– Это были воспитательные меры, – невозмутимо ответил я, звонким щелчком заставляя его закрыть гневно распахнувшуюся пасть. Потом подцепил ногтем наполовину расправившееся тараканье крыло, нашарил наконец искомое и выудил из-под хитинового панциря сложенный вчетверо листок бумаги, уж не знаю, как он умудрился его туда запихнуть. Не обращая внимания на шебаршение внизу, аккуратно развернул записку. На всякий случай придержал сердито сопящего таракана, чтобы не вздумал мстить. После чего пробежал записку глазами и хмыкнул.
– Ну надо же… Кажется, нас приглашают поговорить.
На секунду в рукаве стало подозрительно тихо.
– Нич, ты слышишь? Не надо делать вид, что тебе совсем не интересно.
Таракан непримиримо фыркнул. А я сокрушенно вздохнул, пододвигая поближе тарелку с пирожками.
– Значит, мне придется идти туда в одиночку и самому выяснять, зачем им нужен еще один контракт с некромантом.
– С чего ты решил, что это будет именно контракт? – тут же сделал стойку учитель и, выглянув из рукава, настороженно принюхался.
Я с невинной улыбкой протянул ему пирог, краем глаза отметив, что в столовой наконец объявились темные, как обычно, все вместе, и толпой двинулись к раздаче.
– Это просто предположение. Да и чем еще они могут привлечь мое внимание?
Нич метнул в мою сторону раздраженный взгляд и вгрызся в пирог, пока не отняли. А через пару минут недовольного сопения спросил:
– Когда?
– Завтра на рассвете.
– Где?
Ответить я не успел, потому что внезапно обнаружил, что явившаяся вместе со своими Верия не только меня заметила, но и, проигнорировав повелительный окрик Алеса, целеустремленно двинулась к нашему столику. Насупленная, почти как Нич. И выглядевшая настолько решительно, что ни один светлый не посмел заступить ей дорогу.
Когда она приблизилась и, прихватив у соседей свободный стул, уселась напротив меня, я невольно восхитился: сама бледная как смерть, а щечки расцвели алыми пятнами. Кулачки сжаты, губки вытянулись в тонкую линию, вся такая мрачная и упорная. Вот только сердечко колотится как заячий хвост.
Незаметно сняв полог, я приветливо оскалился.
– А ты смелая: вот так, с ходу, проигнорировать традиции и усесться за один стол со светлым.
Девочка, почувствовав издевку, недобро прищурилась.
– Ничего. За одной партой я же с тобой сижу?
– Это по необходимости, – качнул головой я, убирая правую руку под стол, чтобы Нич смог спокойно дожевать. – А в столовой традиции требуют держаться от меня подальше.
Она проследила за моим взглядом и поморщилась при виде мрачного лица Алеса, который наблюдал за нами от раздачи.
– Плевать я хотела на традиции! Мне нужно с тобой поговорить.
– Что, опять?! – фальшиво изумился я, а она прикусила губу, мигом растеряв свою напускную уверенность.
– Нет. Это не то. Вернее, не совсем так.
– Дай-ка подумать, – подлил я масла в огонь и сделал вид, что действительно задумался. – Не подскажешь ли, чем закончилась наша последняя встреча? Что-то у меня провалы в памяти образовались. Никак не могу припомнить, что же там случилось. То ли ты меня бросила, то ли нам помешали.
Верия едва заметно дрогнула.
– Нам и правда помешали. Но ничего страшного не произошло.
– Да? – усомнился я. – А почему у меня тогда до сих пор затылок по вечерам поднывает? И с даром творится не пойми что?
Под моим пристальным взглядом она смешалась и виновато отвела глаза.
– Я… я не знаю.
– А лгать нехорошо, – ласково пожурил я маленькую обманщицу, не испытывая к ней, впрочем, отрицательных эмоций.
