– Та не, аппаратур вроде-ште показать истинный нумбер, но секционка не определяйна, я его спрашита, а он не отвечай-на…
– Да какой метройный слесарюк! – возмутился Пашка. – О чем это вы говорите?
– Ти есть просто пьянилка, штоле? – строго спросила его тетка. – Водка, отвечай? Где взял?
– Я не пьянилка, штоле! – заорал Пашка, не выдержав. – Я вообще не понимаю вас, черт возьми! Когда за нами приедут?!
– Скорейно, скорейно приед-ште, – как-то подозрительно ласково ответила тетка. – А ти жди, милейна человик, жди. Ладна?
– Ладно, – буркнул Пашка. – Тут ждать, что ли, в диспетчерской?
– Тут, тут.
– Хорошо, мы будем ждать, – заверил Пашка, хотя в этом уже почему-то не был уверен.
– А егойная секционка пущай-ште эти Храниляки определяйна, – сказала тетка своему собеседнику и без прощания отключилась – в трубке раздались басовитые гудки.
Пашка медленно положил трубку на рычаг и тупо уставился в стенку. Вот же, а! Просто издевательство какое-то!
– Ну, что они говорят? – раздался сзади голос Тамары.
Пашка от неожиданности вздрогнул. Девушка стояла в открытых дверях диспетчерской.
– Они… Они говорят, что скоро приедут.
– Ну, слава богу!
– Только… – Пашка замялся. – Видишь ли…
– Что? Что еще?! Ты же дозвонился?
– Дозвониться-то дозвонился, да вот думаю…
– Не томи!
– Проблемы могут быть у нас. Сейчас сюда даже не местная милиция приедет, а одна специальная опергруппа, которая… ну…
– Что – ну?
– Они не люди. То есть не совсем люди. Помнишь тех, на "Горьковской", перед ураганом? Высокие такие, с длинными волосами, в плащах? Это вот они и были. И у меня есть сведения, что с этими ребятами лучше не связываться. То есть может быть совсем плохо.
– Они что, марсиане? Или мутанты из секретной лаборатории? Ужастиков насмотрелся, да?
– При чем тут ужастики? – нахмурился Пашка. – Сложно все тут…
– Да ладно! Дурочку-то из меня не делай! Что ты все ходишь вокруг да около?
– Я не хожу… – Он снова замялся. – Но там, куда я дозвонился, явно не обрадовались нам. Что-то здесь не то, понимаешь?
– Опергруппа… Не люди… Не обрадовались… – пожала плечами Тамара. – Ты чего это мелешь?
– Ничего я не мелю! Мы убили людей и находимся на территории не то что другого государства, а другого мира!
– И что? Они первые на нас напали!
– Да что ты заладила?! Кто это докажет? Мы даже таскаем их вещи, еще раз тебе говорю! Никто нас тут с распростертыми объятиями не встретит и домой не отправит. У нас будут проблемы. Тут тебе не наша родная Россия, а что-то другое: мне кажется, очень странное и тоталитарное государство, причем имеющее связи… ну, с инопланетянами или нет, но… с какими-то Иными, понимаешь? Я точно не знаю, но уже кое-что складывается. И потому не уверен, что лучше их тут дожидаться.
– Послушай, Паша, – медленно произнесла Тамара и угрожающе придвинулась к нему. – Сначала мы чуть было не погибли в том жутком урагане, потом побывали взаперти за решеткой без надежды сломать ее, затем нас чуть не убили двое психов с лазерным оружием и поезд-призрак чуть не раздавил, так? Зафар умер, мальчик вон у Иры потерялся… Еще та девушка на рельсах… И вот, когда мы только-только установили контакт с местными, ты вдруг предлагаешь бежать?! Ты в своем уме?
– Да, именно! Бежать! Ножками, ножками! Слишком много болтаем, между прочим! – Пашка схватил Тамару за руку. – Пошли! Если что – позвоним им с соседней станции, потеряем всего час, но, может быть, сохраним нам жизнь! Проверим их реакцию хотя бы, понимаешь? Нужно вообще подальше убраться отсюда, в другие миры, через верхние вестибюли, как это сейчас произошло – чтобы хоть убийство тех двоих на нас не повесили, понимаешь?
