Тем временем его окружение явно село на свою любимую тему и слезать с нее никак не хотело. Игорьки расхваливали мифического Гоблина, а Евгений Алексеевич смешивал его с грязью.
Хейти осторожно кашлянул.
- Да, - тут же оторвался от спора первый Игорек. - Вы уж извините, Евгений Алексеевич, но нам надо гостя на руки Графину сдать. Потом мы подойдем. Драйверочки вы отложите…
- Конечно, конечно! - Евгений Алексеевич снова схватил Хейти за руку. - Вы заходите, обязательно заходите… Новый человек… Это, знаете ли, да…
Они вышли в коридор.
- Кто такой Графин? - спросил Хейти у одного из Игорьков.
- Гхм… - Игорь прокашлялся. - Это, как бы вам сказать, это начальник наш. В некотором роде. Ответственный. А Графин это у него кличка такая… Не по делу, конечно.
- А почему Графин?
- Э-э-э… Случай у него вышел такой один раз. Давно на одной операции. - Игорь несколько смущенно замолчал. - Вы ему не говорите, он сердится, когда его так называют.
- Понятно, - ответил Хейти, а про себя подумал, что было бы неплохо выяснить, на какой такой операции начальник получил эту звучную кличку.
К нужной двери они подошли в молчании.
ГЛАВА 9
Как платит Незнайка за свои вопросы…
Егор Летов
- Напрасно мы это сделали, - заключил Зотов, когда они выехали из ворот НИИ люпина. - Навели шухеру, Бачилу этого испугали. Он ведь напугался, а?
- Напугался вроде.
- Теперь побежит по начальству докладывать. И придут за нами из конторы, потащат в подвал…
- … и пристрелят, - в тон Зотову продолжил Сергей. - Осторожно, старушку задавишь!
- Хрен с ней, - злобно сказал Зотов, объезжая бабку с большой авоськой пустых бутылок. - На той неделе рядовой из ППС такую одну через дорогу перевел. Через Ленина, там движение дикое, а светофор так настроен, что едва-едва успеваешь на зеленый пройти, а бабка-то дряхлая… Говорит, переведите меня, товарищ милиционер. Малый был молодой, дурной, поперся… Так она у него по дороге "черемуху" свистнула. На хрена, спрашивается, бабке "черемуха"?
- Потерял небось.
- Да ну. Я тоже на бабку грешу.
Сергей покосился на Зотова. Старший лейтенант был парень не промах: идиотские выходки у него удачно сочетались с успехами по работе. У Зотова был нюх на наркотики, что у твоей служебной собаки, он умел безошибочно определять, поддельная водка в ларьке или же нет, чему дивились эксперты, в драке не прятался, в одиночку задержал на железнодорожном вокзале чеченца с гранатой, причем этой же гранатой так приложил черного по башке, что тот едва не околел.
Начальства Зотов не боялся, зато боялся супруги, симпатичной блондинки-фармацевта, и тещи, заслуженного учителя. Поэтому начальник отделения в крайних случаях прибегал к угрозам типа "Позвоню-ка я Анне Ивановне", и Зотов тут же становился тише воды и ниже травы.
Сергей работал с Зотовым уже без малого пять лет и работой этой был доволен. Особенно после того, как однажды Сергею на спину кинулся наркоман с заточкой, а Зотов этого наркомана скрутил.
У старшего лейтенанта была добродушная розовая морда, усыпанная веснушками, и бритая наголо голова странной бугристой формы, придававшая ему сходство с киношным "новым русским". Сейчас он вертел этой головой и бубнил не переставая:
- Ну вот… Зря только полтинник угрохал за тачку. Нечего мне больше делать было… То б я с него бутылку содрал, что ли…
- Ладно, не ной, - оборвал его Сергей. - Съездили не зря. Люпин наш - не только люпин, так что можно копать по новой.
- Накопаешь ты… Траншеекопатель нашелся. Вот придут сейчас фээсбисты, заберут дело, и все тут. Небось Бачило этот уже звонит вовсю. Сука. Вот в тридцать седьмом году он бы наверняка обкакался, приди к нему сотрудники НКВД в наших чинах. С цветами бы у входа встречал. А тут как будто с улицы зашли… Как пионеры за макулатурой…
- Хорош тебе бубнить.