Тем не менее она вспыхнула как маков цвет, неожиданно поднялась и тихо сказала, отступив на шаг и старательно отводя взор:
– Извини. Я действительно не знаю, что с тобой произошло, – меня там не было. Я просто не могу… Не могла вмешаться. Но если хочешь знать, почему так случилось, приходи к нам в башню. Один. Я тебя приглашаю. Просто позови меня через арку, и я сразу приду.
Вот уж когда я искренне изумился. Хорошо хоть вовремя нацепил на лицо бесстрастную маску, однако Алес все равно почувствовал неладное и решительно двинулся в нашу сторону.
При виде него Верия нервно дернула щекой.
– Мне очень жаль, что так произошло, – скороговоркой сказала она, бросив на меня быстрый взгляд. – Прости, что так вышло.
А потом развернулась и почти бегом кинулась к своим.
Примерно на полпути ее перехватил Алес, излишне резко придержав за локоть. Что-то сказал, недобро косясь в мою сторону, несколько секунд пытался что-то втолковать, всем видом демонстрируя, что темная делает глупости. Затем попытался было отвести ее к раздаче, однако не смог – Верия внезапно огрызнулась, прошипев ему в лицо что-то явно нелестное, вырвала руку и, яростно сверкнув глазами, выбежала из столовой, вызвав у меня еще один приступ острого недоумения.
Алес какое-то время стоял неподвижно, словно переваривая услышанное. Затем перехватил несколько злорадных взглядов, раздраженно дернул плечом и, наконец, вернулся к своим. О чем уж они там шушукались, я не знаю – слишком далеко, однако Алес ушел почти сразу, а остальные набрали еды с собой и сбежали следом, будто у всех внезапно прихватило животы.
– М-да, – кашлянул из-под стола Нич, когда в столовой не осталось ни одного темного. – Гираш, мне показалось или девочка за тебя переживает?
– Она не лгала, – задумчиво отозвался я, вновь накидывая полог молчания. – И приглашала тоже от души. Но это-то и странно.
– Ничего странного, – фыркнул таракан, бесстрашно забираясь обратно на стол и прячась за мой локоть. – Ты ей, можно сказать, жизнь спас. Да и не хотела она, чтобы тебя пытали на алтаре.
Какое-то время мы еще посидели, дожевывая пироги и дожидаясь, когда на улице окончательно стемнеет. А когда народ стал постепенно расходиться, Нич, объевшийся до подгибающихся лапок, сонно предложил:
– Ну что, в архив?
Я неодобрительно покосился на раздувшегося таракана, который уже едва ворочал языком, и фыркнул:
– Тебе сейчас только в архив и идти.
Но потом решил, что время терять будет себе дороже, и, аккуратно сгрузив что-то невнятно пробормотавшего учителя в сумку, отправился по делам. А вот на встречу с насмами я совершенно не спешил.
Увы, добраться до архива в ту ночь нам было не суждено – стоило мне оказаться в коридоре, как из стены буквально вывалился встревоженный Томас и с ходу поломал все планы.
– Хозяин! Светлые опять кого-то украли!
Я так и замер на середине шага.
– А ты откуда знаешь?
– Видел.
– Я же велел тебе за насмами следить!
– Так я и следил! – торопливо закивал призрак, воровато оглядевшись по сторонам. – Только потерял их на первом уровне подземелий, а когда кинулся на поиски, то услышал голоса. Решил сперва, что это убийцы, ну и поспешил на звук! И увидел, что парочка светлых опять какого-то темного тащит. В общем, я решил, что вы должны знать.
Я на мгновение прикрыл глаза.
Демоны, это действительно важно! В архив я могу и завтра заскочить, а то и Нича туда отправить. Нелюди все равно скоро вернутся, я им зачем-то нужен позарез. Тогда как со светлыми следовало разобраться как можно скорее.
Глубоко вздохнув, я решительно тряхнул головой.
– Мальчишка тот же самый?
– Не знаю, – ответил призрак. – У него на голове был мешок. Но, судя по телосложению, скорее всего, нет. Тот был слишком щуплым.
– Ладно. – Я на мгновение задумался. – Скажи-ка мне: сколько у тебя внизу осталось толковых приятелей?
