она предложила расстаться и остаться друзьями. Да, я вроде как согласился - как будто бы у меня был выбор. Но она же должна понимать, что я при этом чувствую? Или нет? Может быть, и не должна, а просто я слишком много о себе возомнил?
- Ты, наверное, не поверишь мне, но я представляю как тебе тяжело сейчас.
Усмехаюсь. Конечно, представляет, тут уж спору нет. Наверное, поэтому бросила и продолжает регулярно о себе напоминать.
- Ты не ответил на моё предыдущее сообщение, и я подумала, что оно до тебя не дошло. Может, у тебя не было времени из-за войны?
Война прекрасна, что я могу сказать.
- А может, ты просто до сих пор на меня злишься, потому что я попросила расстаться? Пойми, так будет лучше для нас обоих. Правда! - она смотрит в камеру, а как будто заглядывает мне в душу. Жаль, ничего не видит, - ну как мне тебе ещё объяснить? Если ты злишься, то так и скажи, не нужно молчать, ладно? Пожалуйста, ответь мне, как только сможешь. Я волнуюсь за тебя.
И, надо полагать, регулярно справляется о том, не пришла ли моим родителям урночка с моим прахом. Раз не пришла - можно и дальше писать сообщения. Спасибо, я очень воодушевлён.
- Знаешь, - вслух говорю я, когда проигранное сообщение застывает на последнем кадре, - если бы ты просто рассказала о своей жизни, толку было бы больше.
Вынимаю диск из привода и бросаю его в корзину. Наверное, на информационных станциях они стоят именно за этим. В любом случае - спасибо персоналу, это очень удобно.
Знаете, когда я сказал своему школьному другу, что мне очень нравится Надя, он оторопел. И он, и ещё один приятель говорили мне, что она очень некрасивая, но для меня она тогда была лучше всех. Честно. И была бы лучше всех до сих пор, хотя я уже научился разбираться в женской красоте и вполне понимаю, что друзья говорили не от зависти или из злости. Её в лучшем случае можно назвать симпатичной и стройной, но с ног она уж точно не сшибает, как Лана Вышинская, например. Это актриса, и мы, пользуясь своим гордым званием офицеров, частенько пересматриваем фильмы с ней. Даже если сюжет дерьмо - всегда можно посмотреть на по-настоящему красивую эффектную женщину.
Что же касается Нади, то, помню, у нас в академии был товарищ, Коля Снегов, которого все называли просто Снег. Сказать, что он не был образцовым курсантом, это как ничего не сказать, но язык у него был подвешен очень хорошо. Так вот, среди прочего он часто говорил, что если уж строить отношения с девушкой, то сразу надо выбирать крутую, которая нравится тебе по всем параметрам. По его словам, все девушки одинаково выносят мозг, но если она при этом тебя устраивает, то это можно и перетерпеть. Если прямо процитировать его: "Вот возьмёшь какую-нибудь стрёмную, чисто пожалев, а мозг она тебе выдолбит, как фотомодель. Вывод: сразу нужно брать фотомодель и всё".
Тогда я его слушал с ухмылкой. Тоже мне, философ, но сейчас я не без огорчения осознал, что применительно к моему случаю он был вполне прав. Снег кстати ушёл от нас рано. Получил категорию ближних межпланетных перелётов - не без труда, надо заметить - и свалил в гражданский флот. В принципе, с бытовой точки зрения это вполне неплохое решение - ты всегда будешь трудоустроен, и получать будешь очень хорошо. Но я ведь шёл в академию не за этим, и потом, раз уж на то пошло, то с военными категориями ты в любой гражданский флот всегда успеешь.
До обеда остаётся мало времени для того, чтобы сначала сходить куда-нибудь ещё, но слишком много для того, чтобы просто направиться в столовую. Так что я направляюсь туда, но сделаю небольшой крюк и зайду на смотровые площадки. И хотя у меня сегодня уже было небольшое свидание со звёздной сферой, её никогда не бывает достаточно.