Тамара странно посмотрела на него, но потом молча кивнула. Они выскочили из диспетчерской и побежали к остальным. Алина помахала им рукой.
– А мы с Ириной все еще тут! – улыбаясь, крикнула она.
Женщина скромно ела сыр с хлебом, не поднимая глаз и стараясь не уронить ни единой крошки.
– Вот, – пояснила Алина, – решили перекусить.
– Да все нормально, – махнул рукой Пашка. – Но это… Короче… Нам как бы идти надо. Быстро-быстро, понимаете? Нельзя тут оставаться.
– Может, все-таки не стоит? – с сомнением произнесла Тамара. – По-моему, Паша, ты что-то излишне нагоняешь!
Пашка хотел было выдвинуть какой-нибудь новый убийственный аргумент, но тут ожили станционные громкоговорители:
– Внимание! Всем оставаться на своих местах! Ваше положение определено! Не смейте противодействовать официальным структурам! Сложите оружие, приготовьте свои документы и ожидайте сотрудников контролирующих органов! Внимание! Сопротивление будет расценено как попытка бунта! Соблюдайте спокойствие и оставайтесь на своих местах!
– Ну?! – Пашка уставился на Тамару. – Теперь ты убедилась?!
– Что происходит? – испуганно спросила Алина.
– Мы уходим! – Пашка крепко взял ее за руку. – Все нормально, но нам нужно идти, снова в туннель.
Громкоговоритель принялся повторять.
– Согласна, это какая-то фигня, – наконец кивнула Тамара. – Собираемся! Ира, пожалуйста, у нас нет времени – мы уходим. Вы готовы идти?
Женщина недоуменно кивнула, дожевывая кусок сыра.
– Куда мы идем? – спросила она. – Нас подберут? К нам приедут?
– Приедут, приедут. – Тамара принялась спешно собирать рюкзак. – Запейте. – Она протянула Ирине флягу. – Может быть, идти придется долго.
– А как же… Васенька? Васенька – он где?! Я не могу идти без него, вы что?!
– Успокойтесь, найдется ваш Васенька! Нужно дойти до следующей станции. О’кей? Вы готовы?
– Я готова… – дрожащим голосом произнесла Ирина.
– Вот и хорошо. – Тамара деловито закинула рюкзак себе за спину. – Вперед, дамы и господа!
Пашка в очередной раз подивился как ее переменчивому характеру, так и высокой приспосабливаемости. Кажется, не было ситуации, в которой Тамара не совладала бы с собой. Правда, после кратковременной истерики или яростного сопротивления.
Они заспешили к правому входу в туннель.
– Паша, в чем дело?.. – тихо прошептала Алина. – Что-то не так? Почему мы опять куда-то идем? Это ведь нам говорят по радио? Они сказали – оставаться на месте…
– Ага, а ты послушай, как они это сказали… – так же тихо ответил он, покосившись на Ирину, полностью ушедшую в себя. – Я дозвонился до местных, но у нас, кажется, могут быть проблемы. Я пока не знаю точно какие. Но мы не у себя в России. Вот и решили пройтись до следующей станции или проникнуть через эскалатор в следующий мир, подальше от той нашей… клетки, понимаешь?
– Да-да… Кажется, понимаю.
Алина не любила лишних вопросов, предпочитая подчиняться обстоятельствам, но сейчас это было даже на руку Пашке.
Они поочередно спрыгнули на пути.
– А вы поезд здесь не видели? – спросил Ирину Пашка. – Не проходил тут?
– Видела, видела, – оживилась женщина. – Но он мимо проехал, не остановился, еще вчера. Я кричала, пыталась его остановить, но… – Она покачала головой.
– В нем были люди, вы не заметили?
Ирина снова покачала головой:
– Кажется, вагоны были пустые. Куда все люди подевались, я вот не пойму?
– Наверное, станцию просто закрыли, из-за бури, – уклончиво ответил Пашка. – Мы ходили в другую сторону, там вообще затопление. Всех эвакуировали, а о нас с вами забыли.
Интересно, что ей успели рассказать девушки? Меньше знает – меньше истерить будет.
– Ох, что-то не верится… – задумчиво произнесла женщина. – Плохое что-то происходит! Думаю, война это.