- А ты не слушай. Это я так, для себя.
- Мне-то слышно.
- А ты вон музыку включи. И вообще, вся история твоя, кэптен, белыми нитками шита. Не верю я ни в миску твою, ни в страшные истории.
В кабинете Сергей пнул ни в чем не повинный стул и убрал в сейф злополучную черную пластинку. Его почему-то особенно раздражало то, что в городе, где он родился и вырос, где знал, казалось бы, каждый уголок, творилось, оказывается, нечто глубоко законспирированное. Что бы там ни говорил скептик Зотыч, а дело нечисто.
Черт с ней, с тарелкой летучей, хотя Сергей в них сроду не верил. Сам факт существования под видом идиотского НИИ люпина замаскированного объекта Сергея бесил. Он нервно выпил несколько глотков воды из треснутого графина, и тут задребезжал телефон.
- Слесарев, - буркнул Сергей, сняв трубку.
- С Добровольского беспокоят, - ответил мягкий, приятный голос.
- Усиков?
- Нет. Вы не могли бы, товарищ капитан, подойти сейчас к нам? Возникли кое-какие вопросы.
- Так срочно?
- Да, если можно. Вам все скажет дежурный внизу.
- Хорошо.
Это явно был Бачило. Вернее, реакция на звонок Бачило в известные службы. Трусоватый замдиректора нажаловался на досужих милицейских, которые что-то знают, и вот теперь, согласно предсказаниям разумного Зотова, дело забирает ФСБ. Плюс надерут задницу за то, что лезем куда не след…
Надо что-то делать.
Надо что-то делать!
Сергей открыл сейф, извлек инопланетный вещдок и сунул в карман пиджака. Потом поднялся к экспертам. Борисыч ковырялся в стареньком радиоприемнике "Океан" и промямлил:
- Садись, что ли… - Некогда. - Сергей положил на стол пластинку. - Что-нибудь подобное у тебя есть? Похожее? Хотя бы отдаленно?
- Ну… - Борисыч выдвинул яшик стола, покопался в груде радиодеталей, пузырьков, исписанных блокнотов и каких-то вовсе уж непонятных предметов и предметиков. - Вот, например. Похоже?
Это была старая печатная плата. Не черная, коричневая.
- Цвет не тот.
- Цвет сейчас исправим. - Борисыч положил плату на газетный лист, взял с полки баллончик-распылитель и побрызгал плату черной краской. В воздухе запахло гниющими фруктами, и Сергей чихнул.
- Сохнет моментально. - Борисыч перевернул пластинку и повторил процедуру. Потом горделиво повертел изготовленной фальшивкой перед носом у Сергея.
- Весьма отдаленно, конечно…
- Сойдет. - Сергей спрятал пластинку. - А эту, настоящую, припрячь куда-нибудь.
Борисыч пожал плечами и бросил пластинку туда же, в ящик стола.
- Где умный человек прячет лист? - вопросил он риторически.
- Это ты к чему? - не понял Сергей.
- В лесу. Гилберт Кит Честертон. Тут ее и искать никто не станет, а если и станет - вон их сколько…
- Ты-то сам найдешь?
- Найду. Я тут хозяин. Только чует мое сердце, впутался ты, капитан, в неинтересное дело.
- Это уж как посмотреть, - сказал Сергей и пошел сдаваться ФСБ.
Внизу сидел давешний дежурный, который велел Сергею идти в седьмой кабинет. Он оказался по соседству, и Сергея там ждали.
Один, в зеленой китайской ветровке, стоял у окна и задумчиво смотрел на хилый кактус. С появлением Сергея он ничуть не оживился, словно бы и не заметил его.
Второй, в дорогом с виду бежевом костюме, сидел за столом и листал журнал "Российская Федерация сегодня" с портретом Егора Строева на обложке. Этот, напротив, обрадовался Сергею, как долгожданному гостю, отложил свое чтиво и сделал изящный жест в сторону продавленного винилового кресла:
- Слесарев? Садитесь.
