В этот вечер она выиграла одиннадцать партий.
Подряд…
Базовая. Космопорт, первый этаж
Стась
Всё!
Амба!!
Кранты!!!
Живём, братцы-кролики!
Теперь можно замедлить шаг до лёгкого прогулочного и расслабиться. И с независимым видом расправить плечики. И насвистеть что-то, безбожно фальшивя при этом.
И даже покоситься ехидно через плечо напоследок - что, съели!?
Их растерянные квадратные физиономии были просто бальзамом для глаза, а ругательства звучали сладчайшей музыкой. Есть все основания для гордости - не так-то просто средне статистической амазонке вывести среднестатистического пехотинца из равновесия.
В зеркале над раковиной Стась увидела свою циничную улыбочку. Где в нашем до безобразия оцивилизованном мире порядочная женщина может почувствовать себя в относительной безопасности хотя бы на пару минут? Где юная и трепетная честитка может быть уверена, что не ухватит её за девственную задницу волосатая мозолистая рука? Где дама потёртого возраста и бальзаковских жизненных обстоятельств может подновить штукатурку, почистить брюки или желудок, покурить спокойно, в конце концов, и вообще - просто почувствовать себя ЖЕНЩИНОЙ?..
Во-во!
И-мен-но…
Закрывая за собой белую дверцу кабинки, Стась услышала сухой треск разряда и крики - кто-то из наиболее нетерпеливых и наименее умных сунулся-таки через турникет. Ничего, не помрёт. Зато будет немного умнее. Да и у остальных желание отобьёт.
Напрочь.
В запасе, стало быть, есть минут двадцать - двадцать пять. Как минимум.
Минуты две из них можно потратить на мусоропроводную мембрану - дело плёвое, а форы потом даст ещё около часа, не меньше. Они обязательно проверять кинутся, кубик не бросать!
Есть такая спецотрядовская игра - кошки-мышки. Догонялки по трубам с элементами пряток. И все почему-то предпочитают быть кошками, мода такая, что ли? Стась не любила спорить, а играть любила, и потому за всё спецотрядовское время кошкой не была ни разу. Зато успела на собственном мышином опыте убедиться, что мусоропровод подходит для чего угодно, но только не для успешного удирания. И лучше всего он подходит для бросания камня по кустам, поскольку с точки зрения среднестатистической кошки является почему-то объектом весьма привлекательным - ни один из догоняющих не способен совладать с маниакальным желанием обязательно поймать тебя именно там.
А вот вентиляцию они практически всегда игнорируют. Интересно, почему?…
Вентиляция - штука хорошая, вам любая мышь скажет. Если, конечно, она - стандартная… Вентиляция, конечно, а не мышь.
Система была стандартной. То есть - сдвоенной.
Только вот двери мужского отсека выходили в тот же самый зал.
Всего лишь метров на десять дальше…
Стенд. Нижняя площадка
Эльвель
Стоянка была пуста.
- Они всегда играют без правил, - сказал Рентури, и голос его звучал обиженно. Ощущение нереальности происходящего было острым и почти болезненным, на какое-то мгновение показалось даже - это просто полуденный сон, нереальный и нелепый, как все сны. Сами подумайте - чтобы отпетый орс рассуждал о правилах без привычной презрительной ухмылочки и всерьёз обижался на их нарушителей?!..
Всего этого просто не могло быть.
- Нет, ну правда, обидно же - только-только в их систему очков врубились, только-только отыгрываться начали…
Разум старательно цеплялся за мелкие нереальности, уходя от реальности большой. Той самой реальности, в которой многословный от обиды Рентури был, а не было совсем другого. Много чего другого больше не было в этой нереальной реальности…
Не было вереницы странных отчаянно-оранжевых сейтов, сейтов наземных, странных таких, перевёрнутых, от их опрокинутого вида всегда начинала слегка кружиться голова и путалось ощущение верха и низа. Одни уже эти сейты выдавали в пришельцах чужаков даже больше, чем их полное неумение ходить по вертикали. Даже больше, чем странные остро пахнущие штуки - иногда гудящие, иногда бесшумные, маленькие или большие, летающие или стоящие на месте, но входящие в одно определение инвентаря - МАШИНЫ.
