Володя оглядел шлюпку. В борту зияли пулевые пробоины, стонали раненые, недвижно лежали убитые. Сидеть на веслах могли только четверо из команды. Капитан, легко раненный в руку, отдал команду:
- Перевязать раненых.
На шлюпке имелся запас воды в канистрах, немного продовольствия и аптечка. Только бинтов в ней было немного - на массовое ранение членов команды корабля аптечка шлюпки рассчитана не была.
Уцелевшие члены команды принялись перевязывать раненых. Начали с тяжелых, но бинты быстро закончились.
Уселись за весла. Шлюпка была большой, рассчитана на десять гребцов и рулевого. Нагружена она была тяжело, но теперь сидеть на веслах могли только четверо, потому она и шла к берегу медленно и тяжело. За час напряженной работы земля едва приблизилась. А ведь скоро должен был наступить вечер, и с ним - отлив, течение будет уносить шлюпку в море.
Однако со стороны далекого берега показалась маленькая точка, постепенно увеличивавшаяся в размерах, затем донесся перестук двигателя - улетевший "Суордфиш" сообщил о людях в шлюпке. К ним на выручку шел небольшой мотобот.
- Суши весла! - скомандовал капитан. К чему тратить силы, когда все равно скоро подойдут спасатели? И так люди вымотаны.
Бот подошел, нескольких раненых передали на его борт для оказания помощи, поскольку там находился врач.
Бот бросил конец, взял шлюпку на буксир, развернулся и пошел к берегу.
Капитан и гребцы обернулись назад. Их корабль был охвачен пламенем, его нос уже зарылся в воду - судно доживало последние минуты. Чертова подлодка! Утопила посудину, почти уничтожила экипаж.
За дымом и в суматохе Володя успел запомнить только первые две цифры номера - 18. Была и третья - вроде бы 6. Но ручаться Володя за правильность номера не мог - не до того было. Когда по тебе стреляют из пулемета, думаешь о том, чтобы выжить, а не о том, чтобы запомнить номер обидчика.
Мотобот медленно приблизился к береговой линии. К причалу уже подъезжали санитарные машины, вызванные с бота по радио.
Погода начала портиться, задул ветер, поднял волну.
Бот подошел к причалу. Санитары и добровольные помощники из солдат стали переносить раненых в машины. Потом отдельно на брезент уложили убитых. Санитар осмотрел и перевязал капитану руку - ранение было касательным.
Из всей команды на причале остались только четверо матросов и капитан. Их попросили пройти в портовое здание, напоили горячим чаем.
Пришел морской офицер:
- Кто старший?
- Я капитан, Мануэль Орегон.
- Отлично. Что за судно, под чьим флагом ходили?
- Судно "Оливия", Аргентина, шли с генеральным грузом из Швеции. Потоплены…
- Это я уже знаю. Все эти люди из вашей команды?
- Да - те, кто не ранен.
- Ваши раненые доставлены в госпиталь, а вас сейчас проводят отдохнуть. Капитан, надо все подробно изложить на бумаге - кто и во сколько совершил торпедную атаку. Мы сообщим о трагедии аргентинскому послу.
- Благодарю вас.
- Ну что вы, это наша служба. - Англичанин был сама учтивость.
Членов команды отвели в комнату отдыха. Все без сил попадали на койки - слишком много было пережито за очень короткое время. Люди спаслись чудом. Если бы не английский гидроплан, немцы перестреляли бы в шлюпке всех.
Матросы почти тут же захрапели. Капитан же сидел за столом, пыхтел, чесал затылок. Писать он был явно не мастак, ручка в его большой кисти смотрелась инородным предметом.
- Э… Как тебя?
- Александр, - отозвался Володя. Почему вдруг он назвался этим именем, он и сам не понял. "Александр" - имя, распространенное во многих странах.
- Ты видел, как все произошло?
- Да, капитан.
- Расскажи.