– Да ладно вам, Ирина! – воскликнула Тамара. – Нечего попусту болтать такое!
Они зашли в хорошо освещенный туннель и двинулись вперед по шпалам.
– Оставайтесь на своих местах! – неслось им в спину. – Сложите оружие! Приготовьте свои документы! Подчиняйтесь правилам местных структур власти!..
Шли они долго: по расчетам Пашки, более трех километров, пока на их пути не возникла развилка – под острым углом туннель раздваивался, и какой из отводов основной, было непонятно. Семафоры, правда, горели красным светом в обоих. У входа в левое ответвление виднелась огромная, массивная гермодверь, в простонародье называемая "гермой".
– Там, наверное, эсэсвэ, – сказала Алина, – служебная соединительная ветвь; да, Тамар? Так ведь ее Игорек называл?
Тамара не ответила, с кислой миной всматриваясь в глубину туннелей.
– Что это? – спросил Пашка. – Межлинейник, что ли?
Алина кивнула:
– Соединяет ветки, ну еще там для разворота: при авариях, наверное, и тому подобном, я точно не знаю.
– Куда пойдем? – спросила Тамара. – Есть идеи? Или выносим на голосование?
– А вы разве не знаете точно, куда надо? – испуганно спросила Ирина. – Я думала, вы спасатели или волонтеры-студенты, разве нет?
– Мы… не совсем вообще-то, – замялся Пашка. – Но что-то около того. Вам нечего беспокоиться.
– Я вот все боялась спросить… – Ирина показала на бластеры. – Откуда это у вас? Если вы не спасатели, то кто?
– Мы выведем вас.
– Но… Васенька…
– Кажется, оттуда дует. – Тамара показала на левый туннель. – Работает вентиляция. И гермозатвор есть. Думаю, там выше вероятность, что есть люди.
– Значит, как раз туда и не идем, – заметил Пашка. – Нам же нужно отсидеться.
– И долго? – с сомнением спросила Тамара. – Еды не так уж и много осталось, на пару дней, а воды и того меньше. А что потом?
– А помнишь, Тамарка, Серегу Коловайного, ну того, прыщавого, мелкого такого? – усмехнулась Алина. – Он утверждал, будто нашел в Купчино, где-то там в туннеле на "Звездной", бункер, в котором до фига еды, типа чуть ли не на сто лет всему городу хватит? И даже вроде ядерный реактор там есть. Чушь ведь, да?
Тамара махнула рукой:
– Трепач он, этот Серега. Но после всего увиденного я уже ничему не удивляюсь.
– Погодите! – Ирина испуганно отступила на шаг. – Вы сказали – отсидеться? Реактор? А почему вы вообще прячетесь, объясните мне, пожалуйста! Вы… вы… я поняла! Вы – террористы! Теперь все ясно! Боже, нет!
– Успокойтесь, никакие мы не террористы! – Пашка сделал попытку приблизиться, но женщина отпрыгнула, неловко оступилась и упала на шпалы, тут же охнув и схватившись за спину.
– Ну что вы, надо же быть осторожнее! – Алина подбежала к ней и помогла подняться. – Не сильно ударились? Идти можете?
– Сами подумайте, Ирина, – довольно резко сказала Тамара, – если бы мы были террористами, то почему возимся с вами? Пристрелили бы как свидетеля, и все – людей тут нигде нету. Объясните вот, почему?
– Ну… – на глаза бедной женщины навернулись слезы, – наверное, потому что вам нужны заложники?
– Хм… – Озадаченная Тамара задумалась. – А как вы объясните ураган, пропажу вашего сына и вообще все эти странности? По-вашему, мы, студенты, способны на такое?
– Я не знаю, но…
– Нет, мы не спецназ, мы такие же, как и вы. А все эти вещи нашли в туннелях. Хотите верьте, хотите нет. Вот вам мой паспорт. – Тамара достала из сумочки, притороченной к рюкзаку, документ и протянула его Ирине. – Хотя это, конечно, ничего не доказывает.
– Я не знаю… – растерянно повторила Ирина, бегло посмотрев на "корочки". – Хорошо; что ж, мне хотелось бы верить вам, вы вроде добры ко мне, я вижу… Идемте же.
