Через полминуты рядом появилась Сая - подбежала и замерла в двух метрах. Теперь Тим ясно видел, что Сая - девушка. Одежда была на ней такая же, как на всех остальных учениках, то есть одна тряпочка на бедрах - и все. Поэтому подростковые, некрупные, но вполне сформировавшиеся груди уже не были скрыты тканью. В другое время Тим бы немало заинтересовался таким зрелищем, но сейчас вид обнаженных грудей только вызвал у него злость. Сумасшедшие они все в этом мире - козлы, уроды и садисты. Как, спрашивается, нормальному человеку среди таких выжить?
- Принеси меч, - сказал физрук, - и занимайся с Маром.
Сая молча сбегала за лежащим в стороне мечом, вернулась и встала на изготовку, держа меч вертикально перед собой.
- Начинайте, - сказал учитель безразлично и повернулся к Тиму. - Иди к себе, на сегодня для тебя уроки закончены, - бросил он и зашагал в сторону.
Тим хлопнул глазами.
- Э… - сказал он растерянно, - учитель! А рана… а залечить?
Физрук обернулся, посмотрел, хмуря брови, на Тима, покачал головой и вернулся к нему. Тим с готовностью протянул руку. Физрук приложил ладонь к ране, убрал, развернулся и пошел прочь. Тим проверил кожу, пару раз сжал-разжал кулак, потом вздохнул с облегчением. Поглядел с полминуты на Саю, сражающуюся с Маром, загрустил и поплелся в сторону своей одежды. Не одеваясь, прошел к себе в комнату, упал на кровать и закрыл глаза.
Проснулся Тим от ощущения чужого присутствия. Комната была залита вечерним полумраком, но стоящую у кровати фигуру Тим узнал сразу.
- Ашер Камо, - сказал он, садясь, - у меня есть вопросы.
- У меня тоже есть, - откликнулся куратор. - Ты совсем не умеешь владеть оружием?
- Я умею! - вскинулся Тим обиженно и в общем-то не врал: Андрей Андреич, военрук, к которому он в стрелковую секцию ходил, говорил, что Тим уже вполне для соревнований созрел. - У нас оружие другое, - сказал Тим грустно. - Мечами у нас уже двести лет никто не дерется, я же не виноват, что вы такие отсталые.
- А какое у вас оружие? - спросил после непродолжительного молчания Ашер Камо.
- Метательное, - сказал Тим, тут же сообразив, что куратор его может неправильно понять и заставить, например, ножи кидать, - но не простое. Не когда сам рукой кидаешь… а такой механизм, который кидает такую… штучку, типа маленького ножа.
Фигура куратора пошевелилась в сгущающемся полумраке.
- И ты называешь нас отсталыми? - спросил он. - Метательное, ха! Оружие волина - меч! Так было, и так будет. Потому что в то, что ты держишь в руке, волю вложить проще, чем в то, что летит само по себе. Ты можешь весь день метать в меня свои ножи, из них не попадет ни один, а мне даже никаких усилий к этому прилагать не придется - это ты зовешь оружием?
- Воля… - Тим пожал плечами. - Зачем вам тогда вообще оружие? Раз вы голыми руками можете разрубить что угодно? И зачем надо тренироваться, я не понимаю.
- Потому что, когда воля сражающихся равна, победа зависит от оружия и от умения им владеть. Да, когда мне потребуется разрубить дерево, я могу сделать это рукой или даже просто мыслью. Но я не буду этого делать, потому что, разрубая дерево мечом, я трачу куда меньше сил и вкладываю куда меньше воли. Пусть даже этот меч тупой и ржавый - все равно всем известно, что мечом рубят, а рукой - нет. И силы убеждения в этих двух случаях разнятся несравнимо.
- Ну ладно, - сказал Тим, - примерно понял. То есть если два волина равны по силе, то они становятся как бы обычными людьми друг для друга. Ну а что мешает тогда одному из них запульнуть в другого ножом?