Старпом в суматохе не успел доложить капитану о подводной лодке, а может быть, были и другие причины, но чувствовалось, что капитан в затруднительном положении. Атаки немецкой подлодки он не видел и выскочил из каюты, когда уже прогремел взрыв торпеды.
И Владимир рассказал ему о том, как после вахты стоял на палубе, как увидел перископ и доложил о нем старпому, о следе торпеды и попытке изменить курс судна. Дальнейшее капитан видел сам.
- Хорошо, Алехандро, - назвал его на свой манер капитан. - Ты ведь не из Аргентины?
- Нет, капитан.
- Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами? - Капитан показал на бумагу.
- Да, капитан. Позволю себе смелость вам подсказать. Надо обязательно сделать в объяснительной упор на героическую борьбу гидроплана с немецкой подлодкой. Неизвестно, кто будет читать эту бумагу, скорее всего - в первую очередь англичане. Им будет приятно, что их летчики великолепно себя проявили.
- Черт! Ты совершенно прав! А ты не так прост, матрос!
Капитан корпел над бумагой часа полтора.
Володя притворился спящим, а сам соображал, что делать дальше. Капитан признал перед англичанами, что все спасенные - члены команды его судна. Но английский офицер упомянул об аргентинском посольстве. Если их отправят чуда, это будет плохо. Какой он аргентинец, если не знает языка? К тому же надо знать не только свои фамилию и отчество, но и место рождения, и прочие подробности. А все, что он знал об Аргентине, - так это только ее положение на карте и название столицы. И потому даже поверхностной проверки он не выдержит.
Вечером их покормили в столовой.
На следующий день капитан уехал.
Матросы ходили по базе, по берегу. Двое из них выпросили у кого-то игральные карты и лениво перебрасывались. Володя же не находил себе места.
Все разрешилось даже проще, чем он себе представлял.
Через три дня капитан вернулся. Он успел побывать в Лондоне, в посольстве, и привез оттуда целую пачку незаполненных, но с печатями и подписями паспортов моряка - были такие у торгового или рыболовного флота. Они позволяли сходить на берег в портах, куда заходило судно, без виз и проволочек.
В первую очередь капитан посетил госпиталь и раздал документы раненым. Вернувшись, он стал заполнять паспорта на тех, кто проживал с ним в комнате.
Первым к нему подошел кочегар-поляк, с которым работал Владимир. Он назвал свои данные.
Капитан переспрашивал, как правильно писать.
- Ох уж эти мне польские фамилии! Одно змеиное шипение, - сокрушался он.
А Владимир думал, какую фамилию и какое подданство ему назвать.
Он подошел к капитану последним, когда остальные матросы уже получили свои документы и вышли на улицу.
- А, Алехандро! Садись! Сейчас выпишу тебе паспорт моряка. Какую фамилию тебе писать? - капитан хитро улыбнулся. Он явно понимал, что Владимир назовет не свою фамилию. На торговых судах кто только не работал - и люди, скрывающиеся от правосудия в своих странах, и просто авантюристы всех мастей. Впрочем, ему до этого не было дела, лишь бы матрос в полной мере выполнял свои обязанности и поменьше вспоминал о правах. И потому капитан сам предложил:
- Фанхио?
- Да, именно так, - с облегчением выдохнул Володя. - Пусть будет Фанхио.
- Подданство аргентинское?
- Пусть будет так.
- Год и место рождения?
- Капитан, вы же все помните сами.
- Как разбогатеешь, с тебя бутылка рома.
- Постараюсь не забыть.
- Англичанам понравилось мое упоминание о помощи гидроплана и нашем спасении береговыми службами, парень. Они отнеслись к нам благосклонно. Я тоже помню твою подсказку. Услуга хороша, когда она пришла вовремя.
- Спасибо, капитан!
Капитан промокнул чернила, помахал паспортом в воздухе и вручил документ Владимиру.
