Рассказывает Олег Таругин
- Князь, поздравляю!
- Рад стараться, государь!
- Молодчина, так держать! Списки представляемых к наградам принесете мне завтра. Я очень вами доволен, Сергей… Но послушайте… - Нет, ей-богу - молодец! - Послушайте, князь, зачем было подбрасывать труп этой несчастной польки?
- Чтобы было непонятнее и, стало быть, страшнее. Вы же меня сами учили, государь…
Верно, было такое, учил. Молодец ученик, схватывает на лету. Далеко пойдет…
Рассказывает Олег Таругин
Из-за польской эскапады и ответного вояжа Васильчикова нам пришлось задержаться в la belle France значительно дольше предполагаемого. Новейший крейсер "Адмирал Нахимов", выделенный мне для морских вояжей, бестолково простаивал в Бресте, а мы все никак не могли отправиться в путь. Уже и Новый год не за горами - да и осень в столице Франции довольно далека от описанной и восхваленной бесчисленными ордами пиитов. Почти беспрерывно идет дождь. Скучно и тоскливо.
Но все на свете конечно, кроме человеческой глупости. А так как князь Сергей Илларионович у нас далеко не дурак, то вот и он явился пред светлые наши очи. Ну, пора, уже пора… А то в Ле-Крезо были, Бертло нашли (кстати, ничего уж такого интересного), и впору было уже волком завыть от тоски, но…
Но тут на меня свалилось "огромное, ничем не замутненное счастье", которое в виде Моретты примчалось инкогнито к "одру умирающего жениха"! Вас никогда не лечила влюбленная девушка? Тогда вам меня не понять…
Во второй половине ХХ века стали весьма популярны фильмы ужасов о врачах-маньяках. Так я могу вам с уверенностью сказать: любой, самый страшный маньяк в белом халате бледнеет перед влюбленной женщиной!
Атаманцы-ординарцы во главе с Шелиховым, который уже с пятого на десятое понимает по-немецки, сбились с ног, пытаясь угодить этому тайфуну по имени Моретта. Я чуть не умер от обилия самых разнообразных лекарств, лакомств, бурных объятий, поцелуев и не менее бурных изъявлений чувств. Нужно заметить, что деятельность Моретты вовсе не стала менее бурной после того, как она наконец поняла, что жизни и здоровью ее "несравненного Ники" ничего не угрожает. Тут же начались бесконечные прогулки, вылазки в "живописнейшие предместья Парижа", походы в театры и варьете и, разумеется, набеги на магазины, сравнимые по воздействию на мой золотой запас разве что с татаро-монгольским нашествием…
Но, как я уже отмечал, все на свете имеет свой конец, и теперь мы отправляемся в САСШ. Собственно говоря, осталось только подняться в Бресте на борт "Адмирала Нахимова" (как-то я неспокоен по поводу этого названия, в голову лезут очень неприятные ассоциации!) и - в путь!
Сегодня наш последний вечер в Париже. Моретта уютно уткнулась носом в мое плечо и лежит тихо-тихо, как мышка. Да, да, да! Вот уже пять дней, как она послала куда подальше "облико морале", и теперь мы наслаждаемся радостями любви на всю катушку. Нельзя сказать, что моя избранница была абсолютно неграмотной в области секса, но по неписаным канонам XIX столетия вплоть до последнего момента не имела практических познаний в этой области человеческих взаимоотношений, довольствуясь углубленным изучением теории. Нужно заметить, что новое молодое тело великолепно справилось с возложенными на него задачами. Да и забавно было дополнить рассказы фрейлин и прочих "специалисток" прусского двора познаниями, почерпнутыми в другом времени из Камасутры, "Энциклопедии современного секса" и многочисленных фильмов категории "Das ist fantastischer!". Плюс основательный практический опыт…
Я курю, по неистребимой привычке конца ХХ века отмечать очередную победу на ложе любви хорошим табачком.
- Милый, - страстно шепчет Моретта. - Милый…
В голове вспыхивает голос волка-Джигарханяна из замечательного мультика: "Шо, опять?"