"Обойдутся без слов благодарности", - решил Сергей и молча уселся. Созерцатель кактуса оторвался от своего занятия и подошел к столу. Буду звать их Костюм и Кактус, подумал Сергей. Все равно не представятся.
- Что там у вас за дела в НИИ люпина? - прямо начал Костюм. Голос у него был мягкий и приятный, стало быть, он и звонил.
- Расследование убийства гражданина Корнеева.
- Всплыло что-то интересное?
- Да нет… Ерунда.
- И тем не менее. Насколько нам известно, у вас имеются любопытные вещественные доказательства. Не так ли?
- Доказательства? - сделал круглые глаза Сергей. - Первый раз слышу. - Ладно вам, капитан, - брезгливо поморщился
Кактус. У этого голос тоже был мягкий и приятный.
Может, звонил и он. - Вы прекрасно понимаете, что влезли в чужую епархию. Давайте выкладывайте, что вы там нарыли.
- Дело забирает ФСБ? Я не видел никаких документов на сей счет.
Кактус еще больше сморщился. Обоим с виду было лет по тридцать - тридцать пять… Капитаны? Майоры? Вряд ли выше.
- Покажите мне приказ, - упорствовал Сергей.
- Мы можем показать вам любой приказ, - вкрадчиво сказал Костюм. - О том, что дело передано ФСБ, о том, что дело закрыто, и даже о том, что вы - главный подозреваемый. Мы с вами не шутки шутим, капитан Слесарев.
- Охотно верю.
- Правильно верите. - Костюм многозначительно посмотрел на Кактуса, тот добавил:
- Поэтому советуем отдать нам все вещественные доказательства по делу. В частности, черную пластиковую карточку.
- Это дерьмо? - Сергей поднял брови. - Бог мой, из-за чего сыр-бор, оказывается. Да на здоровье.
Он вытащил из кармана покрашенную Борисычем плату и швырнул ее на стол.
Оба чекиста подскочили, словно ожидали взрыва. Потом Кактус осторожно, двумя пальцами, взял фальшивку, а Костюм прошипел:
- Аккуратнее! Вы не представляете…
- Чего представлять-то? От приемника или от телика отломано, - беззаботно сказал Сергей. - Там и отпечатков-то никаких не было…
Кактус свободной рукой достал из-под стола небольшой контейнер, с виду металлический, с откидывающейся крышкой, и опустил туда пластинку. Костюм тем временем наставительно сказал:
- Не те у вас в милиции возможности, капитан. Это все? - Записные книжки на работе валяются… Могу принести.
- Я сам зайду, если вы не против.
- Да ради бога. Хоть сейчас.
- Нет-нет, мы еще не закончили. - Кактус убрал свой контейнер и присел на краешек стола. - Так что вас привело в НИИ люпина?
- Информатор, - пошел врать Сергей, понимая, что нужно что-то отвечать, В самом деле, какого черта их понесло в этот НИИ? Теперь Сергей понимал, что вся операция была дурацкой и непродуманной, что нечего было соваться к Бачило и вообще лезть в НИИ, но поздно, поздно… Сбили с толку эти летающие тарелки…
- Фамилия?
- Это же наш информатор, - осклабился Сергей. - Я же фамилии ваших не выспрашиваю. Профессиональная тайна.
- Ладно вам. - Кактус опять поморщился. "Этак лет через десять сильно состарится", - подумал Сергей злорадно.
- Я серьезно. Да и информатор так себе, алкоголик-бутылочник. Видел, как дед туда ездил зачем-то, вокруг бродил… Он там бутылки по кустам собирает- место приятное, парочки туда любят заглянуть, нет-нет да и раздавят флакон-другой…
- И что?
- Да ничего. Решили съездить в свободное время, чтобы в кабинете не киснуть. А эту штучку я у деда в кармане нашел. Все-таки подозрительно, согласитесь: чего он ее с собой таскал? Был бы телемастер или радиолюбитель, а то - ваш коллега бывший… Я и заинтересовался. Показал этому… Бучило, или как его там, ученый все же. Он не знал. А что, секретная штука какая-то?
