Демон бы тебя побрал, Алес! Демон бы побрал всех вас с вашим дурацким молчанием! Скажи мне, как ты, такой предусмотрительный и осторожный, умудрился столь нелепо попасться?! И как тебя угораздило подставиться, если даже самый младший из ваших давно усвоил, что ходить одному по пустым коридорам небезопасно?!
Впрочем, сейчас тебе все равно, что с тобой будет: Алеса в этом теле уже нет. И вернется ли он обратно – неизвестно. От него осталась только память, в которой сейчас торопливо роется оракул, и, возможно, наиболее сильные чувства, от которых он, как бы ни хотел, не способен отстраниться.
Но, может, не стоит тогда и дергаться? Одна жизнь или три – невелика разница. А вот если хоть один из них поймет, что сейчас было сказано…
Все еще сомневаясь, я попытался отыскать в мутных глазах оракула хоть какой-то намек на разум, но потерпел неудачу. А он в этот момент растянул губы в зловещей ухмылке и властно повторил:
– Убейте. Он не тот, за кого себя выдает.
И вот тогда я все-таки выругался. Кинул быстрый взгляд на выхвативших из-за пазухи боевые жезлы светлых, а потом, не желая тратить силы понапрасну, скинул с себя бесполезный полог и решительно потянулся за стиком.
Глава 13
Ну что вы, я никогда и ничего против вас не имел. Просто в виде зомби вы будете смотреться намного лучше.
Мэтр Гираш
По закону подлости, боевые жезлы мальчишек оказались накачаны энергией до предела и, судя по пылающему ореолу, содержали в себе заклинания не ниже четвертого-пятого порядка, которым я мало что мог противопоставить. С одним-двумя артефактами еще можно было попробовать справиться, не боясь угробить воинствующих идиотов, но тратить резервы на мощнейшую защиту, чтобы потом остаться ни с чем, было не с руки.
Наверное, если бы не Зубища, я бы просто убил недоумков, а потом сокрушался бы, что не смог их как следует допросить. Собственно, я уже почти выпустил на свободу заклинание мгновенного разложения, однако моя славная девочка, моя зубастая красавица вмешалась вовремя и с таким леденящим душу визгом свалилась на головы запаниковавших недоучек, что сорвавшиеся с жезлов огненная плеть, сразу два воздушных молота и одна водяная цепь ударили вразнобой и совсем не в ту сторону, куда целились перепуганные мальчишки.
Молоты пролетели от меня достаточно близко: один прошел чуть выше и правее, второй, напротив, жахнул левее и ниже, но это было далеко не так опасно, как при столкновении.
Аккуратно отклонившись, я поправил их траекторию щитом, а затем услал назад – портить стену древнего святилища. Плеть до меня не долетела, рванувшись куда-то под потолок – вероятно, потому, что призвавший ее бедолага был вынужден шарахнуться от моего маленького чудовища и с воплем отдернуть прокушенную руку. А водяная цепь в последний момент подло извернулась, как бешеная змеюка, и, выйдя в суматохе из-под контроля неопытного хозяина, от души влепила по переполненному энергией алтарю, отхватив от каменной махины немаленький кусок.
В общем, можно сказать, обошлось без жертв. За исключением того, что от раздавшегося грохота у меня на мгновение заложило уши, а мои противники оказались деморализованы присутствием грозно рычащей нежити. Затем стена за моей спиной брызнула во все стороны каменной крошкой. Почти сразу сверху пришла волна жара, от которой капюшон на моей голове нагрелся и начал быстро съеживаться. Мгновением позже потолок, жалобно скрипнув, резко просел, обдав всех присутствующих густым облаком пыли. Алтарь с распятым на нем оракулом накренился, едва не опрокинувшись набок, а следом за этим мне под ноги плеснуло холодной и уже неопасной водичкой, оставшейся от плети.
Еще через пару секунд из пылевой завесы неторопливо вышла совершенно невредимая Зубища. Бодро отряхнувшись, с видом победительницы оглянулась, а затем довольно рыкнула и брезгливо выплюнула четыре боевых жезла. Судя по потускневшим навершиям, артефакты были из категории "на один раз", и это заставляло задуматься.
Вообще-то подобные вещицы – не редкость. Во время войны гильдий их частенько использовали, особенно когда у магов не было полной уверенности в благополучном исходе сражения или велик был риск попадания боевых артефактов в чужие руки. Создание одноразовых жезлов не требовало больших затрат, а применять их могли даже неопытные юнцы.
