Кстати, U-156 впоследствии погибла от атаки американского гидросамолета "Каталина" 8 марта 1943 года в 13.15, забросанная глубинными бомбами. Из 53 членов экипажа спастись никому не удалось. А ведь эта лодка из 2-й флотилии считалась удачливой, она потопила 20 судов (97 504 брутто-тонн) и повредила еще четыре в совершенных ею пяти боевых походах.
Подводная лодка все же зацепила корпусом шлюпку и перевернула ее - хорошо хоть не подмяла форштевнем под себя.
Люди очутились в ледяной воде. Те, кто успел надеть спасательные жилеты, оказались в более выигрышном положении.
Лодка застопорила ход. Барахтавшиеся в воде люди оказались напротив кормы лодки.
Владимир попытался отплыть подальше. Если лодка даст ход, людей затянет под работающие винты.
От рубки к корме по палубе подбежали двое подводников. Один из них на ломаном английском спросил:
- Есть механик?
- Я! - отозвался механик. Он был в желтом спасательном жилете.
Ему с лодки бросили конец.
- Ком!
Механик ухватился за веревку, его подтянули и втащили на палубу.
Один из матросов транспорта попытался влезть на лодку сам, но руки скользили по гладкой и мокрой обшивке легкого корпуса.
На Володе тоже был спасательный жилет, и подводники обратили на него внимание.
- Эй! Ком! - Ему швырнули конец. Владимир ухватился за него, и его втянули на палубу к механику. Руки у него уже закоченели и слушались плохо.
- Ауфштейн! Форвертс!
Механика и Владимира подняли, толкнули к рубке. Там, на ходовом мостике, стояло несколько подводников в черных клеенчатых плащах.
Лодка дала малый ход. Вахтенные матросы или офицеры в бинокль осматривали море. Да это же, наверное, немецкий корабль англичане потопили, и подводники ищут своих, стараясь спасти, догадался Володя.
Их без слов затолкали в рубку, показали пальцем на вертикальную шахту:
- Шнель!
Первым полез механик. Лез он довольно неуклюже и едва не сорвался.
Вторым опустился Владимир.
Воздух в лодке, несмотря на открытый люк рубки, был спертым. Володя сразу понял, что лодка под водой была достаточно долго и отсеки давно не вентилировались.
На центральном посту было тепло, ярко светили лампы, мерно гудели электроприборы. Обстановка знакомая, даже похожая на "эску", если бы не надписи на немецком языке на приборах и у клапанов и рычагов. Впрочем, ничего удивительного. "Эски" были спроектированы для Советского Союза еще в довоенные годы в Германии и даже некоторое время носили индекс "Н" - немецкая.
Володю и механика провели в сторону кормы, затолкали в маленькое помещение - нечто вроде склада, поскольку на полках рядами стояли консервные банки, и заперли дверь.
На все помещение тускло светил единственный плафон.
Володя сразу уселся. Его познабливало, мокрая одежда липла к телу. Он расстегнул и снял жилет, потом поднялся, разделся догола, отжал одежду и снова оделся. Глядя на него, то же самое проделал судовой механик.
- Тебя как зовут? - спросил Володя товарища по несчастью.
- Юджин Дорти, судовой механик, - представился англичанин.
- Алехандро Фанхио, рулевой, - ответил Володя.
- Из Бразилии?
- Аргентина.
- Один черт, вместе сдохнем. Или наши потопят подлодку вместе с немцами и нами, или немцы допросят и выкинут в море - сами утонем.
- Видно будет. Ты мне вот что ответь: народу со шлюпки в воде много было, десятка полтора, а немцы вытащили только нас двоих. Почему?
- Так только у нас спасательные жилеты были - ты что, не обратил внимания? Остальные, видно, не успели надеть. Вот немцы и решили, что мы старшими были на транспорте. А я в машине все годы, что плавал, работал и вряд ли могу что-то ценное немцам рассказать.