– Слушайте, а если гермозатвор закрыть? – осенило Тамару. – Прикроем эту железяку, заблокируем, да и дело с концом? Пускай эти Хранители возятся с ней!
– А ты уверена, что ее можно будет запереть с той стороны? – усомнился Пашка. – Я ничего о них не знаю, а времени разбираться нет! Да и сумеем ли закрыть – там такая огромная дура? Вы вообще знаете, как это делается? Я вот – нет. Не, не надо. Нам нужно идти!
– Игорек говорил, что там есть запоры специальные… – начала было Алина, но Пашка раздраженно махнул рукой. Ох уж этот Игорек! Не лез бы он лучше в эти параллельные миры!
– Мы здесь чужие, за нами идут местные – охрана и диспетчеры, понимаете? – заметил он. – Они откроют с любой стороны, как пить дать, а мы только время потеряем.
– Тогда направо! – скомандовала Тамара, и они продолжили путь. Прихрамывая, Ирина покорно поплелась сзади, поддерживаемая за руку немного обиженной Алиной.
– Я думаю, оружие надо оставить… – шепнул Пашка Тамаре. – Спрятать тут где-нибудь.
– Ты с ума сошел?.. – прошипела она в ответ. – Это зачем еще?
– Это же улики. Мы заныкаем их на время, типа схрон сделаем, с собой возьмем только еду и воду, а вечером вернемся. Если не поймают, конечно. К тому же эти странные приборы сталкеров, мобильники их – это же все элементарно отслеживается! Да нас в два счета можно будет вычислить.
– Не, ну полный бред! Сначала искали людей, пытаясь выбраться отсюда, а теперь, значит, бегаем от них?
– Не от людей, – заметил Пашка, – а от Хранителей. А они не люди. Помнишь?
– Да что ты болтаешь! Видела я их. Просто высокие, вот и все. Подумаешь! Ты сам о них ничего не знаешь, вообразил там себе что-то страшное… Может, и нет ничего такого, а? Не, надо было остаться на станции, а не бежать неизвестно куда. Идиоты… Зачем ты все время запугиваешь меня?
– Никого я не запугиваю! Предлагаю: вон видишь электрощиты? Если внутри окажется место, положим все туда, дойдем до станции, пересидим, а после вернемся и заберем. Станция уж недалеко должна быть, логично? А? Что скажешь?
– Фиг с тобой, уговорил! Мертвого уломаешь!
– Обращайтесь! – ухмыльнулся Пашка.
Они подошли к щитку, и Пашка критически осмотрел замок дверки.
– Плевое дело! – сказал он, отрегулировал бластер на низкую мощность и одним выстрелом срезал и замок и ушки крепления. – Эх, нравится мне эта штука! – довольно воскликнул он. – Даже расставаться не хочется!
Открыв дверку, они обнаружили, что места в щитке было предостаточно. Таким же образом Пашка взломал второй ящик, и они положили в них рюкзаки, захватив только фонари, пару ножей и еду – ее поместили в пакет, любезно предоставленный Ириной.
После этого молодые люди снова заспешили вперед, и через метров триста за небольшим поворотом увидели освещенный перрон очередной станции. Посередине перрона на деревянном стуле сидел человек и читал толстую книгу. Тамара сдавленно охнула, они остановились и прижались к стене. Мужчина их пока не заметил. Он был полным, лысоватым, в круглых очках, в белой рубашке и грязных серых брюках, в общем, имел довольно безобидный вид, даже можно было сказать, невзрачный.
– Что будем делать? – шепнула Тамара.
Пашка задумался. Идти назад, попробовав пройти в соседний туннель? А если за ними уже выслали Хранителей? Этот мужик больше походил на потерпевшего, такого же, как и они сами. Еще неизвестно, кто кого больше испугает!
– Пошли к нему, – ответил он. – Ничего страшного.
Они снова вышли на шпалы. Пашка на мгновение пожалел было, что они оставили бластеры и даже пистолеты, но быстро пересилил себя. Нельзя постоянно рассчитывать только на оружие, особенно если не умеешь им толком пользоваться.
Увидев или услышав их, незнакомец поднял голову и тут же вскочил, до крайности возбужденный.