Этот мир действительно не знал никакого метательного оружия, кроме ножей, да и то, как догадывался Тим, совсем не в качестве оружия. Словосочетание "метательное оружие" на местном языке вызывало у него в голове какой-то дискомфорт, вроде как "горячий лед" или "жидкий кирпич". Ни "стрел", ни "дротиков", ни уж тем более "пуль" в этом языке, разумеется, не было.
- Нет, ты не понял. Они не становятся обычными людьми друг для друга. Волю проще всего вкладывать в себя, чуть сложнее - в предметы, которые держишь в руках, намного сложнее - в удаленные предметы и очень трудно - в другое существо, наделенное собственной волей. Даже Хозяин, если вдруг ему захочется убить тебя, сделает это мечом, а не остановит твое сердце на расстоянии. И не потому, что остановить сердце труднее, а потому что остановить твое сердце у него, скорее всего, не получится - не хватит воли. Хотя он - сильный и опытный волин, а ты сейчас слабее любого ученика. То же и с метанием ножей. Очень сильный волин может вложить в метаемый нож волю, которая поддержит его полет и не даст отклониться от цели, несмотря на противостоящую волю слабого волина. Но разница сил этих волинов должна быть очень велика. Большинство учеников этой школы смогут отклонить полет брошенного мной ножа, сколь бы я ни старался, чтобы он достиг цели. Я думаю, некоторые из наиболее продвинувшихся учеников смогут отклонить и нож Хозяина. Но в бою на мечах ни один из них не выстоит против Хозяина и четверти эрма. Теперь понял?
- Мм… да.
- Только отсутствие умения управлять своей волей сделало метательное оружие возможным в вашем мире. И я не вижу, каким образом твое умение кидать ножи может тебе здесь помочь.
- Это не ножи, - пробурчал Тим под нос, но спорить не стал - с этих джедаев станется и пули отклонять… хотя… не факт. Чтобы вложить волю в объект, его для начала надо хотя бы заметить… и как они собираются пули замечать? Хотя была еще воля в бездействии, которая вроде как не на видимый конкретный объект нацеливается, а на собственную безопасность. Но тут тоже были варианты: пуля - не нож, ее не так просто отбить. Вполне возможно, и не хватило бы у них силенок от нее защититься. Особенно если пуля не одна… да еще и крупнокалиберная. Тим размечтался, представляя, что бы он сделал, попади ему в руки хороший пулемет, но Ашер Камо прервал его радужные видения:
- Из этого ты должен понимать важность воли в себе - она самая сильная и наиболее защищенная от воздействия противника.
Тим нахмурился. Было какое-то противоречие в словах куратора, но он никак не мог его поймать.
- Но тогда выходит… выходит, что так и драться бессмысленно: один волин делает себе непробиваемую кожу, и второй может хоть до посинения мечом его колотить - воля в себе же сильнее той, что вложена в меч?
- Не настолько. Но ты прав. Атаковать - сложнее, чем защищаться, и когда силы двух волинов заметно различаются, то победить может только сильнейший. Острота оружия и воинское умение слабого не дадут ему победы, даже если его противник вообще не вооружен и плох как боец, но - они могут его спасти.
- То есть, - Тим начал понимать, - они там… ученики, сегодня на уроке, они все сражались в полную силу и… - Тим закрутил пальцами, пытаясь сформулировать мысль, но не успел - за него это сделал куратор:
- Да. Опасность ранить друг друга у них минимальна. Они еще очень неумелы, чтобы эффективно атаковать, но их умений уже достаточно, чтобы защититься от атак равных себе.
- Ясно… А что же тогда делать мне?
- Я не зря сказал, что умение владеть оружием может спасти слабого волина в бою с сильным. Тебе придется совершенствовать навыки владения оружием. Аксо Тан будет заниматься с тобой отдельно.