По пути размышляю, что кажусь себе героем фильма. Нет, не того, где герой в одиночку побеждает армады врага, потом спасает целую систему, а то и всю подконтрольную часть галактики. Я скорее герой фильма про неудачников. Они вроде бы что-то и могут, но у них не выходит, или же нет возможности, как у меня. Вот только во всех этих фильмах неудачникам рано или поздно представляется возможность себя проявить, а мне...
Хотя, за исключением такой вот параллели, я себя неудачником не считаю. За что бы я не взялся, у меня это получается. Не сказать, чтобы отлично, но вполне неплохо. Руки не крюки, реакция в норме, как и прочие показатели, но, видимо, кроме этого должно быть что-то ещё.
Я чаще смотрю на звёздную сферу, отделённую от меня толстенным стеклом станции, нежели бронёй боевого корабля. Вообще, в ракетном катере, которым я обычно управляю, кабина находится в глубине конструкции, а окружающую обстановку я контролирую благодаря мониторам, на которые передаётся изображение с камер, расположенных снаружи. Такая схема, как нетрудно догадаться, хороша в плане безопасности, но безнадёжно проигрывает в романтике, если она вообще существует применительно к сражениям.
Надо полагать, да, потому что до сих пор существуют модели истребителей, штурмовиков и кораблей прочих разновидностей, у которых кабина пилота не спрятана за броневыми листами, а находится наверху, защищённая только армированным стеклом, которое лишь в самые критические моменты дополнительно закрывается специальными щитами. Чем это объяснить, кроме того, что человеку хочется самому контролировать ситуацию вокруг себя? Когда-то давно, во времена первых полётов в атмосфере, а потом и по орбите, прозрачный фонарь был необходимостью. Сейчас эти времена прошли, но тотальных перемен не произошло.
Был у нас в академии паренёк, который вечно этим возмущался. Мол, пора бы уже, раз безопасность катапультирования можно обеспечить и при мощной защите, то возможность своими глазами смотреть на бой не так уж и важна. Ни я, ни кто-либо ещё, кто был с ним не согласен, не могли и не хотели объяснять. Мониторы неплохи, интерфейс тоже, но свой собственный взгляд ничто не заменит.
- Как Надя? - спрашивает Сергей, когда мы сидим за обедом и поглощаем суп с овощами.
- Отлично, - мрачно отвечаю я, смотря на Лёшу. Он делает вид, что ничего не произошло.
- Не изъявила желания пройти мобилизацию и прибыть сюда, к тебе? - продолжает Серёга.
Он ведёт разговор так, будто бы мы с ней и не расставались никогда, а просто есть небольшая проблемка в том, что она там, а я здесь. Я, конечно, не посвящаю почти никого в тайны своей переписки, но с чего он это всё взял, мне непонятно. Как бы то ни было, у меня в этом плане полнейшая стабильность - мне по-прежнему никому ничего не хочется объяснять, и я считаю это самым отвратительным занятием.
- Нет, - скупо отвечаю я.
- Почему? Она пацифистка?
- Нет.
- Наденька человек творческий и от войны далёкий, - шутливо замечает Лёша. А ведь я только и сказал однажды, что она любит рисовать на досуге.
Я ничего не говорю, просто смотрю на него. Он поднимает руки перед собой.
- Шучу-шучу, не хотел никого задеть никоим образом.
- Вам, граждане офицеры, не о чем больше поговорить, - скучно замечаю я, - кроме как о моих несчастных отношениях, которые напоминают собой труп, живой только чьими-то бессмысленными усилиями. В том числе вашими, поскольку между собой вы рассуждаете именно так. Я не хочу вас переубеждать или стараться отговориться, поскольку знаю, что это лишь породит новые усилия с вашей стороны, а я такой эскалацией заниматься не хочу.
- Тебе бы в инструктора, - сказал Лёша.