– Смотрите, смотрите, еще идут! – закричал он кому-то, находящемуся позади него. К нему подошли еще несколько человек, растерянных и подавленных. "Свои", – понял Пашка.
– Эй, поднимайтесь скорее! – замахал руками очкарик, подбегая к краю перрона. – Ну как вы?
Им помогли залезть наверх. Пашка заметил около десятка человек, подошедших из вестибюля, некоторые выглядели довольно измученными и испуганными. Здесь были и пожилые, и дети, и пара подростков – все те, кто имел несчастье оказаться тем ранним утром около вестибюля "Горьковской".
– Ну? – Незнакомец жадно рассматривал их. – Как оно?
– Нормально, – немного растерявшись от неконкретности вопроса, ответил Пашка. – А вы давно тут?
– Да уж вторые сутки, – ответил мужчина. – Пьер Кулебяка, кстати.
Пашка пожал его большую, теплую и мягкую ладонь. Пьер? Очень интересно. У него в сознании сразу возник образ Пьера Безухова из романа "Война и мир", которого и напоминал Кулебяка.
– Павел Крашенинников, а это Алина, Тамара и…
– Вася? Вася! Васенька! – Ирина, расталкивая людей, кинулась вдруг куда-то в холл. – Сыночек!
– Мама! – раздался оттуда тоненький детский голосок. – Мамочка!
– О, ты смотри-ка. – Пьер обернулся, улыбаясь ей вслед. – Неужто мама нашлась? – Он снял очки и рассеянно протер их. – Не всем так повезло, далеко не всем…
К Ирине с радостным криком подбежал худенький, такой же светлый мальчуган, и они крепко обнялись. У девушек на глаза навернулись слезы.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – вздохнул Пьер. – Только, по правде говоря, конца всему этому что-то не видно.
Они медленно пошли к вестибюлю. Любопытствующие, поглазев на новеньких, разбрелись по сторонам.
– Сколько вас тут? – спросил Пашка.
– С вами – уже двадцать восемь, – не без гордости ответил Пьер, но тут же погрустнел. – Правда, и потери уже имеются…
– Потери?
– Двое погибли на поверхности, еще трое пропали, когда мы послали их на разведку туннелей. Просто вчера не вернулись. Сначала один ушел, потом еще двое… Теперь уж и не знаем, что делать. Остается только ждать или обустраиваться наверху, что и придется сделать, если помощь не появится через день-другой. Детей много, понимаешь? Один малыш так и погиб – ядовитые змеи там в траве просто кишмя кишат. Царство ему небесное…
– А что там, наверху?
– Плоская как блин долина, маленькое озерцо в камыше и небольшой дубовый лес. Места совершенно необжитые, но зелени много, где-то в южной части средней полосы, наверное. Связь не ловит, ни дорог, ни строений или еще чего. И звери очень странные, таких никто не видел! Например, то ли огромный хомяк, то ли кабан размером с быка. Клыки – в половину руки! Представляешь? И птицы нелетающие типа страусов, но гораздо больше, с острыми клювами, как у орла, и нападают ведь, не боятся! Одному нашему такая бестия вмиг два пальца оттяпала, ладно хоть медик среди нас оказался. Ужас, что происходит!.. Отец Афанасий! – крикнул Пьер кому-то в сторону. – Отец Афанасий, не дадите ли свой фотоаппарат – показать фотографии новеньким?
К ним степенно подошел дородный священник в черной рясе.
– О, – пробасил он, кивая молодым людям, – велики дела твои, Господи. Только что прибыли?
Пашка кивнул, и они снова представились. Священник вынул из кармана электронный фотоаппарат и протянул его Пашке:
– Смотри. Знаешь, как пользоваться?
Пашка кивнул, и они принялись просматривать фотографии опушки леса, уходящей вдаль долины, берега заболоченного озера. Первые фотографии были сделаны поздно вечером или ночью, при лунном свете. Фотоаппарат был дешевым, и изображения получились довольно некачественными. Затем пошли утренние снимки, но по большей части они изображали густой туман. В общем, природа и природа, совершенно ничего необычного. К тому же описанных Пьером жутких животных видно не было: наверное, отец Афанасий не жаждал с ними близкого знакомства даже через объектив фотокамеры.