- Тогда чего с меня, рулевого, взять? Мое дело штурвал крутить да выполнять команды вахтенного офицера или капитана.
Рядом, через стенку, или, по-морскому, переборку, работали дизели. Лодка шла надводным ходом галсами, периодически меняя курс - видимо, ее все-таки засекли.
Послышался звук близкого разрыва, и по корпусу как кувалдой ударили - это был гидравлический удар.
У центрального поста послышался топот ног, команды на немецком языке. Забурлили воздух и вода в цистернах - лодка явно приступила к экстренному погружению.
Палуба ушла из-под ног - лодка уходила на глубину. Дизели перестали работать, лишь мерно гудели электромоторы. Лодка резко изменила курс - далеко за кормой взорвались две глубинные бомбы.
Погибнуть от английских бомб на немецкой подлодке вовсе не хотелось, и Юджин сразу спросил:
- Дизеля замолчали. Сломались?
- Дизеля под водой не работают - воздуха нет. Лодка идет на аккумуляторах, на электродвигателях.
- А мы глубоко опустились?
- Откуда мне знать? Приборов же здесь нет.
Лодка еще несколько раз меняла курс и скорость, потому что Владимир слышал, как изменялся звук работы электромоторов - стало быть, изменялись обороты винтов. Командир маневрировал, уходя от преследования тральщиков и эсминцев. Затем лодка всплыла на перископную глубину. На глубине лодку не качает, на перископной же глубине волны уже дают ощутимую бортовую качку.
Для Володи эти звуки, эти ощущения были знакомы, и он с закрытыми глазами мог довольно точно описать все маневры лодки.
Щелкнул замок двери. Возникший в дверном проеме матрос показал пальцем на Юджина. Механик поднялся и вышел, замок щелкнул снова.
Владимир усмехнулся. Куда можно сбежать с подводной лодки? И даже если это каким-то чудом удастся - что делать потом наверху, в холодном и бушующем Норвежском море? Он замерзнет насмерть быстрее, чем утонет. Другое дело - попытаться сбежать, если лодка войдет в гавань. Только ведь она не в чужую гавань или бухту войдет, и даже если доберешься вплавь до берега, попадешь к тем же немцам. Оставалось ждать.
Через полчаса дверь открылась и втолкнули Юджина. Владимир весь напрягся - подсознательно он ожидал, что сейчас вызовут его, но этого не произошло.
После того как за Юджином закрылись двери, Владимир бегло его осмотрел, но не обнаружил на нем порванной одежды и следов побоев на лице.
- Ну, что там?
- Допрашивали. Как называлось наше судно, водоизмещение его, какой груз, каков порт назначения. Я все рассказал. Судно на дне, и скрывать что-либо уже бессмысленно.
- Верно.
- Интересовались портом назначения. Но это знал только капитан.
- Сказал бы, что Мурманск, глядишь - и отстали бы.
- Зачем врать, я в самом деле не знал. Мое дело - машина.
- Еще чем интересовались?
- Грузом. Рассказал, как есть. Везли танки "Валентайн", какие-то ящики с промышленным оборудованием и бочки с авиационным моторным маслом. Я всего не знаю и говорил только о том, что видел. Еще про тебя спрашивали.
- Да? - удивился Володя.
- Да-да. Кто такой, как фамилия, должность по судовой роли. А еще - где капитан судна. Я честно сказал, что он был ранен при взрыве торпеды, а находился в другой шлюпке.
- Это все вопросы?
- Еще спрашивали, в каком районе погиб их эсминец, просили показать на карте. Я так понял - они своих моряков хотели подобрать, а не нас. Нужны мы им!
Англичанин фыркнул и уселся в угол.
Теперь Володя знал, о чем будут спрашивать. Отвечать им надо слаженно, говорить одно и то же.