- Да, счастье мое…
- Милый, давай больше никогда не разлучаться.
Слегка приобняв ее за плечи, я нежно воркую:
- Жизнь моя, клянусь: как только я вернусь в Россию - сразу же начнем готовиться к свадьбе…
- Нет, ты не понял, - жаркое дыхание обдает шею, - я не хочу быть без тебя. Давай поедем дальше вместе, а?
М-да. Значит:
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой!
Там, в краю далеком…
Нет, это она здорово придумала. Просто замечательно! Как же мне тебе отказать-то, чтобы ты не обиделась? Ну или чтоб не очень обиделась?..
- Дорогая, - предельно честный взгляд в глаза, голос чуть дрожит (то ли от волнения, то ли от страсти). - Жизнь моя, счастье мое! Ничего на свете я не хотел бы так, как никогда больше не расставаться с тобой… Но… - Теперь попробовать отвести глаза или чуть прикрыть их. - Ты же видишь: рядом со мной - небезопасно. Мне даже страшно подумать, что, если бы ты тогда была рядом, эти негодяи могли причинить тебе… они могли тебя…
Голос срывается и дрожит. Моретта смотрит на меня своими светлыми прусскими глазами, на которых уже блестят слезы:
- Ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой? Ты не хочешь, чтобы мы были вместе?
- Хочу, счастье мое, но я боюсь за тебя…
Она разражается рыданиями, которые прерываются примитивными домыслами о том, что я разлюбил ее, что я никогда ее не любил, что… Да в самом деле! Любой мужчина средних лет, не слишком гнусного нрава и не самой крокодильей внешности хоть раз в жизни да слышал эти попреки, на которые так щедра прекрасная половина человечества!
Утешение прекрасной немки слегка затянулось. Но "все проходит, и это пройдет!". И вот мы уже третий день идем по бескрайним просторам Атлантики. Морская болезнь, начавшаяся в первый день путешествия, так и продолжает терзать меня. Тем не менее дела я не бросаю и сейчас я стою на мостике в картинной позе как минимум Христофора Колумба, слушая пространные объяснения Эссена об устройстве корабля. Но мысли мои далеко. Я пытаюсь решить одну загадку или ребус, что ли. Вроде бы и незначительную, но…
В Бресте, на прощальном обеде в мою честь, ко мне подошел, путаясь в ногах и отчаянно краснея, невысокий жилистый человек, оказавшийся членом магистрата. А по совместительству - страстным охотником. С трудом подбирая слова, он наконец родил просьбу посодействовать ему в приобретении замечательной русской винтовки. В качестве подкрепления своей просьбы он преподнес мне великолепную шкуру тигра, которого подстрелил где-то в джунглях Индокитая.
Умиленный его просьбой, я послал пару атаманцев с Хабаловым во главе и уже через сорок минут протянул лягушатнику новенькую берданку, которую мои орлы позаимствовали из оружейки "Нахимова". Но вот тут и начались непонятки. Галл заявил, что имел в виду совсем другое оружие.
Быстро перебрав в уме все, что у нас было на тот момент, я сообщил ему, что винтовка Крнка значительно хуже, а Карле - вообще анахронизм. Но он настаивал на том, что у нас в России, где-то в Нижнем Новгороде, производят замечательный охотничий штуцер - малокалиберный, магазинный да еще и под названием… "Печаль"!!! Интересно, кто же это печалится: дичь или охотник? Да и о производстве стрелкового оружия в Нижнем я впервые слышу. Хотя… Ну не могу же я все помнить! Нет, все-таки странно: в Нижнем вроде бы никто не делал винтовок… Может, какая-нибудь мелкосерийка?..
Интерлюдия
В кабинете Его Императорского Величества кайзера Германии сидели два старика, реликта ушедшего века, сам кайзер и его верный канцлер. На ковре перед письменным столом топтался молодцеватый молодой человек с военной выправкой. Последней, впрочем, кого-либо в Пруссии удивить крайне трудно, так уж исторически сложилось. Пруссаков очень часто пробовали на зуб решительно все соседи, и, за редким исключением, означенный зуб обламывался. Исключение презрительно взирало на всех троих с картины русского живописца Сурикоффа… но не стоило забывать, где и при каких обстоятельствах скончалась жертва русско-прусского союза.