- Ты достал.
- О, - он откидывается на спинку стула и запускает руку в карман брюк, - пожалуй, это единственное, что ты за сегодня оценишь.
Он кладёт на стол передо мной небольшое матовое стёклышко. Современный и прогрессивный носитель. Пожалуй, на одном таком уместились бы настройки симулятора для имитации всех разновидностей машин, находящихся сейчас на вооружении флота, но меня интересуют только одни из них.
- Лучше бы заявку подали на испытания. Может, и примут, - замечает Сергей, поняв, что это такое за носитель.
- Да уж конечно. Примут, потом догонят и ещё раз примут. Там уже, наверное, очередь.
- Что есть, то есть. Но это же не значит, что не надо стараться. Так ты в жизни будешь отступать везде, где только можно. Предлог найти легко.
- Я и не отступаю, - говорю я, пододвигая носитель обратно Лёше, - я добился примерно того же, только другими методами.
- Ага, - кивает Сергей, - это как вместо того, чтобы подкатить к девушке, ты бы раздобыл видео с ней и просто посмотрел.
- То девушка, - замечаю я, - а то аппарат. К девушке я, если будет нужно, смогу подойти, сам решив, что и как. Если так же действовать в отношении экспериментального аппарата, то я что, должен его угнать?
- Отговорки, отговорки.
Синтетическое картофельное пюре и небольшой кусочек синтетического же мяса - деликатес по местным меркам. И моё любимое блюдо. Есть в военных кругах, особенно в среде офицеров эстеты, которым оно надоело, но я к их числу не отношусь. Мне может надоесть только обычная питательная каша и то только на фоне остальной общей скуки.
Мне уже очень не терпелось отправиться на симулятор, поэтому я быстро разделался со своим любимым блюдом, запил его большим глотком энергетического кофе, и направился сдавать посуду.
2
Симулятор плохо показывает длительные ускорения. Учитывая, что в начале боя мы большую часть времени только это и делаем, то площадка, по которой перемещается кабинка, должна быть слишком длинной. Так что выдерживать перегрузки мы учимся на других тренажёрах, а здесь приходится довольствоваться лишь зрительным ощущением скорости. И она в этот раз действительно недостижимая по меркам наших стандартных аппаратов - Стрижей.
Когда вблизи нет никаких объектов, то и скорость почти не воспринимается, но когда мы завязываем относительно ближний бой, то новые характеристики машин предстают перед нами во всей красе. На самом деле, просто разогнать аппарат несложно. Куда труднее сделать так, чтобы он при этом сохранил управляемость и маневренность. Учитывая, что здесь они на хорошем уровне, я представляю, сколько такие машины могут стоить. Понятно, почему командование не торопится переоснащать армию. Заключение достаточно циничное, но войну с левиками мы выиграем и со старой техникой, а дальше будет видно.
- Отстаёшь! - кричит мне Лёша, уходя вперёд и огибая один из астероидов, из-за которого на нас наступают боты.
- Прикрываю! - говорю я, и это действительно так.
Лёша резко уходит вверх, а я атакую тех, кто пытается атаковать его, затем сразу выхожу из-под огня и ухожу в сторону. По мне выпускают несколько ракет. Посылаю "овцу" и ухожу. Так мы называем ВЦУ - взломщик целеуказания. Универсальное устройство. Лишь бы на момент использования враг был, так сказать, вскрыт, и оно обладало необходимыми алгоритмами. Обычно это происходит сразу после первых боевых столкновений. Редко доходит до того, чтобы Флот шёл в серьёзную атаку без запрограммированных должным образом "овец".
Итак, овца отвлекает волка, который бы иначе захотел полакомиться моим кораблём, а я вновь соединяюсь с Лёшей и мы, благодаря высокой скорости наших машин, успеваем зайти к врагам с фланга и буквально разметать их боевой порядок. Отлично, отлично, особенно, если представить, что левики даже хуже наших ботов. Конечно, условия сейчас не совсем корректные, потому что мы используем продвинутую технику против морально устаревшей. Бой больше напоминает банальное избиение, и качественную тактику в таких симулированных вылетах не выработаешь, но мы ведь сегодня здесь не за этим.