Он посмотрел на часы. Он их купил в Ливерпуле за три фунта. С момента погружения лодки прошло уже три часа. За это время можно удалиться от конвоя миль на тридцать. Небось скоро всплывут для подзарядки и вентиляции отсеков. Главный вопрос в другом - что думают предпринять немцы с ними? Наверняка после всплытия свяжутся по радио со своим штабом, доложат о потоплении судна и двоих пленных. От ответа зависит многое - выкинут их за борт или оставят на лодке?
Лодка приподняла нос, и Володя понял, что не ошибся в своих предположениях.
Выскочив на поверхность, лодка качнулась. В цистернах зашумел воздух.
Из-под двери потянуло сквознячком, свежим воздухом. Запустили один и следом - другой дизель. Лодка пошла надводным ходом.
Володя попытался припомнить обводы лодки. Сзади, в кормовой части надстройки, стоит на тумбе артиллерийское орудие, на рубке - зенитный автомат. Вроде похожа на лодку VII серии, только у них еще разные модификации были. Володя лучше знал силуэты и тактико-технические данные современных дизельных и атомных субмарин своего и зарубежных, особенно американского и английского, флотов, чем лодок немецкого подводного флота периода Отечественной войны.
Загремел замок двери. Подводник ткнул пальцем в сторону Володи. Он поднялся и, сопровождаемый моряком, прошел на центральный пост.
Командир, мужчина его лет с бородкой, стоял у командирского перископа. Он произнес по-немецки фразу, моряк за ним перевел. Говорил он с сильным акцентом, но понять можно было.
- Герр капитан спрашивает - ты был рулевым?
- Йес.
Капитан кивнул - ответ был понятен без перевода. Моряк, переводивший с немецкого, английский знал неважно, иначе он обратил бы внимание на никудышное произношение Владимира.
- Гут. Посмотри! - Командир подлодки уступил ему место у перископа.
Володя взялся за ручки и прильнул к окуляру. Он сразу обратил внимание на вид и качество оптики. Повернув перископ немного левее, он увидел конвой. Это был их конвой - он сразу узнал силуэты некоторых транспортов.
- Ты узнаешь свой конвой?
Владимир кивнул - у него неожиданно перехватило горло и пересохли губы.
- Зер гут! Вег!
Владимир отошел от перископа.
Сверху, из открытого рубочного люка, тянуло свежим, холодным воздухом. Эх, оказаться бы сейчас снова на конвое!
- Порт назначения? - спросил капитан.
- Мурманск! - не колеблясь, ответил Владимир.
На самом деле Мурманск в значительной степени был разрушен ударами немецкой авиации, и, чтобы уберечь грузы, прибывающие с конвоями, транспорты большей частью разгружались в Архангельске. Идти туда было дальше, чем в Мурманск, но безопаснее - только редкие бомбардировщики могли прорваться туда.
Капитан удовлетворенно кивнул.
- Ты уже бывал у русских с конвоями?
- Йес.
- Тогда знаешь подходы к порту?
- Йес.
Володя уже после первых вопросов понял, куда клонит капитан подлодки. По карте немец может вывести лодку к Мурманску, но всегда есть нюансы вроде минных полей или боновых заграждений, которые могут значительно осложнить жизнь экипажу подлодки или сорвать предполагаемую атаку - даже привести к гибели лодки.
Капитан махнул рукой, и моряк увел Володю в их временное с Юджином узилище. Володя понял, что капитан хочет попробовать войти в гавань Мурманска. Шумы винтов транспортов будут заглушать шум подводной лодки, и она сможет проникнуть в бухту необнаруженной.
Но транспорты в гавань заводит лоцман, он знает узости, отмели и схемы минных полей.
Понятно, что немец задумал лихую операцию, и если ему удастся войти в гавань, он торпедами может спокойно пустить на дно несколько судов. Неподвижные, крупные транспорты - очень удобная и легкая цель. Только накося-выкуси! Транспорты пойдут в Архангельск, а там совсем другие условия!