Ашер Камо помялся, потом добавил:
- Это сильно увеличит твой долг. Такое никогда раньше не делалось, но Хозяин решил не отказываться от тебя. Я думаю, его впечатлило твое сопротивление Сай Ашану.
- А… вот, - вспомнил Тим, - а как же внушение? Сай Ашан же как раз, получается, вкладывал волю в других существ. Сразу в нескольких - и у него получилось! Это значит, что он сильнее Хозяина?
- Нет. Это значит, что ты плохо слушал объяснения Сай Ашана. С помощью внушения волин не заставляет другого человека произвести какое-то действие, преодолев волю этого человека. Волин заставляет другого человека направить его собственную волю в это действие. Чувствуешь разницу? Говоря о том, каким образом тебя может убить Хозяин, я допустил небольшую неточность. Он вряд ли сможет приказать остановиться твоему сердцу. Но он с легкостью внушит тебе желание умереть, каковое желание ты, несомненно, незамедлительно выполнишь.
- Ясно, - вздохнул Тим. - Еще вот что… ты сказал, что мой долг сильно возрос. Насколько сильно?
- Что значит - насколько? - спросил куратор, и в его голосе явственно звучало недоумение.
- Ну… - Тим немного подумал. - Вот у меня есть долг, так? За обучение волину. И, скажем, мне надо потом десять лет этот долг отрабатывать, чтобы я смог освободиться. Ну не освободиться, а так… самостоятельно… вещи там себе всякие покупать и так далее. Так вот, сколько лет мне теперь надо будет долг отрабатывать - двадцать, тридцать?
- Не знаю, - ответил Ашер Камо с удивлением. - На твой вопрос никто не сможет дать ответ. Мне кажется, ты не совсем верно представляешь себе действие шаретора. Ты что же, думаешь, что все долги всем людям просто суммируются? И, купив себе меч в оружейной лавке, ты можешь за него расплатиться работой на Хозяина?
- Да, - сказал Тим растерянно, - а как же еще? Разве может быть по-другому?
- Разумеется! Только по-другому и может быть. Долги разных людей имеют разную ценность, это же ты понимаешь?
- Да, - Тим кивнул. - Ну так эта ценность сразу и учитывается, когда складывается с другими долгами, разве нет?
- Нет. Ценность долгов может меняться со временем. У разных людей по-разному. Твой долг Хозяину сейчас очень велик, но ценность его ничтожна. Допустим, лет через двадцать ты станешь могучим волином, тогда ценность твоего долга сильно возрастет. И торговец, который сегодня не пустил бы тебя на порог своей лавки, тогда с радостью продаст тебе любой товар, даже если шаретор твой будет не больше, чем сегодня. Потому что торговцы смотрят не на величину, а на ценность шаретора. А она складывается из многих факторов.
- Ничего не понимаю, - сказал Тим растерянно. - Тогда выходит, что чем сильнее я стану, тем больше мне придется платить, чтобы выплатить свой долг?
- Конечно. - Куратор помедлил. - Мне кажется, ты не совсем правильно расставляешь приоритеты. Да, следует стремиться к тому, чтобы выплатить все свои долги и стараться не делать новых. Но не надо делать это целью своей жизни, поскольку это сильно ограничит тебя в твоем развитии. В первую очередь следует повышать ценность своего шаретора, ну и, разумеется, следить, чтобы баланс твоих долгов с долгами тебе был не слишком плох. Иначе и ценности шаретора может не хватить.
- А как повысить эту ценность?
Ашер Камо хмыкнул:
- Удивительно объяснять вещи, которые всякий знает с рождения. Тебе следует развиваться. Развивать свои умения. В первую очередь - умение управлять своей волей, потому что это самое ценное из всех умений. Но не забывать и остальные - найди то, к чему у тебя есть склонность. Умение, к которому у человека есть способность, развить намного легче. Можешь делать что-то для других людей, если ценность их шаретора впоследствии вырастет, это сделает более ценным и твой. Иногда имеет смысл не спешить с возвратом долгов: если ценность шаретора того человека, которому ты должен, упадет, размер твоего долга также уменьшится.