Как уж эти артефакты попали к адептам, отдельный вопрос. Но факт в том, что по ним было невозможно отследить настоящего хозяина – опознавательных знаков на жезлах не имелось, клеймо мага-артефактора было тщательно затерто, и никаких следов ауры создателя на нем не осталось. Так что я правильно придержал свое любимое заклятие и не стал делать из сопляков одну большую и мерзко воняющую лужу: очень уж хотелось выяснить, что это за "благодетель" такой, у которого есть прямой доступ к подобного рода артефактам.
Впрочем, лежащие на полу, схватившись кто за руку, кто за ногу и жалобно постанывающие детки могли подождать, расспрашивать их прямо сейчас я не собирался – сначала следовало разобраться с оракулом. Признаться, с подобными тварями я раньше напрямую не общался, но наслышан был немало, поэтому, оставив мелких на попечение Зубищи, поспешил к поврежденному алтарю.
Алес, к счастью, почти не пострадал. Длинная ссадина на виске, придавленные осколками алтаря ноги и сломанная рука не в счет – все равно ему она в ближайшую пару минут не понадобится. А вот то, что оракул в его теле по-прежнему был активен, оказалось кстати. Как и руны призыва на истерзанной коже, которые мне сейчас очень пригодятся.
– Думаеш-шь, победил, Невз-зун?! – прошипела тварь, взглянув на меня мутными глазами.
Я сорвал перчатку с левой руки, одновременно активируя начертанные на ногтях руны.
– Не думаю – знаю.
– Глупец! Ты понятия не имеешь, с чем связался!
– Ничего. – Я придавил его грудь открытой ладонью. Как раз напротив сердца, рядом с которым переливался всеми оттенками черного сгусток. – Вот сейчас все и выясним.
Тело Алеса дернулось, когда я прижал к нему пальцы сильнее и позволил светлой энергии просочиться наружу. Немного, но вполне достаточно для того, чтобы темный оракул зазвенел цепями, безуспешно пытаясь освободиться, и захрипел, будто его душили. А когда я с силой вонзил заострившиеся ногти ему под кожу, яростно взвизгнул:
– Ты что творишь?! Остановись или мальчишка умрет!
– Он и так умрет, – рассеянно отозвался я, уверенно погружая пальцы в сочащиеся кровью раны. – Какой-то придурок заставил его слиться с тобой слишком тесно, поэтому, как только контакт будет разорван, он перестанет дышать. А если каким-то чудом ему удастся сохранить жизнь, то разум в это тело с очень высокой долей вероятности уже не вернется.
Со стороны светлых внезапно раздался придушенный вопль, тяжелый рык Зубищи и короткая возня, прервавшаяся сдавленным вскриком.
– Однако дело не в этом, – невозмутимо продолжил я, не отвлекаясь на посторонние вещи. – Я просто хочу побеседовать в более тесной, так сказать, обстановке.
– Что ты хочешь?! – уже не завизжала, а буквально взвыла тварь, почувствовав мои пальцы в опасной близости от средоточия своей псевдожизни. – Что тебе нужно?!
Я на мгновение остановился и, коротко взглянув на исказившееся лицо темного, сухо бросил:
– Ответы.
– Ты не знаешь… Ты не сможешь меня контролировать, – задыхаясь, будто выброшенная на берег рыба, простонал оракул. И вздрогнул снова, когда мои пальцы продвинулись еще на чуть-чуть и легонько коснулись судорожно дернувшейся сердечной сумки. – Ты же светлый! Ты не сможешь убить меня так просто!
Я холодно улыбнулся и сжал пальцы.
– Уверен?
В мутных глазах мелькнула растерянность, колебание, сомнение и, наконец, паника, которая сменилась самым настоящим страхом. После чего "Алес" шумно сглотнул и едва слышно выдохнул:
– У тебя три вопроса!
Я оскалился. Как хорошо, что светлые не успели использовать оракула до моего прихода. Хотел бы я, конечно, чтобы ответов было больше, но тут наша магия бессильна – оракулы всегда отвечают только трижды. Видимо, именно поэтому моих темных коллег часто использовали для призыва.
Кроме того, оракулы – твари хитрые: могут так ответить, что и не поймешь, о чем вообще шла речь. Одна попытка – один провал, и шанс что-то выяснить будет навсегда упущен: на вопрос, заданный дважды, они не отвечали из принципа, и заставить их это сделать ни у кого еще не получилось. Следовательно, вопросы должны быть прямыми, однозначными и конкретными. Иными словами, просто взять и спросить, кто стоит за всеми последними событиями в Сазуле, не получится – имени оракул все равно не назовет, да и заговорщиков наверняка несколько, а если и назовет, то это может оказаться какое-нибудь второе или даже третье имя человека, а то и детское прозвище, от которого не будет никакого проку.
Короче, надо решить, что для меня сейчас важнее.