Впрочем, машин тоже больше не было.
Только примятая и почерневшая трава там, где они обычно стояли, и ровные спокойно-серые квадраты-заплатки, к которым ранее крепились странные сейты. Не подвесные. И - окружённый серебристым коконом защитного поля комплекс того, что заменяло им Паутину и Арбитраж. Если бы не это да уходящая к посадочной шахте просека - можно было бы подумать, что сами пришельцы как раз и были сном, нелепым и нереальным.
Что не было их вовсе.
А, значит - ничего не было…
- Но могли бы хоть дать отмашку…
Арбитры говорят, там, в горах, у самой площадки, оставлен их инвентарь. Те странно пахнущие и временами довольно шумные штуки, что так облегчали пришельцам игру, выводя их команды сразу же на уровень корневой лиги. Такой инвентарь - это тебе не на коленке сделанный арбалет или саморучно склеенное крыло, только и годное, что потешить арбитров. Такой инвентарь - это призовые очки ещё до начального свистка. Такой инвентарь не бросают.
Да, конечно, все эти штуки сейчас напрочь выведены из игры. Когда оставляешь надолго - надо обезопасить от зверья и перепадов температуры и выключить всё, что только можно, это и рль ясно, да и правила довольно жёстко требуют. Не заботятся об инвентаре только в том случае, если больше не собираются его использовать. Если не оставили, а выбросили. За ненужностью.
Инвентарь ведь не станут сохранять - если нет намерения вернуться и продолжить игру?
Нет, это не заявка, конечно, не обещание, не надежда даже.
Но - всё-таки…
Вчера к орсам поднялась одна из Арбитров… Ну, не совсем, конечно, к ним и не совсем поднялась, на полпути встретились, но всё равно - явление почти неслыханное.
И сказала об этом.
Не об оставленном инвентаре, конечно…
- Мы-то ладно, мы привыкли уже… Но с остальными-то так - зачем? Они же играли по правилам!
…О том, что в этом году ничего не будет.
Ни Сбора, ни Больших Игр.
Она так и сказала - ничего…
- Не понимаю я их всё-таки, - сказал Рентури.
…Говорят, где-то далеко на Островах ещё остались какие-то отдельные команды. Другие.
А эти - ушли.
Он не поверил, когда услышал.
Даже Арбитру - не поверил.
И вот - стоит здесь, на непривычной, так и норовящей вывернуться из-под ног РОВНОЙ поверхности. И по-прежнему не верит. Хотя мог бы понять ещё врийс знает где, даже у самого расщеплённого молнией ствола уже мог бы понять, - обычно шум долетал и туда.
А сейчас - тишина.
Только ветер. И бубнящий над ухом Рентури.
Ушли…
Не поблагодарили за игру, не договорились на будущее, даже финальной отмашки не дали.
Впрочем, чего ещё ждать от тех, кто приходит снизу? Снизу приходят лишь скиу, а у скиу нет правил. Так чему же ты так удивлён - если, конечно, это только и именно удивление.
Получили всё, что хотели, попутно смешали с ветром. Может быть - даже и не заметили. И ушли, унося в нагрудном кармане очередной трофей.
Ушли.
Не вспомнили даже.
И не отдали обещанного.
А ты что - на что-то иное надеялся?..
Базовая. Космопорт. Холл первого этажа
Стась
Турникет, по логике вещей, должен срабатывать только на входе…
Глупо же проверять на выходе тех, кого уже и так проверили только что? Лишние хлопоты, лишняя аппаратура, а, главное - зачем его проверять, ежели выходит он уже? Кому, собственно, до него дело есть, до выходящего?..