Что-то в последних словах куратора показалось Тиму знакомым. Тим напряг память и с трудом удержался от торжествующего восклицания - акции! В сотовом у Тима было радио, ну он его и слушал все время. Так там все уши прожужжали рекламой про акции, биржи и прочую хрень. Мама про акции ничего толком объяснить не смогла, у отчима Тим и спрашивать не стал, спросил у дяди Сереги. Всех объяснений Тим не понял, но кое-что уяснил. И очень те объяснения дяди Сереги походили на то, что рассказывал Ашер Камо. Выходит, шаретор этот… не чемодан, а как его… а, да - портфель ценных бумаг? Так, что ли?
- А можно продать или купить чужие долги?
- Можно, - сказал куратор, - некоторые даже живут этим. Но дело это непростое и… сильно свой шаретор таким образом не увеличишь.
"Это вы просто не умеете, - подумал Тим. - Эх, что бы мне было не взять тогда у дяди Сереги книжки по этим акциям. Предлагал же он". Клево было бы сейчас всеми этими знаниями воспользоваться. Они здесь небось про всякие земные хитрости и слыхом не слыхивали, вот бы он их всех уделал. Жаль, конечно. Надо будет повспоминать, что там дядя Серега говорил, авось что и пригодится. О, вот, кстати, акции же разные бывают. Обычные и еще какие-то… неважно, как называются, важно другое.
- А имеет значение - одному человеку принадлежат мои долги или нескольким? И еще: если мой долг кому-то станет очень большим… очень-очень большим, это что-то изменит?
Ашер Камо задумался.
- Я понял, что ты спрашиваешь, - сказал он, помолчав с полминуты. - Но ты утверждал, что шаретор неизвестен в твоем мире, и, насколько я вижу, не лгал. В то же время вопросы, которые ты задаешь, говорят о противном. Ответь сначала, что навело тебя на эти и на предыдущий вопросы, потом отвечу я.
- У нас есть кое-что похожее, - сказал Тим, - я только сейчас понял. Только у нас эти долги записываются… на листках и так хранятся. А в остальном - то же самое, они могут меняться в цене, их можно продавать…
- Ясно, - перебил куратор, - крайне примитивный способ. Я не понимаю, почему ты до сих пор продолжаешь считать свой мир более развитым. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что шаретор есть везде? Даже не имея возможности его видеть, вы им руководствуетесь. Теперь отвечу я, и на этом на сегодня разговор закончим. Имеет значение и то, кому ты должен, и то - сколько. Если твой долг одному человеку станет настолько велик, что ты сам сочтешь невозможным его выплату в течение твоей жизни, ты потеряешь свою волю. Точнее, ты отдашь ее своему кредитору и будешь выполнять все его пожелания, как свои собственные. Ты видел таких людей - обычно они носят на лице знак Судьбы.
"Ага, - подумал Тим, - ну точно - акции. А эти, что с паутиной на лицах, значит, вроде как обанкротившиеся".
- А вот еще… - начал он, но куратор его перебил:
- Достаточно. Уже поздно, а тебе еще следует получить свои семьдесят ударов.
- Сколько?! - вытаращил глаза Тим. - За что?
- За неподобающее поведение на уроке по "Порядку Вещей", за неподобающее поведение на уроке по "Воле в Себе" и за то, что ты все еще не сломал брусок девственного железа, - монотонно перечислил куратор. Тим бросил взгляд на кучку одежды. Черт, он так и позабыл про эту уродскую железяку. И Фэй Раш, стало быть, наябедничала все-таки. Ну неудивительно. Тим вздохнул, но ничего говорить не стал - все равно же не уменьшит, скотина. Ашер Камо постоял немного в темноте, потом вышел. Тут же в проеме смутно нарисовалась фигура другого человека.