- Значит, Вилли, ты уверен, что наш друг Ники искренне влюблен в девочку? - Голос одного из стариков, первого императора совсем недавно объединенной Германии, слегка дрожал, но именно что слегка. Ничего здесь не было от трусости или сомнений - просто за последний год император здорово сдал. И то сказать - приближался конец девятого десятка прожитых лет.
- Абсолютно, мой кайзер. - Бравировать родством внук не стал. Это он в семейных отношениях - внук. А сейчас - как и обычно, доверенное лицо двух самых выдающихся в истории страны людей. Лицо, будем честны, ПОДЧИНЕННОЕ. Испытуемый, так сказать. - Ники и Моретта… да в конце концов, что я в десятый раз распинаюсь! - чуть не грохнул по столу кулаком молодцеватый тезка старика. - Просто поговорите с ним вот так же приватно, у него же сейчас такое состояние, что он даже репортерам САСШ будет во всех подробностях рассказывать о своих отношениях. А если слегка подпоить - не исключено, что расскажет и об иных подробностях в Бресте, где инкогнито находится…
- Нет, Вилли. Я этого знать не хочу, - устало прервал император. - Со всем этим будешь иметь дело уже ты, нам это просто не интересно. Тут другое. Дело в том, что Ники НИКОГДА не видел девочку до этой вашей истории в духе Дюма. Это установлено достоверно.
- Невероятно, - осунулся наследник. Сразу вспомнилась дурацкая импровизация - клятва на мече, сестра, которую с трудом удалось уговорить дать, скажем так, неофициальную аудиенцию кузену… да в конце концов, доклады из Парижа, недвусмысленно свидетельствовавшие о знакомстве милой Виктории с иными областями человеческой деятельности. Тут особо и следить не надо, да и не утаить ничего - уж больно характерные вздохи доносятся по ночам из одной комнаты покоев русского наследника, находящегося в кругосветном путешествии. - Неужели все это - гнусная ложь?
- Не спеши с выводами, Вилли, - подал голос второй собеседник. Первый канцлер единой Германии был в некоторых отношениях фигурой легендарной и уж всяко куда более весомой, чем тот, кто в перспективе когда-нибудь должен наследовать отцу. - Я вот, каюсь, по-стариковски приглядывал за Ники и Мореттой. Определенно, наш друг и впрямь в восторге от девушки. И ничего, признаться, удивительного - мне бы сбросить лет сорок, и уж прости, Вилли, но красотки двора на тебя и не глянули бы даже. А уж нашей девочке я бы особое внимание уделил, и не побоялся бы повторить подвиг того kazak’a. Кажется, он чуть не побил нашего болгарина? Так что… уж поверь старику, я бы не стеснялся.
В это верилось охотно. Даже сейчас грузный старикан выглядел человеком, вполне способным отправить в нокаут проклятого болгарского выскочку. Разумеется, хватит его на пару полноценных ударов - но если уж НАЧНЕТСЯ, Его Высочество Вильгельм не замедлит продолжить. А тренировки с этим казаком, милостиво одолженным Ники, дают результаты, так что…
- У меня складывается впечатление, что этот шустрый парень разом подстрелил двух куропаток, - вновь вступил в разговор Его Императорское Величество. - Он собрался жениться по расчету, а в ходе знакомства с Викторией попросту влюбился - дело молодое, дело хорошее. Девочка, Отто прав, и не такого сопляка может с ума свести. Сдается мне, на него надо было обратить внимание еще во время той дурацкой выходки с гессенской принцессой. Мальчик недвусмысленно дал понять, что хочет дружить. И это замечательно, Вилли. Ты, внучек, дружи с ним, дружи обязательно.