Володя ухмыльнулся.
- Ты чего? - удивился Юджин.
- В перископ видел наш конвой. Целехонек, идет под эскортом военных судов к Медвежьему.
- Да, уже недалеко осталось, меньше суток. Там их сменят русские.
Оба замолчали. Похоже, когда конвой изменит курс на Архангельск, командир подлодки пойдет за ними и попробует атаковать там. А может быть, и после Медвежьего совершит атаку, надеясь, что русские не смогут охранять так же, как англичане.
Да, на Северном флоте в тот период не было таких крупных кораблей, как английские крейсера, но наши с охраной конвоев справлялись не хуже. Они знали, что грузы на кораблях помогают сражаться с немцами, знали цену каждому снаряду, каждому доставленному танку или самолету.
Рядом с ними, за переборкой, был жилой отсек, гальюн и камбуз. Немцы называли отсек "Потсдамской площадью", потому что через него кто-то постоянно проходил: или подводники из носовых отсеков на обед, или из дизельного или кормового отсека в гальюн или центральный пост.
Лодка была небольшой: длиной 67 метров, шириной по корпусу 6,2 метра, и надводное водоизмещение - 769 тонн, а потому тесноватой для 46 членов экипажа.
Эта лодка была самой массовой серией подлодок в германском флоте. Немецкие подводники любили ее за простоту, надежность, хорошие боевые качества. При скорости надводного хода на дизелях она развивала 17,7 узла, имела глубину погружения рабочую 250 метров и предельную - 295 метров. За счет толстой - до 22 мм - стали прочного корпуса не боялась попадания снарядов малокалиберной - до 37 мм калибром - артиллерии. И обладала четырьмя носовыми и одним торпедным аппаратом.
Обоих пленных кормили и три раза в день выводили в гальюн. Когда они проходили по жилому отсеку, с двухъярусных кроватей на них с любопытством смотрели подводники.
Большую часть времени лодка шла надводным ходом, держась от конвоя в отдалении. При подходе к острову Медвежий, когда акустики доложили командиру о приближении нескольких кораблей русских, тот изменил курс, уйдя вправо. Теперь он шел впереди конвоя, полагая успеть подойти к Мурманску первым.
Ночью пленники забылись тяжелым сном на деревянном настиле и были разбужены криком за переборкой. Потом подводники стали распевать песни.
- Что случилось-то? У кого-то из экипажа день рождения?
- Алехандро, ты спятил? Или потерял счет времени после купания в ледяной воде Норвежского моря? Сегодня новогодняя ночь, заканчивается тысяча девятьсот сорок второй год, через, - Юджин посмотрел на часы, - двадцать минут наступит первое января нового, тысяча девятьсот сорок третьего года. Мы в Британии дарим подарки на Рождество, но в Новый год тоже зажигаем свечи, поздравляем друг друга.
- Не береди душу.
Володя тоже вспомнил, как он встречал новогодние праздники с родителями и друзьями.
Слегка поколебавшись, Юджин спросил:
- Ты женат?
- Не успел еще.
- А у меня семья есть, мальчуган. Смотри! - он выудил из кармана фото. Но после купания в морской воде черно-белая фотография пошла разводами и пятнами. Юджин огорчился и убрал фото.
Лодка почти непрерывно шла надводным ходом двое суток. Потом она начала маневрировать и погрузилась на перископную глубину. Ход застопорили, и лодка теперь "висела" в воде. Володя понял, что командир поджидает конвой.
Лодка периодически всплывала, заряжала аккумуляторы и снова уходила на глубину. У перископа постоянно находился вахтенный офицер.
Шли часы, миновали сутки, другие. Во время сеанса радиосвязи командир, капитан-лейтенант Генрих Брод, получил радиограмму, в которой сообщалось, что, по данным авиаразведки, конвой вошел в Кольский залив.