Стась рассуждала логически и была уверена, что никому до выходящего никакого дела быть не должно. Но всё равно постаралась не коснуться пластиковых стенок, а кожу на лопатках стянуло мурашками. Да и волосы на затылке наверняка бы встали дыбом, оставайся они там ещё…
Метрах в двух от женского турникета толпилась пехота - матерящаяся, налезающая друг на друга и медленно свирепеющая.
Но - дистанцию соблюдающая свято.
В воздухе аппетитно пахло подгоревшим мясом, хотя самого пострадавшего экспериментатора видно не было - оттащили уже.
Стась предпочла бы сразу смешаться с толпой, но толпа тоже блюла дистанцию. Что ж, не всё котэ маслицем…
Она уже миновала турникет и успела сделать пару шагов, когда один пехотинец обернулся.
Это был тот, молодой и усатый, под рукой которого она поднырнула тридцать восемь минут назад…
Рефлексы - они и на Базовой никуда не деваются. Тут уж ничего не пропишешь. Стась щёлкнула зубами и в последний момент поймала рванувшееся наружу сердце, стиснула его аккуратненько, глупое, в истерике бьющееся и верещащее; "Бежать!!! Бежать!!!". И, с трудом разгибая сведённые судорогой икры, во всём согласные с истошными приказами сверху, сделала следующий шаг - ленивый, медленный, непричастный.
У пехотинца отвисла челюсть и глаза стали квадратными. Стась видела это краем глаза, делая следующий шаг. Точно такой же, как и первый. Рефлексы опять рванули во все тяжкие. Ещё один шаг. Теперь Стась больше не видела пехотинца, но рефлексы рисовали отчётливо, как в квадратных глазах его загорается нехороший охотничий огонёк, как раскрывает он ещё шире и без того немаленький рот, как набирает в грудь воздуха для мощного вопля…
Ещё один шаг.
Спокойный, неторопливый.
Сейчас…
Вот сейчас он закричит. Вот сейчас… Ещё один шаг…
Интересно - заперта ли дверь для персонала?
Вообще-то, конечно, на лётном поле делать ей было нечего, но от центрального входа уже приближалась малоприятная группа, где среди пятнистых комбинезонов явственно просвечивали синие, а, значит, зал вот-вот оцепят всё равно, даже если этот чёртов пехотинец так и не заорёт…
Дверь на лётное поле заперта не была.
Стась оставалось до неё шагов пять, когда, распахнув с треском тяжёлые створки, в зал влетела Лиз.
Увидела Стась.
Запнулась.
Моргнула очумело.
Перекосилась, словно раскусила лимон целиком.
И, уже больше не обращая на Стась ни малейшего внимания, рванула к пехотинцам.
Нормальная, между прочим, реакция нормального человека. И этот, за спиной - не заорёт. Сморщится только брезгливо - здесь всё-таки Базовая, а не Анграунд.
Стась так обнаглела, что, проходя мимо выставленного в дверях пехотинца, мазнула его голым плечом. И получила ещё один скользящий брезгливый взгляд. Пехотинец даже отодвинулся слегка, чтобы проход не загораживать.
Что и требовалось доказать.
Стась выпятила подбородок и помяла зубами тугой неподатливый ком жевательной резинки. Две полные упаковки "Лорекса", двадцать четыре подушечки; чтобы такое жевать - необходимо помогать себе обеими руками. Зато челюсть оттягивает - будьте-нате, и подбородок становится что твой кирпич!
А это всегда пригодится.
Тем более, если нет под рукой ничего более радикального для изменения внешности.
Базовая. Космопорт
Стась
Она не шла сюда специально, просто этот участок поля был наименее освещён. Если быть точным - освещён он не был вообще. Здесь не парковались модные яхты и пассажирские лайнеры среднего класса. Зато не было и сигнализаций.
И пехоты здесь не было тоже.
Места погрязнее, охрана похуже, арендная плата поменьше. Второсортные каботажники, третьесортные экипажи, ржавые трапы и наверняка безбожно фонящие движки.