Итак, мы с лёгкостью отработали встречный бой, вдвоём уничтожив приличное соединение врага. Пожалуй, с такими нечестными настройками используемых кораблей, это сделали бы даже курсанты, кое-как знакомые с органами управления. Ну а уж мы-то и подавно, но я получил хоть какую-то разрядку.
- Ну что, боец? Повысим злость противников? Как насчёт насмерть?
- Рано, - отвечаю я, хоть и не отказался бы от предложенного испытания, - я ещё не разогрелся. Давай штурм. У них есть штурмовая модификация?
- Если и есть, у меня нет комплектации и настроек.
- Плохо. Но мы можем загрузить стандарт.
- Тебе так будет интересно?
- А почему нет?
- Ну ладно. Но ты обещал мне сражение насмерть. И не просто так.
- Ещё бы. На что? Денег у меня пока мало.
- Ну, с моей стороны будет желание, чтобы ты кое с кем пообщался.
- С психологом? - выдыхаю я, - как это скучно и банально. Ты можешь загадать что-то стоящее. Например, чтобы я подлил Вязьме спирта в чай. Он с глотка дуреет, потому что сроду не употреблял.
- Нет. Вязьма нас потом повесит, а ничего веселее я сейчас придумать не могу. И потом, как же я могу ещё помочь лучшему другу?
- Так уже и лучшему.
- Без дураков. Так что ты загадаешь?
- А я загадаю, чтобы ты однажды уступил мне место в космолёте, когда понадобится.
- Это как? У нас тут не детский лагерь и не игрушечные самолётики.
- Ну, тебя направят в истребительное звено, а ты скажешься больным. Таблетку съешь, чтобы давление подскочило.
- Не по-нашему это, Климов.
- Ладно. Разберёмся. Ты, главное, обещай.
- Ладно, договорились. Всё же я сделаю это законным путём. Стану, например, командиром звена и затребую тебя к себе. Что не сделаешь для лучшего друга.
- Сначала звезду получи, а потом уже мечтай. Ладно, грузи.
- Штурм или бесконечный бой?
- Давай сразу бой.
- Врагов равных?
- Да. А то мы так до ужина будем гонять. И так уже два часа с лишним сидим.
Мы загружаемся. Весь процесс невидим, только в конце звёздная сфера на секунду исчезает, и мы оказываемся в совершенно другом пространстве. Условия самые тяжёлые - полное отсутствие каких-либо объектов. Кому-то может показаться, что так лучше, потому что не надо бояться столкновений, но на деле всё ровно наоборот. За массивным объектом можно скрыться, уйти за него из-под огня, особенно, если враг находится далеко. Но в нашем случае это невозможно. Разве что, если мы доживём до появления кораблей больших классов, которые вполне могут сойти за такого рода объект, однако такой корабль при наличии нужно ещё суметь уничтожить.
Итак, мы будем оставаться в живых только благодаря нашей скорости, маневренности и выучке. Можно было бы увеличить степень удовольствия, сделав врагов обычными и снова уничтожать их, как детей, до тех пор, пока волны их не станут слишком большими, а действия слишком слаженными. Искусственно усиливая их, мы сразу перешагиваем несколько уровней, которые в нашем случае стали бы исключительно пустой тратой времени.
Да, если бы у врагов были такие корабли, нам пришлось бы очень несладко. С другой стороны, если мы привыкнем к таким условиям, то левики, к примеру, будут для нас даже не детьми, а сразу летающими обломками. Но пока нам несладко.