- Ничего-ничего, я вам это все еще припомню, - тихонечко прошептал Тим, ложась на живот и засовывая в рот свернутый рукав рубашки. "Все-превсе припомню, - думал он, вздрагивая под мерно отсчитываемыми ударами. - Тоже мне… думают, что круче их никого нет… я вам всем еще покажу". Странное дело, но после того, что произошло днем, удары явно переносились легче. Нет, они не стали менее болезненными, но Тиму странным образом удавалось от них отвлечься и даже думать о чем-то отстраненном. В первый раз ему с трудом удавалось не орать, а теперь он, пожалуй, даже смог бы беседу поддержать. Ну в самом деле, что страшного может быть для человека, который фактически уже умер сегодня два раза?
ГЛАВА 6
Записи Каравэры
Они не могут сами делать разделение сфер! Волин, для которого я должен был по указанию Хозяина сделать разделение сфер, случайно дал мне понять, что не может сделать это сам. Я раньше никогда не делал разделение сфер ни для кого, кроме Хозяина. Видимо, это тот самый волин, что упоминается в дневнике день назад. Вероятно, он сильнее Хозяина. Вероятно, Хозяин также не может делать разделение сфер! Важный вывод. Внимание!
Вероятно, никто из людей вообще не может управлять музыкой сфер! Очень важный вывод. Внимание!
(На этом записи заканчиваются.)
Спалось Тиму плохо. Все снилась тягучая муть, не столько страшная, сколько просто мерзостная, бессвязная и расплывчатая. Вдобавок эта ночь выдалась какой-то особенно душной. Тим потел, ворочался, несколько раз просыпался и, даже сам не поняв, что проснулся, засыпал снова. Когда за дверью послышались первые шаги учеников, Тим не спал, но еще минут пять лежал в оцепенении. Ему казалось, что события прошлых дней просто приснились ему и продолжают сниться сейчас. Вот надо только чуть-чуть подождать, зазвенит будильник - и можно будет спокойно открыть глаза с радостной мыслью: "Ну и хрень же мне приснилась". Но будильник не звенел.
"Надо хоть на завтрак сходить", - подумал Тим апатично, понял, что не спит, и расстроился. Тело было липким от пота, очень хотелось искупаться. Это можно было сделать в ручье, текущем вдоль деревни, и вроде бы это не запрещалось - Тим несколько раз наблюдал у ручья обнаженных людей и видел, как местные ученики убегали в том направлении после уроков, но сам еще не ходил. Он не любил обнажаться на людях, стесняясь своего телосложения и чересчур светлой кожи, поэтому пляжи недолюбливал и на Земле. Да и плавок у него с собой не было. Местные, насколько было видно Тиму с расстояния примерно в километр, купались голышом, но это только усложняло проблему. Оставаться среди них в трусах было как-то не по себе, а раздеться догола - еще чего! Он собирался как-нибудь сходить поплескаться ближе к вечеру, но все как-то не получалось. А сейчас и подавно не получится - выбирая между водными процедурами и завтраком, Тим склонялся ко второму. Он вздохнул с сожалением, потер рукой липкую кожу и замер - пальцы наткнулись на незнакомый бугорок под левым соском. Он вздрогнул, приподнялся на локтях и всмотрелся - так и есть! От ключицы до живота тянулась бугристая розовая полоса - шрам. Тим осторожно потрогал его пальцами, потер. Шрам не болел, только доставлял смутное беспокойство своей непривычностью. Тим хмыкнул удивленно, встал и вспомнил про руку. Поднес ладонь к лицу и с некоторым трудом разглядел в утреннем полумраке длинную прямую полоску поверх линии жизни. "Халтурщики, - подумал Тим неприязненно, - а я-то решил… Ладно, хоть раны ночью не открылись". Пошевелил осторожно правым плечом, прислушиваясь к ощущениям - и вроде даже ощутил какое-то похрустывание под ребрами. А может, и показалось. Плюнул, нехотя оделся и побрел к столовой.