Зато никто не посмотрит вслед, как бы странно ты ни выглядел и капитаны вряд ли станут разоряться на генсканер…
Этот трап был ей знаком. Шесть ржавых ступеней, ручной герметизатор. Рядом с люком - белый ромбик вакансии.
Хмыкнула. Ещё бы! Где этот кретин найдёт на Базовой осенью хорошего механика, да ещё к тому же - мужчину?!..
Хм…
Этот корабль был крайним. Дальше начиналась склады. Стась подошла к забору из реек и проволочной сетки, остановилась. Выломала две боковые доски - сойдёт как ещё один камень. В смысле - по кустам. Если, конечно, догадаются сюда проследить.
Из выломанных досок очень привлекательно торчали длинные гвозди, Стась вытащила их пальцами. Связала в двойной узелок. Подумала. Вытащила ещё парочку, продолжила косичку…
Чем, в сущности, мужчина отличается от женщины?
Если не считать, конечно, генетического кода - мы ведь не собираемся соваться под детекторы. Да и не похоже, чтобы на борту этой рухляди имелся хоть один исправный. Порт приписки у них, похоже, Новая Земля, это тоже обнадёживает…
Итак, чем же с точки зрения среднего новоземельца отличается сильный пол от слабого? (Стась вплела четвёртый гвоздь, скрутила колючку, усмехнулась).
Бородой.
Хм…
Это отпадает. Не успеем мы её отрастить, срочно надо. Что же остаётся?
Квадратным подбородком, широкоплечестью, мощным торсом, узкобёдростью, сильнорукостью (Стась попробовала цепочку на разрыв, осталась довольна, продолжила плетение), кривоногостью, низким хриплым рыком и волосатой грудью.
Что касаемо волосатой груди - это, конечно, вряд ли, а вот всё остальное…
Почему бы, в сущности, и не пойти навстречу непрезентабельным вкусам провинциального капитана?
Стало быть - Янсен, вы говорите?..
Янсен, Янсен, мы погибли…
Нет, шалишь! Это Янсен тогда погиб. Судьба у них такая, у Янсенов. А Зоя даже ранена не была. Так-то вот.
Пальцы Стась двигались автоматически - на ощупь находили в доске шляпку, поддевали (только не ногтем, ноготь сломать можно!), сжав до скрипа, аккуратно вытаскивали. Словно дятел металлического червяка. Аккуратно вплетали в очерёдное звено или колючку быстро растущей цепочки. Три звена - колючка, стандартная боевая цепь.
Все честитки любили плести такие на переменках - хорошо разминает пальцы…
"Иможен Коалисьён". Точка Отсчёта
Лайен
- Где ты его нашёл?! - Каа даже слегка привстала из-за стола, что означало запредельную степень двигательной активности.
- В баре, - Лайен чуть поколебался, но всё же добавил: - Нашёл Дэн. Со мною они бы даже и не…
- Где он?
- В приёмной.
- Тащи его сюда! Но - ЛАСКОВО, ясно?!..
Пехотинец был очень молод и очень пьян, но, несмотря на эти печальные обстоятельства, субординацию понимал и чтил. Даже чужую. И то сказать, нулевой круг ИможенКоа - это где-то на уровне ставки главнокомандующего. А как должен чувствовать себя в ставке главкома простой ефрейтор?
Вот и таращил он добросовестно стекленеющие глаза и старательно дышал в сторону, время от времени икая и пытаясь вытянуться по стойке смирно - правда, немного по диагонали. От предложенных напитков отказался почти с ужасом, и долго не мог понять, что именно от него требуется. Таращил глаза ещё старательнее и твердил, что к джинжерам он сам завсегда с большим уважением, а чтобы отказать или шуточки какие - так это ни-ни, не он это был, он вообще там и не был, он на посту стоял, любого спроси…
Каа дала ему вволю побарахтаться в прежних грешках, а когда он весь взмок и начал, окончательно шалея, лепетать что-то совсем уже несусветное - прервала небрежным жестом морщинистой руки и поинтересовалась как бы между прочим:
- Так кого же ты видел вчера в порту выходящим из зала? Видел - и не доложил… Нехорошо.