Непривычно видеть штатные корабли ботов, перемещающиеся на таких скоростях и одним ударом уничтожающие нашу защиту, после чего только и остаётся пуститься во вращение и уходить вниз, чтобы избежать уничтожения. Я уже знаю, когда мы оба погибнем. Сейчас волны наступающего врага пока ещё малы, чтобы мы, разлетевшись в стороны, не могли отвлечь на себя всех.
Тогда уже не получится разделить их, разметать, а потом уничтожить поодиночке. Конечно, программа делает кое-какие поправки на то, что нас только двое, но это нужно лишь для того, чтобы мы хоть сколько-то продержались, а не погибли в самом начале.
Жаль, та голограмма не содержит внешний вид новых кораблей. Хоть посмотреть бы со стороны. Хотя, я уверен, что при таких характеристиках выглядеть они должны более чем грозно, или я разочаруюсь в наших конструкторах.
- А ты неплох, - говорит Алексей, когда я третий раз подряд успешным манёвром сбрасываю врага с хвоста.
- С такой-то управляемостью и приёмистостью не мудрено.
- Я знаю многих, у кого так не получится.
- Скажи это Вязьме.
- А вот этого лучше не делать, потому что он в их числе.
В следующий момент мы замолкаем, потому что очередная волна лёгких истребителей, поддержанная тяжёлым катером, по-настоящему застаёт нас врасплох. Будь нас больше, я бы сказал, что кто-то должен отвлечь истребители, а кто-то - заложить крутую дугу вниз, потом выйти вверх и пойти на сближение с крейсером почти по спирали. Учитывая его проворство, не сгинуть по пути можно будет только так. Однако нас лишь двое, и каждый не справится даже с частью задачи. Система дала маневренность всем сразу, что в отношении крейсера нечестно уже по отношению к нам. Вкупе с наступающими истребителями он достаёт нас.
Мы вскрикиваем одновременно, и я понимаю, что между нашими смертями прошло всего несколько миллисекунд.
- Ты погиб раньше, - с радостью заключаю я, разваливаясь в кресле и дуя себе на лоб, чтобы хоть немного остыть.
- Не считается. Я старался тебя заслонить.
- От крейсерского залпа - умно, - усмехаюсь я, - плохо ты запоминаешь слова своего наставника. От лазера и дезинтегратора не заслонишь, - я карикатурно изображаю голос Вяземского.
- Ладно. Я согласен на ничью.
- Ещё бы ты не был согласен.
- Хорошо. Уговорил. Сиди, как лох, один, а я пойду со всеми в офицерский блок.
- И она будет там?
- Да, и не одна.
- Ладно, посмотрим.
- Когда тебя не надо будет уговаривать, всё у тебя будет, Климов.
- Ага, - устало протягиваю я.
Потом мы идём в душ, потому что наши тренировочные костюмы можно выжимать. Драка насмерть была хороша. Ощущаю приятную усталость, но моё подсознание не даёт мне получить от неё удовольствие. Оно напоминает, что бой этот был ненастоящий. Что сфера была лишь сымитирована на внутреннем пространстве капсулы симулятора, и что я даже не покидал станции, а уж о том, чтобы уничтожить врага и речи быть не может. Утешаю себя только тем, что навыки и умения, полученные сегодня пригодятся мне однажды, когда я всё же пойду в бой. А пока можно довольствоваться лишь походом на ужин, а потом в офицерский клуб, как мы его между собой называем.
Признаться, я не очень люблю такое времяпрепровождение. Но это одна из традиций. Мол, так мы укрепляем свои отношения, становимся дружнее, сплочённее, и это положительно влияет на наши общие боевые качества. Хотя, как по мне, в офицерском блоке можно лишний раз поругаться, а не только обсудить прошедший день. Лишь бы было, что обсуждать. Помню, мы и в академии собирались. Даже устраивались вечера с девушками из женского отделения. Несмотря на то, что программу мы проходили практически одинаковую, процесс обучения был намеренно сделан раздельным. Наверное, для того, чтобы мы проявляли больше внимания к ним во время совместных вечеров.