Капитан был зол - находясь на позиции, он упустил конвой. Но и уходить с пустыми руками ему не хотелось. Рано или поздно из порта в порт пойдет транспорт, надо только набраться терпения. А этого качества подводникам не занимать.
Через сутки на лодке прозвенел сигнал "Боевая тревога". По деревянному настилу затопали ботинки подводников, спешащих к своим боевым постам.
Лодка описала циркуляцию и всплыла в позиционное положение. Ее стало слегка покачивать с борта на борт. Запустились дизеля, и субмарина пошла малым ходом. Лодка явно готовилась к торпедной атаке.
- Хоть бы промахнулись, сволочи! - сказал Володя.
- Ты о чем? - спросил Юджин.
- Лодка идет в торпедную атаку - вот только на кого?
- Неужели на конвой?
Судовому механику все эволюции лодки ни о чем не говорили. А для Владимира поворот, шумы, звонок боевой тревоги были понятны. Вот корпус слегка вздрогнул, немного задрался нос - это вышла торпеда. Впрочем, лодка тут же удифферентовалась, приняв воду в торпедозаместительные цистерны на носу.
Володя посмотрел на часы с секундной стрелкой. Прошла минута. Секундная стрелка прошла половину второго круга, когда по корпусу лодки раздался гидравлический удар. "Вот гады! Попали в кого-то!" - подумал Володя. Мысленно он посчитал дистанцию до цели - выходило немного меньше морской мили.
Неожиданно громыхнуло орудие субмарины, потом - еще раз. Понятно, добивают транспорт, определил Володя.
Юджин не уловил момента, не понял, когда лодка выпустила торпеду, но, услышав грохот орудия, встревожился:
- Алехандро, что это может быть? По лодке стреляют?
- Нет, - мрачно ответил Володя, - это с лодки стреляют из пушки по подбитому ее же торпедой судну.
Дизели заглохли, застучали каблуки по трапу. Люк задраили, зашумела вода в цистернах, палуба стала проваливаться из-под ног. Лодка погружалась.
Мимо них по коридору прошли подводники. Они были возбуждены, громко разговаривали и смеялись. Еще бы, одержали победу, и, скорее всего, над беззащитным транспортом - чего же не радоваться?
Лодка имела довольно мощную пушку калибра 88 миллиметров с запасом в 220 снарядов - как осколочных, так и бронебойных, и могла из орудия, не используя торпеды, потопить небольшое судно или добить уже поврежденное. В 1941–1942 годах в северных морях многие суда Советского Союза ходили без воинского прикрытия из-за нехватки военных кораблей.
На гражданские суда устанавливали зенитные пулеметы, иногда морские пушки небольших калибров. Для сопровождения переделывали траулеры в тральщики, устанавливая оборудование для сброса глубинных бомб и резки минрепов, ставили орудия. Выручало то, что судовые команды, плавая в этих акваториях долгое время, хорошо знали побережье, отмели и острова бухты. Иногда, в случае нападения немецких кораблей или подводных лодок, они успевали укрыться в мелких бухтах, куда не могли пройти подлодки или крупнотоннажные суда.
Посылали немцы в Баренцево или Карское море тяжелые крейсеры, вроде "Адмирала Шпеера", в сопровождении эсминцев - уж очень им хотелось перерезать сообщения по Северному морскому пути. К тому же не зря Арктику называли "кухней погоды". Для авиации всех воюющих стран, так же как и для судоходства, жизненно необходимо было знать прогноз погоды. Как наши, так и немцы на многочисленных островах, вроде Новой Земли, Колгуева или побережья Северного Ледовитого океана, ставили полярные метеорадиостанции, снабжали служащих запасами топлива, воды и продуктов, строили домики для персонала. Немцы ухитрялись располагать такие станции даже на островах в устье Лены, недалеко от Неелова залива. А на острове Колгуева и Новой Земле они ставили базы снабжения и ремонта своих подводных лодок.