Он растерянно моргнул.
– Дык это… Все мы. Я ведь говорил. Только остальным из подземелий ходу нет – там барьер стоит. А вы разрешили выходить за его пределы только мне.
Я нахмурился.
– Передай, что я дозволяю выйти наружу еще четверым. Сам определишь, кому можно это поручить. Пусть следуют за насмами, пока те находятся в пределах академии. Получится по одному наемнику на нос. И пусть докладываются тебе по очереди, скажем, раз в два часа, если не будет неожиданностей, и в любое время, если что-то случится. Только толковых духов подбери. Сделаешь?
– Сию минуту! – всполошился Томас и ненадолго исчез. А когда вернулся, на его лице сияла такая ослепительная улыбка, что я даже фыркнул. – Хозяин, готово! На охоту отправились Мыль, Хруст, Шепот и Лурра! Надежные привидения, даю слово! Быстрые, молодые, со слабой остаточной аурой. Засечь их без специальной аппаратуры невозможно! И еще они знают, как смертным глаза отводить!
Я кивнул.
– Сойдет. Убить их в случае чего не убьют, но мы хоть как-то сможем контролировать передвижения насмов. Теперь показывай, где видел темного.
– Потайными ходами идем или как? – деловито уточнил Томас, с азартом потирая полупрозрачные руки.
– Без разницы, лишь бы побыстрее.
– Как прикажете, хозяин! – вытянулся в струнку призрак и растаял в воздухе.
Я чуть не сплюнул, когда сообразил, что дал ему неточный приказ. Но потом соорудил магический поводок, нашарил остаточные эманации привидения и, пользуясь ими, как путеводной нитью, направился к ближайшему тайному ходу.
Все-таки хорошо, что духи, привязанные к хозяину, не способны потеряться насовсем – их всегда можно найти с помощью магической связи. Томас, правда, сам сообразил, что по пятам за ним я пойти не смогу, и вскоре вернулся. Но я от его извинений только отмахнулся и велел поторопиться.
К моему разочарованию, быстро отыскать темного не удалось – Томас не догадался проследить за похитителями до конца, а сразу бросился ко мне. За это время светлые успели куда-то свернуть и исчезнуть из виду. На заботливо очищенном от пыли полу никаких следов тоже не осталось, а мне, что вообще невероятно, так и не удалось засечь их ауры.
Эх, не подумал я, что у сопляков хватит ума прикрыться рассеивателем. Не рискнул сразу привлечь к слежке призраков – ненадежные они, болтливые, невнимательные, да еще и увлекающиеся порой слишком сильно. Как зацепятся языками с кем-нибудь – все, пиши пропало. Обо всем на свете забудут, никакой на них надежды нет. А ведь какие перспективы могла открыть их призрачная сущность, если к ней добавить хоть капельку мозгов!
Увы, Томас – один из немногих призраков, ведущих себя адекватно. Да еще Глюк. Но таких на весь Сазул – единицы. Да и тесное общение с большинством духов чревато непредсказуемыми последствиями, а для меня – еще и преждевременным разоблачением.
– Простите, хозяин, – наконец выдохнул Томас, поняв, что мы бесцельно блуждаем по коридорам. – Я был уверен, что это где-то здесь. Надо было сперва посмотреть, где они его оставят, а уж потом бежать к вам.
Я раздраженно прикусил губу.
– Зови сюда приятелей, и прочешите все подземелье. Только молча, понял?! Пусть они орудуют на темной половине – там их появление никого не удивит, а ты возьми парочку духов посмышленее и осмотри светлую. Я подожду здесь.
Просияв от мысли, что все-таки может принести пользу, Томас растворился в воздухе, а я прислонился к стене и с сожалением подумал о своей чуткой Зубище, которой не составило бы никакого труда отыскать нашего "потеряшку". Она бы нашла его даже по амулету светлых, потому что он, как и любой артефакт, всегда испускает…
От неожиданной мысли меня аж прострелило от макушки до самого копчика.
Демон! Да что ж я сразу-то не сообразил?!