- Не особенно, но и валяться ей где попало не положено. - Костюм, казалось, успокоился. Сергей походил на обычного туповатого мента, который сдуру ухватился за первую попавшуюся ниточку, - И все же, фамилия информатора? Где найти?
- Кирдан, - сказал Сергей.
- Это кличка? - Фамилия такая - Кирдан. То ли хохол, то ли молдаванин. Он и сам не знает, думаю… А найти легко, он обычно вечером возле "Ласточки" толчется, ждет, пока угостит кто-нибудь. Здоровый такой мужик, бородатый
Костюм удовлетворенно кивнул. Кактус тоже удовлетворенно кивнул. Сергей подождал секунду-другую и сделал то же самое. Полная идиллия.
Чекисты переглянулись
- Значит, Корнеев бродил возле НИИ И у него в кармане была вот эта пластиночка, - скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Костюм.
- Я ж говорю… - заулыбался Сергей. - Может, он там тоже бутылки собирал? Хотя пенсия у него хорошая, наверно. У вас как с пенсиями?
- А? С пенсиями? - растерянно переспросил Костюм и оглянулся на Кактуса.
- Ну да, с пенсиями. Больше, чем милицейские? А то у нас полковник Дядькин ушел в январе, жалуется…
- Нормально с пенсиями, - отрезал Кактус. - Можете идти. И записные книжки приготовьте, за ними зайдут. Да не болтайте языком и коллегу вашего предупредите.
Черта с два Сергей пошел готовить записные книжки. Он поспешил к "Ласточке" - затрапезному пивбару возле автобусного вокзала, где днями сосал кислое с рождения пиво местного завода постоянный контингент. Разумеется, Кирдан был там - стоял у забора и вдохновенно смотрел на пластиковую полуторалитровую бутыль, наполненную мутным напитком. Видимо, рассуждал, выпить прямо так или разбавить одеколоном.
- Привет, Кирдан. Травишься? - спросил Сергей, подходя.
Кирдан поморгал свиными глазками, подвигал бородой и ничего не сказал. От него явственно пахло псиной, а грязь с рожи только что не сыпалась чешуйками.
- Хочешь заработать пузырь?
- Хочу, - сказал Кирдан. Это он понимал очень хорошо.
- Значит, так, слушай меня. Сегодня к тебе придут люди, будут спрашивать про старика одного, фамилия Корнеев. Повтори. Корнеев, старый старик. Очень старый. Корнеев.
- Корнеев, - повторил Кирдан, моргая.
- Хорошо. Покажут фотографию Спросят, видел ли ты его, где, когда. Скажешь, видел возле НИИ люпина, он там часто ходил. Повтори. НИИ люпина, ходил, старик.
- Видел, НИИ люпина, ходил, - послушно повторил Кирдан. Подумал и добавил: - Часто.
- Молодец. Скажешь, что рассказывал это мне. Но не сегодня. Сегодня меня не видел.
- Сегодня не видел. Рассказывал не сегодня - Кирдан расплылся в улыбке, продемонстрировав ряд безупречных голливудских зубов. "Говори потом про "Блендамед", - досадливо подумал Сергей. - Он же их сроду не чистил…"
- Завтра утром будь тут, получишь бутылку водки. Только ничего не перепутай! Повтори-ка еще раз.
Кирдан прокашлялся, словно чтец-декламатор, и довольно сносно повторил всю историю. Судя по всему, чекистов ожидала весьма приятная беседа, благо Кирдан многословием не отличался. В ожидании водки он будет бормотать "люпин - ходил - видел - не сегодня", и поди добейся от него еще чего-нибудь… Сергей дружески похлопал Кирдана по сальному пиджачному плечу и направился в отделение.
ГЛАВА 10
Что бы ни случилось, все к лучшему.
Мертвые пчелы оглушительно гудят.
Егор Летов
Сказать, чтобы эта неделя стала для Хейти особенно продуктивной и познавательной, было нельзя Цели и задачи у всех отделов внутренних расследований одинаковые, разниться могут только методы и средства.