Солдатик вновь попытался изобразить биссектрису и затряс головой в том смысле, что никак нет, никого он не видел, а если бы видел - доложил бы обязательно, он же себе не враг!..
Каа треснула по столу ладонью, приведя тем самым солдатика в состояние надлежащего молчания, и очень противным голосом с подчёркнуто казенными оборотами зачитала выдержку из протокола. О том, что, согласно информированному источнику, Герман Гетслинг при распитии спиртных напитков в баре "Сирена" в компании сослуживцев - имена прилагаются - и нескольких неустановленных лиц был замечен в том, что, вполне осознанно и чётко формулируя мысль, что исключает неправильное толкование, высказался в том ключе, что во время несения патрульной службы в период оцепления пассажирского зала видел выходящего из мужского туалета человека, однако не поставил в известность об этом факте своё непосредственное начальство ни в тот момент, ни позднее.
Солдатик был настолько растерян, что не сообразил поинтересоваться, а какое, собственно, отношение имеет Каа к его непосредственному начальству. Он удивился, но другому:
- Так мы же, эта… бабу ловили! А там вышел такой… Ну… настоящий братишка, словом, тьфу ты, мерзость какая! К тому же из этих… ну… Полуголый такой и крашеный - смотреть противно! На улице холодрыга - а у него вся задница голая! Тьфу!..
В кабинете повисло молчание. Потом Каа мурлыкнула:
- Стало быть - Дэн его нашёл…
- Но посылал его я, - Лайен невозмутимо выпятил подбородок.
- Посылальщики!.. - Каа пожевала морщинистые губы, фыркнула - Свободны!..
Базовая. Грузовик "Утреземь"
Стась
- … Уве Янсен… - толстые короткие пальцы брезгливо помяли пластиковую полицейскую карточку, прокуренные усы шевельнулись - капитан поморщился. Глянул искоса:
- А других документов нету?
Даже совершенно слепому ежику за парсек и против солнца было бы ясно, что ему не нравился этот худосочный тип с крашеным хохолком на бритом черепе, поскрипывающий чёрной кожей и позвякивающий металлическими цепями при каждом движении. Всё в нём раздражало простую капитанскую душу - и фиолетовые стрелочки у висков, и кожаные браслеты с шипами, и шнурочек, змейкой продёрнутый сквозь кожу лба. Но особенно выводил из себя изогнутый ржавый гвоздь, воткнутый в мочку левого уха - на этот гвоздь капитан посматривал с содроганием.
Стась шевельнула голым плечом, продолжая презрительно перемалывать зубами тугой резиновый комок. Документы, конечно, были и другие, но на этих самых других красовалась фотография, полицейскую же карточку украшал лишь оттиск генетического кода. И посему - пусть будет лишь полицейская карточка.
Правда, подобная скудость в наличии бумаг могла навести капитана на определённую мысль о не совсем праведном недавнем прошлом будущего подчинённого, но это тоже сработало бы на образ, так что - чего волноваться?
Говорить, во всяком случае, она собиралась как можно реже, в этом тоже помогала жвачка.
Как там было на кубике сегодня утром? Изменившиеся обстоятельства изменяют внутреннюю сущность путём изменения наружности, что ведёт к смене окружения…
Насчёт внутренней сущности рановато пока судить, но изменение наружности удалось на славу, что там пехота - её бы сейчас родная тётя не узнала! На этих Янсеновских сапожках - нехилые четырёхдюймовые каблуки, хотя по виду и не скажешь - тоже, очевидно, комплексы мучили.
Капитан братишек, похоже, ставил ненамного выше женщин - это было заметно по его перекошенной роже. Но - всё таки выше. К тому же он провёл здесь уже почти месяц, и это вносило коррективы…