Проклиная свою недогадливость, я сорвал с плеча сумку и бесцеремонно вытряхнул оттуда Нича. Тот, как и следовало ожидать, действительно уснул и, судя по счастливому сопению, не собирался просыпаться до утра. По крайней мере падение на холодный пол не заставило его открыть глаза и не вызвало никакой реакции, кроме недовольного всхрапывания.
Прости, Нич, но дело не терпит.
– Какого демона?! – подскочил с пола ошалевший таракан, когда я сотворил небольшую тучку и обрушил на сонного учителя настоящий ледяной водопад. – Гираш, ты спятил?! Ты что творишь, гаде…
– Умолкни и набрось на нас невидимость, – грубо оборвал я возмущенный вопль и бесцеремонно вздернул озадаченно замолкшего таракана на уровень глаз. – Где-то здесь находится похищенный темный мальчишка. А может, и не один. Вероятно, он без сознания. Аура скрыта. Следов похитителей нет. Я хочу, чтобы ты засек эманации от используемого светлыми рассеивателя. Я знаю: только тебе это под силу – это же твое детище.
На мгновение таракан онемел, рассматривая мое лицо блестящими бусинками глаз, словно пытаясь по нему что-то прочитать. Сперва даже показалось – разорется, как обычно. Но он вдруг отряхнулся, деловито огляделся и совершенно спокойно уточнил:
– Значит, в архив мы уже не идем?
– Нет.
– Тогда опусти меня вниз – я должен осмотреться.
Не говоря ни слова, я послушно отошел на пару шагов и выпустил его на сухое место на полу. Затем вернулся туда, где стоял раньше, чтобы не мешать, и постарался не выказывать собственного нетерпения.
Безусловно, Нич – упрямый, вредный и болезненно себялюбивый старик, который порой сам не замечает, что зарывается. Но в одном ему не откажешь: в своем деле он действительно профессионал высшей пробы. И когда-то именно это заставило меня смирить гордость и терпеливо сносить все его причуды.
Я не сказал ни единого слова, когда громадный таракан, бормоча что-то себе под нос, принялся исследовать пустой коридор, который я уже успел дважды проверить. Промолчал, когда он, тихо матеря меня на все лады, облазил не только пол, но и стены, и даже потолок, теряя драгоценное время. Не сделал замечание, когда он внезапно лег и почти десять минут лежал неподвижно, словно опять уснул. И не посмел вмешаться в его работу, прекрасно зная, как учитель не любит, когда его прерывают.
Да, порой мы яростно спорим и делаем друг другу гадости. Не проходит ни дня, чтобы между нами не случилось перебранки или обмена ядовитыми любезностями. Он никогда не упустит случая, чтобы меня уколоть или ткнуть носом в ошибку, и страшно гордится, если ему вдруг удается хоть в чем-нибудь утереть мне нос.
Я же, не стесняясь, зову его тугодумной развалиной и не делаю ни скидок на возраст, ни поблажек, связанных с его бедственным положением. Несмотря ни на что, мы оба знаем, где проходит черта, за которую не дозволено заступать. И сегодня настал тот день, когда мне снова пришлось уступить ему старшинство.
К несчастью, светлым даром я владел не так хорошо, как мне бы того хотелось, поэтому не понял доброй трети тех действий, которые производил мастер Твишоп. Однако я почти не удивился, когда он все-таки поднялся с пола и бросил:
– Идем. Я его засек.
На этот раз ни торжества, ни гордости в его взгляде не было – только бесконечная усталость, опасно граничащая с равнодушием. Я молча подхватил его на руки, стараясь подпитать своими силами, и, повинуясь движению длинных усиков, зашагал по коридору.
– В книгах написано, что истинный, или первичный, базовый рассеиватель – единственный артефакт, который невозможно отследить, – прошептал обмякший в моих ладонях учитель. – И это совершеннейшая правда. За тем исключением, что любой создатель способен почувствовать то, что он создал, – нежить, трансформу или простой амулет, не важно. Ведь когда мы творим, то волей-неволей вкладываем в создаваемое душу. А уж свою-то душу всегда можно услышать, как и свою кровь. Даже если ее заточили в тысяче крохотных амулетов, об истинном назначении которых мало кто знает.