Однако и в методике раскрытия и предупреждения служебных преступлений Хейти не обнаружил ничего для себя нового.
Нет, конечно, поражали масштабы деятельности, объемы исходящих и входящих документов, количество поступаемой информации. Удивительной была степень проникновения агентов. Это, безусловно, вызывало зависть. Добиться такого количества свободы в условиях маленькой республики можно было только прямым указом президента с последующей ратификацией этого указа парламентом.
Но при ближайшем рассмотрении методика работы в Российской Федерации и методика работы в Эстонской Республике были одинаковыми, с поправкой на национальную специфику.
Гораздо больший интерес вызывали те, кто эту работу выполнял.
Настолько разнокалиберной публики Хейти еще в жизни не встречал. И никак не мог представить, каким образом эти люди оказались в солидной организации, да еще в таком серьезном отделе.
Оказалось, что близнецы Игорьки были не самой большой странностью службы. Оба Игоря, которые одним своим видом внушали любому уважение к органам, были скорее типичны для такой работы. Они походили на идеально сработанный механизм или, если угодно, на единый организм, по какой-то нелепой прихоти природы разъединенный на две физические оболочки, не потерявшие внутренней, глубинной связи. Как позже выяснил Хейти, Игорьки относились к той части оперативной группы, для которой не существовало невозможных заданий. Так что использование их в качестве сопровождающих для приезжего на внутреннем службистском языке могло означать очень высокую степень уважения к гостю. По крайней мере, именно так Хейти хотелось бы считать, хотя он понял, что именно в день его приезда в конторе была получка и основная масса работников, годных для встречи гостей, просто разбежалась.
Очень интересен был прямой начальник Игорьков, которому Хеити представили в первый же день. Полковник Лесков Владилен Макарович. По прозвищу Графин.
Личность это была грозная, вечно недовольная и готовая выдать разнос просто так, за разбросанные по столу бумаги. И ругался он довольно крепкими словами, нужно отметить, не теряя самого доброжелательного выражения на лице. И мог послать туда, куда его отец, Макар, телят не гонял, улыбаясь сочувствующей улыбкой все понимающего человека.
Еще Графин, то есть полковник Лесков, увлекался индуизмом вообще и йогой в частности, от занятий которой у него частенько ныла поясница и болели уже немолодые суставы. Однако достойного дела этого он не бросал, а, наоборот, старался привлечь к тайнам древней цивилизации всех и каждого. От него бегали, прятались, но обижались редко.
Хейти вспоминал своего комиссара и только морщился.
Сам Хейти Графином был забракован - по причине избыточного веса в йоги не годился. Поэтому прятаться от него утром не имело смысла, а было даже очень интересно попытаться соблазнить полковника чашечкой кофе и булочкой, от которой тот неизменно отказывался, как казалось Хейти, с сожалением.
Выяснить, почему же полковника Лескова назвали Графином, не удалось, сотрудники об этом разговор не вели, а спрашивать у самого Владилена Макаровича было как-то неудобно.
Помимо "интересного" начальства в отделе работала пара следователей, Слава и Клара, которые ненавидели друг друга страстно, но работать с кем бы то ни было другим отказывались наотрез, мотивируя свою тягу друг к другу какими-то странными и подчас нелепыми соображениями. У Хейти сложилось впечатление, что у Клары и Славы просто служебный роман. Однако когда он увидел, как Клара швырнула в Славу кофейником, который был полон горячим, только что вскипевшим кофе, идея насчет скрытого служебного романа стала выглядеть как-то не совсем естественно. В отделе говорили, что это не самая крутая выходка, потому что некоторое время назад то ли Слава, то ли Клара уже побывали в больнице из-за действий напарника, выразившего недовольство.
Нужно отметить, что раскрываемость у этого странноватого дуэта была самая высокая в отделе. За что им и прощались любые закидоны.
Но самым оригинальным человеком во всем отделе, если не во всем ФСБ, Хейти считал своего куратора. Лейтенанта Мельникова Руслана Тимофеевича.