- Вот что я тебе скажу, Алехандро. Мы можем здесь застрять надолго. Отправляйся-ка ты в Ливерпуль. Я, когда был в Лондоне, узнал, что там формируется арктический конвой в Советский Союз, в Мурманск. Немцы на море бесчинствуют, множество судов потопили, и моряки не хотят идти в конвой. А ты парень смелый, сможешь заработать деньги - за риск платят хорошо.
- Благодарю, капитан. Только как мне добраться до Ливерпуля?
- Спроси у англичан. Я понятия не имею, где находится этот чертов порт!
Владимир вышел из комнаты довольный. Вот он, путь домой! Какие к чертям деньги, если он попадет на Родину!
Кстати, о деньгах. Он опустил руку в карман брюк и достал шведские кроны, которые давал ему Олаф. Наверное, билет на поезд на них не купишь, надо бы поменять. В торговых портах это не проблема. Кроме профессиональных "менял", обменом баловались многие матросы. Но здесь военно-морская база, удастся ли?
Он остановил первого же английского моряка в форме и попросил объяснить, как добраться до Ливерпуля.
- Быстрее поездом, парень, - пассажирские суда теперь ходят нерегулярно.
- Деньги не поменяешь?
Моряк оглянулся по сторонам.
- Что на что?
- Шведские кроны на фунты или доллары.
- Нет, доллары мне самому нужны - американцы хорошие вещи из Америки привозят. А на фунты могу. Курс - один к пяти. Устроит?
Откуда было знать Владимиру тогдашний курс? Если моряк и завышал курс фунта, то вряд ли намного.
- Согласен.
- Жди здесь, я быстро.
Владимир дождался моряка и обменял все шведские кроны. Фунты принимают везде, а с кронами может выйти неувязка, рассудил он.
Фунтов он получил немного, шестьдесят два, но был доволен и этим. Купил билет на поезд на самые дешевые места. Попробовал уговорить ехать с ним парней из судовой команды. Но как только те услышали о полярном конвое, замахали руками:
- Парень, ты что, сбрендил? Платят там хорошо, но покойнику деньги не нужны. Мы дождемся другой работы. Во время войны матросы нужны везде.
Поезд довез его до Ливерпуля за сутки. И пока Владимир ехал, он нигде не видел следов войны - хотя бы бомбардировок. Или просто поезд шел другой дорогой? А как же Ковентри и другие города?
На подходе к порту его остановил патруль из английских моряков. Они проверили его паспорт, ухмыльнулись:
- Хочешь идти на конвое?
- Да, хочу заработать.
Упоминание о заработке было вполне естественным.
В порту оказалось множество судов. Некоторые грузились, над ними сновали краны, в трюмы опускали ящики и бочки. На палубах стояли укрытые брезентом танки - они угадывались по очертаниям.
На втором судне Владимиру повезло. Старпом поинтересовался, на чем и когда он ходил, посмотрел паспорт:
- Аргентинец?
- Да.
- Надо прибавлять - "сэр".
- Да, сэр.
- Кем служил?
- Штурманом. - Володя соврал, но ему не хотелось снова кидать уголь в пыльной кочегарке. Тем более что кочегарка - место опасное. При попадании торпеды в корабль, как правило, успевают выбраться и спастись те, кто находится на палубе или недалеко от нее.
Старпом посмотрел на Владимира уважительно, но сказал:
- Штурманский диплом должен быть. У тебя его нет.
- Я же говорил, что наше судно было торпедировано немецкой подводной лодкой. Я был на палубе и чудом сумел спастись. Все документы, деньги и вещи теперь на морском дне.
Старпом задумался.
- Вот что. Я могу взять тебя рулевым. Устроит?
- Да, сэр.
- Найди боцмана, пусть покажет тебе койку в каюте.
Володя уже собирался выйти, как старпом спросил:
- А почему ты не спрашиваешь о жалованье?
Действительно, это выглядело странно. Пришел человек искать работу, чтобы подзаработать, и не спрашивает о деньгах. Но Володя нашелся с ответом:
- Надо полагать, у вас платят не меньше, чем на других судах?