– Спрашивай! – не выдержав паузы, напомнил о себе "Алес".
Я на мгновение прикрыл глаза.
– Каким именно образом связаны между собой создание темных алтарей, охватывающих королевство по принципу квадратичных заклинаний, появление лича в баронстве Невзун, новая программа обучения адептов АВМ и твой сегодняшний призыв?
Оракул искривил губы в недоброй усмешке.
– Алтари были созданы для наводнения Сазула нежитью. Такой способ их установки выбран, чтобы охватить максимально возможную площадь. Лич – всего лишь исполнитель и одновременно жертва. Новая программа академии умышленно составлена так, чтобы пробудить у адептов повышенный интерес к магии и дать вкусить запретный плод, о котором они так много слышали. Результаты ты видишь сам: светлые начали осваивать исконно темное ремесло и гораздо шире пользоваться нашими услугами, тогда как темные…
Я с трудом удержался от реплики во время недолгой паузы – оракул с легкостью мог бы счесть ее за следующий вопрос.
Демон! Лгать оракул не будет – не в том его предназначение, а вот запутать и посеять ненужные сомнения – пожалуйста. Из ответа ясно лишь то, что все события – звенья одной цепи. Но что первично, а что вторично? Кто создавал алтари? Темные или светлые? А может, имеет место сговор? Лич – пешка? Но был ли он единственным или скоро надо ждать других? А программа? Только ли руководство академии приложило к ней руку? От кого идет инициатива? Кто ищет тех самых самородков, у которых получится сносно использовать и темные, и светлые заклинания?.. Вопросы… Вопросов уже столько, что в них легко запутаться! А у меня осталось всего две попытки.
Оракул, так и не дождавшись моей реплики, снова усмехнулся и продолжил:
– Темные, как всегда, отстранились от дел и не желают ни во что вмешиваться. Поэтому для них эта война уже проиграна.
Я чуть язык себе не откусил, чтобы не спросить почему. А потом перехватил выжидательный взгляд оракула, глубоко вдохнул, выдохнул и задал второй важный вопрос:
– Что было отправной точкой и первопричиной войны гильдий?
У "Алеса" сузились глаза.
– Я прозреваю лишь будущее. Частично. Так зачем же ты спрашиваешь меня о прошлом?
– Потому что оно тебе известно даже лучше, чем живым. И потому, что ты сам сказал: война еще не окончена. Отвечай.
Оракул хищно оскалился.
– Мог бы и сам догадаться – ответы всегда лежат на поверхности. Для тех, кто умеет смотреть, конечно.
– Ты не юли, ты пальцем покажи, – хмуро отозвался я, на всякий случай коснувшись чужого сердца. – Не забудь: ты связан словом и не хуже меня знаешь, что будет за неисполнение магического контракта. Говори.
– ЭСЭВ! – чуть ли не с ненавистью выдохнул оракул, прожигая меня своими мутными гляделками. – Вот твоя первопричина: ЭСЭВ и все, что с ним связано!
Я сжал челюсти.
Ох, не напрасно я израсходовал этот вопрос: вот теперь все встало на свои места.
Эффект складывания энергетических выбросов, перемещение душ, создание для них материальных вместилищ вроде моей трансформы и прямая дорога к бессмертию, которым маги грезили еще во время расцвета гильдий.
В этот сценарий на удивление удачно вписывалась совершенно неожиданная для большинства амнистия некромантов, которых так долго и упорно пытались уничтожить, а также изменения в программе обучения адептов АВМ и возобновившийся набор юных мэтров, для подготовки которых к тому времени на окраинах Сазула уже создали роскошные угодья, заселенные разнообразными видами низшей и не слишком опасной нежити.
Прямо готовый полигон для тренировок, не находите?
Сюда же прекрасно вписались все несостыковки в действиях Совета, приведшие к столь удручающей ситуации. Неоправданно длительное бездействие армии, которая до сих пор в носу ковыряла вместо того, чтобы выжечь зараженные земли огнем и каленым железом. Доведенные до отчаяния крестьяне, готовые теперь хоть демонам в ноги поклониться, чтобы избавиться от угрозы мертвяков.
А еще был старый барон со своими загадками. Чудом уцелевший во время смуты замок, который наряду с другими "гнездами некромантов" должен был быть разрушен еще полвека назад. Относительно спокойная жизнь у опытного, пусть и таящегося некроманта. А затем вдруг – расплата. И очень редкая болезнь, внезапно поразившая целый род ровно в тот момент, когда старик вплотную приблизился к расшифровке моих записей.
Тряхнув головой, я снова взглянул на яростно буравящего меня глазами оракула и негромко сказал:
– Тебя и тебе подобных призывали сюда уже не раз. Один призыв – три новых вопроса. Итого за прошедший год набирается немало.