Тот, кому было суждено стать третьим и последним (впрочем - последним ли?) императором Второго Рейха, содрогнулся. Яснее и сказать нельзя. "Внучек", надо же. Это ведь не просто наставление, это - ЗАВЕЩАНИЕ.
- Мой фюрер, - проникся моментом старый канцлер. Мой вождь, мой повелитель… Бисмарк обращался так к императору считаное число раз - хватит пальцев одной руки, даже если парочка невесть где потеряна. - Мой фюрер, быть может, нам…
- Нет, Отто, я не хочу встречаться с этим юношей. Вражда, нейтралитет, союз, торговые отношения с империей Николая - это уже дело Вилли… впрочем, точно известно, что…
- Да, Ваше Величество. Совершенно достоверно. Интересующая вас персона не…
- Вот и славно, Отто, вот и славно.
Этого диалога наследник не то чтобы не понял - ему попросту не положено было понимать. Ну да, краем уха он слышал, что отец на этом свете не задержится, но радоваться скорой смерти будущего кайзера Фридриха и даже знать о таковой наследнику официально не полагалось. Благо разговор свернул в сугубо практические эмпиреи.
- А вот скажи мне, старый друг, чем кончился твой разговор с Ники? Ты носишься с этим договором перестраховки как дурень с писаной торбой… так, кажется, говорили твои знакомые на Певческом мосту?
- Весьма… интересно закончился, мой император. - Да, "железный канцлер" выглядел изрядно озадаченным. Но будущий Вильгельм II понимал: это - спектакль для одного зрителя. Для него. - Большую часть разговора юноша прилепился взглядом к милой Виктории и на намеки о союзе с Германией отвечал так, как будто ему предлагают немедленно с Мореттой уединиться. А вот в конце… он пообещал, представьте, надавить на медведя. Но в ответ попросил целевой кредит русским промышленникам - как довесок к соглашению.
- Мальчик знает такие сложные слова? - слегка оживился император. - Отто, а ты уверен, что это ты с ним говорил, а не он с тобой… если ты меня понимаешь.
- Не уверен, - немедленно отреагировал канцлер. Чувствуется, что он долго думал над ответом на подобный вопрос… и чувствуется, что весь этот диалог - одно из последних наставлений юному тезке императора. - Он, представь себе, довольно подробно расписал, чего хочет. Кредиты в машиностроение, угольную и нефтяную промышленность. В обмен на льготы и выгодные проценты - обязательное строительство заводов по производству оборудования в России. Освобождение от налогов тех средств, что пойдут на обучение работников. И…
- Отто, Отто, перестань, - приподнял ладонь кайзер. - Я и так понял. Мальчик очень симпатизирует… своей будущей жене - это решено, так что если болгарин будет сопротивляться… - Император не закончил, а наследник поспешно отвел взгляд. Такие вещи, знаете ли, не обсуждаются, они просто улавливаются всеми собеседниками. Надо думать, примерно так в неизвестном им (именно неизвестном - догадки не в счет) кругу обсуждалась судьба третьего лорда Солсбери. - Но и своей выгоды он упускать не намерен. Как ты думаешь, Вилли, мы сможем пойти Ники навстречу?
Очередной экзамен двух стариков - сразу видно, с канцлером этот вопрос обговорен, то-то он так расслабленно откинулся на спинку кресла.
- Думаю, сможем, Ваше Величество. Особенно если вы доверите мне разговор с Круппом и…
- Это уже ТВОЕ дело, Вилли. И только твое. Мы с Отто - всего лишь задержавшиеся на этом свете статисты, поверь, мой мальчик. Подумай, сынок, с кем нужно поговорить, на кого нужно надавить, кому и что пообещать. А когда подумаешь - делай. Отто мне все уши прожужжал, что с Россией ни в коем случае нельзя воевать.
Статный молодец в прусской военной форме дисциплинированно прищелкнул каблуками, кивнул и отправился в свою резиденцию. У Вилли там, в одном неприметном шкафчике - подробнейшая подборка данных по немецким банкирам и промышленникам. С разбивкой по отраслям промышленности и стоимости основных средств… вроде бы что-то еще, Вилли как-то объяснял, но император в подробности вдаваться не стал - уж слишком мало осталось времени. А в другом шкафчике - похожая разбивка по вооруженным силам всех европейских и кое-каких азиатских стран. И это, право, не единственные шкафчики… что и говорить, Вильгельм вполне готов не просто сидеть на троне, но и править.