Старпом усмехнулся:
- Даже больше. Получаешь обычное жалованье и надбавки за плавание в полярных широтах и за риск - все-таки война. На круг выходит около четырехсот фунтов за рейс. Очень неплохо.
- Если вернемся. Судно, на котором я служил, не далее как неделю назад было торпедировано немецкой подлодкой. Потом немцы всплыли и стали расстреливать из пулемета команду, пытавшуюся спастись на шлюпке.
- О Господи! И что дальше?
- Нас спас английский гидроплан. Он обстрелял лодку и сбросил на нее глубинные бомбы. Лодка погрузилась, а мы спаслись.
- Ты хочешь сказать, что лодка ушла невредимой?
- Похоже на то. По крайней мере, следов топлива или всплывших вещей мы не наблюдали.
- М-да… У берегов Великобритании патрулируют торпедные катера, эсминцы, морская авиация, а немцы все-таки прорываются. А ведь в Арктике может быть хуже. Впрочем, у нас будет довольно сильная охрана. Одних крейсеров аж четыре штуки да эсминцы, сторожевые корабли. Ладно, иди к боцману. С этой минуты ты считаешься членом команды и без разрешения капитана или моего не имеешь права сходить на берег.
- Понял, сэр.
Владимир нашел боцмана и доложил ему, что взят рулевым.
- Рулевым? - удивился боцман. - Новичков берут для начала в трюмные матросы или в машину.
- Я штурман, нас утопила немецкая подлодка. Документы погибли вместе с кораблем.
- А как называлось судно? - поинтересовался боцман.
- "Оливия", мы плавали под аргентинским флагом.
- Тебе повезло, парень. Ладно, пойдем, я покажу тебе твою койку.
Каюта оказалась на второй палубе. Была она на восемь человек, но сейчас там отдыхало всего четверо.
- Вот твое место, парень. Вахта через четыре часа. Твой выход, - боцман посмотрел в записную книжку, что-то черкнул в ней карандашом, - завтра, в восемь утра. Опоздаешь - штраф, вычту из жалованья. Твоя фамилия?
- Фанхио, сэр.
- Я не офицер, поэтому сэром можешь меня не называть.
Кормили на транспорте вполне сносно, и единственное, что раздражало Владимира, - так это обязательная овсяная каша по утрам. Английская традиция, никуда не денешься!
Парни в каюте оказались разных специальностей - рулевой, радист, механик - и разных национальностей. Были англичанин, ирландец, француз. Все они изъяснялись на английском - кто лучше, кто хуже. Но главное - они понимали друг друга. Хуже было другое: никто ни с кем не дружил и не пытался завязать отношения. Все пришли на транспорт полярного конвоя на один рейс, подзаработать. Никто из парней опыта плавания в полярных широтах не имел.
Выход конвоя был назначен на конец декабря. Команде об этом не говорили, но Владимир случайно увидел карту штурмана с проложенным курсом и предполагаемой датой выхода. Блин, какая же тут секретность? У них на флоте с секретами куда лучше дела обстоят. Правда, транспорт - судно гражданское, и, видимо, у них свои понятия.
Владимир видел, что погрузка в порту на грузовые корабли завершилась. Теперь выхода в море нужно было ждать в любой день, в любой час.
Англичане с выходом тянуть не стали, опасаясь налета немецких бомбардировщиков. Уже утром суда вышли на внешний рейд, а затем выстроились в кильватерную колонну. К ним сначала подошли эсминцы и тральщики, и 22 декабря конвой вышел в открытое море.
Со всех сторон транспорты прикрывали военные корабли. Колонна могла бы идти быстрее, если бы не два транспорта: скорость каравана по определению равна скорости самых тихоходных судов.
Конвой получил кодовое обозначение JW-51B.
Корабли довольно быстро прошли по Ирландскому морю, оставив справа остров Мэн. Фактически море было внутренним, расположенным между Великобританией и Ирландией.