– И что? – насторожился оракул. – Мы не используем одного и того же носителя дважды.
– Да, – согласился я. – Но если посчитать первый и второй курс темного отделения, получается тринадцать человек и тридцать девять вопросов.
– Хочешь знать, о чем нас спрашивали? – презрительно выпятил губу "Алес", но настороженности в его взгляде при этом заметно прибавилось. Да и неповрежденная рука подозрительно напряглась. – Или, может, желаешь спросить, кто сюда приходил до этих?
Я проследил за взглядом оракула, брошенным на тихо поскуливающих парней, возле которых бдительно дежурила Зубища, и мысленно поблагодарил темную сущность за подсказку.
– Я хочу знать, не задавал ли вам всем кто-нибудь вопросов. Обо мне.
И вот тогда оракул отшатнулся, насколько позволял накренившийся алтарь, а затем с ненавистью прошептал:
– А ты умеешь спрашивать, Невзун. Да, тобой действительно интересовались. Ты исчерпал на сегодня свои возможности. Ответов для тебя у меня больше нет.
Я спокойно кивнул.
– Я узнал все, что хотел.
– Тогда отпусти, – едва слышно шепнул "Алес". – Я тебе больше не нужен.
– Кто тебе сказал? – изумился я, второй рукой доставая накопитель. – От тебя знаешь сколько пользы? А советом умным поделиться? А гадостей мне наговорить? А как же та страшная месть, которую ты просто обязан учинить напоследок? Говорят, оракулы настолько коварны, что общаться с ними, тем более неопытному адепту магической академии, чрезвычайно опасно!
– Ты же светлый. – При виде амулета "Алес" вздрогнул. – Тебе ни к чему моя энергия.
– Как сказать. Кстати, ты упоминал, что я не тот, за кого себя выдаю.
– Так и есть, – напрягся Оракул, когда я положил амулет ему на грудь, рядом с погруженной в живую плоть кистью. – Смертные не видят разницы. Но тот, кто обитает за гранью, всегда узнает того, кто и сам там побывал. Ты не барон Невзун, каким тебя считает мой донор. Ты даже не человек. Ты нечто иное. Чуждое этому миру. Так же, как и я.
Я внимательно всмотрелся в блеклые глаза "Алеса".
– И ты думаешь, я позволю этой информации попасть в иное?
– Тебе меня не убить, – сжал челюсти оракул. – Я бестелесный дух. Но если я не вернусь в срок, здесь откроется дверь в иное. И тот, кто принял за меня жертву, вырвется на свободу. Ты этого хочешь? Собираешься нарушить договор? Или надеешься вернуть мальчишку?
Я хмыкнул, наскоро активируя амулет.
– Почему бы нет? Может, этот оболтус мне задолжал, а я, знаешь ли, очень жаден – долг хочу срубить, понимаешь? Я ж тогда спать не смогу. Весь испереживаюсь. А в моем возрасте волноваться вредно – от этого пищеварение нарушается.
– Ты не сможешь! – яростно дернулся подо мной оракул, почувствовав, как его сущность начинает отрываться от донора. – Он уже мертв! Ты ничего для него не сделаешь!
Я задумчиво оглядел окровавленное тело и придержал прыгающий на его груди амулет.
– Ты-то чего забеспокоился? Ты ведь тоже мертвее многих, разве нет?
– Лучше жить духом в ином, чем навеки превратиться в пособие для адептов! – простонал оракул.
Я усмехнулся.
– Что ж ты так не любишь нашего брата? А как же взаимовыручка? А знаменитое студенческое братство, в котором адепт адепту – друг, товарищ и практический материал? – Я наклонился к исказившемуся лицу "Алеса" и беззвучно прошептал в самое ухо: – Да не переживай – на пособия я тебя не отдам. И из-за мальчика не стоит убиваться. Ведь смерть не всегда необратима. И нам обоим это прекрасно известно, не так ли, коллега?
Оракул захрипел так страшно, что на шее темного едва не полопались набухшие вены. Его выгнуло, когда я выставил локоть и нагло высосал алтарь до капли. Из перехваченного спазмом горла вырвался какой-то нечленораздельный хрип, он быстро перешел в едва слышный стон, когда я активировал печать и, вместо того чтобы запереть освободившийся дух в амулете, бесцеремонно вобрал его в себя. Вернее, в ритуальный кинжал, которому было абсолютно все равно, какую энергию забирать, – из накопителя или из обычной нежити.
Еще через пару мгновений Алес успокоился и обвис на цепях безвольной куклой, а потом сделал долгий протяжный выдох, содрогнулся и на самом деле умер.