– Зачем надо было идти на такие жертвы? – спросил я тихо, не надеясь на ответ.
Но Нич неожиданно услышал.
– Глава Совета не всегда делает то, что ему нравится. А истинных рассеивателей не должно быть много, тысяча – предел. Поэтому секрет их изготовления известен лишь одному мастеру и передается от учителя ученику. Помнишь, почему к нам пришла Велльская чума?
Я помрачнел:
– Помню. И после нее маги начали делать упрощенные, обычные рассеиватели, чтобы их эффект больше никому не удалось суммировать и создать ту гадость, из-за которой весь Велль теперь превратился в смердящую клоаку.
– Да, – хрипло закашлялся таракан. – Второго такого нашествия нежити наш мир не переживет. И разрушительных заклятий такой силы не выдержит. Но у мальчишки, ты прав, рассеиватель не упрощенный, истинный, а они все наперечет. Просто так его не добудешь.
Я помрачнел еще больше.
– Томас! – властно позвал я, когда Нич обессиленно прикрыл глаза. – Томас, где ты!
– Хозяин? – удивленно отозвалась ближайшая стена, и оттуда высунулась знакомая голова. – Ой, ваш друг тоже здесь?!
– Возвращай своих на место – мы сами нашли дорогу.
– Ух ты. А как же?..
– Уводи духов, я сказал! – повысил я голос, покосившись на учителя. – Пусть следят за телепортационными арками и докладывают о любых магических возмущениях в подземелье. А сам дуй к насмам – ты мне сегодня больше не понадобишься.
– Но, хозяин… Есть! – мгновенно переменился в лице призрак, когда я уставился на него раздраженным взглядом. Затем откланялся и тут же испарился.
– Спасибо, – безжизненно прошелестел Нич мгновением позже. – Они отвлекают.
Я осторожно прижал обмякшие крылья большими пальцами и, открыв свой дар полностью, мягко сказал:
– Я знаю.
– Дурак, – тяжело вздохнул таракан, не открывая глаз. – С меня сегодня толку больше не будет. А ты еще неизвестно, во что вляпаешься.
– Переживу, – как можно спокойнее отрезал я, сворачивая в правый коридор, на который указал усик, и машинально проверяя резервы. – Если понадобится, башню опустошу. Так что помалкивай.
– Быстро ты, – неожиданно не послушался Нич и приоткрыл одно веко, уставившись на меня с вялым интересом. – Времени даром не терял. Неужто все сожрешь и не подавишься?
Я криво усмехнулся.
– Даже не надейся.
– Достиг, значит, своего предела. Хорошо, – успокоенно отвернулся учитель. – Ума бы еще набрался. Кстати, мы пришли: еще один поворот направо, четвертая дверь справа. амулет там. И мальчик, наверное. А теперь я все-таки посплю. Не буди меня, Гираш. Я так давно хочу отдохнуть.
Глава 12
Порядочность порой так ограничивает возможности. Какое счастье, что не мои.
Мэтр Гираш
Нужную комнату я отыскал быстро: с такими ориентирами было трудно промахнуться. Однако когда я приложил к деревянной створке ухо, то оказался неприятно удивлен – изнутри не доносилось ни звука. Ни голосов похитителей, ни возмущенных воплей жертвы, ни звона цепей. Мой дар уловил лишь остаточные искорки недавно творившейся там магии, в которой я с изрядным удивлением признал магию порталов.
Сдавленно охнув, я пинком распахнул дверь и выругался, обнаружив за ней уже угасающее марево телепорта. Адептов там, разумеется, не было. Ни мебели, ни алтаря, ни следов крови. Видимо, комната выполняла роль перевалочного пункта, как и та, под Черной башей, которой я пользовался в личных целях. Вон какая защита изнутри стоит – сродни той, что я использовал в ратуше, хоть и на порядок слабее.