- Знаете, Ваше Величество, меня все же кое-что беспокоит.
- Да, Отто? - Сейчас император ничем не напоминал одного из могущественнейших людей Европы. Так, военный пенсионер, сдавший решительно все дела своему сменщику и твердо намеренный в кои-то веки выспаться как следует. То есть хотя бы часа четыре.
- Как бы наш Ники не стал большей проблемой, чем мы думаем. Уж очень он непрост для юноши. И больно непросты те, кто за ним стоит…
- Отто, ты все же недолюбливаешь этих славных восточных ребят, - ворчливо отозвался Вильгельм-старший. - Одно дело - слегка осадить их, как десяток лет назад на конгрессе, нечего им делать на Балканах, право… и совсем другое - ловить блох в чешуе змеи. У них всегда была неплохая разведка…
"Железный канцлер" сжал кулаки и слегка побагровел.
- НАСТОЛЬКО неплохая, Ваше Величество, чтобы совершенно точно знать то, что знаем только мы с вами и доктор… впрочем, теперь уже только мы. Юноша смотрит на кронцпринца как на ходячий труп. Он готов часами слушать воркование нашей милой Моретты, брататься с Вилли, беседовать с Круппом, Сименсом… черт побери, даже с их инженерами… но вот к Фридриху он даже неприязни не испытывает - просто игнорирует, прах побери!
- Ты слишком много говоришь, Отто, - тихий голос кайзера уверенно перекрыл рык начинающего закипать фон Шёнхаузена. - Да, мальчик ЗНАЕТ. И в отличие от тебя он ценит время, не желая общаться с мертвым человеком. Что ж, в конце концов, Вилли мог и проговориться… возможно, наш будущий кайзер Вильгельм Второй тоже готовится править и ищет союзников. Попомни мои слова, Эдуард Леопольд, он и тебе уже подбирает сменщика.
- Возможно, - как-то невесело отозвался канцлер. - А эти его встречи с промышленниками, его поиск инженеров и технологов?
- А с этим-то что не так, Отто? - резко выпрямился в кресле император. Впрочем, не оттого, что встревожился, - просто пора было идти, впереди была аудиенция с французским послом. - Положительно, старый друг, тебе стоит съездить на воды, успокоить нервы. Русские уже лет пятьсот нанимают иностранных инженеров, архитекторов, кораблестроителей.
- Цесаревич Николай, - канцлеру вновь удалось чисто выговорить проклятые "ц" и "ч", - не искал "инженеров" и "архитекторов". Он искал конкретных людей. У него, полное впечатление, есть такой же шкафчик, как у нашего Вилли, только по известным ученым и специалистам. И если он не мог найти по списку номера один (например, герра Даймлера, которого кто-то из русских миллионеров уже перекупил), он переходил к номеру два, три и так далее. А это значит - за ним… ну-у, если и не личная разведка, то нечто близкое к тому. Группа толковых приближенных, подготовивших ему нужные данные. Значит - весьма разветвленная сеть контактов в Европе. И весомые позиции в армии, флоте и гвардии - вы помните, Ваше Величество, когда правящая особа поссорилась с наследником, дело чуть не кончилось переворотом. И отборные головорезы, способные покрошить как террористов, так и…
Договаривать не стоило. Есть, знаете ли, догадки, что недавнее досадное происшествие с премьером Солсбери планировалось и готовилось людьми, говорившими на русском.
- Кстати, Отто, мы предупредили наших английских… хм… "друзей", что еще одна попытка…
- Две недели назад этот их так называемый "советник по культуре" в Берлине получил неофициальную, но очень весомую просьбу не делать того, чего делать не стоит. В противном случае… ну тут наш агент слегка увлекся. Он пообещал… хм… адекватный ответ.