Здесь Владимир отстоял свою первую вахту. Он немного переживал, но все оказалось значительно проще. Караван шел судно за судном, эдаким поездом. Владимир исправно держал курс на корму впереди идущего судна. Вахтенный офицер только следил за дистанцией да периодически осматривал в бинокль морскую поверхность. На ходовом мостике было тепло, видимость прекрасная - не то что в кочегарке у котлов.
При воспоминании об адовой работе у котлов "Оливии" Владимира аж передернуло. Там он не мог дождаться окончания вахты и мечтал добраться до своей кровати. А тут, у штурвала, он был даже немного удивлен, когда другой рулевой пришел его сменять.
Вахта пролетела быстро. А потом - обед, сон и новая вахта.
Конвой уже прошел Северный пролив и теперь шел мимо многочисленных Гебридских островов, остававшихся по левому борту.
На второй вахте миновали остров Рона, и суда конвоя вышли в Норвежское море. На военных кораблях сразу усилили наблюдение - в этих водах немецкие подводники вели себя нагло. Тем более что караван выдавал себя дымами из пароходных труб. Дымы были видны за много миль.
Однако день шел за днем, и пока никаких происшествий не случалось.
- Хорошо военным! - заметил один из вахтенных офицеров.
- Почему? - осторожно поинтересовался Владимир.
- Они сопровождают конвой только до острова Медвежий, дальше охрана конвоя ляжет уже на русских. А британский флот повернет назад.
Для Владимира это было новостью. Он полагал, что военные корабли будут сопровождать транспорты до Мурманска или до Архангельска.
Четырнадцать грузовых транспортов конвоя сопровождала целая британская эскадра - крейсера "Шеффилд", "Ямайка", "Бервию" и три эсминца. А тяжеловесом выступал линкор "Король Георг V". А еще миноносцы, тральщики, торпедные катера. Прикрытие конвоя действительно было мощным.
Только и немцы не дремали. Уже утром 30 декабря авиаразведка немецкого флота обнаружила конвой - в первую очередь из-за дымов. Военно-морские силы Германии срочно разработали операцию "Аврора" по разгрому конвоя. С военно-морских баз оккупированной Норвегии в море, на перехват конвоя, вышли два тяжелых крейсера - "Адмирал Хиппер" и "Лютцов", и шесть эсминцев: "Фридрих Экольд", "Рихард Байтцен", "Теодор Ридель", а также Z-29, Z-30 и Z-31.
Быстроходные корабли немцев шли наперерез конвою. Но и британцы готовились к проводке конвоя. Они установили на несколько судов недавно появившиеся радиолокаторы. Как раз тральщик "Брембл", шедший справа от транспорта, на котором плыл Владимир, и был оборудован этим новшеством. Он первым засек немцев и поднял тревогу.
К предполагаемому месту перехвата конвоя подтягивались не только немецкие корабли, но и подводные лодки, почуявшие поживу. Они слетались, как стервятники на падаль.
Владимир не знал, да и не мог знать складывающегося положения, как не знал его пока в полной мере английский адмирал, командовавший конвоем.
Немцы подходили к конвою двумя группами с разных направлений.
День 31 декабря выдался ненастным. Дул сильный ветер, поднимавший огромные волны, низко над водой неслись хмурые, темные тучи, грозившие излиться дождем. Погода помогала конвою, немцы не смогли поднять в воздух авиацию, провести детальную разведку, распределить силы. Кроме того, немцы лишились возможности нанести предварительный удар авиацией, хотя торпедоносцы стояли в полной боевой готовности на аэродромах. Тем более что конвой находился в пределах радиуса действия немецкой авиации с аэродромов в Норвегии.
Транспорт швыряло на волнах во все стороны. Вода захлестывала на палубу. Стоя за штурвалом, Володя с трудом выдерживал курс - судно клало с борта на борт.
Вахтенный офицер пробормотал:
- Чертова погода, к тому же военные что-то всполошились - посмотри, как прожектора сигналят!